Глава 31. Мел с волнением ждала Питера в аэропорту, совсем как год назад

Мел с волнением ждала Питера в аэропорту, совсем как год назад. Как будто все началось сначала.

Он третьим вышел из самолета, и она бросилась к нему в объятия. Неделя показалась ей бесконечной.

– О, Мел… – Слезы навернулись ему на глаза, и он не мог произнести ни слова, прижимаясь к ней.

Сейчас его не волновало даже то, что она сделает с ребенком. Он хотел ее и только ее…

– Боже, как я соскучилась по тебе.

Но, когда она оторвалась от него, он увидел, что она выглядит лучше, чем в последние месяцы. Она отдохнула и успокоилась, исчезла даже складка между бровями.

– Ты чудесно выглядишь, Мел.

– Ты тоже. – А затем она взглянула вниз на «молнию» своих брюк, которая теперь еле застегивалась и готова была лопнуть. – Я немного растолстела.

Он не знал, что сказать, и она улыбнулась ему:

– Я решила, что… – Слова неожиданно прозвучали для нее странно. Кто она такая, чтобы решать.

Она когда‑то давно сказала ему об этом. Это решает Бог, а не он и не она. – У нас будет ребенок.

– Да? – Ему хотелось удостовериться, что он правильно понял ее.

– Да, – сияя, ответила она.

– Ты уверена?

– Да.

– Ради меня? – Он не хотел, чтобы она сделала это ради него. Она должна сама хотеть, но об этом трудно было даже мечтать, учитывая, что дома ее ждали пятеро детей и работа на студии.

– Ради меня самой, ради тебя, ради нас… ради нас всех… – Она покраснела, и он взял ее за руку. – Но в основном ради меня самой. – Она рассказала ему, что произошло, когда она гуляла в лесу, и у него на глаза снова навернулись слезы.

– О, Мел.

– Я люблю тебя. – Она больше ничего не могла сказать, и они, взявшись за руки, вышли из аэропорта и, как никогда, чудесно провели выходные.

Они выехали из Сан‑Франциско в воскресенье днем и, выбрав более короткий маршрут, к десяти вечера добрались до дома. У Мел было ощущение, что она отсутствовала целую вечность. Она с минуту постояла перед входом, но Питер взял ее за руку и повел в дом.

– Пошли, малыш, тебя надо уложить в постель.

Поездка была слишком долгой. – Он обращался с ней, как с венецианским стеклом.

– Думаю, я это переживу.

Но, как только она переступила порог дома, раздался взрыв голосов. Дети услышали, как они подъехали, а Пам выглянула в окно и издала ужасающий вопль.

– Они приехали! – Она первой сбежала по лестнице и обняла Мел.

– С возвращением! – Не «с возвращением домой», но близко к этому. Двойняшки тоже повисли на ней, и Марк, а Мэтью, проснувшийся от всего этого шума, заявил, что сегодня хочет спать вместе с ними.

Когда они наконец очутились в своей комнате почти после часа шума и разговоров, Мел легла в постель и посмотрела на Питера со счастливой улыбкой.

– Какие они все хорошие, правда?

– У них хорошая мама. – Он присел на краешек кровати и взял ее руки в свои. – Мел, я обещаю, что буду стараться облегчить твою жизнь.

А в два часа ночи Питера вызвали в больницу, и Мел увидела его снова в полдень, когда он заехал домой переодеться. Она взяла в свои руки управление домом, сказала миссис Хан, что приготовить на ужин, и Питер с ухмылкой отметил, что экономка не очень‑то довольна. Но она не стала жаловаться ему. Питер переоделся и поспешил на работу. Она улыбнулась и махнула ему рукой, когда они на своих машинах разъехались в разные стороны. В тот день Пам отправилась к врачу одна, как делала это на прошлой неделе, пока Мел отсутствовала. Марк предупредил, что вернется домой после ужина, но не очень поздно, потому что у него на следующий день экзамен. Двойняшки собирались недолго поиграть в теннис с друзьями.

