Соединенье двух сердец

Закрыв за собой дверь, Дарси медленно спускался вниз по лестнице в холл гостиницы, обдумывая свои дальнейшие шаги. Этот наглец решит, пожалуй, что взял над ним верх, и в этом конкретном раунде так оно и было. Раз Дарси вернулся к нему, значит, Лидия заупрямилась не на шутку. Но это преимущество иллюзорное, ведь сила и возможности полностью на стороне Дарси, так что он обязан показать Уикему всю опасную шаткость его положения. Главное, не дать им сейчас ускользнуть – иначе уж точно все пропало.

Когда Дарси вошел в комнату, Уикем стоял у окна. Его словно к лицу приклеенная дежурная улыбочка стала еще приторней, едва он убедился, что Дарси спустился один. Уикем вернулся к их столику, поставил свою полупустую кружку и сел.

– Удивительно привязчивая малышка, правда? Я так еще и не решил, преимущество ли это, или же недостаток, но это реальность. И как же нам теперь быть?

– В самом деле, – Дарси тоже опустился в кресло. – Что же ты сам предлагаешь?

Уикем рассмеялся, словно удачной шутке, но под пристальным взглядом Дарси его веселость постепенно улетучилась.

– Собственно, можешь забирать ее, скажем, велеть своим слугам утащить ее отсюда насильно, и я клянусь, что, даже если она будет вопить и брыкаться всю дорогу ни я, ни кто другой не станет вмешиваться за… – он оценивающе взглянул на Дарси, – за десять тысяч фунтов.

– Десять тысяч фунтов, – бесстрастно повторил Дарси. – Но это никак не решает проблему ее репутации, как и репутации ее семьи. То, что десять тысяч перекочуют в твой карман, никоим образом не вернет им доброго имени. Так что придется вернуться к тому, с чего ты было начал – к браку.

Уикем презрительно скривился, однако прекращать переговоры, по-видимому, пока не собирался.

– Так и быть, десять тысяч, – хлопнул он рукой по столу, словно лошадь с аукциона продавал, – и я женюсь на ней!

Дарси изобразил на лице легкое изумление.

– Какое великодушие! Могу догадаться, что ты меня считаешь полным идиотом, ну, а свое честное имя настолько бесценным даром, что одно это разом компенсирует и ей, и ее семье все неприятности.

– Что ты этим…?

– Что хочу сказать? А то, что, едва получив денежки, ты вмиг исчезнешь, оставив ее безутешной соломенной вдовой; ну, а на память подаришь ей кучу долгов и удовольствие вволю пококетничать с кредиторами. А я таким способом оплачу впрок твои будущие прихоти и кутежи. Или ты позабыл свою репутацию? Может, ты просто запамятовал упомянуть такой важный пунктик договора, как обещание кардинальной переделки собственной натуры?

Уикем не смог скрыть откровенную ледяную ненависть во взгляде.

– А ты все тот же щепетильный педант, умирающий от страха – как бы кто что не прознал, да кабы чего не вышло! Репутация! – Скривился он. – Такую роскошь могут позволить себе только богачи. Конечно, вымарав разок ее в грязи, они легко купят себе чистенькую, так что и скандал не успеет разгореться как следует. Это бедняков осуждают безо всякого снисхождения…

– Именно, – прервал его причитания Дарси, – как раз о бедности, то есть о долгах твоих мы сейчас и поговорим. Ты знаешь, сколько ты должен? – Уикем пожал плечами. – Ладно, пусть только те, что ты наделал, начиная с Меритона? Сколько всего?

– Понятия не имею… – пожал он опять плечами, – помню разве что карточные, те, что я задолжал нашим офицерам. – И он сразу оживился, стукнув кулаком по столу, – Именно они всему причиной! Если бы эти сопляки не цеплялись за каждый фунт и не бегали жаловаться мамочкам, я бы не влип в это дело!

– Я оплачу твои долги.

– Как? – Уикем недоверчиво взглянул на него, – Все?

– Все, начиная с Меритона.

– Да ты шутишь? Все? Даже не зная, сколько это будет? – Спросил он недоверчиво.

– Я оплачу все твои долги, как торговцам, так и офицерам.

Дарси сидел неподвижно, опираясь на спинку стула, и, как это ни странно, не испытывал ни отвращения, ни привычной уже жгучей ненависти, прежде заполнявших его душу лишь при одном упоминании имени Джорджа Уикема. Да, теперь него есть цель, и он обязан держать себя в руках, но все же что-то в нем неуловимо изменилось, и оказалось, что он вполне способен хладнокровно иметь дело с Уикемом.

Но тут недоверчивость вновь проснулась в Уикеме.

– Но это означает, что они будут у тебя в руках. И в любой момент ты сможешь извлечь этот список на свет Божий.

– Именно так, – кивнул Дарси, – вспомнив слова сестры, – ты будешь во власти милости Божьей, которая будет снисходительна, лишь пока ты будешь вести себя, как подобает джентльмену, и главным образом, конечно, по отношению к своей жене. – Тут Уикем вскочил на ноги и отошел к окну. – Не думаю, что ты вдруг станешь на деле человеком чести – можешь презирать это слово сколько тебе угодно, – но какой-то минимум ты обязан будешь соблюдать. Предупреждаю тебя, если станет известно, что ты дурно обходишься с женой, или же опять наделал неоплаченных долгов… – и его угроза повисла в воздухе.

– Короче, в кандалы и клетку! – злоба исказила физиономию Уикема, – И в чем же для меня-то выгода на твоей прелестной картинке? Знаешь, мне ничего не стоит исчезнуть завтра же, и дело с концом. Забирайте тогда обратно свою девчонку – и на здоровье.

– Можешь, конечно, попробовать, но, знаешь ли, слишком многие жаждут твоей крови – все эти торговцы, разъяренные отцы, бывшие приятели из полка, я уж не говорю о твоем командире. Я разыскал тебя почти сразу же, стоило мне узнать о твоем исчезновении; остальные только ждут своей очереди.

Уикем побледнел, покраснел, взгляд его заметался растерянно, и, сглотнув с трудом, он выдавил сквозь зубы:

– Ты не посмеешь…

– Я искренно надеюсь, что до этого дело все же не дойдет, – ответил Дарси, испытывая необычайное, совсем новое чувство покоя и раскрепощения. Самое же странное, собственные слова, словно откровение свыше, поразили его не меньше, чем его противника. Казалось, он должен был испытывать чувство торжества и злорадства, одержав верх над человеком, с такой легкостью на долгие месяцы превратившим жизнь его семьи и его собственную в ад. Но, странное дело, он этого совсем не чувствовал. Жалость? Он жалел Уикема? Нет… не совсем так.

