Интервью с Полом Самуэльсоном. Таким широким спектром интересов

таким широким спектром интересов. Чтобы иметь вес в какой-либо области

экономики, требуется определенная степень специализации, что теорети-

чески исключает влияние в более широком смысле. Это потому, что эконо-

мическая наука расширила за эти годы свои границы или просто еще не

появился «новый Самуэльсон»?

Самуэльсон: Сегодня у «нового Самуэльсона» не было бы шанса стать

ученым широкого профиля, каким был я, только потому, что появилось

огромное количество экономистов-теоретиков и экономистов-практиков.

Как вы знаете, я рано начал свою научную карьеру. Я был ненасытным

читателем — сидя в офисе Гарвардского Quarterly Journal of Economics, я на

одном дыхании проглатывал все вновь вышедшие журналы. Микроэконо-

мические инструменты, работавшие в общей теории, работали и в теории

торговли. Я способствовал тому, чтобы посткейнсианская макроэкономика

подстроилась под методику общего равновесия. Постфишерская теория

финансов была на грани подрыва. Банальная статистика, которую нам пре-

подавали в Гарварде, подвигла меня на дальнейшее изучение Фишера,

Неймана-Пирсона и Вальда-Сэвиджа.

Помогали и мои литературные способности. Еще до того как ректор МТИ

Ральф Фриман попросил набросать простейший текст, у меня уже был за

плечами ряд публикаций, в том числе для New Republic. Благодаря Хансену

я присоединился к сообществу сторонников «Нового курса».

Барнетт: Экономическое сообщество практически в один голос оши-

бочно заявляло о драматических последствиях Второй мировой войны для

экономики страны. Большинство экономистов, в том числе и вы в своей

статье в New Republic, утверждали, что после войны страну ждет экономи-

ческий кризис. Хотя были и исключения — например, Элвин Хансен и Сам-

нер Сличтер. Почему многие экономисты ожидали ухудшения экономиче-

ского положения в стране после войны? Трудно понять, почему этому кто-то

верил, особенно в США.

Самуэльсон: Я уже не раз говорил о том, как я ненавижу ошибаться.

Однако не всех ошибок мне удалось избежать. Еще больше я ненавижу со-

хранять приверженность ошибочному мнению. Очень рано я научился

проверять свои ранее сделанные заявления. Можно многому научиться на

собственных ошибках, но мало что можно почерпнуть из собственных по-

бед. К сентябрю 1 945 г. стало более чем очевидно, что несмотря на наличие

большого объема сбережений, серьезный и продолжительный спад стране

не грозит. И при любом удобном случае я старался исправить допущенную

ранее ошибку в своих прогнозах. Несмотря на то, что Хансен был достаточ-

но дальновидным и спрогнозировал послевоенный бум потребления, имен-

но его работы — наряду с трудами Кейнса о сокращении возможностей для

инвестирования — способствовали тому, что мои современники предпо-

лагали наступление послевоенной депрессии. В отличие от Хансена и