Заключительная речь Главного обвинителя от Великобритании X. ШОУКРОССА 7 page

Эта ужасная попытка прекратить существование этих групп и древних наций проистекает из всей нацистской доктрины о тотальной войне, которая отказывается от понятия, что войны являются лишь войнами государств и армий, как это предусматривает международное право. Нацистская тотальная война явилась также войной против гражданского населения, против народа в целом. Гитлер заявил Кейтелю в конце польской кампании: «Предусмотрительность и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от Дальнейшей борьбы с Польшей» (ПС‑864). Эта цель геноцида была сформулирована Гитлером в разговоре с Германом Раушнингом в следующих выражениях:

«После войны французы жаловались, что немцев на 20 миллионов больше, чем нужно. Мы соглашаемся с этим заявлением. Мы приветствуем регулирование численности населения. Но нашим друзьям придется нас извинить, если мы вычтем эти 20 миллионов где‑нибудь в другом месте. После всех этих веков хныканья о защите бедных и угнетенных пришло время для нас решиться защищать сильных от слабых. Одна из основных задач германского государственного управления заключается в том, чтобы навсегда предотвратить всеми возможными средствами рост численности славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают нам не только необходимость побеждать своих врагов, но и уничтожать их. В прежние времена победитель получал прерогативу на уничтожение целых племен, целых народов. Осуществляя это постепенно и без кровопролития, мы демонстрируем нашу гуманность»

(СССР‑387).

Аналогичным образом подходил к этому вопросу Гиммлер:

«Для нас окончание этой войны будет означать открытую дорогу на Восток, создание тем или иным путем германского рейха, обеспечение жилья для 30 миллионов человеческих существ нашей крови с тем, чтобы уже на протяжении жизни нашего поколения мы стали народом численностью в 120 миллионов германских душ. Это означает, что при таких условиях мы сможем держать в руках проблему мира, причем на протяжении первых 20 лет этого мира мы готовы будем расширять территории с нашими деревнями и городами, и что мы передвинем границы нашей германской расы на 500 километров в направлении на восток»

(Л‑70).

Их цели выходили далеко за пределы стремления германизировать другие народы и перестроить их культуру по германскому образцу. Гитлер твердо решил изгнать всех негерманцев с той земли, которая была нужна ему и которую он собирался заселить германцами. Это ясно сказано в его книге «Майн кампф»:

«Польская политика в смысле германизации Востока, проведения которой требовали столь многие, к сожалению, почти всегда основывалась на одном и том же неправильном заключении. Здесь также считали возможным германизировать польские элементы лишь чисто лингвистической интеграцией в германскую нацию. Результат был бы неблагоприятным, так как живущий там народ, выражающий свои, чуждые нам мысли на немецком языке, умалил бы значение и достоинство нашей нации своей неполноценностью»

(США‑256, стр. 429, 430).

Гиммлер говорит об этом еще более откровенно:

«В нашу задачу не входит германизация Востока в старом смысле этого слова, а именно в смысле обучения живущих там людей немецкому языку и германским законам. Наша задача – проследить, чтобы на Востоке жили только люди чисто германской крови».

Подсудимые тщательно скрывали свои истинные цели от своих жертв. В захваченном донесении от января 1940 года можно прочесть следующее:

«Для того чтобы освободить жизненное пространство от поляков в генерал‑губернаторстве и на освобожденном Востоке, следует временно перебрасывать дешевые рабочие руки сотнями тысяч, используя их в течение нескольких лет в старой империи и таким образом препятствуя их естественному биологическому размножению».

Документ заканчивается следующими словами:

«Следует принимать особые меры с тем, чтобы секретные циркуляры, меморандумы и официальная переписка, содержание инструкций, направленных против поляков, хранились под замком, чтобы они не смогли попасть на страницы "Белых книг", выпускаемых в Париже и в США»

(ПС‑661).