Миссис Хан должна была забрать Мэтью из школы, как делала это год назад. А Мел в первый раз, спустя неделю, отправилась на работу. И когда она вошла в студию, даже вид Поля Стивенса не мог испортить ей настроение. Казалось, все шло прекрасно.

Но в шесть сорок пять, после окончания выпуска новостей, к ней в кабинет заглянул режиссер, когда она перед уходом делала кой‑какие пометки.

– Привет, Том. Что‑нибудь случилось?

Он помедлил, и Мел почувствовала озноб. Неужели они увольняют ее? Разве они могут это сделать?

Неужели Стивенсу удалось одержать победу?

– Мел, я должен поговорить с вами.

Она жестом предложила ему сесть. Она до сих пор не чувствовала себя в этом кабинете как дома.

– Я даже не знаю, как сказать вам это. Мел…

У нее замерло сердце. О боже, ее увольняют. Она была звездой самой большой величины в программе новостей на телестудии в Нью‑Йорке, получила четыре приза за документальные фильмы и репортажи, а этот подонок добился, чтобы ее уволили.

– Да? – Она могла бы облегчить ему задачу, но надеялась только, что не расплачется при этом, и сейчас ей хотелось только поскорее добраться до дома, к Питеру. К черту их проклятую работу и паршивую передачу. Она поедет домой, родит ребенка и будет заботиться о детях.

– Я не хочу пугать вас. – Она ничего не понимала. – Но мы получили ряд угроз… – Она побледнела. – Они начали поступать в течение прошлой недели, пока вас не было. И сегодня снова.

– Какие угрозы? – Может быть, этот подонок угрожает, что уйдет с работы? Ну и пусть. Их рейтинг только повысится. Но пока ей не хотелось говорить этого Тому.

– Вам угрожают. Мел.

Она непонимающе посмотрела на него.

– Мне? – Такое как‑то было в Нью‑Йорке несколько лет назад. Какому‑то ненормальному не понравился сделанный ею репортаж, и он несколько месяцев звонил на студию, угрожая задушить ее, но в конце концов ему это надоело. Мел удивилась:

– По крайней мере, кто‑то смотрит нашу программу.

– Я говорю серьезно, Мел. У нас и раньше возникали подобные проблемы. Это Калифорния, а не Нью‑Йорк. У нас здесь было несколько покушений на жизнь президентов.

Она не могла сдержать улыбку.

– Я" польщена, Том, но вряд ли я отношусь к их числу.

– Мы вас очень ценим.

Она была тронута.

– Благодарю вас, Том.

– И мы наняли вам телохранителей.

– Что вы сделали? О, это смешно… Не думаете же вы на самом деле…

– У вас дети. Мел. Неужели вы хотите рисковать?

Она похолодела от вопроса.

– Нет, не хочу, но…

– Мы не хотели пугать вашего мужа, пока вас не было, но мы считаем, что это серьезно.

– Почему?

– Потому что на прошлой неделе раздался звонок, и мужчина сказал, что в вашем столе заложена бомба. Она была там. Мел. Она взорвалась бы ровно через час, когда вы открыли бы стол, и разорвала бы нас всех на части, если бы вы были здесь.

Ей вдруг стало дурно.

– Полиция считает, что они знают, кто это может быть. Но, пока они это выясняют, мы хотим обеспечить вашу безопасность. Мы очень обрадовались, что вас не было на прошлой неделе.

– Я тоже. – Мел почувствовала, как у нее непроизвольно задергалось левое веко, когда она произнесла это, а подняв глаза, она увидела, как в комнату вошел высокий, сурового вида мужчина. Том тотчас представил его. Это был ее телохранитель, но они наняли и еще двоих. Они хотели, чтобы ее сопровождали повсюду, и даже считали, что они должны дежурить и в ее доме, но оставили это на ее усмотрение.

Все знали, кто ее муж, и в их дом мог прийти любой.

