Просто будь рядом 23 page

—Конечно, я мог бы тебя задушить. Никаких брызг крови. Но, честно говоря, Элоиза, ты меня банально не интересуешь.

Ему надоели ее рыдания и мольбы, так что он просто заклеил ей рот.

—Ну вот, наконец-то тишина и покой.

Довольный результатом, Макквин занялся лежащей на полу женщиной. Он перевернул ее, снял с пояса универсальный ключ, штатный коммуникатор, мобильник, наушник и, как и с Элоизы, все, что нашел из наличных и драгоценностей.

«С миру по нитке...»

Связав ее и, хоть и зная, что она пробудет в отключке еще час, для надежности вставив в рот кляп, он убрал остатки скотча в «дипломат».

Удобнее, конечно, было бы просто отрезать у нее палец: раз, два — и готово, но это было бы так негигиенично.

Он повозился, припечатав ее палец к тонкой полоске фольги, а затем аккуратно прикрепив ее к своему собственному и залив изолирующим составом.

Воодушевленный успехом, он вернулся к кровати.

—А может, и в самом деле тебя задушить. Нет,ну правда — на что тебе жить, с такой-то убогой прической и смехотворным макияжем! Бу-га-га! Шучу! —громогласно расхохотался он, видя, как девушкаскорчилась и попыталась закричать. — Но не проприческу и макияж, конечно. Пока, Элоиза, и — не стоит благодарности. Этим маленьким приключением я обеспечил тебе впечатлений еще на много лет вперед.

Макквин перешагнул через лежащую женщину, подождал немного у двери. Затем вынул генератор помех и, слегка приоткрыв дверь, выглянул через щелочку в коридор.

«Лучше не попадаться в объектив, вдруг кто-нибудь случайно посмотрит на экран», — подумал он, выставил на генераторе трехсекундный интервал и бегом рванул по коридору в сторону лестницы, отсчитывая на ходу секунды.

«Путь неблизкий, — сказал он себе, начав подъем, — но вознаграждение в конце того стоит».

Рубашка на спине промокла от пота, но он решил, что это всего лишь следствие полезной физической нагрузки.

На лестничной клетке пятьдесят восьмого этажа он остановился. Нужно было снова навести помехи. Можно было воспользоваться универсальным ключом и отпечатком пальца, но тогда сработал бы сигнал на пульте охраны и включились бы камеры.

То же самое вызвал бы любой более чем десяти секундный перебой в работе системы безопасности, плюс они выслали бы человека проверить обстановку.

«Значит, придется все сделать быстро», — решил Макквин, включил генератор помех и бросился к двери. Провел электронным ключом по считывающему устройству, прижал палец с чужим отпечатком. Ошибка.

Надо же было послать женщину с маленькими руками и узкими пальцами!

Проклиная все и обливаясь потом, Макквин усилием воли заставил себя успокоиться, тщательнее провел ключом и аккуратнее приложил палец к сканеру отпечатков.

Индикатор загорелся зеленым.

Ввалившись в номер, Макквин захлопнул за собой дверь, одновременно сняв помехи.

Какое-то время он просто стоял, переводя дыхание, пока не осознал, что плачет — плачет! Это, конечно же, были слезы радости, он согнал их и огляделся по сторонам.

Как многого можно добиться в жизни, просто раздвинув ноги!

Выложенный изящной плиткой пол покрывали дорогие ковры, над мягкими подушками кресел и диванов красовались, мерцая и рассыпая, словно драгоценные камни, искры света, серебряные люстры.

Макквин побродил но комнатам, сгорая от зависти, подметил отделанный, как и люстры, серебром полный бар, длинный обеденный стол из настоящего эбенового дерева, небольшую кухню, затмевавшую все, что он спроектировал для собственной квартиры.

Даже в туалете пол был покрыт все той же изящной плиткой.

