Джентрификация в России и Москве

295 Пожилая учительница географии старейшей екатерин­бургской гимназии № 9 любила дразнить снобов-старше­классников отрезвляющими сентенциями. Она спрашивала, на какой улице тот или иной из них живет, и предавалась воспо­минаниям о том, какого рода люди на ней селились прежде: «Улица Жукова (в престижном районе в самом центре горо­да. — Е.Т,), говорите? Ну да, как же, в 1950-е годы на ней одни бараки стояли!

295 Никто не знает, где он будет жить через трид-296-цать лет и какие люди поселятся в его доме».

296 Для «центровых» школьников, многие из которых с детства сроднились с ощу­щением привилегированности, напоминание о том, что пре­стижным их район стал совсем недавно, скорее забавно: соци­альная однородность места, где они живут, достигнута и вряд ли будет в скором времени разрушена. Те же, кто в школу при­езжает из спальных районов, понимают, что их родители, если позволят обстоятельства, скорее переедут в пригород, чем в центр, настолько там теперь дорогое жилье.

296 Эти хорошо всем знакомые наблюдения связаны с более общей тенденцией увеличения роли российских городов в развитии неолиберального капитализма, их функционирова­ния в качестве узлов соединения различных рынков и контро­ля за капиталовложениями в сферу сервиса, производства товаров, рекламы, транспорта, потребления. Эта тенденция вы­ражается в строительстве и перестройке городской среды. Рас­тущий спрос на офисы и квартиры приводит к энергичному разрушению парков, улиц, зданий и возведению новых строе­ний, которые во всех городах выглядят все более похожими, а сами города превращают в места столкновения самых разных социальных и политических тгтересов. Джентрификация — вложения в городское пространство для того, чтобы сделать его привлекательным для состоятельных людей, — самое яр­кое выражение неолиберального изменения городского про­странства. Возведение корпоративных небоскребов, рост кот­теджных поселков в городах и за их пределами, огороженные элитные дома и комплексы домов с ограниченным доступом пешеходов и автомобилей и усиленной охраной (gated com­munities), а также сети влиятельных игроков рынка недвижимо­сти, включающие муниципалитеты, девелоперские фирмы и так далее, которые принимают решения о том, в какой район или квартал «прийти», — вот в чем выражается джентрификация.

296 Методологически это понятие соединяет экономические, социальные и культурные процессы: по изменению, к примеру, улицы Жукова за тридцать лет можно проследить, как пе-297-ресекаются мировые финансовые и культурные потоки, с од­ной стороны, и местные идентичности — с другой.

297 Если говорить о джентрификации в российских городах, то внимание российских и зарубежных исследователей в этом отношении пока более всего привлекает джентрификация московского центра. Неолиберальные тенденции в ней прояв­ляются следующим образом: с одной стороны, государство ус­транилось от регуляции рынка недвижимости, с другой сторо­ны, социопространственная структура центра регулируется рынком. Отличают московскую джентрификацию две характе­ристики: во-первых, в Москве чаще, чем в других городах, люди вытесняются из своих квартир не «невидимой рукой» рынка, но авторитарными мерами; во-вторых, к началу приватизации жилья около 80 % обитателей центра жили в коммуналках.

297 Как обитатели центральных кварталов понимают свою общность по месту жительства, на кого рассчитывают в случае конфликта с девелоперами, что значит для них — жить в центре? В небольшом исследовании, проведенном в 2005— 2006 годах, я опросила группу давних обитателей центра, жи­вущих в пределах Садового кольца, — и тех, кто от джентрифи­кации выиграл, переселившись из коммуналки в отдельную квартиру в результате успеышого торга с девелоперами, полу­чив возможность сдать свою вторую квартиру за хорошие деньги, и тех, кто, напротив, проиграл и теперь скучает о про­шлой жизни в самом центре.

С начала 1990-х Москва воплощает общий урбанистиче­ский тезис, что стремление получить максимум прибыли от не­движимости не только отражается в стоимости земли, но и стимулирует те способы ее использования, которые сулят наи­высшую коммерческую отдачу. В Москве сложились самые ком­мерчески успешные способы приобретения и перестройки недвижимости, воплощения полномасштабных строительных проектов и связанной с ними спекулятивной деятельности. Большинство исследований джентрификации в Москве сосре­доточилось на так называемой Золотой миле — районе улиц Остоженки и Пречистенки.

297 Написав о ней в разные годы свои

298 тексты, берлинский урбанист Кордула Гданек, московские ур­банисты Ольга Вендина, Анна Бадьина и Олег Голубчиков убе­дительно показали, что Москва повторяет траекторию городов с быстрорастущими финансовым сектором и сектором обслу­живания бизнеса: в ней расширение джентрификации зависит прежде всего от стратег ий дсвелоперов, Ольга Вендина считает главной проблемой городской среды Москвы трудноразреши­мое противоречие между ценностью городской территории как «недвижимого имущества» и как «общественного богат­ства* [см.: Вендина, 2008]. Застройка Остоженки воплощает это противоречие. Кордула Гданек показала, как политика город­ского прави тельства усугубила «эксклюзивность» этого района [см.: Gdaniec, 2006]. Бадьина и Голубчиков ввели различение между неопосредованной и опосредованной фазами джентри­фикации в этом районе [см.: Badyina, Golubchikoiv, 2005]. Пер­вая началась в 1993 году — тогда отдельные бизнесмены и агентства недвижимости покупали коммуналки и перестраи­вали их в лофты и офисы.