И снова за день до назначения Розенберга министром по делам восточных оккупированных территорий Гитлер сказал ему в присутствии Кейтеля, Геринга и Бормана:

«Мы должны здесь действовать точно таким же образом, как мы действовали в Норвегии, Дании, Голландии и Бельгии. В этих случаях мы также не разглашали наши конечные цели, и благоразумие требует продолжать ту же политику и теперь. Таким образом, мы будем снова подчеркивать, что были вынуждены оккупировать и охранять определенную зону и управлять ею и что само население заинтересовано в том, чтобы мы занимались наведением порядка, вопросами питания, коммуникациями и др. Отсюда следуют все наши мероприятия. Никто не сумеет определить, что все это ведет в конечном итоге к окончательному решению вопроса. Все это отнюдь не значит, что мы не должны прибегать ко всем необходимым мерам, к расстрелам и пр., и мы будем прибегать к ним»

(Л‑221).

Вспомните, что, предупредив таким образом своих соучастников, Гитлер продолжал тщательно разрабатывать свои планы уничтожения советских народов. Он заявил, что из Крыма должны быть эвакуированы все местные жители и он должен быть заселен одними лишь немцами.

«Теперь перед нами стоит задача разрезать этот громадный пирог так, как это нам нужно, с тем чтобы суметь: во‑первых, господствовать над территорией, во‑вторых, управлять ею, в‑третьих, эксплуатировать ее».

Эта программа имела своим образцом бесстыдный план, разработанный Нейратом и Карлом Германом франком в отношении Богемии и Моравии, тем самым Нейратом, чей защитник позавчера призывал Вас уважать святость личности (ПС‑3859). Как я сказал, программа эта имела своим образцом план для Богемии и Моравии. Не было представлено ни одного более веского доказательства, чем этот ужасный документ, полностью разоблачающий лживость лозунга о «жизненном пространстве», которым пытаются оправдать насилие, совершенное над Чехословакией. Этот план требовал уничтожения интеллигенции – хранительницы традиций истории и обычаев этой страны. Так как долгосрочная программа полной эвакуации всех чехов из страны и замены их немцами не могла быть осуществлена немедленно, поскольку не было достаточного количества германцев, чтобы заселить страну, была избрана краткосрочная программа – германизация оставшегося населения.

Это должно было быть осуществлено путем превращения их языка в диалект, уничтожения системы высшего образования, установления строгих правил вступления в брак, ограниченных специальными предварительными расовыми обследованиями. Вы помните выводы, сделанные Франком: «Помимо пропаганды за германизацию и некоторых поблажек в отдельных случаях, следует применять против всех саботажников строжайшие полицейские меры с высылкой и особым режимом обращения. Принцип: "кнут и пряник"» (ПС‑3859).

Вы также помните план в отношении Польши, который обсуждался Риббентропом, Кейтелем и Йодлем в поезде Гитлера

12 сентября 1939 г., о котором говорил в своих показаниях свидетель Лахузен и дальнейшее обсуждение которого состоялось тремя неделями позже, после обеда на квартире фюрера между Гитлером, Ширахом и подсудимым Франком:

«У поляков должен быть только один хозяин – немец. Не могут и не должны существовать два хозяина рядом, поэтому все представители польской интеллигенции должны быть уничтожены. Это звучит жестоко, но таков закон жизни»

(СССР‑172).

Таковы были их планы против Советского Союза, против Польши и против Чехословакии. Геноцид не ограничивался истреблением еврейского населения или цыган. В различных формах он применялся в Югославии и против негерманского населения Эльзас‑Лотарингии, против народов Нидерландов и Норвегии. Тактика менялась в зависимости от национальности и от народа. Но конечная цель была одна и та же во всех случаях.

Методы были одни и те же: прежде всего, широкая, преднамеренно разработанная программа убийств, прямого уничтожения. Подобные методы применялись против польской интеллигенции, против цыган и евреев.

Нелегко было, даже пользуясь газовыми камерами и массовыми расстрелами, уничтожить миллионы людей.

