Люсьену Декаву 34 page

Старуха сперва ничего не могла понять… И только не переставала бормотать: «Счастливо! Счастливо!..»

— Что это значит?.. Но Боже мой! Он удрал!.. — Вдруг осенило ее!.. — Ему наплевать на меня!.. О! Честное слово! О! Счастливо!.. Надо же… Счастливо! Он посмел сказать это! Мне!.. Вот как он со мной разговаривает!.. О! скажи‑ка! Какая наглость! О!.. — Она была вне себя. И в этом не было ничего удивительного!..

— Да, это ясно!.. Месье удрал!.. Смысля!.. Месье отправился на экскурсию… Отвалил в город! Отброс! Подонок! Это катастрофа! Счастливо!.. И все!.. И я должна этим удовлетвориться!.. Значит, это все, что я заслужила? А?.. Копаться в этом навозе?.. Я заварил кашу, а расхлебывать будешь ты, старая кляча!.. Выкручивайся, как хочешь!.. Счастливо!.. Такое возможно?.. Скажи мне, Фердинанд? Как ты считаешь?.. О! Вонючий козел!..

Ребята слушали ее вопли, разинув рты!.. Мне не хотелось подливать масла в огонь!.. Я дал ей немного остыть… Но про себя я думал… «Старику надоели мы все и эта картошка!.. Он смылся… И его не так скоро теперь увидишь!..» Я предчувствовал это… Я вспомнил его слова… И эти воспоминания терзали меня… О! Конечно, ему приходилось нелегко… Но все же, как он мог на это решиться?.. Сволочь… Оставить нас всех вместе?.. По уши в дерьме… Это было вполне в его духе… Он был скрытный, озлобленный, нелюдимый… как 36 медведей… Удивляться не приходилось… Я всегда был готов к этому. «Мелочи не имеют значения!.. Они только омрачают жизнь!.. Все, что нужно, — это принять решение… Великое!.. Фердинанд! Великое! Ты слышишь меня?..» Я слышал… Все это были только слова… Если же он действительно решил покончить с нами, раз и навсегда!.. Это было подло!.. Ничего хорошего нам не светило!.. Как мы выпутаемся из этого!.. Старуха тысячу раз была права!.. Что нам теперь делать со всем его теллуровым хламом?.. Абсолютно нечего!.. Чтобы потом оказаться виноватыми в провале дела?.. Как мы сможем оправдаться? Мы здорово влипли… Еще он своей болтовней мог отуманить… как‑то запутать этих дикарей!.. Но мы?.. Все было кончено.

* * *

Это казалось какой‑то злой шуткой… Мы пытались что‑то понять. Старуха понемногу успокаивалась… Ребята переворошили всю комнату… Они даже поднялись на чердак. И перевернули там все коробки… «Он вернется?.. Он не вернется?» — только и было слышно.

В Блэм не было подвала, чтобы можно было спрятаться, как в Пале… быть может, он был где‑то далеко?.. Может, это всего лишь временный каприз?.. Причуда маньяка?.. Куда мы денемся с ребятами, если он больше не вернется?.. Когда старуха начинала думать об этом, к ней возвращалась слабая надежда… Она говорила себе, что это невозможно, он не настолько бессердечен… это всего лишь скверная шутка… он скоро вернется несмотря ни на что… Мы начинали верить… Впрочем, поводов для этого у нас не было никаких… Только потому, что мы в этом очень нуждались.

Утро подходило к концу, было уже около одиннадцати часов, когда появилась эта скотина, почтальон… Я первым заметил его… Я смотрел в окно… Он приблизился… но не зашел в дом… Он остановился у двери… И знаками показал мне, чтобы я вышел… что он хочет поговорить со мной… и побыстрее… Я выскочил… Он подошел ко мне на крыльцо и взволнованно зашептал…

— Поторопись! Беги, погляди на своего старика!.. Он там на дороге за переходом Дрюв… у подъема на Салигон! Ты знаешь маленький деревянный мостик?.. Там он убил себя!.. Люди из Плака все слышали… Сын Артона и мамаша Жанна… Около шести часов… Из своего ружья… Они велели мне передать вам… Ты можешь его забрать, если хочешь… Я ничего не видел, ты понял?.. Они тоже ничего не знают… Они только слышали выстрел… И вот еще два письма… Оба для него… — Даже не сказав «до свиданья», он пошел вдоль стены… У него не было велосипеда, и он пошел прямо через поле… Я видел, как он дошел до верхней дороги, ведущей в Брион через лес.