Уикем к тому времени понемногу пришел в себя и сел.

– Допустим, я все же соглашусь на это, но на что я буду жить и содержать семью? Вампиры насытятся, это все прекрасно, но что дальше? – Дарси не спешил успокаивать его на этот счет, и он явно занервничал, выстукивая дробь по деревянному полу. – У меня нет никакой профессии. – Он посмотрел на свои руки, потом на Дарси. – Кимптон! Дай мне тот приход в Кимптоне! И твой отец хотел этого! Это именно то, что нужно!

– Нет! Ни в коем случае! – Дарси, категорически покачав головой, оборвал его бессвязные причитания. – У меня есть другая идея, но, прежде чем обсуждать это, я должен знать, что в главном мы пришли к твердому соглашению. Я гарантирую, что все сделанные мною предложения останутся в силе. И я хочу быть уверен, что ты не попытаешься завтра исчезнуть из гостиницы, и мы сможем встретиться и обсудить наши дальнейшие шаги.

Уикем помедлил, обдумывая услышанное, потом вздохнул протянул Дарси руку.

– Решено.

Дарси смотрел на протянутую руку, не в силах пошевелиться.

– Э, ладно… – протянул Уикем, медленно отводя руку обратно.

– Нет, постой! – Дарси пресек мелочный порыв, готовый снова утянуть его в пучину низкой черной злобы и презрения; и он кратко, но крепко сжал руку Уикема. – Значит, решено. Завтра в полдень я буду здесь. Передай мои наилучшие пожелания мисс Лидии Беннет.

Он взял шляпу, трость и вышел вон, так что Уикем мог сколько угодно стоять посреди холла и думать все, что ему заблагорассудится о том, что только что произошло между ними.

Взобравшись в поджидавший его кэб, Дарси крикнул вознице адрес. Швырнув шляпу и перчатки на потрескавшуюся кожу сиденья рядом с собой, он протер утомленные глаза, затем провел ладонями по лицу. Итак, заключил он, устраиваясь поудобнее, насколько позволял убогий экипаж, он нашел их! Убогость обстановки, в котором они оказались, способна унизить даже самого завзятого оптимиста, а Уикем не из их числа. Скорее, утратив отвоеванные немалым трудом позиции, он многое бы дал за то, чтобы вернуть себе реноме респектабельного в некотором роде джентльмена. Достаточно ли, впрочем, заманчивы были его намеки? Похоже, что да. По крайней мере, на этом этапе. Хотя потом, когда все будет позади, не исключено, что единственным серьезным оружием против Уикема будет дамоклов меч его долгов.

Дарси глубоко вздохнул. Какими бы ни были тяжкими условия соглашения для Уикема, для него самого эта сделка с Уикемом означала, что он будет связан с этим человеком до конца своих дней. И именно это с самого начала было глубоко отвратительно для него. Однако, когда он столкнулся на деле с детским глупым упрямством Лидии, отчаянной бравадой Уикема, где-то в глубине его души неожиданно зародилась жалость к ним, и в результате победила не гордость или гнев, а милосердие. Они все же договорились. Начало, вселявшее некоторые надежды, было положено.

Надежда! Его мысли с радостью переключились на ту, с которой ассоциировалось для него теперь надежда – на Элизабет. Если бы он посмел, если бы только он мог успокоить ее тревоги известием, что сестра ее обнаружена, и что дело совсем не безнадежно. Каково ей день за днем пребывать в отчаянии неизвестности! «Скоро», обещал он ей в тряском полумраке кэба, весьма «скоро».

Кэб замедлил ход и остановился перед офицерским корпусом Королевской конной гвардии, и кэбмен, скатившись вниз, распахнул перед Дарси дверцы. Он извлек из кармашка жилета карточку и протянул ее швейцару, попросив разыскать полковника Фицуильяма и непременно передать эту карточку ему. Спустя пять минут он уже точно знал, где его кузен.

– Господи, Фиц, зачем ты здесь, и почему ты приехал вот в этом…?

Дарси рассмеялся при виде негодующе вытянутой физиономии Ричарда, самолично открывшего дверцы и развернувшего для него ступеньки кэба. Но какая радость, что можно быть снова самим собой и смеяться от всего сердца. Ричард рявкнул вознице:

– Эй, а ну-ка шапку долой, и кончай посыпать нас пылью!

– Будь так добр, не обижай моего возничего! – Дарси подмигнул лукаво. – Он поразительно отважен, и всегда держал свое слово. – Дарси протянул парню тройную плату и, серьезно взглянув на него, сказал, – я очень благодарен ему за все.

– Премного благодарен, хозяин… э-э, сэр. – И откланявшись, взобрался на сиденье и был таков.

Ричард наблюдал эту сцену в полнейшем недоумении. Дарси хлопнул кузена по плечу.

– Пойдем, я нашел Уикема. Теперь мне нужна твоя помощь. Где можно поговорить?

Спустя несколько минут они входили в паб, весьма почитаемый кавалеристами Его величества, а потому появление Дарси среди военных вызвало тут немалое любопытство.

– Немногие гражданские рискуют войти в «Рэд Си», – усмехнулся Ричард, подведя Дарси к столику в дальнем углу. – Теперь они будут ломать голову, кто ты такой. Теперь рассказывай, как же это ты умудрился найти этого паршивца раньше меня!

– Об этом как-нибудь потом, – покачал Дарси головой. – Теперь мне нужна помощь как раз по твоей части. – Ричард с ехидством самодовольно ухмыльнулся. – Что такое? Нет! Я имею в виду, дражайший Куз, твои военные связи.

– Давай, я весь внимание. Что желаешь узнать?

– Во что обойдется патент лейтенанта?

– Зависит от того, какая часть, и где расквартирована. Что-то от пяти до девяти сотен фунтов. – Он нахмурил бровь. – Но зачем тебе… Постой-ка! – И он подался вперед, в ужасе уставившись на Дарси, – Но ты же не имеешь в виду, что это для Уикема!

– Какая проницательность! И года не прошло, – съязвил Дарси, – не понимаю, почему это Д’Арси считает тебя тугодумом!