Подсудимые и их соучастники применяли также методы постепенного уничтожения, причем самым излюбленным методом было постепенное умерщвление тяжелым трудом, особенно после договора Гиммлера с министром юстиции Тираном в сентябре 1942 года, согласно которому все «антисоциальные элементы» передавались в руки СС для того, чтобы умерщвлять их тяжелым, непосильным трудом (ПС‑654). 14‑го числа того же месяца Геббельс рекомендовал этот метод в следующих выражениях:

«По вопросу ликвидации асоциальных элементов доктор Геббельс придерживается следующего мнения: уничтожению должны быть подвергнуты следующие группы: евреи и цыгане, безусловно, поляки, которым предстоит отбыть срок каторжных работ на 3–4 года, а также чехи и немцы, приговоренные к смертной казни, либо к пожизненным каторжным работам, либо к превентивному заключению. Наилучший идеей является уничтожение их с помощью труда»

(ПС‑682).

Другим излюбленным способом уничтожения было умерщвление голодом. Розенберг – архитектор и создатель этой политики убийства целых народов – говорил своим сотрудникам в июне 1941 года:

«Цель накормить германский народ в этом году, несомненно, является одним из первоочередных требований, которые Германия предъявляет к восточным территориям. И здесь южные пространства и Северный Кавказ должны будут послужить дополнительным источником пищевых продуктов для германского народа. Мы не видим абсолютно никаких оснований для каких‑либо обязательств с нашей стороны кормить также и русское население продуктами, полученными с этих дополнительных территорий. Мы знаем, что такова жестокая необходимость, далекая от каких‑либо эмоций. Несомненно, будет необходима эвакуация в самых широких масштабах и совершенно очевидно, что в будущем русским предстоят очень тяжелые годы »

(ПС‑1058).

Методом, применяемым в Эльзасе, являлась депортация. Захваченный отчет гласит:

«Первая акция по вывозу населения была проведена в Эльзасе в период с июля по декабрь 1940 года. В ходе этой операции 105 тысяч человек было либо выслано, либо увезено и лишено возможности вернуться домой. В основном это были евреи, цыгане и другие элементы иной расы, преступники, антиобщественные элементы и неизлечимые душевнобольные, а кроме того, французы и франкофилы. В результате этих "прочесываний" население, говорившее на местном французском диалекте, было вывезено точно так же, как эльзасцы»

(Р‑114).

Далее в отчете говорится, что готовятся новые акции по депортации, приводятся категории, подлежащие депортации, суммируются меры, которые применяются в ходе депортации. Я цитирую:

«Прежде всего следует иметь в виду проблему расы, причем разрешать ее таким образом, чтобы лица, обладающие ценностью с расовой точки зрения, увозились собственно в Германию, а расово неполноценные – во Францию».

Нацисты пользовались также различными биологическими методами, как они их называли, для того, чтобы добиться геноцида. Они намеренно понижали рождаемость в оккупированных странах путем стерилизации, кастрации и абортов, разлучая жен и мужей, отделяя женщин от мужчин и запрещая браки.

«Мы обязаны освобождать пространства от населения, – сказал Гитлер Раушнингу, – это часть нашей миссии по сохранению населения Германии. Мы должны разработать методы обезлюживания. Если вы спросите меня, что я подразумеваю под термином "обезлюживание", я скажу, что я имею в виду устранение целых расовых групп. Именно это я собираюсь провести в жизнь, такова в общих чертах моя задача. Природа жестока, поэтому и мы должны быть жестокими. Если я могу бросить цвет германской нации в ад войны, не испытывая никакой жалости перед пролитием драгоценной германской крови, тем более я, несомненно, имею право устранить миллионы представителей низшей расы, которые размножаются, как паразиты» (СССР‑378).

Вы видели, как Нейрат применял этот биологический метод в своем плане действий в Чехословакии.