* * *

Я тихо на ухо рассказал ей обо всем… так, чтобы ребята не слышали… Она выскочила за дверь… И понеслась во весь опор… Она побежала прямо по камням… Я даже не успел досказать… Мне пришлось успокаивать ребят… Они боялись, что что‑нибудь случится!

— Не дергайтесь!.. Не высовывайтесь на улицу!.. Я догоню старуху!.. А вы пока поищите Куртиаля!.. Я уверен, что он еще здесь!.. Он где‑то прячется!.. Он же не мог испариться!.. Переверните всю солому! Перетрясите все охапки!.. Он, наверное, там храпит! А мы сходим к жандармам!.. Они вызвали нас в Мелуар!.. Поэтому и почтальон приходил… Это очень срочно… Не бойтесь! Оставайтесь и ведите себя смирно!.. Мы вернемся через два часа… Со двора вас не должно быть слышно! Ни звука!.. Пошарьте на антресолях! Загляните в конюшню!.. В сундуках еще не смотрели!..

Ребята ужасно боялись легавых… На этот счет я был спокоен! Они ни за что не пойдут за нами! Они чувствовали, что тут пахнет жареным… Но в чем дело?.. Они не знали…

— Закройте хорошенько двери!.. — приказал я… И поглядел в окно… Мамуля уже была черт знает где!.. Я бросился за ней галопом… Мне было непросто ее догнать… Она неслась во весь опор через леса и поля! Наконец я настиг ее! Я едва переводил дыхание! Черт побери!.. Главное, не отстать от нее снова!.. Я попытался собраться с мыслями… так… прямо на бегу!.. В этой лихорадочной гонке… Меня стали одолевать самые гнусные подозрения… «Черт побери!» — сказал я себе!.. «Ну и олух же ты, парень! Это же настоящая хохма… Злая шутка!.. С этим мостиком через Дрюв!.. А ты и поверил! Это же бред! Подлая и наглая ложь!.. Мрачный розыгрыш и все!» О! Меня здорово накололи!.. Этот почтальон настоящая сволочь!.. Он вполне способен на такую пакость!.. А остальные антропофаги?.. Они тоже не внушали никакого доверия!.. На бегу мне пришло в голову… что наш папаша в это самое время, когда мы надрываемся и бежим за его трупом… Где он находится? Скорее всего, в «Пончике»… Жрет колбасу, запивая ее анисовой водкой!.. А нас просто одурачили! И в этом не было ничего удивительного… Ведь мы были простачки и идиоты!.. Провести нас не стоило большого труда!..

За широкой равниной… после размокших грядок начинался крутой подъем по склону холма… Когда мы поднялись на него на самый верх, нашему взору открылся весь окрестный пейзаж!.. Мы с хозяйкой дышали тяжелее, чем быки. На секунду мы присели на край насыпи, чтобы получше осмотреться… Бедняжка не очень хорошо видела… Но у меня‑то было прекрасное зрение… От меня не укрылось бы ничто в радиусе двадцати километров. Оттуда, с вершины за рекой Дрюв, которая текла внизу… между мостиком и поворотом дороги… прямо там, посредине шоссе я заметил что‑то вроде большого пакета… Ошибки быть не могло!.. Еще километра три мы шли по гравию… О! А потом, мгновенно… с первого взгляда!.. Я понял, кто это… По серому рединготу… и по желтым штанам… Мы ускорили шаги… Спустились со склона… «Идите! Идите! — сказал я ей. — Вы идите прямо!.. А я побегу вниз! По тропинке!..»