Телохранителя звали Тимоти Френк; когда она вместе с ним выходила из здания, ей казалось, что рядом с ней стена. Ей еще не доводилось встречать такого большого, широкоплечего и крепкого мужчину. Подъехав к дому, она увидела, что Питер уже пришел.

– Привет. – Он оторвал взгляд от бумаг и с улыбкой посмотрел на Мел. Как хорошо, что она снова дома, но ее вид насторожил его.

– Неприятности на работе?

– Можно сказать и так.

– Что случилось?

Тогда она рассказала ему о бомбе, и он, пораженный, уставился на нее.

– О Боже, Мел. Ты не можешь так жить, да и мы тоже.

– И что, по‑твоему, я должна сделать?

Ему страшно не хотелось говорить это, но теперь она ждала ребенка, и такое напряжение было вредно для нее. Даже если этого негодяя поймают через пару недель, одно сознание того, что это может повториться, будет давить на нее, да и на него. Он не хотел, чтобы она подвергалась такой опасности. А если его не поймают Он вздрогнул от этой мысли и встал, чтобы закрыть дверь кабинета.

– Я думаю, ты должна уйти с работы.

– Я не могу. – Ее лицо окаменело. – Такое уже как‑то было в Нью‑Йорке, тогда я не бросила работу.

Я не сделаю этого и сейчас – Какая же еще причина нужна тебе? – закричал он на нее. Казалось, они никогда не смогут жить спокойно. – Что, если кто‑нибудь бросит бомбу в этот дом и кто‑то из детей будет убит?

Она содрогнулась при этих словах и побледнела.

– Телохранители будут охранять нас круглые сутки.

– И пятерых детей?

– Я не знаю, черт подери… – Она вскочила. – Я перееду в гостиницу, если хочешь. Но я не брошу работу из‑за какого‑то проклятого лунатика. Я только знаю, что это Поль Стивенс пытается запугать меня, чтобы я ушла.

– Полиция тоже так считает?

Она должна была ответить ему честно.

– Нет, они так не думают. Но они говорят, что знают, кто это.

– Тогда возьми отпуск до тех пор, пока они его не схватят.

– Я не могу, Питер. Я не могу, черт подери!

Я должна выполнять свою работу.

Он подошел и схватил ее за руку:

– Тебя убьют.

– Я уже сталкивалась с подобным. – У нее засверкали глаза. Он не мог заставить ее бросить работу, которая стала частью ее жизни.

– Но ты никогда не подвергала опасности жизнь моего ребенка. Подумай об этом.

– Я больше ни о чем не в состоянии думать.

– Кроме самой себя.

– Иди к черту. – Она вышла из комнаты, хлопнув дверью, и он больше не заговаривал с ней.

Тревоги начались вновь, и дети почувствовали напряженность в доме В тот же вечер она позвонила режиссеру и приняла его предложение относительно телохранителей для себя, своего мужа и детей. Понадобится целая армия для обеспечения их безопасности, но студия была готова пойти на такие расходы. И она сказала об этом Питеру, когда они легли спать.

– Они приступят к работе завтра в шесть утра.

– Это нелепо. И что мне делать? Совершать обход с телохранителем?

– Я не думаю, что дело в тебе. Возможно, он мог бы просто сопровождать тебя от дома до работы и обратно. Проблема касается меня.

– Я это знаю. – Ему было дурно от одной этой мысли. А на следующее утро Мел все объяснила детям. Они слушали с широко открытыми глазами, а она надеялась, что с ними ничего не случится и через несколько дней этого человека поймают. Им просто надо немного потерпеть. Мэт решил, что это превосходно, Марк был смущен тем, что его будет сопровождать телохранитель в колледж, а девочки пришли в ужас. А когда они уехали в школу в сопровождении полицейского, миссис Хан пришла наверх к Мел.

– Миссис Халлум? – Она всегда так произносила их фамилию, и Мел повернулась к ней.

– Да, миссис Хан? – Питер все время называл ее Хильдой, но Мел никогда так не обращалась к ней.

А та никогда не называла ее «миссис Мел», как это делала Ракель в Нью‑Йорке.

– Я хотела объявить вам, что в силу сложившихся обстоятельств я ухожу.

Мел посмотрела на нее.

– Неужели? – Питер будет потрясен, а возможно, даже рассердится на нее. Она нарушила порядок в их доме, но в этом была не ее вина. – Я не думаю, что вы подвергаетесь опасности, находясь здесь, и, как я уже объяснила детям утром, мы все время будем под защитой.

– Я никогда не работала в доме, где требовалось присутствие полиции.

– Я в этом уверена, миссис Хан. Но если вы некоторое время сможете сохранять спокойствие… – Мел должна была попытаться ради Питера.

– Нет. – Она решительно покачала головой. – Я не желаю. Я ухожу сейчас же.

– Даже не предупредив нас?

Она отрицательно покачала головой.

– Ничего подобного не происходило здесь, пока была жива жена доктора.

Жена доктора, конечно, была Анна. И тогда Мел не смогла удержаться, чтобы с едва скрытой усмешкой не поиздеваться над ней.

– Представляю, какая, должно быть, здесь была тоска. – Она приняла беспечный вид, а Хильда Хан пришла в ужас. Она даже не подала Мел руку на прощание.

– Прощайте. Я оставила доктору письмо в моей комнате.

– Я прослежу, чтобы оно дошло до него. Вы даже не хотите остаться, чтобы попрощаться с детьми? – Мел это казалось несправедливым, но она знала, что они это переживут.

– Я не хочу оставаться в этом доме ни часа более.

– Прекрасно, – невозмутимо ответила Мел, посмотрела ей вслед и чуть не закричала «ура!», когда закрылась входная дверь. Но Питер вовсе не разделял ее ликования.

– Кто будет вести домашнее хозяйство. Мел?

У тебя на это нет времени.

Она внимательно посмотрела ему в глаза, предполагая прочесть в них обвинение, но там была скорее озабоченность.

– Мы найдем кого‑нибудь еще. – Она позвонила Ракели, но та отказалась приехать и настаивала, чтобы Мел побольше заботилась о двойняшках. – А пока я могу сама заняться этим вместе с детьми.

– Великолепно. Кто‑то там подкладывает бомбы, а тебе придется заниматься стиркой и уборкой постелей.

– Ты тоже можешь помочь мне.

– У меня есть другие дела. – И еще он вынужден терпеть телохранителя. Ситуация действовала ему на нервы, но проходил день за днем, а человек, подложивший бомбу, так и не был схвачен. Последовали еще четыре угрозы, и в столе Мел нашли неисправную бомбу. Даже Полю Стивенсу стало жалко ее. Теперь он знал, что она беременна. У Мел появились черные круги под глазами от бессонных ночей. Когда‑нибудь его все‑таки поймают, так было всегда, но как скоро это случится?

– Мне жаль, что такое происходит с вами, Мел. – В конце концов однажды он пошел на примирение и протянул ей руку.

– Мне тоже. – Она устало улыбнулась после окончания передачи. Телохранитель все время стоял поблизости. Она постоянно чувствовала его присутствие, а по утрам, когда дети уходили в школу, дом, казалось, был полон полицейских. Это выводило Питера из себя, и они все время ссорились. Он почти привык к собственному телохранителю, но остальные казались ему «излишними».

– Как я понимаю, все их старания тщетны, – сказала она Полю.

Он печально посмотрел на нее.

– Знаете, я ведь завидовал вам.

– Я знаю. – Она улыбнулась. И она понимала почему. – Но вам, по крайней мере, не приходится бороться с этим.

– Я не представляю, как вы выдерживаете такое напряжение.

– Больше всего я беспокоюсь за детей… за собственных, за его… если что‑нибудь случится хоть с одним из них, я никогда не прощу себе.

Это продолжалось уже целый месяц, и Мел всерьез начала подумывать, что должна уйти с работы.

Она еще ничего не сказала Питеру, чтобы заранее не обнадеживать его. Но пообещала самой себе, что, если в течение двух недель не поймают того, кто подложил бомбы, она уйдет.

Поль Стивенс с ужасом размышлял об этом:

– Если я могу хоть чем‑нибудь помочь…

Она отрицательно покачала головой, пожелала спокойной ночи и поехала домой к своей семье, которая давно утратила прежнюю беспечность. Возле дома стояли полицейские машины без опознавательных знаков, а в доме каждый знал об опасности, которая с каждым днем подкрадывалась все ближе к ним.

– Как ты думаешь, они поймают его, мамочка? – спросил ее в тот вечер Мэтью.

– Я надеюсь на это, Мэт. – Она держала его на коленях, моля Бога, чтобы опасность не коснулась его… или любого из них… Она перевела взгляд с Пам на двойняшек. Марк отсутствовал. И в этот вечер Питер снова заговорил с ней об этом.

– Почему бы тебе не уйти с работы?

Ей не хотелось говорить ему, что она тоже начинает склоняться к этому.

– Я не из тех, кто бросает свое дело только из‑за угроз. – Но ей в голову пришла другая мысль. – Что, если нам уехать?

– Куда?

Уже наступил июль, и она со вздохом подумала об этом, с надеждой глядя на Питера.

– Может быть, отвезти всех на некоторое время в Мартас‑Винъярд? – В этом году она не арендовала дом, но, вероятно, еще могла снять его на несколько недель или какой‑нибудь другой. Но он отрицательно покачал головой.

– Для тебя это слишком далеко. – Она уже была на четвертом месяце беременности. – И я совсем не смогу видеться с тобой. Почему бы не отправиться куда‑нибудь поближе?

– Это лишит поездку всякого смысла.

Сама мысль об этом изнуряла ее, и она поражалась, сколько денег студия тратит на телохранителей, но они не скупились на нее. И, конечно, не их вина, что телохранители действовали ей на нервы. В то утро, когда она налила стакан молока для Мэтью, один из них попросил ее:

– Отойдите, пожалуйста, от окна. – Это, естественно, напоминало днем и ночью о том, что происходит, и об угрозе, нависшей над ними – А может быть, снова отправиться в Аспен? – Она почти без всякой надежды взглянула на Питера.

– Не думаю, что высота пойдет тебе на пользу.

– Но и напряжение тоже не на пользу.

– Я не знаю. Сегодня я подумаю об этом.

Она тоже весь день думала об этом. Ей вдруг захотелось убежать. Она уже месяц жила в этом кошмаре, и нервы у нее были на пределе. В тот день она пришла на работу, села за свой письменный стол, оставив телохранителя за дверью, но вдруг, подняв глаза, увидела режиссера, с улыбкой смотревшего на нее.

– Мел, у нас хорошие новости для вас.

– Вы посылаете меня в Европу на год? – Она улыбнулась, и ей в первый раз показалось, что ребенок шевельнулся. Они не упоминали в программе о ее беременности, опасаясь, что тот ненормальный, преследующий ее, причинит ей еще больший вред, если узнает об этом. Поэтому секрет, который она носила в себе, оставался невидимым под столом, за которым она сидела.

– Кое‑что получше. – Он еще шире улыбнулся, и она увидела в зале Поля Стивенса, благожелательно смотревшего на нее.

– Вы передаете мою работу Полю.

Поль усмехнулся и утвердительно кивнул, а Мел засмеялась. В результате всех волнений последнего месяца они стали почти друзьями.

– Они поймали сумасшедшего, угрожавшего вам.

– Неужели? – Она широко раскрыла глаза, на которых тотчас заблестели слезы. – Значит, все закончилось?

Он кивнул, а ее охватила нервная дрожь.

– О Боже! – Мел уронила голову на стол и зарыдала.