Послушайте, каковы директивы Бормана для восточных территорий; они суммированы одним из подчиненных Розенберга:

«Славяне должны работать на нас. В той мере, в какой они нам не нужны, они могут вымирать. Поэтому обязательное проведение прививок и медицинское обслуживание со стороны немцев является излишним. Размножение славян нежелательно. Они могут пользоваться противозачаточными средствами и делать аборты, и чем больше, тем лучше. Образование опасно. Для них достаточно уметь считать до ста. В лучшем случае приемлемо образование, которое готовит для нас полезных марионеток»

(Р‑36).

Гиммлер вторил ему:

«Мы должны вести себя по‑товарищески по отношению к людям одной с нами крови, более ни с кем. Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русских или чехов. Мы возьмем то, что народы могут предложить по части хорошей крови нашего типа. Если будет необходимо, мы будем для этого выкрадывать их детей и воспитывать их в нашей среде. Живут ли народы в достатке или умирают с голоду, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны нам как рабы для нашей культуры, в остальном это меня совершенно не интересует»

(ПС‑1919).

В противоположность методам искусственного сокращения рождаемости на оккупированных территориях в самой Германии искусственно повышали рождаемость.

В феврале 1941 года подсудимый Зейсс‑Инкварт ввел систему выдачи замуж голландских девушек за германских солдат. В нарушение статьи 43 Гаагской конвенции он распорядился об изменениях в голландском законодательстве с тем, чтобы иметь возможность осуществлять вместо родителей родительские и опекунские права в отношении девушек, чьи родные отказывались разрешать им вступать в брак с немецкими солдатами.

Эта политика Зейсс‑Инкварта была впоследствии одобрена высшими представителями власти в Германской империи – Гитлером, Кейтелем и Ламмерсом 28 июля 1942 г., когда был издан декрет, предоставлявший пособия и преимущества при поступлении на работу голландским и норвежским женщинам, рождавшим детей солдатам и офицерам германской армии (и они еще имеют наглость говорить о святости личности!). Это был просто план, имевший своей целью поставить биологические ресурсы Голландии и Норвегии, как если бы они были товаром, на службу германскому народу.

Гиммлер был одним из апологетов теории выкрадывания детей. Как он заявил 14 октября 1943 г., «совершенно очевидно, что при таком смешении народов всегда найдется расовополноценные типы. В таких случаях я считаю нашим долгом забирать к себе их детей, удалять из их окружения и, если будет необходимо, даже выкрадывать или отнимать их силой. Или мы заберем себе всех тех, кто, обладая полноценной кровью, может быть использован для нас, и дадим им место в нашем народе, или мы уничтожим их» (Л‑70).

Применительно к России Кейтель, который, эксплуатируя Польшу, научился применять установку «умная политика и жестокость», наметил вехи своими приказами от 13 мая и 23 июля 1941 г. (С‑50 и С‑52). Я цитирую последний приказ, проект которого был составлен, по его собственному признанию, Йодлем:

«Имея в виду большие размеры оккупированных восточных территорий, военные силы, которыми мы располагаем для охраны безопасности на этих территориях, являются достаточными лишь в том случае, если всякое сопротивление будет подавляться не преследованием виновных судебным порядком, а проведением оккупационной властью такого террора, который будет достаточным фактором для искоренения всякого намерения к сопротивлению среди населения. Командующие должны изыскать способы для поддержания порядка не путем истребования дополнительных сил для охраны безопасности, а путем применения соответствующих драконовских мер».

Несомненно, что лишь непосредственные нужды военной машины спасли западные территории от такой же судьбы, однако Трибуналу представлены исчерпывающие доказательства относительно грабежей во Франции, Нидерландах и на других территориях, которые эти люди эксплуатировали в наивысшей степени. Если принять во внимание, какова была их политика убийств, нет ничего удивительного в том, что люди, которым они поручили проводить эту политику, были скотами.