– Потому что он идиот! Но это к делу не относится, – поджал губы Ричард, выстукивая сердито ритм по крышке стола. – Так ты собираешься купить Уикему патент – Уикему, этому негодяю, который чуть не погубил… – Он закусил губу на секунду, потом продолжил. – Кто хорошо отплатил тебе за все, что ты сделал для него, и кто задолжал всем и всякому торговцу – по мешку монет, а каждому почтенному отцу семейства от самого Дербишира до Лондона – как минимум извинение. Лейтенантом, вот еще! – фыркнул он. – Пускай начнет-ка с самого начала, да узнает, почем фунт лиха, если уж он так рвется служить в армии! Что же он натворил, если ты так легко готов наградить его чином в армии, и это после того, как он сбежал из милиции?

– Не могу сказать; это не в моей власти, как я говорил тебе, – пояснил Дарси расстроенному и озадаченному кузену, потом смягчился немного. – Ты же понимаешь, что не его благополучие меня заботит. Он… черт возьми, он скомпрометировал другую девушку из приличного, но небогатого семейства, с которым я знаком. Их брак – единственный выход, а ты прекрасно знаешь, что Уикема ни гроша, ни профессии, и не на что содержать семью. Разумеется, я делаю это для нее и ее семьи. – Он задумчиво изучал рисунок из следов, оставленных множеством кружек на деревянной поверхности стола. – Знаешь, может быть, не будь я так заносчив и высокомерен, люди бы знали, каков Уикем на самом деле, и эти девушки были бы в безопасности.

Ричард, поглаживая подбородок, пристально изучал своего кузена, пытаясь отыскать хоть что-то, к чему он мог придраться.

– Ладно, ладно! – сдался он, патетически воздев руки. – Раз ты ввязался в это дело, и неспроста, как я догадываюсь, тебя уже не остановить. Чего ты хочешь именно от меня?

– Найти ему место в Англии, но в каком-либо неприметном полку, и желательно подальше от известных соблазнов и развлечений.

– Закопать поглубже, хочешь сказать! – фыркнул Ричард, удивленно выгнув брови. – Что же, тогда твоя идея уже выглядит попривлекательней, чем поначалу, должен сказать. Нетрудно будет найти офицера, мечтающего вырваться из захолустья в столицу, и вместо него сплавить туда Уикема. Может, мне даже удастся найти эдакого свирепого командира для него, который уверен, что только кнутом джентльмена можно превратить в настоящего человека, – добавил он с ехидным смешком. – Я пришлю список в Эреуил Хаус.

– И чем раньше, тем лучше. – Оба встали.

– Так точно, сэр! – Отсалютовал ему Ричард, потом, наклонившись к нему, зловеще прошептал, – Но, если станет всем известно, что это я пристроил этого паршивца в армию, тебе, мой дорогой Куз, здорово не поздоровится.

К исходу того же вечера на стол Дарси лег пакет от Ричарда.

– Послание от полковника Фицуильяма, сэр, – объявил Уитчер.

– Благодарю, Уитчер. Можешь идти. – Он взял пакет и тотчас же сломал печать.

– Еда вам совсем не по душе сегодня, сэр? – огорченно спросил Уитчер, вместо того, чтобы выйти.

– Спасибо, все очень вкусно, – в досаде взглянул Дарси на поднос с закусками, – но за всеми этими заботами я совсем забыл о еде.

– Унести все вниз, сэр?

Дарси прекрасно знал и без упрека в голосе дворецкого, что вернуть еду нетронутой «вниз» означает вызвать целую бурю огорчений и негодования со стороны дражайшей половины старика.

– Нет, нет, оставь, пожалуйста. Теперь, получив наконец вот это, – помахал он пакетом, – я смогу заняться и ужином. Поблагодари за меня свою любезную супругу, Уитчер.

– Да, сэр, – с облегчением вздохнул старик.

Сломав печать, Дарси взял один из лимонных бисквитов. А спустя всего полчаса он решительно положил перед собой чистый лист бумаги, и делу отправки Джорджа Уикема, эсквайра, в один из весьма отдаленных от Хартфордшира и бурной общественной жизни полков армии был дан законный ход.

На следующее утро, следуя наставлениям кузена, Дарси положил свое прошение перед соответствующими армейскими властями, а всего час спустя получил заверения, что, когда все колесики бюрократической машины совершат нужное количество оборотов, это место в *** полку, расквартированном в Ньюкасле, будет ему гарантировано.

Однако по возвращении в Ереуил Хаус ему предстояли куда менее приятные переговоры с его секретарем о предстоящих некоторых финансовых перемещений в его бюджете. И тут, пожалуй, впервые в жизни Дарси увидел Хинчклифа по-настоящему потрясенным.

– Мистер Дарси, – прохрипел он, – боюсь, вы не понимаете, чего вы требуете! Изъятие такой суммы из вашей прибыли потребует существенных перемен в активах и повлечет значительные убытки в последствии. Сэр, я почтительнейшим образом прошу вас подумать! Возможно, найдется какой-то другой способ…

– Нет, боюсь, никаким другим способом так скоро не получится, – покачал головой Дарси, – а время сейчас против меня. – Видя, что тот явно встревожен, поспешил успокоить старика. – Я вовсе не стал игроком, и это не выкуп бандитам, Хинчклиф, и я ничего ужасного не натворил. Но я надеюсь, что эти деньги сделают доброе дело… или исправят злое, по крайней мере. Я полностью оставляю это дело на твое усмотрение, – он со всей убедительностью посмотрел в глаза человеку, который был его наставником в бизнесе с первых его самостоятельных шагов. – Делай, то, что считаешь наилучшим: я все подпишу без возражений.

– Как вам будет угодно, сэр. – Секретарь встал, глядя теперь на него сверху вниз с прежним самообладанием, однако ученик его прекрасно знал, что тот озадачен не на шутку. – Но боюсь, добро, о котором вы говорите, вряд ли вернет вам утраченный капитал, не говоря уже о процентах, сэр.

– Тем не менее, если мы не бездушные истуканы, мы обязаны вкладывать капитал и в добро, разве не так? – вдруг с чувством вырвалось у него то, что долго таилось внутри.

Хинчклиф наклонил голову в раздумье, а потом внезапно, впервые за все время их знакомства, глубоко поклонился ему.

– Ваш отец был бы горд за вас, сэр, очень горд.

И, отвернувшись от вспыхнувшего от неожиданности и смущения Дарси, он развернул плечи и ушел перемещать капиталы во имя интересов своего хозяина. Дарси знал, что Хинчклиф скуп на слова, не говоря уже о похвалах. Последние его слова, а тем более поклон, были первым знаком подлинного уважения со стороны его собственного секретаря. Да, этот человек воистину всегда был образцом вежливости и терпения, даже когда подросток-наследник влетал, помнится, в дверь и сбивал его с ног в холле.

Ваш отец был бы горд. Дарси посмотрел на портрет на стене и благодарно кивнул ему. «Благодарю. Надеюсь, что это так.»

Если уж финансовые механизмы были пущены в ход, пора было уладить договоренности с Уикемом детально и окончательно; и тогда уже можно будет доложить о состоянии дел с Уикемом и Лидией лондонским родственникам Элизабет. Он надеялся, усаживаясь снова в наемный экипаж, что достаточно подготовился ко всем возможным уловкам и претензиям. Уикем знаменит эксцентричностью своих выходок, впрочем, по сути дела, почти всегда беря, что называется, исключительно на испуг – особенно если дело касалось его приятелей-офицеров. Но только Дарси слишком хорошо знал его, чтобы затертые фокусы Уикема сработали. Сейчас как никогда было слишком многое поставлено на карту для него, а сами карты на этот раз в руках у Дарси.

К трем часам Дарси уже был в гостинице. Нырнув в холл, наклонив голову в низком дверном проеме, Дарси успел краем глаза заметить своего «шпиона» следящего за происходящим из дверей на лестницу. Парень молча, подмигнув, указал головой наверх; значит, птички не упорхнули. Дарси неприметно положил гинею на столик, удовлетворенно кивнув изумленному парнишке. Нечастый подарок в его жизни, как легко было догадаться по его рано повзрослевшей усталой физиономии.

На сей раз в комнате царили чистота и порядок. Одежда убрана, бутылки выброшены, даже убогую мебель расположили поудобнее.

– Дарси, – как-то неловко выговорил открывший ему дверь Уикем и пригласил пройти в комнату.

– Мисс Лидия Беннет, – поклонился Дарси девушке, сидевшей, впрямь словно птичка, на подоконнике.

Она взглянула на Уикема, сползла вниз и сделала реверанс.

– Мистер Дарси, – ответила сдержанно.

– Лидия, душа моя, спустись-ка вниз, попроси повара приготовить чего-нибудь поесть. – Уикем взял ее за руку и бесцеремонно увел к двери. – И подожди там, пока все не будет готово; будь паинькой. Нам с Дарси надо кое-что обсудить.

Лидия с явным неудовольствием выдернула у него руку и вышла, так сердито хлопнув дверью на прощание, что уж никто не посмел усомниться в ее мнении на этот счет.

– Вредная девчонка! – скорчился Уикем. – Полюбуйся, кого ты пытаешься повесить мне на шею!

– Об этом следовало думать, когда ты втащил ее в Брайтоне в свою карету, – отрезал Дарси, опускаясь в кресло. – Это же еще ребенок, Джордж, а ты кормил ее детскими сказочками, вот теперь и отдувайся. Не удивительно, что она разочарована и капризничает, как ребенок, ведь это так и есть.

Уикем проворчал что-то себе под нос и сел во второе кресло. Он неважно выглядел, хотя на этот раз был выбрит и сравнительно чисто одет. И явно не в своей тарелке, нервно приглаживая время от времени волосы. Заметив внимание Дарси, засмеялся в досаде.

– Чертовски весь на нервах. Толком не спал ночью, и, сам не знаю, почему, но мне все кажется, что за мной следят. Аж мурашки по коже.

– «Что-то носится в воздухе такое…»* – процитировал Дарси.

– Вот именно! Просто уже осточертело все. – Он кусал губы. – Вчера ты обещал оплатить все мои долги, не зависимо от того, откуда они взялись, так ведь?

– Да. Начиная с Меритона и кончая днем твоей свадьбы.

– Но потребуется время, чтобы выяснить эти все. О тех, что я задолжал не офицерам, я действительно понятия не имею.

– Даю тебе на это неделю. Запиши сам, – сказал Дарси, доставая из кожаного портфеля, бумагу и перо с чернильницей, – все те, что сможешь вспомнить, и пошли собрать сведения об остальных. – Уикем озадаченно взглянул на него, и он добавил. – И эти полные списки долгов отправь в Эреуил Хаус.

– О, – Уикем облегченно выдохнул, – это меняет дело. А когда все это будет улажено, и я женюсь на Лидии – что дальше? Если ты не собираешься дать мне какой-нибудь из приходов… – Дарси не стал помогать ему. – Тогда, на что я буду содержать семью?

Для успеха дела лошадь должна быть готова взять препятствие. Так и для эффективности следующего шага Уикем тоже должен хотеть этого, пусть до некоторой степени.

– Я купил тебе лейтенантский патент, в армии, – ответил Дарси.

– Что?

– Полк, вероятнее всего, не будет послан в бой за границу.

Уикем молча обдумывал услышанное, откинувшись на спинку кресла. Через некоторое время он все же решился, очевидно смирившись с этой идеей, задать вопрос:

– Но тогда мне многое понадобится…

– Я знаю, и дам кредит на эти цели – но лишь на необходимое. При разумном образе жизни этого вполне довольно, а если добьешься продвижения по службе, то сможешь жить вполне достойно.

– Довольно! – презрительно рассмеялся Уикем. – Ты бы тоже так считал на моем месте, Дарси? Этого – он обвел руками комнату, – тебе было бы достаточно? Не думаю! – Он оперся на раму окошка, глядевшего в убогий дворик. Безрадостно уставился вниз на неприглядный пейзажик.

– Плюс некоторый капитал твоей жены…

– Да это копейки! – Огрызнулся Уикем.

– …Плюс некоторая сумма, положенная мной на ее имя, – закончил Дарси ровным голосом, без выражения и пауз.

Уикем пружиной развернулся к нему.

– Две тысячи фунтов! – моментально выпалил он, словно дело решено, и оставался лишь такой пустяк, как согласовать эту сумму с мистером Уикемом. Дарси поднял брови.

– Пусть пятнадцать сотен, и я даже согласен стать трезвенником вдобавок, если тебе угодно.

– Сомневаюсь в успехе, Джордж, по крайней мере не поверю, что ты долго выдержишь.

Пожалуй, пора было заканчивать.

– Нет, торговаться с тобой я не стану. Итак, одна тысяча на счет Лидии, твои долги отплачены, должность тебе обеспечена, и при условии достойного поведения и содержания семьи – вот то, что я предлагаю, это и есть то, что я считаю необходимым сделать ради этой девушки и ее семьи.

– «Пока я буду вести себя, как подобает джентльмену». Таково было условие, кажется? – Съязвил Уикем, не ожидая, однако, ответа, поскольку снова изучал вид из окна, словно до сего дня ему до него дела не было.

…Если бы вы вели себя, как подобает джентльмену. Уикем почти процитировал обвинение Элизабет в его адрес. Как странно, что он требует от Уикема того, чего не достает, по мнению Элизабет, ему самому!

– Ты все предусмотрел, Дарси, поздравляю. – Он очнулся при этом замечании Уикема. – Я не в силах найти ни одного изъяна, чтобы обернуть дело в свою пользу и взять верх над тобой. Замечательно! – Он вернулся к нему и сел за стол. – Вы обложили меня со всех сторон, вы с Лидией; но, честно говоря, все не так уж плохо. Гораздо лучше долговой или военной тюрьмы. – Он вытер руки о штаны и сложил их на столе – одну поверх другой. – Пожалуй, я принимаю твое предложение, Дарси. Вот моя рука в этом, так сказать, от «джентльмена» – джентльмену.

– Ради чести семьи этой девушки, Уикем, – поправил его Дарси, протягивая все же ему руку.

– Как тебе угодно, – пожал плечами Уикем, и дело было сделано.

Дарси изо всех сил удерживал вздох величайшего облегчения до того мига, пока он не оказался внутри кэба, а коляска тронулась прочь. Он вспомнил тот решающий момент, когда он вошел в их комнату наверху в трактире и увидел Элизабет – в таком невыносимом отчаянии, что потребовалось все его самообладание, чтобы не сжать ее в утешительных объятиях и не осушить ее слезы. Но не имел права, как ни жаждала этого со всей страстностью его душа, его любовь и жалость. Ее слезы терзали его совесть, ведь он прекрасно знал, чья вина во всем случившемся. Однако именно ее слова об ожидавших ее семью позоре и презрении общества поразили его до глубины души. В эту минуту он мысленно поклялся себе, что не допустит этого, и, чего бы это ему ни стоило, морально и материально, но он сделает все, чтобы собрать в целое, восстановить порушенную репутацию ее семьи.

И вот теперь он мог закрыть глаза, откинувшись на подушки кэба, и с полным основанием вдохнуть с облегчением. Элизабет! Она могла чувствовать себя свободно. Исчезла нависавшая угроза позора – она могла снова быть очаровательной Элизабет – ей нечего будет стыдиться, нечего опасаться. Дарси улыбнулся. Он просто исправил свою же ошибку, и слава Богу. Но видение счастливой вновь Элизабет… это то сокровище, которое будет и впредь наполнять счастьем его сердце до конца его дней.

Кэб замер перед домом Гардинеров на Грейсчерч Стрит. Ожидая, пока возница выпустит его из кэба, он с интересом огляделся. Здания вдоль этой улицы не были ни пошлыми, ни убогими или вычурными, как это можно было бы вообразить по презрительным оценкам Кэролайн Бингли. Это были скорее солидные и уважаемые, порой даже изящные строения. Именно таковым и был тот дом, служивший целью его приезда, так что Дарси не пришлось разочаровываться в прежнем высоком мнении людях, привезших однажды Элизабет в Пемберли.

Дарси пересек тротуар и, поднявшись на крыльцо, постучал во входную дверь. Пока он не представлял себе, с чего стоило начинать. Его визит, причем даже без предварительно посланной карточки, уже сам по себе был чем-то из ряда вон, эксцентрической выходкой богатого барина. Что же они скажут, узнав о причине его?

– Да, сэр? – послышался оклик служанки. Она оказалась почти еще девочкой, и к тому же совсем не обученной должным образом встречать посетителей.

– Я хочу увидеть мистера Гардинера. – Он передал ей свою карточку. – Принимает ли он? Мне крайне важно увидеться с ним.

– Я-а, не знаю, сэр.

– Его нет в доме? Или же не принимает? – Новенькая, очевидно.

– А, он дома, да, но он не один прям сейчас, а хозяйка его еще из провинций не вернулася, – растеряно пояснила она, – так я не могу знать, хочет ли он принять сразу двух. Я на кухню принята, не двери открывать. Тот, с кем он, ищо не скоро ожидается уйти.

– Понятно, – улыбнулся Дарси, но увидеться с дядюшкой Элизабет необходимо было как можно скорее. – Возможно, если ты мне скажешь, кто этот второй посетитель, я смогу решить, захочет ли он принять меня именно сейчас. Ты знаешь, кто это?

– Это братец хозяина, – отвечала она со всей убежденностью, но потом задумалась. – Ну, его все называют так, но как же так, ежели его фамилия Беннет? Значит, брат по супружнице, – довольная своей догадливостью, заключила она. – Он тут уже не один день, и прямо мрачнее тучи ходит, – сокрушенно покачала она головой. – Дак что, впустить мне вас?

– Нет, полагаю, что нет. – Он осторожно извлек свою карточку из ее пальчиков и возблагодарил небо за то, что избежал опасности встретиться сразу с обоими джентльменами.

– А, да он назавтра с утра уедет. Счас вот кто-то говорил. Домой, значит, уезжает, – вдруг оживилась она.

– Тогда я зайду завтра, спасибо большое.

– Так заходите пожалуйста, сэр, – и, так и не поинтересовавшись его именем, она закрыла перед ним двери.

– Ну и ну! – Дарси фыркнул, удивленный подобным приемом. – Хотя, это к лучшему, я полагаю!

Вознице он велел высадить его на углу недалеко от дома, а дальше прошелся пешком, чтобы не привлекать внимания соседей. Он решил оставаться почти тайным обитателем в собственном доме лишь из интересов его щекотливого дела, но странным образом это обернулось для него благословением. В противном случае ненужные формальности и визиты очень мешали бы делу, затрудняя необходимые встречи и дела. «Прямо как Дай», усмехнулся было он, а, нечаянно вспомнив о друга, он всерьез озаботился. В самом деле, а где же Дай? Ведь ни слова от него с тех самых пор, как он сломя голову ринулся вслед за подозреваемыми в убийстве премьер-министра. Что с ним, плохи ли иль благополучны его дела, там, в этой Америке? Дарси очень хотел бы знать.

– Ох, мистер Дарси, – воскликнул озадаченно Уитчер, когда Дарси появился в дверях кухни. – Никак не возьму в толк, отчего это хозяин дома не может спокойно входить через собственное парадное?

Когда на следующее утро Дарси вновь постучал в двери дома Гардинеров, дверь отворила не вчерашняя девушка, но пожилая женщина, которая прекрасна знала свои обязанности. Его без промедления, с поклонами и извинениями провели в холл, с просьбой обождать всего минутку – пока доложат хозяину. Впрочем, так и было – спустя минуту он уже был встречен в открытых дверях кабинета изумленным хозяином дома.

– Мистер Дарси! – поспешил тот навстречу, – какая честь, сэр!

– Мистер Гардинер, – поклонился Дарси, – надеюсь, вы в полном здравии.

– Да, конечно… насколько возможно, – проговорил тот, запинаясь, – но, прошу пожаловать, входите! Не желаете ли чего-нибудь, чаю…

– Нет, благодарю. И прошу, не беспокойте ни себя, ни прислугу.

Мистер Гардинер вновь поклонился и присел на кушетку напротив.

– Чем я могу быть полезен вам, мистер Дарси? – начал он, – я должен признать, что весьма удивлен видеть вас у меня в доме, но, – поспешил он добавить с нескрываемым любопытством, – это вовсе не означает, что я не рад случаю отплатить вам за ваше исключительное гостеприимство в Дербишире. Чем могу услужить, сэр?

Несмотря на крайнюю щепетильность того дела, которое привело его сюда, Дарси считал себя весьма подготовленным к разговору, однако редкостная искренность и открытость этого человека немного смутила его. Ему очень нравился дядя Элизабет, и именно по этой причине ему крайне неприятно было бы, если предпринятые им шаги вызовут недовольство и осуждение со его стороны. Но, делать нечего, надо продолжать начатое; Элизабет в приступе отчаяния рассказала ему все, и он сделал со своей стороны все возможное, так что остается рассказать об этом мистеру Гардинеру и довести до успешного конца начатое.

– Ваша племянница мисс Элизабет Беннет, полагаю, сообщила вам, что я пришел к ней спустя несколько минут после того, как она получила тревожные известия от своей сестры, – приступил он к делу.

Мистер Гардинер отвечал, стараясь все же скрыть свои тревоги.

– Да… да, верно, и благодарю за вашу чуткость… и мисс Дарси, конечно же. Лиззи хотелось как можно быстрее попасть домой, так что делать нечего, пришлось подчиниться, – со смешком закончил он.

– Я вижу, что она не сказала вам, что, вне себя от горя, она рассказала мне тогда, что именно сообщали ей в этих письмах.

– А… – откинулся назад мистер Гардинер, словно от толчка. Впрочем, он растерялся лишь на мгновение. – Мне жаль, что вас вовлекли в наши проблемы, сэр. – Голос его звучал уже вполне твердо. – Прошу вас извинить несдержанность моей племянницы.

– Извинять здесь совершенно незачем, – взмахнул рукой Дарси.

– Благодарю вас, сэр, – продолжил хозяин в немалом смущении, – я знаю, что наше знакомство весьма поверхностное, но я уверен, что я… наша семья, может твердо положиться на вашу сдержанность в этом деле.

Дарси понял, что это скорее вопрос, чем уверенность, значит, от него ждут соответствующих заверений.

– Можете быть уверенными в моем молчании, уверяю вас, – ответил Дарси к явному облегчению мистера Гардинера, – но я должен признать, что по важнейшим личным причинам я не мог позволить себе остаться в стороне в этом деле. Я должен признать, сэр, что именно я в немалой степени виноват в том, что произошло.

– Вы! Виновны! – он был совершенно поражен услышанным. – Но я даже не могу себе представить, сэр, как такое вообще может быть!

– Дело в том, что мы давно уже знакомы с мистером Уикемом. Он ведь сын управляющего моего покойного отца; так что мы знакомы с раннего детства. К несчастью, уже тогда стали проявляться его дурные наклонности. После смерти отца и выплаты Уикему некоторой суммы по завещанию нам не было причин более поддерживать с ним отношения. И я не имел представления о его месте и образе жизни до тех пор, пока…

– Дорогой сэр! – вмешался мистер Гардинер, – Вы меня простите! Да как же вы могли угадать появление Уикема в Меритоне, или же предотвратить похищение им моей племянницы? Извините меня, вы крайне любезны, сэр, но вы слишком суровы к себе!

– Хотелось бы мне, чтобы это было правдой, – ответил Дарси, – в этом случае все, что бы потребовалось от вас, это лишь успокоить мою слишком чувствительную совесть. Но это совсем не так, что не делает, конечно, мне чести. – Он вдохнул побольше воздуху, словно запасаясь смелостью перед нелегким признанием. – Уикем исчез из виду на несколько лет, а потом появился вновь с целью погубить нашу семью, ее честь и ее имя. Мистер Гардинер, – заглянул он ему прямо в глаза, – могу ли я положиться в ответ на вашу такую же сдержанность?

– Разумеется, сэр! – с готовностью подтвердил тот. – Абсолютно!

– Однажды, в прошлом году, я вернулся после визита к друзьям как раз вовремя, чтобы предотвратить посягательство Уикема на мисс Дарси.

– Господи Боже! – мистер Гардинер схватился за голову. – Вот мерзавец! Неудивительно, что Лидия… да он же заправский соблазнитель!

– Именно так. Он чрезвычайно легко входит в доверие, особенно к женщинам, так что, когда его раскусят, чаще всего бывает уже поздно.

– Что же вы предприняли тогда, когда узнали об этом?

– Я мог думать только о спасении чести сестры и репутации семьи. Я предпочел лишь избавиться от него, и больше ничего, надеясь, что на этом все и закончится. Большая, непоправимая ошибка, – признал он удрученно. – Мне следовало это понять! Это лишь дало ему полную свободу, развязав руки в отношении других.

– Но это вполне понятно, сэр. Что бы вы не предприняли, это неизбежно причинило бы боль мисс Дарси.

– Может быть, если бы я, спрятав свою гордость, посоветовался с более опытными в таких делах людьми, то какой-нибудь приемлемый выход был бы найден. Но я не мог пережить мысли, что моя частная жизнь может стать объектом праздных сплетен. – Но я боюсь, что слишком много говорю о себе, хотя дело мое совсем о других людях. Дарси вздохнул, потом поднялся и стал расхаживать по комнате. – Теперь можете легко вообразить мой шок, когда прошлой осенью, приехав с другом в Хартфордшир, я обнаружил Уикема уже в роли любимца тамошнего общества. Как сами знаете, он легко способен очаровать общество, в особенности женщин. Я же, напротив, не склонен сходиться накоротко с незнакомцами. Это тот недостаток, в котором справедливо упрекнула меня мисс Элизабет Беннет.

– О, поверьте, – покачал мистер Гардинер головой, – Остроумие, свойственное Лиззи, не всегда удерживается в должных рамках, о чем я могу только сожалеть, однако она первая же признает свою ошибку, как только… для этого появятся основания.

– О нет, я глубоко благодарен ей за это, как и за многое другое. Но вернемся к делу. – Дарси остановился. – Вот по этим причинам своего характера я и предпочел скрыть, каков на самом деле мистер Уикем. Если бы не это, он никогда не был бы принят в Меритоне. Молодые девушки были бы избавлены от его опасного внимания, а их семьи от беды. Но я молчал, а в результате пострадала теперь уже ваша семья. Как видите, я не могу не считать именно себя виновным в случившемся, как и не могу не желать исправить последствия этого.

Мистер Гардинер молча выслушал его исповедь, и, даже после того, как Дарси замолк, молча продолжал обдумывать услышанное. Дарси ждал. Наконец, он поднял глаза на Дарси.

– Конечно, в ваших действиях, вернее, бездействии, есть и некоторая доля вашей вины, но не до такой же степени. Виноваты все же именно те, кто действовал. Весьма похвально, поверьте, что вы осознали свои ошибки и недостатки, но не следует полностью взваливать вину за случившееся на себя.

– Вы снисходительнее ко мне, чем я этого заслуживаю, но я себя так легко извинить не могу. Поэтому я и уехал из Пемберли в Лондон на другой же день после вашего отъезда, главным образом с целью найти беглецов и вернуть вашу племянницу в семью.

– Так же, как и я, мистер Дарси. И я в отчаянии! – печально покачал он головой. – Они как сквозь землю провалились. Мистер Беннет настолько расстроен, что я настоял на его возвращении в Хартфордшир.

– В этом и есть главная причина моего визита к вам, сэр. Я нашел их.

– Нашли их! Дорогой сэр! – Мистер Гардинер вскочил с кушетки и схватил Дарси за руку. – Но где? И как?

– Думаю, будет лучше, если вы не будете знать, где они находятся, – совершенно серьезно ответил Дарси, – ну а как именно, теперь не имеет значения. Я нашел их и разговаривал с обоими. Ваша племянница вполне благополучна.

– В самом деле? Впрочем, как я и подозревал, – проговорил он, отвернувшись, чтобы взять себя в руки.

Дарси выждал некоторое время и продолжал.

– Она здорова, но совершенно не намерена расставаться с Уикемом. Он же признался мне наедине, что не имел никакого намерения жениться на ней.

– Бессердечный мерзавец! – в гневе вскричал, отвернувшись прочь, мистер Гардинер.

– В этом многие уже убедились, я опасаюсь, но, тем не менее, приходится из этого и исходить. Я убедил все же его в необходимости поступить с девушкой так, как должно.

– Не может быть, что в нем проснулась совесть, конечно же. Полагаю, главной причиной были деньги. Я прав?

– У меня список всех его долгов.

– А!- воскликнул мистер Гардинер, – Это могло подействовать, но не думаю, что этого достаточно. Он легко наобещает, но так же легко исчезнет, едва долги будут оплачены. И уже сейчас он вполне мог бы сбежать!

– За ним хорошо следят, сэр, так что это ему не удастся. И ему это отлично известно. Как и то, что, если он сделает это, об этом станет известно его полковнику, и им займется военный суд. Нет, он не посмеет дурить.

– Господи помилуй, сэр, – взволнованно тряс его руку мистер Гардинер, – ведь тому, что вы сделали, просто цены нет! Вы должны представить мне все понесенные вами расходы, и я непременно возмещу вам все убытки.

– Ни в коем случае, сэр. Сумма намного превышает долги Уикема. Чтобы обеспечить будущее вашей племянницы, поверьте, надлежит потратиться гораздо больше, чем сможете позволить себе вы и ее отец, сэр, да простится мне моя самоуверенность.

– Это неважно, сэр, – уже резче возразил мистер Гардинер, – Именно в этом заключается долг ее семьи – как в денежном, так в моральном плане.

– Я понимаю вас, сэр, и я бы охотно подчинился, но это невозможно, – ответил он не менее решительно, не отводя взгляда.

– Хм, ну, это мы еще посмотрим, – проворчал мистер Гардинер. – Так что же тогда требуется от меня? Чем я-то могу быть полезен?

Тут Дарси понял, что может немного расслабиться и снова уселся в кресло.

– Я оставляю на полное ваше усмотрение, сэр, улаживать все проблемы с ее семьей, ибо я предпочитаю, чтобы о моем участии в этом деле никто, кроме вашей супруги, ничего не знал. И еще одно. Не согласитесь ли вы, чтобы ваша племянница провела все эти дни вплоть до свадьбы здесь, в вашем доме? В этом случае дело можно будет представить так, что она именно отсюда была выдана замуж.

– Но конечно же! – охотно поддержал он эту идею. Потом все же с некоторым недовольством добавил. – Уж во всяком случае, осилить все свадебные расходы мы вполне в состоянии!

Две недели спустя теплым августовским утром Дарси стоял в ожидании в дверях церкви св. Клемента. Легкое мягкое освещение, струящееся сквозь высокие витражи, не могло бы быть прекраснее, подумал Дарси. Только вот – чего ради? Расценивать предстоящее событие как прекраснейшее в жизни этой парочки ему никак не удавалось. Он оглядел улицу. Гардинеры запаздывали. Это вовсе не было на них похоже; он уже привык уважать эту пару, дядю и тетю Элизабет, с кем он оказался тесно связан в последние недели благодаря этой пошло-безвкусной драме. Он уже догадывался, кого можно винить в задержке. Он вздохнул, бросив взгляд через плечо на закрывшуюся за женихом дверь церкви. Массивная фигура Тайка Таннера надежно перегораживала пути к отступлению. Тайк криво улыбнулся ему, сочувствуя ему в задержке дела, которое любой из присутствующих желал бы поскорее завершить. Дарси тоже ответил ему сходной гримасой и опять в нетерпении повернулся к дороге. «Еще одно, лишь одно последнее усилие, сэр», молил мысленно отсутствующего пока мистера Гардинера, «и дело сделано!» Ах, как он хотел, чтобы это все кончилось и он мог бы с чистой совестью уехать в Пемберли. Что же касается самой этой свадьбы, он сильно сомневался, что такой результат делает ему честь. Конечно, нетрудно угадать, что надежды на счастье это пары весьма призрачны, но все же это оказалось единственной возможностью спасти репутацию семьи Элизабет, и именно эта мысль не давала ему права отступать от намеченного. Скоро все будет позади – если будет.

Из-за поворота показался экипаж, и, лихо развернувшись, замер у церковного крыльца. Обеспокоенный и смущенный джентльмен поспешно спустился на землю, едва дождавшись, пока развернут ступеньки. Он с тревогой взглянул на вход, и не смог скрыть чувства величайшего облегчения, увидев Дарси. Удовлетворенно кивнув, он обернулся к экипажу и помог дамам спуститься. Целый ворох шуршащих юбок, увенчанных немыслимо безвкусной шляпкой выкатился из кареты. За невестой показалась напряженная, но решительная фигурка миссис Гардинер. Дарси не мог не оценить ее заслуг и усилий, пусть и малоуспешных, направленных на то, чтобы удержать свою подопечную в хоть каких-либо рамках, приличествующих новобрачной.

Небольшая группка вновь прибывших поднялась по ступенькам, и мистер Гардинер крепко пожал ему руку.

– Мистер Гардинер, – Дарси уважительно поклонился, – Все ли в порядке? – Он кратко взглянул на невесту. – И со всеми ли?

– Мистер Дарси, – поклонился тот в ответ, слегка запыхавшись, – ваш покорный слуга. Непредвиденное дело немного задержало нас, однако все в порядке и можно начинать. Если с вашей стороны все благополучно.

– Никаких проблем. Жених готов, надеюсь. Пройдемте?

– Как можно скорее, – отозвался мистер Гардинер, – я лишь молю Бога, чтобы все поскорее завершилось и наши мучения на этом закончились.

Дарси только кивнул в знак полного согласия и повернулся приветствовать его супругу и новобрачную.

– А где же Уикем? – послышался голосок Лидии из-под широченных полей шляпки, пытаясь разглядеть жениха в темноте церкви. – Он что, уже внутри? Разве не должен он быть уже здесь?

Мистер Гардинер в тревоге взглянул на него, и Дарси поспешил успокоить их.

– Да, он уже здесь. Не желаете ли войти?

Он провел дам внутрь, лишь обменявшись взглядом с Таннером, чтобы убедиться, что все в порядке. Дарси обернулся к миссис Гардинер:

– Позвольте предложить вам руку, мэм?

– Благодарю вас, мистер Дарси. – Она взяла его под руку. – Благодарю за все.

– Вы очень добры, мадам, – начал он, однако его дама похлопала его по руке, прерывая его поток вежливостей.

– Нет, сэр, это вы сама доброта, щедрость и еще целый ряд замечательных и заслуженных качеств.

И она улыбнулась ему так искренне и заразительно, что он, покраснев от смущения, не мог не улыбнуться ей в ответ. Оглядевшись вокруг, миссис Гардинер вздохнула.

– Какой чудесный день. Это неразумное дитя Лидия не заслуживает такого благословения природы. Однако, она нашего мнения не спрашивает, не так ли? – Она оценивающе взглянула на их небольшую компанию. – Что же, если бы это не заставило возгордиться незаслуженно мою заблудшую племянницу, хотелось бы мне, чтобы ее родные присутствовали здесь; по крайней мере Джейн и Элизабет.

Следом за мистером Гардинером, сопровождавшим невесту, они прошли под своды церкви, потом прошествовали по центральному проходу, вступая то и дело в разноцветные пятна льющегося через розетки витражей света. Действительно чудесное утро, подумал Дарси, больше тетушки, разумеется, желая, чтобы ее желание было реальностью. Если бы это могла быть его свадьба, и Элизабет рука в руке рядом с ним! Радость и боль пронзили его в одно и то же время.

Они были уже у цели. Миссис Гардинер встала позади племянницы, а Дарси занял свое место справа от Уикема. Новый с иголочки синий костюм придавал жениху достаточно смелости и импозантности, во всяком случае, он без тени неловкости и вины стоял перед алтарем. Невеста, млея от восхищения, громко прошептала тете:

– Разве он не красавец?

– Мои дорогие прихожане, – приступил к церемонии священник.

Уикем выпрямился. Дарси неотрывно смотрел вперед, опасаясь, как бы под воздействием серьезности раздававшихся под сводами церкви слов, поставивших точку в этой истории, его лицо не рассказало бы красноречивее всяких слов, что он чувствует на самом деле.

Дело впрочем было слажено с небывалой поспешностью, буквально в несколько минут. Склонившись, он расписался в качестве свидетеля, а миссис Гардинер обняла племянницу и без особых чувств пожала руку своего нового племянника. Мистер Гардинер наскоро чмокнул невесту в лоб.

– Что же, – заключил он, игнорируя попытку Уикема пожать ему руку, – полагаю, что дома уже все готово. Не разделите ли с нами свадебный завтрак, сэр? – обратился он к священнику, однако тот вежливо отказался. Он повернулся к Дарси. – Я знаю, что вы должны уехать, так что не присоединитесь к нам; но мы очень ждем вас завтра на ужин, когда новобрачные уедут. – Мужчины крепко и искренне пожали друг другу руки. – Премногим обязаны вам, мистер Дарси, за вашу помощь, – и, поклонившись и окликнув супругу, с ней вместе спустился к поджидавшему их экипажу.

– Дарси, – окликнул его Уикем.

– Уикем… миссис Уикем, – отозвался он. – Юная миссис Уикем сделала реверанс и хихикнула.

– И когда же…? – спросил Уикем, подойдя поближе.

– Как только доберусь до дома, делу будет дан ход, – тихо ответил он. – Не забывай заботиться как следует о жене, и все будет в порядке.

– Ну, конечно же, – Уикем сделал шаг назад, и обняв, прижал к себе молодую. – Она ведь для меня теперь просто сокровище, разве же нет?

Новобрачная польщено захихикала.

– Миссис Уикем, – откланялся он. С него было достаточно, и он быстро спустился к своему экипажу.

– Домой, приказал он своему кучеру.

– Есть, сэр, – ответил тот, подбирая поводья. Грум сложил лестничку, закрыл дверцы, и новобрачные пропали из виду. Дарси бросил рядом шляпу и вытянулся на сиденье, вытянув окоченевшие от церемониалов мышцы. Ах, как хорошо оказаться опять в собственном экипаже! Хватит приключений в наемных шумных и тряских колымагах, всему есть мера. Так что эти радости он охотно оставляет любителям острых ощущений. Он уедет в Пемберли, и как можно быстрее… да, как можно быстрее. Он сразу успокоился. Пемберли. Господи, как он хочет оказаться дома!

* “Comedy Of Errors”, Act 3, Scene 1:

There is something in the wind, that we cannot get in.