Я срезал большой кусок пути… и был внизу уже через минуту… там… прямо перед ним… Старик как‑то весь скорчился и съежился в своих брюках… Но все же это был он!.. А головы и вовсе не было!.. Ее всю разворотило. Череп почти полностью снесло… Неизвестно куда!.. Он все еще держал ружье, сжимая его в руках. Два ствола были засунуты в рот и проходили сквозь всю голову… Через все месиво… Куски мяса, лоскутья, слизь, бахрому… Большие сгустки крови среди волос… Глаз больше не было… Они выскочили… Нос как бы провалился внутрь… Осталась лишь дыра на лице… с осклизлыми краями, которую посредине затыкал сгусток крови… напоминавший кусок теста… кровь струями стекала по дороге… Особенно текло с подбородка, который превратился в настоящую губку… До самой канавы… образовались лужицы, схваченные льдом… Старуха теперь все хорошо рассмотрела… Она застыла на месте… не проронив ни звука! Первым очнулся я. «Отнесем его на насыпь», — сказал я. Мы встали на колени… и немного сдвинуло тело… Попытались его поднять, напряглись… Я потащил за голову… Поднять было невозможно!.. Все усилия были напрасны!.. Тело слишком примерзло… Уши просто припаялись!.. Все как бы срослось с гравием и льдом… Туловище еще можно было бы приподнять, потянув посильнее… Но не голову!.. Это была настоящая каша, которая составляла единое целое с булыжниками на дороге… Невозможно… Тело, согнутое буквой Z… ружье, проткнувшее голову, которое еще нужно было разрядить… а потом уже вытаскивать… У него ужасно свело ноги… ступни были загнуты назад… Наверное, он бился в конвульсиях, пока не окоченел… Я осмотрелся вокруг… И заметил внизу ферму… Может быть, это ферма почтальона?.. Та самая, о которой он мне рассказывал?.. Плакэ? Я подумал: «Вот это место… Наверняка, это она…» Я сказал старухе…

— Эй, оставайтесь здесь!.. Я схожу за людьми!.. Я сейчас же вернусь!.. Они нам помогут!.. Никуда не уходите!.. Наверняка, это ферма Жанны!.. Они все слышали.

Я подошел к дому… И постучал сперва в двери, а потом в ставни… Никого… Я снова постучал… обошел вокруг конюшни… Открыл калитку и вошел во двор… Я стучал!.. Орал… Никто не отвечал!.. Однако я чувствовал, что там были люди… Из трубы шел дым!.. Я начал трясти двери… Колотить в окна… Я готов был разнести все ставни, если никто не появится… Наконец показалась чья‑то рожа… Это был сынок мамаши Жанны… от первого брака!.. Артон… Он был напуган… И только немного высунул свою рожу… Я объяснил ему, что мне надо… Какой‑нибудь транспорт… О! Услышав это, мамаша тоже выскочила… и затряслась… Она была против… Она вдруг пришла в сильное возбуждение… Она не хотела об этом даже говорить!.. Она заткнула рот своему вонючему ублюдку… И запретила ему выходить!.. Черт возьми, он так и остался там!.. Рядом с матерью!.. Если я не могу убрать его с поля… Мне следует сходить за жандармами!.. «Они для этого и существуют!» Ни за что на свете Артоны не вмешаются в это дело… Они ничего не видели!.. Ничего не слышали! Они вообще не понимают, о чем речь!

Мамаша Перейр, поднявшись на край откоса, сверху наблюдала за нашими переговорами!.. Она испускала жуткие вопли!.. И ужасно шумела… Это было похоже на нее… Как только первое потрясение прошло, она больше не сдерживалась!.. Я показал этим двум дикарям на эту женщину в отчаянии!..

— Слышите? Или нет?.. Ужасная боль?.. Ведь не может же она оставить своего мужа так, в грязи!.. Чего вы боитесь?.. Это же не собака, черт возьми!.. У него нет бешенства! Это не теленок!.. У него нет язв!.. Он убил себя, только и всего!.. Это был вполне здоровый человек… Его надо хотя бы ненадолго укрыть под навесом! Пока за ним не придут!.. И пока нет машин… Они поедут прямо по его телу!.. Грязь им не помеха!..

По мере того как я настаивал, их сопротивление возрастало… «Ну нет! Только не это!.. — упирались они! — Конечно, они его не возьмут!.. Только не к ним!.. Это уж никогда…» Они даже не хотели мне открывать… И предлагали мне обратиться к кому‑нибудь другому… Они начинали меня злить… И я сказал этой лживой требухе…

«Хорошо! Хорошо! Валяйте! Мадам! Я вас понял!.. Вы отказываете! Это ваше последнее слово? Действительно? Очень хорошо! Хорошо! Просто замечательно! Но это вам выйдет боком! Учтите! Тогда останусь я! Ну да! Вот так! Я останусь здесь на восемь дней! На месяц! Я останусь здесь на столько, на сколько понадобится!.. И пока за ним не придут, я буду орать!.. Я буду орать всем и всюду, что это вы!.. Вы все подстроили!» О! Они вдруг изменились в лице… О! Как они сдрейфили, черт побери!.. Они просто затряслись от страха!.. А я продолжал свои крики!.. О! Я не собирался отступать!.. Я готов был биться в эпилептическом припадке, только бы их получше довести!.. Настолько эти отбросы вывели меня из себя!.. Они уже сами не знали, как меня успокоить… Старуха издалека с насыпи продолжала кричать во все горло… Она хотела, чтобы я поторопился… «Фердинанд! Фердинанд! Ну что?.. Принеси горячей воды!.. И холщовый мешок!..» Единственное, на что согласились эти две сволочи… в конце концов… и то только из‑за того, что я шумел и не отходил от их ставень… это дать мне свою ручную тележку при непременном условии, чтобы я привез ее обратно в тот же день… причем тщательно вымыв и вычистив!.. протерев водой с хлоркой!.. Они настаивали на этом и без конца уточняли детали. Они повторили это мне раз двадцать!.. Наконец, я поднялся на холм с тележкой… Мне пришлось спуститься еще раз, чтобы попросить лопатку… все же надо было оторвать ухо… и разбить сгустки… Нам это удалось… Но тогда снова хлынула кровь, причем очень сильно… Его фланелевый жилет теперь превратился в сплошной сгусток желатина… серое стало красным… Но труднее всего было вытащить ружье… ствол прочно застрял в огромной пробке из мяса и мозга… все это как бы срослось через рот и череп!.. Нам пришлось вдвоем взяться за это… Она придерживала голову, а я тянул за приклад… Стоило только освободить мозг, как он стал сочиться еще сильнее… он капал, от него поднимался легкий пар… он был еще совсем теплым… поток крови хлынул через шею. Он прострелил себя насквозь… Он упал на колени… и так и рухнул, со стволом во рту… размозжив себе голову…

Вытащив ружье, мы перевернули его на спину… животом вверх… Но разогнуть его не удалось! Он оставался согнутым буквой Z… К счастью, мы смогли уложить его между стойками тележки… Шея и месиво на месте головы немного мешали… Все это болталось у колеса… Старуха сняла свою юбку… и большую шотландскую накидку, чтобы получше упаковать голову… и с нее потекло поменьше… Но стоило нам сдвинуться с места… от толчков и ухабов… все снова потекло!.. Мы оставляли за собой кровавый след… Я старался ехать как можно тише… Я шел мелкими шажками… Останавливался каждые две минуты… На семь километров у нас ушло по крайней мере два часа… Уже издали я заметил жандармов… сперва их лошадей… прямо перед фермой… Они ждали нас… Их было четверо, бригадир… и еще один в штатском, высокий, которого я не знал… Никогда раньше я его не видел… Мы продвигались буквально по сантиметру… Я больше совсем не спешил… Все же в конце концов мы приехали… Они видели, как мы подходили… во всяком случае, как только мы взошли на хребет плато… Они нас точно засекли… еще до того, как мы вошли в лес…

— Давай! Эй, хмырь, оставь свою тележку под навесом! И заходите сюда оба!.. Комиссар сейчас подойдет! Наденьте ему наручники! И ей тоже…

Они заперли нас в сарае, оставив у дверей жандарма.

* * *

Несколько часов провели мы на соломе… Я слышал, как толпа волновалась у фермы. Деревня была полна людей… Должно быть, они собрались отовсюду… Под навесом они уже побывали… Я слышал, как они спорили между собой… А комиссар все не приходил… Бригадир свирепо шастал туда‑сюда… В ожидании правосудия ему хотелось показать свое усердие… Он отдавал приказы фараонам…

— Уберите всех любопытных! Проводите заключенных!..

Он уже допросил всех малолеток… Он вызвал нас к себе, а потом снова отправил в сарай… а потом опять вызвал… Он нас явно изводил, сволочь!.. Он лез вон из кожи… И грубо обращался с нами… Ему хотелось нас запугать!.. чтобы мы уселись за стол… и сразу же во всем признались ему!.. Ему все было ясно! Он говорил, что мы не имели права трогать тело! Одно это уже было преступлением! Мы не должны были прикасаться к нему! Оно должно было оставаться на дороге!.. Чтобы он мог это констатировать!.. А? Двадцать пять лет каторги научат нас, как себя вести! Чертовы идиоты! О! Мы явно не нравились этому пидору!.. Под конец этот ублюдок начал строить самые гнусные домыслы!.. Он блеял, как козел!..