Так, в сфере деятельности Розенберга подвизался Кох, которого Розенберг рекомендовал на пост комиссара Москвы именно потому, что он отличался «абсолютной безжалостностью». Именно Кох учинил кровавую расправу над несколькими сотнями невинных людей в Цуманском лесу для того, чтобы устроить для себя охотничий заповедник.

Другим представителем Розенберга был Кубе, который писал:

«Мы ликвидировали за последние десять недель приблизительно 55 тысяч евреев в Белоруссии. На территории Минской области евреи были уничтожены без ущерба для поставок рабочей силы; в населенной по большей части поляками Лиде было уничтожено 16000 евреев, в Слониме 8000 евреев и т.д.»

(ПС‑3428).

Приказы, которые отдавались Франку в отношении Польши, гласили:

«Безжалостная эксплуатация... сокращение всей польской экономики до абсолютного минимума, необходимого для поддержания жизни... поляки станут рабами Великой германской мировой империи» (ЕС‑344). А мы знаем, как он использовал эти приказы. В январе 1940 года он докладывал: «Дешевая рабочая сила должна вывозиться из генерал‑губернаторства сотнями тысяч. Это будет препятствовать биологическому росту местного населения...» (ПС‑2233).

В мае он говорит о том, что нужно «... воспользоваться интересом, проявляемым в мире к Западному фронту, и ликвидировать тысячи поляков, в первую очередь ведущих представителей польской интеллигенции». И в декабре: «Поляки должны чувствовать, что у них только одна обязанность: работать и вести себя тихо. Мы должны безжалостно осуществлять все мероприятия; положитесь на меня...».

Стараясь понять проблемы, стоящие перед Восточной Европой, мы должны попытаться понять, что невозможно описать в подробностях это мученичество Польши. Треть населения была убита, миллионы ввергнуты в нищету, искалечены, разбиты болезнями, стали беспомощными.

Освободители пришли как раз вовремя для того, чтобы спасти этот древний народ от полного выполнения той ужасной программы, которую замыслили эти люди.

Существовала одна группа населения, а отношении которой политика уничтожения применялась в таких громадных масштабах, что я считаю своим долгом специально на этом остановиться. Я имею в виду уничтожение евреев. Если бы это было единственным преступлением, совершенным этими людьми, единственным, в котором замешаны они все, его одного было бы достаточно, чтобы осудить их. История не знает подобных ужасов.

Как только возможность второй мировой войны стала реальностью, Штрейхер, который начал проповедовать эту постыдную доктрину еще в 1925 году, стал совершенно серьезно выступать за уничтожение евреев (М‑13). Так же как, по его собственному признанию, проведением долголетней пропаганды в пользу расовых законов он содействовал изданию «нюрнбергских декретов», так в январе 1939 года в ожидании войны, которая должна была начаться, он «при полной поддержке высших имперских властей» стал выдвигать в статьях, публикуемых в «Дер штюрмер», яростные требования физического истребления еврейского народа.

Если только слова не совсем еще утратили свой смысл, то что иное, кроме убийства, означают такие выражения: «Они должны быть вырваны с корнем » (Д‑811), «тогда преступная еврейская раса будет выкорчевана навсегда» (Д‑813), «тогда евреи будут вырезаны в массовом масштабе» (Д‑812), «приготовьте им могилу, из которой они не смогут восстать» (М‑148).

Почти сразу после начала войны началось организованное истребление еврейского народа. Гесс[50]сказал Вам:

«Полное разрешение еврейского вопроса означает полное уничтожение всех евреев в Европе. В июне 1941 года я получил указание подготовить необходимое для уничтожения оборудование в Освенциме. К тому времени в генерал‑губернаторстве существовало уже три лагеря уничтожения: Бельзен, Треблинка и Волчек».

Евреи Германии и Польши уже были сконцентрированы в различных гетто в генерал‑губернаторстве. За обедом у фюрера в октябре 1940 года Франк разъяснял:

«Деятельность генерал‑губернаторства можно считать весьма успешной. Теперь евреи Варшавы и других городов заперты в гетто. Краков скоро будет очищен от них. Рейхслейтер фон Ширах заметил, что у него в Вене еще имеется 50 тыс. евреев, которых Франк должен будет у него забрать»

(СССР‑172).