Вот чего ему всегда хотелось. Такой роскоши. Вот по-настоящему то, чего он достоин. С бьющимся сердцем он поднялся по изысканно изогнутой лестнице на второй этаж, прошелся по спальне, пока не почувствовал, что кипящий внутри его гнев готов вот-вот вырваться наружу, неконтролируемыми спазмами пойти горлом.

Значит, вот как она жила, пока он гнил в тюрьме! Теперь смерть казалась ему недостаточнойрасплатой. Она могла все, он не мог ничего. Даже сейчас он не мог пытать ее, смотреть, как она мучается, досыта унижать ее.

Ну ничего, взамен он заставит ее смотреть, как выпускает кишки ее смазливому ходячему бумажнику.

Макквин открыл гардероб и почувствовал, как волна гнева снова подступает к горлу. Рорк знал толк в одежде! Костюмы, рубашки, туфли — пусть женщин выбирать он и не умел, все это было безупречно.

Кровь, конечно, будет повсюду — уж он-то постарается выпустить им ее всю до капли, так что понадобится одежда на смену.

«Подогнано прямо по фигуре», — отметил он про себя, пробуя материал пиджака на ощупь.

Ничего, рубашку навыпуск, пиджак не застегивать, смотреться будет нормально. Или, может, что-нибудь менее формальное, но тоже удобное. Хотя...

Стоя в нерешительности перед распахнутым шкафом, Макквин потерял счет времени, как вдруг резко крутанулся, услышав за спиной какое-то шипение.

И уставился прямо в разноцветные глаза толстого кота.

—Привет, киска, — осклабился Макквин и потянулся за ножом.

Идея вспороть для начала брюхо ее коту наполнила его радостным предвкушением. Кот шмыгнул в сторону, и он бросился за ним вверх по лестнице, на третий этаж.

—Киса-киса-киса!

Смеясь, Макквин вбежал в ее кабинет.

И напрочь забыл о коте.

Доска с фотографиями завладела его вниманием, в груди он почувствовал мгновенный прилив гордости.

Его девочки. Все его плохие девочки. И он, столько фотографий его самого! Подумать только: все ее мысли были о нем! Какое утонченное удовольствие. Часами — долгими, долгими часами — она думала лишь о нем одном, силилась превзойти его своим умом.

Ну и кто теперь стоял посреди ее кабинета и поджидал ее? Кто кого превзошел, не раз, не два и не три? Двенадцать лет она творила, что хотела. Теперь его черед.

—Я ошибся, — прошептал он, восторженно глядя на доску, — а такое со мной случается нечасто. Твоя смерть станет достаточной расплатой. В точности достаточной. Причем убью я тебя прямо на этом месте, чтобы ты смотрела на результат своих трудов. На всех плохих девочек. Это будет идеально.

_______

—Я выезжаю, — сообщила Ева в трубку. — Здесь я сделала все, что могла. Хочу теперь все обдумать, потом попробовать еще раз обсудить с Мирой.

—Скоро буду, — ответил Рорк. — Есть кое-какие подвижки с электроникой, но в целом все продвигается медленно. Сам по себе и со своими инструментами я, может быть, смогу сделать больше. Как именно ты собираешься добраться до отеля?

«Все тревожится, тревожится», — подумала Ева.

—Я прямо сейчас сажусь в полицейскую машину с двумя рослыми патрульными. Мы нашли угнанную Макквином машину. Брошена на обочине милях почти в двадцати к западу отсюда. Проверяют, не поступало ли свежее сообщение об угоне, так как он наверняка нашел взамен этой другую. Мог, конечно, тормознуть кого-нибудь на дороге, захватить машину и продолжить двигаться в том же направлении. Все шоссе, проселочные дороги и тропинки у них под наблюдением, — сказала она и, кивнув патрульным, устроилась на заднем сиденье машины. — Риккио разослал официальные сообщения во все новостные службы. У них уже телефоны разрываются от якобы видевших Макквина, они все проверят, но беда в том, что на такие объявления толпой слетаются психи и параноики.

—Может быть, предложишь сопровождающим завести тебя в участок? Отсюда поедем вместе.

—Рорк, я уже через десять минут могу сидеть у себя в номере в кабинете, пить нормальный кофе и работать со своими заметками. Знаешь, что мы нашли у него в комоде? Фотоальбом. Фотографии его матери, потом всех известных нам напарниц и еще кучи неизвестных. Он их всех пронумеровал, как девочек. Мира будет в восторге.

—Он уже начал собирать информацию по торговым центрам, мультиплексам, пассажам и молодежным клубам в центре Лондона.

—Ну, теперь уже — что там у них — яичница с беконом на завтрак ему никак не светит. Ума не приложу, как они вообще кому-либо могут светить, но приятно, что тут он однозначно в пролете. Нужно еще раз проверить хронологию, но я не думаю, что у него было время собраться с вещичками — хотя даже если и было, я не думаю, что он сейчас в настроении их собирать. Сейчас он взбешен и напуган. Все, мы подъезжаем. Увидимся, когда вернешься.

—Я выхожу. Пусть тебя копы проводят до двери!

—Я сама коп, — напомнила Ева. — Спасибо, — кивнула она патрульным, высаживаясь из машины. — Я захожу в отель. До скорого!

«До чего ж мы оба себя накрутили, — думала она. — Макквин, две засады подряд обломались, да еще мои собственные тараканы. Пора раскручиваться, закругляться и валить ко всем чертям обратно в Нью-Йорк. Там меня, конечно, тоже регулярно убить пытаются, но от этого, по крайней мере, крыша не едет».

В этом же деле крыша держалась на честном слове.

Проходя, Ева окинула взглядом вестибюль, бар, магазинчики, внутренне ожидая увидеть или почувствовать что-нибудь подозрительное. Макквин, скорее всего, не мог знать, где они остановились, но, учитывая его навыки, догадаться был способен.

Ева подошла к посту охраны и, кивнув охраннику, приложила электронный ключ к считывающему устройству.

—Добрый вечер, лейтенант Даллас. Я вызову ваш лифт.

—Спасибо.

Ева вошла в кабину, оперлась на стенку.

«Кофе, — думала она, выходя на уровне со спальней, — и посидеть пару минут, расслабиться...»

Но больше всего Ева мечтала принять горячий душ, неспешно смыть с себя часы, проведенные в квартире Макквина, впитавшийся в одежду едва заметный запах препаратов, какими пользуются «чистильщики».

Согласившись на компромисс, она просто сбросила пиджак и кобуру с шокером и переоделась в свежую рубашку.

«Уже лучше», — решила она и заказала в автоповаре кофе.

Первый глоток она сделала там, где стояла, затем решила, раз уж кот не вышел ее поприветствовать, самой разыскать лентяя. Кофе, Галахад и ее доска с фотографиями — почти как дома.

Сейчас она закинет ноги на стол, подумает спокойно в одиночестве, пока Рорк не вернулся, а после они вместе примутся за дело. Поскольку на кровати в спальне кота она не обнаружила, Ева предположила, что он развалился на кресле-кровати у нее в кабинете — и завидев ее, естественно, станет корчить из себя несчастного голодного зверя, которого жестокие хозяева оставили на целый день одного без еды.

Ева прошла к себе, но кота, к ее удивлению, в кабинете не оказалось.

«Наверно, дуется на меня», — решила она и, пожав плечами, направилась к своей доске, но вдруг заметила, что Галахад выглядывает из-под кресла.

—А, толстая морда, вот ты где, — улыбнулась было Ева, но кот внезапно оскалил зубы и зашипел.

Это был уже второй раз, когда Галахад спас ей жизнь.

Ева крутанулась на месте, выбросила перед собой руку. Нож скользнул вдоль предплечья, оставляя за собой неглубокую дорожку, но прошел мимо ее незащищенной спины. Проведя блок, Ева с размаху ударила и, пока Макквин уворачивался, потянулась за оружием.

И вспомнила, как бросила его вместе с пиджаком на кровать.

Макквин сделал новый выпад, лезвие со свистом рассекло воздух. Ева отскочила назад и умудрилась пнуть его руку, правда, без достаточного замаха, чтобы выбить оружие.

Уворачиваясь от следующего удара, она подумала о запасном шокере. В кобуре на лодыжке все еще было ее запасное оружие, но возможности дотянуться до него не было.

«Он сдает, — промелькнуло у нее в голове, — надо поднажать».

—Тебе конец, Айзек, — сказала она, принимая боевую стойку. — Отсюда тебе не выбраться.

—Но пробраться-то сюда мне удалось, не так ли? Сегодня удача на моей стороне. Какая досада, что Рорк не с тобой. Но я подожду. Возможно, я тебя даже не убью — сразу. Дам тебе посмотреть, как я его режу. Начну с маленьких кусочков,

—Он тебя на куски порвет, ты даже не представляешь, с кем связался. — Ева снова увернулась от удара, с разворота пнула его каблуком в живот.

—Я тебя как решето продырявлю.

Ева толкнула в его сторону кресло и словно бы заново очутилась в комнате, где впервые сразилась с ним двенадцать лет назад. Но на этот раз она была уже не желторотым новичком. Она была умнее, сильнее. Надо было лишь не подпускать его близко и суметь дотянуться до оружия.

—У тебя у самого теперь вместо мозгов и самообладания сплошные дыры. Тебе надо было рвать когти, жить припеваючи на припасенные деньги. Теперь уже поздно, тебя засадят обратно на нары, и на этот раз никаких тайных счетов у тебя не осталось. Какой же ты оказался идиот, мать твою.

Макквин бросился на нее с потемневшим от злости лицом. Ева перемахнула через кресло-кровать, и клинок обрушился на его спинку, оставив на ней огромный разрез. Воспользовавшись инерцией, Ева потянулась к лодыжке, чтобы достать запасной шокер, попыталась, удержав равновесие, распрямиться обратно.

Шокер с ножом со стуком покатились, выпав из их рук, потому что Макквин таранным ударом врезался в нее всем своим весом, повалив и придавив к полу, так что Ева не успела вытащить из-под себя руку. Что-то щелкнуло, но сам звук и пронзившая ее боль отразились у нее в воображении как хруст ломающейся кости.

И внезапно комнату вокруг нее словно бы залило грязно-красным светом.

Рорк воспользовался задержкой в пробке, чтобы проверить кое-какие теории о перемещениях Макквина. Они взломали большинство его кодов — на второй квартире он уже не стал столь же дотошно шифровать и блокировать всю свою электронику.

«Решил, тебе там уже ничего не угрожает, — подумал Рорк. — Что ты неуязвим. Вот тебе неприятный сюрприз».

Но все равно ничего из того, что они добыли, не помогало им определить его местоположение. Зато от обилия собранной Макквином информации о Еве Рорку сделалось совсем не по себе. Такая маниакальная озабоченность не проходит. Именно из-за этой озабоченности он изменил собственным принципам, переступил через здравый смысл, загнал себя в лабиринт хитроумных планов.

Он не захочет сдаться. И, скорее всего, просто не сможет.

Все его звонки ей, даже тот мемокуб — все это было настолько личным, настолько бессмысленным.

«Ведет себя почти как отвергнутый мужчина», — подумал Рорк и, устав стоять в пробке, начал маневрировать, выискивая путь покороче.

«И этот его последний звонок», — думал он, поворачивая к отелю.

Тот последний полный ненависти звонок: копы от него всего в квартале, все его мысли должны были быть о том, как скрыться. Звонить Еве было полным сумасшествием, глупее не придумаешь. Главное всегда — спасти собственную шкуру, кому как не Макквину было это знать. Хочешь поддразнить противника — Рорк никогда не понимал, какой от этого прок, — дразни с безопасного расстояния. Но рисковать звонить ей, когда знаешь, что копы всего в квартале от тебя, что звонок пройдет через их оборудование, что они переключат на нее и смогут отследить, откуда идет сигнал. Это...

Внезапная мысль поразила его, словно удар в сердце. Звонок прошел через их оборудование — тогда, когда Ева говорила с Макквином из их номера — Риккио переключил звонок на нее. Сигнал можно было отследить.

Рорк выпрыгнул из машины, даже не доехав до входа в отель, на бегу выхватил телефон. Набрал ее номер и попал на автоответчик.

—Сэр! — крикнул вслед ему швейцар. — Ваша машина...

—Вызывайте полицию, — приказал Рорк, добежав до поста охраны рядом с лифтами. — Лейтенанта Риккио. Немедленно! И группу быстрого реагирования в мой номер, в полной боевой готовности. Быстро, дьявол вас всех подери!

Вскочив в лифт, он вытащил из потайной кобуры за поясом шокер.

Вместо молитвы Рорк снова и снова повторял про себя одно-единственное слово.

Ева.

Ева закричала. Боль была настолько сильной, настолько всепоглощающей. Он ударил ее, еще и еще, и навалился на нее, прижав всем телом. Там, где, знала, он хочет ворваться в нее, терзая, раздирая на части. Опять.

И на этот раз он ее убьет. Она поняла это по его глазам.

Глазам ее отца.

—Вот так, вот так, кричи. Никто тебя не услышит. Кричи, пока я тебя трахаю. Вот так, вот так, — он разодрал ее одежду. — Сначала я тебя трахну, а потом убью. Ну и кому из нас на этот раз повезло, а, сучка? Кому повезло?

—Пожалуйста, не надо! Мне больно!

—Давай, умоляй меня, — тяжело дыша от возбуждения, сказал он. — Плачь, как маленькая девочка. Как плохая девочка.

—Я буду хорошей девочкой! Не надо, пожалуйста, не надо!

Он снова ударил ее, и в глазах у нее все поплыло. Озверев от боли и ужаса, она вцепилась в него голыми руками, изо всей силы впилась ногтями ему в лицо. Он заорал и отпрянул.

В ее воображении ей показалось, что он вошел в нее, в реальности он схватил ее за шею и стал душить.

Свободной рукой Ева в отчаянии принялась беспомощно колотить по полу — и нащупала рукоять.

Она обрушила нож на него и почувствовала, как теплой струей брызнула на нее его кровь. Задыхаясь, кашляя и давясь, она снова и снова била ножом.

Освободившись, каким-то чудом освободившись, она поднялась и села. Одна ее, раненная, рука беспомощно болталась, вторая, сжимавшая нож, была занесена над ним.

—Ева!

Сердце Рорка остановилось. После он думал, что на какое-то мгновение от невыносимой радости — она жива — и невыносимого ужаса от того, что он увидел, ворвавшись в комнату, сердце его просто остановилось.

—Ева!

Она рывком обернулась к нему, лицо ее было покрыто кровоподтеками, глаза, такие родные, были глазами дикого зверя. Верный до последнего кот, как и прежде, сидел рядом и терся мордой о ее окровавленное бедро.

Рорк сделал шаг к ней. Она оскалила зубы и издала похожий на шипение звук.

—Я знаю, кто ты. Ты — лейтенант Ева Даллас.

На этот раз Рорк действительно молился, умолял, чтобы ему не пришлось стрелять в нее, чтобы ее спасти.

—Посмотри на меня. Посмотри. Он большене сделает тебе больно, Ева. Ева Даллас, лейтенантЕва Даллас. Это ты. Это то, кем ты стала. Ева. Моя Ева.

—Он вернулся.

—Нет, не вернулся,

—Он сделал мне больно.

—Я знаю. Больше не сделает. Ева, реальность — это я. Реальность — это мы с тобой.

Если бы она воткнула в него нож, ударила его, она не смогла бы с этим жить, никогда не оправилась бы от этого. Они бы победили — ее отец, ее мать, это истекающее кровью жалкое подобие мужчины.

—Это — Айзек Макквин. Это не твой отец. Ты не ребенок. Ты — лейтенант Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка Ева Даллас. Лейтенант, вы должны взять арестованного под стражу. Вы должны доделать свою работу.

—Работа, — выдохнула сквозь слезы Ева. — Больно, мне больно.

—Я тебе помогу. — Рорк медленно, не спуская с нее взгляда, опустился по другую сторону от бесчувственного Макквина. — Ева, я люблю тебя. Верь мне. Отдай нож, — он мягко накрыл своей ладонью пальцы, сжимавшие окровавленную рукоять.

—Рорк.

—Да, я здесь. Давай, Ева, отдай мне нож.

—Забери. Пожалуйста, забери его. Я не могу разжать руку.

Рорк раскрыл ее дрожащие пальцы и отбросил нож в сторону.

Он потянулся к ней и притянул к себе как раз в тот момент, когда в номер ворвалась группа быстрого реагирования. Рорк механически бросился отдавать приказы и вдруг понял, что скомандовал первое, что пришло ему в голову: «Его в наручники,ей — «Скорую», — а вовсе не то, что на самом деле нужно было Еве.

—Бегом в номер пятьдесят семь ноль восемь, доктора Шарлотту Миру сюда. Пошлите за ней человека, скажите, лейтенанту Даллас нужна ее помощь, пусть захватит свою аптечку. Остальные — вниз, ждите, когда прибудет полиция.

Рорк поднял ее на руки, отнес и положил на кресло-кровать, и кот тут же запрыгнул на нее и устроился на ее коленях.

—Не надо, — произнесла она, когда он попытался его согнать. — Он спас мне жизнь. Он спас меня. Ты спас меня.

—Ты сама себя спасла, мы просто помогли. Дай осмотрю твою руку.

—Сломана?

—Нет, детка, ничего не сломано, просто вывих. Знаю, больно.

—Не сломана, — Ева закрыла глаза и, дрожа, вздохнула. — На этот раз не сломана. Я хотела его убить, — сказала она, взяв его за руку здоровой рукой и добавила, сжав зубы и силясь говорить, думать, не обращая внимания на боль: — Но не смогла. Ты должен это знать.

—Это не важно, — сказал Рорк, коснувшись наливающегося кровью синяка у нее на скуле. — Давай дождемся Миру.

—Нет, важно. Я не смогла этого сделать. Внутри меня было что-то — да, вроде как сидело внутри. Девочка. Она кричала. Но я тоже там была. Я. Словно я разрывалась между двумя людьми. Не знаю, как это объяснить. Я не смогла его убить, но и нож отпустить не могла. Пока ты не пришел. Пока не дотронулсядо меня. Рорк, я не могла его убить, но и пошевелиться тоже не могла, не могла закончить работу, как надо, пока ты не пришел.

—А теперь — можешь ее закончить?

—Придется. Думаю, если не закончу... Мне придется.

—Давай достану твои наручники. Эту часть я возьму на себя.

Оставив Еву, придерживавшую вывихнутую руку, он подошел к Макквину, пинком перекатил его на живот и надел ему на руки наручники. Мира вбежала в комнату, как раз когда он, нагнувшись, переворачивал того лицом вверх.

—О боже, — выдохнула она и бросилась к Еве.

—Ева подождет. — Рорк выпрямился и преградил ей дорогу. — Дайте ему что-нибудь, чтобы привести в чувство.

—Ей нужно...

—Ей нужно зачитать арестованному его права. Ей нужно, чтобы он мог видеть и слышать, как она это делает.

Мира пристально посмотрела на Еву и кивнула. Рорк повернулся к толпой вбегавшим в номер полицейским, сотрудникам службы безопасности отеля и фэбээровцам.

—Это ее работа. Это работа для лейтенанта Даллас.

Рорк предложил ей руку, но Ева покачала головой и, шатаясь, самостоятельно поднялась на ноги. Мира привела в чувство Макквина.

—Вы слышите меня? — обратилась она к нему.

—У тебя кровь идет, — произнес Макквин сквозь сжатые зубы, пока Мира перевязывала рану у него в боку.

—У тебя тоже. Айзек Макквин, вы арестованыпо обвинению в убийстве Нэйтана Ригби и неопознанной женщины, называвшей себя Сильвией Прентисс, похищении и незаконном лишении свободыМелинды Джонс, похищении, изнасиловании и незаконном лишении свободы Дарли Морганстен. Нападении на офицера полиции с применением смертоносного оружия и в покушении на жизнь офицераполиции, а также других преступлениях, подлежащихустановлению следствием.

—Я опять тебя найду, — плюнул Макквин; ненависть в его голосе жгла и разъедала его, как кислота. — Выберусь из тюрьмы и опять тебя найду.

—Напугал. Айзек Макквин, вы имеете право сохранять молчание, — начала Ева, и скрутившая ее внутренности в тугой комок дурнота постепенно отступила. — Детектив Джонс, вы готовы взять арестованного под стражу?

—Да, сэр.

—Можете сообщить своим родным, что мы его поймали.

—Что, черт возьми, тут произошло? — раздался голос спецагента Никос.

—Я доделала свою работу.

—Как вы...

—Лейтенанту Даллас нужна медицинская помощь, — опередив Рорка, вступилась за нее Мира. — С расспросами придется подождать. Рорк, помогите мне отнести ее в спальню. Поднимемся на лифте.

Полицейские уважительно расступились, пропуская их.

—Я должна сказать Дарли. Я обещала. Оцепитеместо преступления! — успела крикнуть Ева прежде, чем двери лифта захлопнулись, и покачнулась. — Черт. Кажется, я сейчас в обморок хлопнусь.

—Валяй. Кроме нас, этого никто не увидит, —ответил ей Рорк и подхватил ее обмякшее тело.

И уткнулся лицом в ее плечо.

Очнулась Ева уже в постели, поврежденная рука была на перевязи, а Мира как раз занималась порезом у нее на бедре.

—У меня ничего не болит.

—Сейчас — да.

—Но я чувствую... Черт, вы мне что-то вкололи. Я странно себя чувствую.

—Это пройдет.

—Ну и как там, досталось мне?

—Да, прилично. Тебя ударили ножом, избили, придушили и едва не выломали тебе руку. Но это заживет.

—Вы уж не злитесь на меня, — улыбнулась Ева; от обезболивающего она всегда начинала глупо себя вести. — Он хотел меня изнасиловать. В какой-то момент у меня крыша поехала, я подумала, он уже меня насилует. Но он не успел.

—Нет, — сказала Мира и погладила ее по щеке. — Ты его остановила.

—У вас кровь на платье. Вы всегда такая красивая, а тут — и платье, и пиджак, и юбка — или что там у вас. Пардон. Короче, все в крови.

—Ничего страшного. Я уже почти закончила.

—Ну ладно. А я голая?

—Не вполне.

—Это хорошо. А то неудобно так. А Рорк? Где Рорк?

—Я убедила его, что сама смогу о тебе позаботиться, пока он будет разговаривать с полицейскими и писать заявление. Он сам позвонит Дарли. Ты сможешь потом с ней поговорить, если захочешь.

—Он меня любит. Рорк. Любит.

—Ты даже не представляешь как.

—Меня никто до него не любил. И до Мэвис — она в меня прямо вцепилась, ни за что не бросит. И до Финн. Но Фини неловко будет так мне это в лицо говорить, так что... — Ева наигранно выпучила глаза и плотно сжала губы. — Но Рорку это все совершенно не неловко. Его от этого распирает — от любви, в смысле. И когда я поняла, что он меня любит, во мне все, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается. Когда не получалось, мне проще жилось, но теперь, когда получается — так лучше. Понимаете?

—Понимаю. А теперь тебе нужно отдохнуть.

—Я хочу закончить, написать отчет. А на роже у меня все плохо? Ой, как я этого не люблю... Я, конечно, не красавица какая-нибудь там, но...

—Ты самая прекрасная женщина из всех, что когда-либо рождались, — сказал, стоя в дверях, Рорк, и Ева рассеянно-пьяненько улыбнулась ему.

—О! Вот видите, прямо-таки распирает. Ладно, напишу отчет — и домой, ладно? Давайте все поедем домой.

Рорк подошел к кровати и подсел к ней.

—Давайте.

Эпилог

Мира еще целые сутки наотрез отказывалась разрешать Еве садиться в самолет, а была она таким крепким орешком, что никому не по зубам. Зато это дало Еве время, чтобы разобраться со всеми подробностями дела и состыковать все концы.

—Макквин сейчас на борту тюремного транспортника, летит на спутник, в тюрьму особо строгого режима, — сказала она Рорку. — Но полиция Далласа и ФБР выдвинули против него новые обвинения. Будет присутствовать на суде по видеосвязи.

—Тебе придется выступать свидетелем.

—С превеликим удовольствием. А как дела у твоей сотрудницы из службы безопасности и у женщины из того номера?

—Выздоравливают. Я распорядился внести кое-какие изменения в служебные процедуры в том отеле.

—Того, что Макквин предпринял, невозможно было предвидеть. Это натуральное сумасшествие.

—Но ведь у него получилось, не так ли? — ответил Рорк и подумал, что никогда не сможет об этом забыть. — Он добрался до тебя.

—Мы оба знаем, что при определенном умении, если сильно этого захотеть и еще крупно повезет, можно добраться куда угодно и до кого угодно. Потому-то на свете и есть копы.

«Черт, до чего ж я не люблю летать», — подумала она, откидываясь в кресле.

Но, по крайней мере, в этот раз они летели куда надо.

—Ну и как же себя чувствует мой коп?

—Недурно, между прочим. Только рука болит.

—Прошлой ночью ты хорошо поспала, — сказал Рорк.

—Еще бы, меня ж дурью так накачали. — Ева взяла его за руку. — Я знаю, мне еще предстоит все это осмыслить, пережить. Всю эту мерзкую бредятину. Но я справлюсь — справлюсь, потому что в конце концов я сделала свою работу. Ты мне с этим помог.

—Я часто думал, если бы это было возможно, не вернуться ли мне в прошлое и не убить ли твоего отца, чтобы ничего этого с тобой не случилось. Когда я тогда вошел в наш номер, я явственно понял, через что тебе из-за него пришлось пройти, что он с тобой сделал, — он поднес к губам ее пальцы, те самые пальцы, которые сжимали рукоять ножа и которые он накрыл своей рукой, разделив с ней кровь. — Я мог бы взять у тебя тот нож и воткнуть ему в сердце. Макквину, твоему отцу. Я мог бы это сделать.

—Но не сделал.

—Нет. Ты полюбила меня, и все во мне, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается.

—Ты подслушивал, — проворчала она, — что я говорила Мире.

—Да. И я тоже могу сказать, что, когда не получалось, мне жилось проще, но теперь, когда получается — лучше, намного, намного лучше.

Ева положила голову ему на плечо.

—А знаешь, — сказала она, — учитывая, какое отстойное у каждого из нас было детство, мы неплохо справились.

Прижавшись к мужу и не обращая внимания на еканье в желудке от быстрого спуска, Ева выглянула в иллюминатор. Галахад запрыгнул ей на колени, впиваясь когтями в ноги, покружился, выискивая местечко поудобнее, и наконец устроился.

И, сидя так вместе с Рорком и храпящим котом, Ева стала смотреть, как появляется из-за туч Нью-Йорк.

«Из Далласа — в Нью-Йорк, — подумала она. — Как и должно быть...»

Date: 2015-07-25; view: 456; Нарушение авторских прав