Как только мы вернулись, старуха стала совершенно невменяема. Вся в слезах она присела у двери, только икала и что‑то жалобно приговаривала… Она обращалась ко мне…

«В это невозможно поверить, Фердинанд!.. Это уж действительно слишком!.. Это слишком тяжело, Фердинанд! У меня нет больше сил!.. Нет!.. Я больше не могу!.. Я не могу поверить! В то, что это правда, Фердинанд!.. Скажи?.. Это правда?.. Ты веришь, что это правда, скажи?.. О! Послушай, это невозможно!..» Она без конца твердила это… На нее нашло какое‑то помрачение… Но когда один фараон, который обращался с нами как с дерьмом, опять пришел в толпу и она услышала его зычный голос… Это вывело ее из себя!.. Хоть она и была подавлена… Она вскочила!.. Подпрыгнула выше головы! Ужасный эффект!.. И ринулась, как зверь!..

— Позвольте! Позвольте! — вопила она… — Я не очень хорошо расслышала. Как вы сказали?.. — Она дышала ему прямо в лицо… — Как вы сейчас сказали?.. Это я его убила?.. Но вы пьяны, мой мальчик!.. О! да вы наглец!.. Да в своем ли вы уме?.. Как?.. Это меня вы обвиняете?.. В смерти этого бандита?.. Этого нахлебника?.. Этого удавленника?.. Хорошо, это я запомню! О! За мою доброту!.. Мое терпение! Он высосал всю мою кровь!.. За всю жизнь он не сделал для меня ничего!.. Да это меня… Вы слышите?.. Это меня он всегда убивал!.. Этот вампир, это же он!.. Не сто раз!.. Не тысячу! Десять тысяч раз!.. Да вас еще не было на свете, когда он начал убивать меня!.. Я разрывалась ради него на части!.. Да! Выворачивалась наизнанку, я сидела неделями без еды, чтобы его только не увезли в Рюнжи!.. Вся моя жизнь, вы слышите?.. Загублена!.. Обманута!.. Это я! Да!.. Я сдохла… Да, вся моя жизнь была отдана этому говну!.. Но я сделала все, чтобы спасти его!.. Все!.. Все это знают!.. Спросите это у тех, кто это знает!.. Тех, что знали нас… Видели меня!.. Сходите в Пале‑Рояль!.. Сходите в Монтрту!.. Меня там знают!.. Там знают все, что я делала… Как я мучилась!.. Фердинанд может вам это подтвердить!.. Он молод, но все прекрасно понимает!.. Ради этого господина я делала невозможное!.. Чтобы он только не свалился в свою канаву!.. Невозможное!.. Чтобы избежать бесчестья!.. Но такова была его природа!.. Он опускался ниже, чем свинья, стоило оставить его хотя бы на минуту! Он тонул в грязи! Он не был способен ни на что!.. Да! Я не боюсь это сказать!.. Мне нечего скрывать!.. Все это знают… Бессовестный! Черт побери!.. У него были все пороки!.. Все! Самые худшие! Даже вы, жандармы, еще слишком молоды, чтобы понять это!.. Вы слишком молоды, даже чтобы слушать об этом!..

Она смотрела на фараонов, она была вся растрепана, седые лохмы свисали ей прямо на глаза… Пот стекал по лицу… Пошатываясь, она отошла в сторону и села…

— Вы считаете это нормальным?.. Все, что вы сейчас мне сказали?.. и то, что со мной обращаются, как с проституткой?.. Вот моя награда!.. А если бы вы знали обо всех долгах!.. О! Вы этого не знаете! А как он со мной обращался!.. Тут дыра!.. Там дыра!.. И все их надо было заткнуть!.. И все время новые!.. Надрывайся!.. Тебе ведь больше нечем заняться!.. А он пускал всем пыль в глаза! Шарлатанство! Обман! Болтовня! Распущенность! Грязь!.. Ток он и жил! Он был способен лишь на подлость! И больше ни на что! Ни на что!.. — Ее черты были искажены от горя, она выкрикивала это между приступами!..

— Это я! Я до конца сохраняла его дом! Если бы не я, он был бы продан уже давно! Он не мог сдержаться!.. Этот гад воспользовался тем, что я свалилась больная!.. Что я была без сознания!.. И все растратил… Все пропил!.. Все разбазарил! Спросите у любого, правда это или нет! Ничего!.. Никогда!.. Он мне не дал! Ничего! Он просто не мог! Это было сильнее его!.. Ему необходимо было меня мучить… И все ради своих проституток! Ради своего желудка!.. Своих лошадей!.. Своих бегов! Болтовни!.. Пьянства!.. Я уж и не знаю, чего еще!.. Благородство!.. Он проявлял его только с незнакомыми!.. С кем угодно!.. Только бы сбежать!.. Ему на все было плевать!.. Если бы я сдохла, ему было бы все равно! Этого он всегда хотел! Вот… Так продолжалось тридцать лет!.. Тридцать лет я все это терпела!.. Тридцать лет — это не шутка!.. И теперь меня же и обвиняют!.. После всех моих мучений!.. После того, что я вынесла?.. Надо же! Это переходит все границы! — От этой мысли она опять пришла в исступление!.. — Как? Как? И Бог допустил такое? Он изуродовал себя… Он ушел!.. Он превратил себя в кашу! А я виновата? О? ля! ля! Но это уже слишком!.. Есть от чего сойти с ума! О! Подлость! О! Пусть все слышат, что этот грязный поганый ублюдок отравил мое существование!.. Но я‑то хороша… Я‑то с чем осталась!.. Держись крепче за перила, старая кляча! Не осталось ничего! Ни клочка! Одни долги! Долги! А ему наплевать! Хоть он все и промотал!.. Все! Он потерял все!.. Фердинанд это хорошо знает! Он свидетель!.. Он видел, как я сходила с ума, боролась, ломала себе голову до последней секунды!.. Чтобы он остался в Монтрту! Чтобы не ехать в эту грязную дыру! Он решил похоронить меня вместе со своей картошкой!.. Что оставалось делать?.. К несчастью, он был упрям!.. Это Фердинанд тоже хорошо знает!.. Я все растратила! Все потеряла ради этого шута! Этого старого развратника! Положение, карьеру! Специальность, друзей! Все!.. Мои родители!.. Никто больше не хотел нас видеть!.. Лишь какие‑то шайки бандитов! Банды распоясавшихся хулиганов! Сбежавших из Шарантона!.. Я потеряла все свое здоровье! Сперва операция! А за последние шесть месяцев я постарела на двадцать лет! До него у меня ничего никогда не было!.. Я даже не знала, что такое насморк!.. Я ела все! У меня был стальной желудок! Но неприятности! несчастья! Он всегда приносил одни неприятности!.. И они никогда не кончались! Стоило избавиться от одной… Хоп! Начиналось что‑нибудь другое! Каждый раз совершенно неожиданное!.. Мое здоровье пошатнулось! Оно и понятно! Меня прооперировали, что поделать!.. У Пеана мне сказали: «Надо кончать с такой жизнью, мадам де Перейр!.. Это может кончиться очень плохо!.. Волнения! Заботы!.. Этого надо избегать!.. О! Куда там! С годами становилось все хуже!.. Все время ни минуты покоя… сплошные процессы! Предупреждения! Зеленые бумаги!.. Желтые бумаги!.. Должники у всех дверей! Преследования! Вот как я жила!.. Преследуемая день и ночь!.. Совсем как настоящая преступница! Ради него!.. Только ради него! Кто бы еще мог выдержать такое?.. Уже двадцать лет я не могу до конца выспаться! Если вы все хотите знать! Это абсолютная правда!.. У меня все отняли — сон, аппетит, сбережения!.. У меня случаются приливы, от которых я не могу стоять на ногах! Я не могу больше ездить на омнибусе! Меня начинает тошнить… Стоит мне пойти чуть побыстрее, даже пешком, у меня начинает рябить в глазах!.. А теперь мне говорят, что я убийца!.. Это уж слишком! Слушайте! Прежде, чем говорить такие вещи, взгляните сами!..»

Она подвела к навесу четырех легавых и бригадира… Подошла к трупу и задрала на нем штанины брюк…

— Вы видите его носки?.. Вы их хорошо видите? Так вот это у него была единственная пара… Второй в доме вы не найдете!.. Больше носков у нас нет!.. Ни у кого! Ни у Фердинанда! Ни у ребят! — Она задрала свои штанины, чтобы легавые смогли в этом убедиться!.. — Я сама хожу босиком!.. Ну! Посмотрите!.. Он все забирал себе!.. Себе одному… Все предназначалось лишь ему!.. Ему отдавали все, что у нас было! Он имел все!.. Всегда! Два дома!.. Газету!.. В Пале‑Рояль, Монтрту! Тысячи всевозможных приспособлений, адские машины!.. Сколько они стоили, знаю только я!.. Вы не поверите!.. Куча хлама! И все чтобы удовлетворить свои амбиции! Об этом невозможно рассказать!.. О! Ему никто никогда не противоречил! О! Это не из‑за этого он лишил себя жизни!.. Он был просто испорчен!.. Он весь прогнил! Именно! Прогнил!.. Ты хочешь электрическую машину?.. Очень хорошо, мой маленький! Вот она!.. Ты хочешь поехать в деревню?.. Очень хорошо!.. Мы поедем!.. Ты хочешь еще и картофель?.. Будет сделано!.. И так без конца!.. Никаких возражений, никаких склок! Месье никогда не волновали!.. Ты хочешь Луну?.. Прекрасно, сердце мое, ты ее получишь… Все время новые капризы! Новые увлечения!.. Шестимесячному младенцу такого не позволяют! У него было все, чего он хотел!.. Стоило ему только открыть рот! О! Это было моей большой ошибкой!.. О! Как же я наказана!.. О! Если бы я тогда знала! Когда я нашла его с размозженной башкой… Что мне теперь будут говорить! О! Если бы я это знала! Как я могу вам сказать! О! Разве привезла бы я его сюда?.. Я не знаю, как этот парень!.. Но я!.. Я, послушайте! Я! Я бы лучше сбросила его в овраг! Тогда вы бы не надоедали мне теперь!.. Там ему самое место! Сгнить в грязи! Это все, чего он заслуживает! Мне наплевать, я отправлюсь в тюрьму!.. Мне все равно! Мне там не будет хуже!.. Но, Господи! О! Господи! Нет! Все же! Это несправедливо!..

— Давайте! Давайте! Проходите сюда! Вы расскажете об этом потом! Сперва ответьте на вопросы! Довольно дискуссий! Вы утверждаете, что не знаете ружья, из которого он застрелился?.. Вы его захватили с собой? А парнишка его знал?.. Он воткнул его себе в голову? А? Так его нашли? Это вы вдвоем его вытащили?.. Как это произошло, как вы думаете?..

— Но я никогда не говорила, что не знаю ружья!.. Оно было наверху, на чердаке… Все его видели!.. Спросите у ребят!..

— Давайте! Давайте! Не отвлекайтесь! Говорите мне имена, место рождения. Фамилия?.. Сперва жертвы!.. Дата, место рождения!.. Как его звали, в конце концов?.. Куртиаль? Как?.. А где это он родился?.. Известно? Чем занимался?

— Его звали вовсе не Куртиаль!.. — отреагировала она тут же! — И не де Перейр!.. Не Жан! Не Марэн! Он сам придумал это имя!.. Как и все остальное!.. Очередная фантазия! Ложь!.. Сколько лжи в нем было!.. Всегда! И везде!.. Его звали Леон… Леон Шарль Пюнэ… Вот его настоящее имя!.. Оно совсем другое, не так ли?.. И меня зовут Онорин Борегар, а не Ирэн! Это он нашел мне другое имя!.. Ему хотелось все изменить!.. Но у меня есть доказательства! У меня они есть!.. Я говорю правду. Они всегда со мной!.. У меня есть мое свидетельство о рождении!.. Но сперва я найду его… Он родился в Виль‑д'Аврэ в 1852‑м… 24 сентября!.. Это день его рождения! Я поищу его там… оно в моей сумочке… Пойдем со мной, Фердинанд!..

Бригадир все записал… «Проводите заключенных!» — скомандовал он двум легавым… Мы сходили к тележке… и снова вернулись. Один из фараонов заорал из‑под навеса:

— Нельзя ли его теперь внести?..

— Что внести?..

— Тело! Бригадир!.. Тут вокруг толпятся!

Он подумал… и сказал…

— Вносите! Несите его на кухню!

Они достали его из тележки… Тихонько подняли… и перенесли… Они положили его на плиту… Он по‑прежнему оставался скорченным… Он никак не вытягивался… Старуха опустилась на колени, чтобы получше его рассмотреть. Она вся сотрясалась от сильных рыданий, слезы у нее текли ручьями… Она цеплялась за меня своими наручниками… Горе сломило ее… Можно было подумать, что она только сейчас заметила, что он превратился в кашу…

— О! О! Посмотри, Фердинанд!.. Посмотри! — она забыла про свидетельство о рождении и не хотела снова вставать… Она так и осталась сидеть.