Когда вышел самый приказ, подготовительные меры в той степени, в которой они касались Польши и Германии, уже были проведены в жизнь.

Красноречивым свидетельством акции, проведенной в Варшаве, уничтожения гетто и кровавой расправы с его населением является отчет генерала Штропа (ПС‑1061). Но судьба евреев в Варшаве была лишь типичным примером судьбы евреев во всех других гетто Польши. Если их не убивали в самих гетто, их отправляли в газовые камеры. Гесс, комендант Освенцима, следующим образом описывал эту процедуру:

«Я поехал в Треблинку, чтобы узнать, как они проводили операции по уничтожению. Комендант лагеря Треблинка сказал мне, что он ликвидировал 80 тысяч человек за полгода. Он главным образом занимался ликвидацией евреев из Варшавского гетто».

Гесс описывает свои усовершенствования в Освенциме. Он ввел в употребление новый газ – циклон Б, который – я цитирую:

«Умерщвлял людей в газовой камере за время от 3 до 15 минут, в зависимости от температурных условий. Мы узнавали о том, что люди задохнулись потому, что они переставали кричать. Второе наше усовершенствование по сравнению с Треблинкой заключается в том, что мы построили газовые камеры, рассчитанные на одновременное уничтожение 2 тыс. человек, в то время как в Треблинке десять газовых камер были оборудованы лишь на двести человек каждая».

И далее он описывает, как отбирались жертвы из ежедневно прибывавших транспортов:

«Те, кто был пригоден для работы, отправлялись в лагерь. Остальные немедленно посылались на установки для уничтожения. Маленькие дети уничтожались без исключения, поскольку они не могли вследствие своего возраста быть использованы на работе. Следующее усовершенствование, которого мы достигли по сравнению с Треблинкой, заключалось в том, что в Треблинке жертвы почти всегда знали, что их ведут на уничтожение, а в Освенциме мы старались одурачить их и заставить думать, что они должны пройти санитарную обработку. Конечно, очень часто они понимали, каковы были наши истинные намерения. Тогда женщины прятали своих детей под одежду, но, найдя их, мы направляли этих детей на уничтожение.

От нас требовали, чтобы мы проводили уничтожение в обстановке самой строгой секретности, но, конечно, отвратительный и тошнотворный запах постоянно сжигаемых человеческих тел пропитывал воздух в окрестностях, и все жители окружающих селений знали о том, что в Освенциме производится уничтожение людей».

Об этом также должны были знать те, кто жил близ Бельзена, Треблинки, Волчека, Маутхаузена, Заксенхаузена, Флоссенбурга, Нейенгамма, Гузена, Натцвейлёра, Люблина, Бухенвальда и Дахау.

Я не для того повторяю все это, чтобы заставить кровь стынуть в жилах. Следовало выбрать эти несколько примеров из большого количества доказательств, собранных здесь, для того чтобы увидеть все эти события в их истинной перспективе и правильно в целом оценить общее значение того, что было здесь доказано.

За германскими армиями, вторгшимися в Россию и в прибалтийские государства, шли по пятам эйнзатцкоманды. И их ужасная работа была заранее подготовлена и запланирована. В папке, где содержится описание действий эйнзатцгруппы «А», имеется карта Прибалтики, на которой показано, сколько евреев, подлежащих изгнанию и умерщвлению, проживало в каждом из прибалтийских государств (Л‑180). На другой карте показаны результаты этой двух‑ или трехмесячной работы – 135 567 уничтоженных евреев. В другом отчете о деятельности эйнзатцкоманд за октябрь 1941 года содержится заявление о том, что они продолжали «идти вслед за наступающими войсками в секторы, которые были выделены для них» (ПС‑25).