298 Опосредованная фаза началась в 1998 году, когда в район пришли корпоративные девелоперы, началась агрессивная маркетинговая кампания по продвиже­нию района как элитного, а реконструкция по принципу «квар­тира за квартирой» сменилась реконструкцией по принципу «квартал за кварталом». Урбанисты описывают специфический «договор об инвести циях», который заключался между девело- перами и городом, в силу которого девелоперы получали в пользование землю и право на строительство в обмен на пере­дачу городу 50 % площадей.

298 Между девелоперами и городски­ми властями сложились разного рода союзы, и тем, «админис­тративный капитал» которых был выше, земля выделялась гораздо быстрее.

298 Старые дома модернизировались, отражая и процессы выгодного вложения капитала, и культурные ценно­сти класса профессионалов, которые покупали переоборудо­ванные квартиры. Возводились и новые здания.

298 Классические принципы городского управления: зонирова­ние, архитектурные нормативы, разрешения, инспекции, пе-299-300-реговоры с жильцами — все это использовалось по мере перестройки района.

299 Сообщество за воротами — в районе Золотой мили Москвы

300 «Бустеризм», бум на рынке недвижимости со­провождался и подковерными переговорами, и открытыми конфликтами. Если, описывая джентрификацию в некоторых районах Лондона, исследователи (Тим Батлер, в частности) утверждают, что тех, кто въезжает в переоборудованные дома, отличает прежде всего высокий уровень культурного капитала, то в Москве картина сложнее. Обладателями культурного капи­тала оказываются давние обитатели центра. Они ценят район, в котором живут, за архитектурные сокровища, что неподале­ку, за историю, которой дышит каждый поворот. Те же, кто не­давно поселился, рассматривают свое место жительства преж­де всего как выгодное вложение средств и как выражение высокого статуса.

300 Настроения и действия задетых джентрификацией людей, с которыми мне удалось провести интервью, можно поделить на три группы.

300 Первая группа грустит о переменах, полна ностальгии по тому, как родные кварталы выглядели в прошлом, и отдает себе отчет в масштабе и скорости, с какой исчезают старые здания и культурно значимые места. Исчезнувшие церковь, школа, дет­ский сад, скверик, памятник архитектуры упоминаются этими людьми с горечью и грустью. Одним примером публичного выражения таких настроений является деятельность группы энтузиастов, работающих при Музее архитектуры им. Щусева, которые создали несколько веб-сайтов в целях увековечивания Москвы, которой нет (см.: moskva.kotoroy.net/), где не только собираются фотографии, истории о ценных зданиях, но и об­суждается происходящее.

300 Вторая группа — недовольные. Степень их организованно­сти может различаться. Территориальные сообщества возника­ют по конкретным поводам, большинство которых — действия девелоперов, их сговор с властями, обман. Так, группа активи­стов общества «Оставьте нас в покое!» организовала пикет в сентябре 2006 году на углу Пречистенки и Остоженки.

300 Обыч­-301-но вытеснение людей строится по одному и тому же сценарию: городские власти принимают решение о том, что здание находится в аварийном состоянии и нуждается либо в сносе, либо в перестройке, на жителей оказывают давление и власти и де­велоперы, а дальше события развиваются по-разному.

301 Интер­вью показывают, что в общественную активность по месту жительства люди не очень верят, часто ограничиваясь едино­временным выражением недовольства на митинге или учас­тием в пикете, написанием письма президенту и ожиданием ответа.

301 Третья группа реакций может быть названа «примиривши­еся и удовлетворенные». Многие бывшие жильцы перестраива­емых домов улучшают свои жилищные условия. Те, для кого жизнь в «центре центра» - значимая часть идентичности, це­нят не только «стратегическое» расположение своих новых жилищ, близость к метро и прочие житейски значимые вещи, но и ауру традиции и истории. «Когда ты здесь живешь, ты зна­ешь, что происходит в мире и Москве, просто пройдясь по ули­це», — говорит один обитатель. Они остались там, где жили всю жизнь, они избавились от необходимости считаться с соседя­ми по коммуналке — все это к лучшему Другое дело, что здания, в которые они переезжают, были построены в разное время, и нередко случаются грустные открытия. Если здание было воз­ведено, скажем, в 1930-е годы, то не исключено, что строители использовали для заполнения перекрытия между квартирами... солому: в то время лучше было не жаловаться на нерегулярные поставки стройматериалов. В этих обстоятельствах неизвест­но, удастся ли владельцам этих квартир передать свою соб­ственность внукам.

301 Все три группы респондентов соглашаются, что между московским правительством с его собственными деловыми интересами и девелоперами существует масштабный договор (некоторые используют слово «заговор»).

301 Игра с «элитарны­ми» притязаниями покупателей, подчеркивание, что этот рай-302-он «всегда» был элитным — только часть их маркетинговых стратегий.

302 Напротив, те, кто джентрификацией оказывается задет, не хотят забывать, что, вообще-то, на Пречистенке-Остоженке обитал довольно пестрый люд. Классовая подо­плека джентрификации, то есть то, что люди со средствами поселяются там, где другие ходили в школу и в церковь, огор­чает одних и встречает циничные оценки других. Двусмыс­ленность настроений связана с общей сложностью определе­ния морального измерения капитализма. Люди понимают, что социальные и политические изменения неизбежны, они со­гласны с тем, что капитализм безжалостен, но главное, что они чувствуют в отношении этих центральных улиц: «Мы тоже здесь живем».

Джентрификация: как «новая аристократия»

Date: 2015-08-07; view: 980; Нарушение авторских прав