— Но у него больше нет головы, Господи!.. У него нет головы, Фердинанд! Дорогой мой, дорогой мой! Твоя голова!.. Ее больше нет… — Она рыдала и валялась на полу перед жандармами… Она цеплялась за их сапоги… Она каталась по земле!..

— Плацента! Это плацента!.. Я знаю! Его голова!.. Его бедная голова!.. Это плацента!.. Ты видел ее, Фердинанд? Ты видишь? Смотри!.. А! О! О!.. — Она испускала сдавленные стоны…

— О! Вся моя жизнь!.. О! Вся моя жизнь!.. О! О!.. — Стоны становились все пронзительнее.

— Месье это сделала не я… Это не я!.. Я вам клянусь!.. Я клянусь вам!.. Вся моя жизнь была посвящена ему!.. Чтобы он был хоть немного счастлив! Чтобы он не жаловался!.. Он нуждался во мне!.. Днем и ночью… Я могу это точно сказать!.. Это не ложь! А, Фердинанд? Разве это не правда? Я пожертвовала всем! У него нет головы!.. Ах! Чего вы все от меня хотите?.. От него ничего не осталось! Счастливо! Счастливо!.. Он так сказал. Бедный любимый!.. Счастливо!.. Господи! Вы видели?.. Это написано!.. Это же он!.. Это написано его рукой! Это не я! Бедный, несчастный! Это не я!.. Это же очевидно!.. Не правда ли, это очевидно?..

Всем телом она распласталась на земле… И прижималась к Куртиалю… Она трясла и умоляла его… Она продолжала говорить с ним…

— Куртиаль! Я тебя прошу! Куртиаль… скажи мне! Скажи скорее, мой милый!.. Почему ты это сделал?.. Почему ты был так жесток?.. А? Скажи! Мой толстячок! Мое сокровище!.. — Она повернулась к легавым.

— Это она! Она! Это плацента! Это плацента!.. — Она опять впала в транс… И начала жевать свои волосы… в комнате больше ничего не было слышно, так сильно она выла… Зеваки с интересом заглядывали в окно… Она кусала свои наручники и билась в конвульсиях на земле. Жандармы подняли ее силой и перенесли в сарай… Она так кричала, как будто ее проткнули насквозь… Она цеплялась за дверь… Падала… И снова бросалась в атаку. «Я хочу его видеть!.. Я хочу его видеть!.. — вопила она… — Покажите мне его!.. Они хотят его забрать!.. Убийцы! На помощь! На помощь! Мой малыш! Мой малыш!.. Не ты, Фердинанд! Не ты!.. Это не ты, мой милый! Я хочу его видеть! Сжальтесь!.. Я хочу его видеть!..» И так в течение часа. Им пришлось вернуться… и снять с нее наручники… Тогда она немного успокоилась… С меня их не сняли… Тем не менее, я пообещал сидеть спокойно.

* * *

Днем на велосипеде появился еще один тип. Он специально приехал из Перзан… и передал бригадиру, что ни к чему нельзя прикасаться… прибудет прокурор, а не комиссар… как распорядился сам судебный следователь… Он также приказал нам подготовить документы ребят, они должны завтра рано утром уехать… Их ждали в Версале в приюте «Помощь подрастающему поколению»… Это тоже было в приказе!.. Ни одного из них не должно было здесь остаться после десяти часов утра!.. Два человека должны были специально приехать из Бовэ, чтобы забрать их от нас… и проводить на вокзал.

Все приказы зачитали ребятам, которые были во дворе, их нужно было предупредить… наша жизнь закончилась… все перевернулось!.. Они ничего не могли понять… Они спрашивали, что они будут делать?.. Куда их увезут?.. Это серьезно?.. Я попытался объяснить им, что музыка кончена! Шарманка больше не крутится!.. Судья приказал закрыть нашу лавочку. И всю нашу «Новую расу» разогнать! Наше «излучение» тоже прикрыли, с этим больше никто не хотел возиться!.. Эти люди не остановятся ни перед чем!.. Они безжалостны! И решительны! Все кон‑че‑но!.. Они возвращаются к своим родичам!.. Нужно их найти!..

Date: 2015-07-27; view: 308; Нарушение авторских прав