Эти акции – дело рук не только Гиммлера и СС. Они проводились в сотрудничестве с командующими армиями с ведома Кейтеля и Иодля (несомненно, каждый солдат в армии на Востоке должен был знать о них) и также с ведома всех членов правительства.

«Наша задача, – говорится в отчете эйнзатцгруппы «А», – заключалась в быстром установлении личного контакта с генералами – командующими армиями и с генералом – командующим армией тыла. Необходимо с самого начала подчеркнуть, что сотрудничество с частями регулярной армии было, как правило, хорошо налажено. В некоторых случаях, как, например, с четвертой танковой группой под командованием генерал‑полковника Гепнера, оно было очень тесным, почти сердечным»

(Л‑180).

Германские генералы, купаясь в крови сотен тысяч беззащитных невинных мужчин, женщин и детей, действовали почти сердечно. Возможно, им нравилась эта работа, так же как она, очевидно, нравилась самим членам эйнзатцкоманд.

«Следует упомянуть, – говорится в отчете, – что командиры вооруженных отрядов СС и регулярной полиции, находящиеся в запасе, заявили о своем желании остаться в составе полиции безопасности и СД»

(Л‑180).

Снова и снова в отчетах об успехах эйнзатцкоманд подчеркивается роль, которую в них сыграло сотрудничество с армейскими властями. После описания того, каким образом тысячи литовских евреев были «обезврежены» во время одного из погромов в июне, в одном из отчетов говорится:

«Эти мероприятия по самоочищению проходили гладко благодаря тому, что армейские власти, которые были поставлены об этом в известность, проявили должное понимание этой задачи».

Армейские власти проявляли не одну только «сердечность» и понимание задач. В некоторых случаях они брали инициативу в свои руки. После описания умерщвления больных из психиатрической больницы, которые попали в руки эйнзатцкоманды, в отчете говорится:

«Иногда армейские власти просили нас подобным же образом очистить другие учреждения, помещения которых были нужны для расквартирования войск. Однако поскольку интересы полиции безопасности не требовали такого вмешательства, армейским властям предоставлялось самим, с помощью их собственных честей, провести необходимые мероприятия».

И далее:

«Продвижение частей оперативной группы "А", которая должна была действовать в Ленинграде, производилось по договоренности с танковой группой 4 и в соответствии с выраженным желанием танковой группы 4».

Могло ли случиться, что операции такого рода, длившиеся в течение месяцев и лет на громадных территориях, проводившиеся в сотрудничестве с вооруженными силами по мере их продвижения и на тыловых территориях, которыми они управляли, оставались неизвестными руководителям Германии? Даже их собственные уполномоченные на оккупированных территориях заявляли протесты. В октябре 1941 года уполномоченный по Белоруссии направил имперскому уполномоченному по делам восточных территорий в Риге отчет об операциях в своем округе. На основании этого отчета можно получить некоторое представление об ужасах этих мероприятий:

«Не говоря уже о том, что евреи подвергались самому ужасному и варварскому обращению на глазах белорусов, самих белорусов также "обрабатывали" резиновыми дубинками и ружейными прикладами... Все это зрелище в общем было более чем ужасно... Я не присутствовал на расстрелах за городом, поэтому я не могу говорить об их жестокости, но достаточно будет сказать, что расстрелянные сами выкапывали себя из могил через некоторое время после того, как их засыпали землей»

(ПС‑1104).

Однако протесты такого рода ни к чему не вели, массовые убийства продолжались с ужасающей жестокостью.

В феврале 1942 года в оперативном отчете Гейдриха о деятельности эйнзатцкоманд в СССР, отчете, копия которого была адресована лично Кальтенбруннеру, говорилось:

«Нашей целью является полное очищение восточных территорий от евреев... Эстония уже очищена от них. В Латвии в Риге, где было 29 500 евреев, количество их сокращено до 2500 человек»

(ПС‑3876).

В июне 1943 года уполномоченный по Белоруссии снова протестовал. После того как он упомянул о том, что 4,5 тысячи человек были убиты, он писал: