Поистине, этот день оказался необычным. 4 page

– А ты почему прогуливаешь? – придала голосу строгие нотки староста.

– От того, что я пропущу прорицания, никому хуже не будет, – все так же беззаботно сообщил Гарри, выбираясь в коридор и выталкивая девушку из их импровизированного укрытия. – Ты как себя чувствуешь?

– Уже хорошо. Спасибо. На руны я ходила. Макгонагалл сердилась?

– Нет. Мне кажется, ее немного взволновало то, что ты себя плохо чувствуешь. А особенно, что это из-за тех событий.

Взгляд Гарри потемнел. Как всегда при воспоминании о том дне – дне, когда он потерял Сириуса.

Гермиона осторожно коснулась его руки. Он посмотрел в ее глаза и кивнул, давая понять, что все в порядке. Все как всегда. Они никогда толком не говорили о том дне. Слишком тяжело было вспоминать. Все случайные упоминания заканчивались неловким молчанием и судорожными попытками перевести разговор в другое русло. Вот как сейчас. Гермиона перебирала в уме одну тему за другой, Гарри молчал, глядя в окно и засунув руки в карманы. Когда Гермиона едва открыла рот, намереваясь узнать, все ли в порядке у него с Кэти, юноша вдруг вытащил что-то из кармана. Гермиона, обрадовавшись хоть какому-то действию, подалась вперед, чтобы лучше разглядеть предмет. Да так и застыла. На раскрытой ладони Гарри Поттера лежала серебряная пуговица с фамильным гербом. Витиеватая буква «М», которую обвивают руки-лапы каких-то зверей-людей.

Сердце на миг замерло. Голос Гарри показался громовым раскатом:

– Ты знаешь, что это?

– Пуговица, – тупо ответила Гермиона.

– Я вижу, что не пирожное, – усмехнулся Гарри. – Не знаешь, чья она?

– Откуда она у тебя? – Гермиона упорно не поднимала головы.

– Я нашел ее в кармане джинсов.

– Когда?

– В последний день каникул. В Норе.

Девушка протянула руку, словно собиралась взять пуговицу, однако в последний момент отдернула.

– Понимаешь, она странно появилась… Но даже если не брать это во внимание, она кажется мне знакомой, но я не могу вспомнить, где ее видел.

Его рука дрогнула. Гермиона вскинула голову и увидела, что Гарри потирает висок.

– Голова?

Он кивнул, поморщившись.

– Она всегда начинает болеть, когда я пытаюсь думать об этом. Так странно. Похоже на заклинание, не находишь?

– Возможно…

А что ей оставалось делать? Отрицать очевидное?

– Ты кому-нибудь говорил об этом?

– Например?

– Дамблдору.

– Гермиона, я не хочу ничего говорить Дамблдору. Я говорю с ним больше, чем с кем бы то ни было за последние годы. И после каждого разговора хоть аваду на себя накладывай. Нет. Я хочу сам разобраться, но, видимо, стоит какая-то блокировка. Поэтому я и обратился к тебе. Если эта пуговица знакома мне, возможно, и ты ее видела.

– Она… тоже мне кажется знакомой, но нужно еще порыться в библиотеке, – сказала она совершенно идиотскую фразу.

Однако Гарри ничего странного в ее словах не увидел. Кивнул и поблагодарил.

Они шли по коридору в сторону гостиной, а мозг Гермионы просто кипел в поисках выхода. Это катастрофа. Память может вернуться. Пока этому процессу мешает боль. Самый естественный блокиратор. Если человек случайно наталкивается на что-то, способное вызвать стертые воспоминания, появляется боль. А ему и в голову не приходит связать эти события. Но здесь – катастрофа. В руках Гарри оказался постоянный раздражитель, а зная упорство, которым обладает юноша, можно с уверенностью сказать, что возвращение памяти – дело времени. И что тогда? Как он сможет пережить то, что его снова использовали? Ведь что, по сути дела, сделал Дамблдор? Спас Гарри? Нет! Он спас символ победы.

«Он эдакое переходящее знамя… Его модно любить…» – всплыли в памяти слова Драко Малфоя, сказанные им вечность назад.

Малфой! Перстень! Только сейчас Гермиона поняла, где она сама видела эту символику не так давно. На фамильном перстне Драко Малфоя был изображен герб его семьи. Видимо, Гарри ни разу не приглядывался к перстню слизеринца, что само по себе и не странно – здесь всегда была дуэль взглядов. Тут уж не до мелочей. Но стоит ему просто мельком взглянуть… О Господи! Что же делать?

Для начала поговорить с Дамблдором. Он сможет решить этот вопрос. В конце концов, это его ошибка, его промах. Все рассказать и пусть сам улаживает эту проблему.

Не учла Гермиона только одного – некий пресловутый закон подлости, который вступает в действие в самые ответственные моменты. Справившись о самочувствии девушки и посоветовав больше себя беречь и не перенапрягаться, профессор Макгонагалл с сожалением сообщила о том, что директор уехал на симпозиум, который продлится две недели. Гермиона едва нашла в себе силы поблагодарить своего декана. От разочарования захотелось затопать ногами. Нужно же что-то делать! Просто так сидеть нельзя. Хорошо хоть попросила Гарри больше никому не показывать свою находку. Девушка не могла поручиться, что Рон страдает отсутствием наблюдательности. Ее просьба уменьшала шансы Гарри узнать правду, но не сводила их к нулю.

А потом в голову пришло решение. Нужно поговорить с Малфоем! Срочно!

Нужно сказать, что у Гарри пуговица с его гербом, и Гарри может все вспомнить. И тогда случится катастрофа. Решившись, Гермиона даже подзабыла о своем страхе увидеть слизеринца. Глупые сантименты отступили на второй план. Все затмила цель.

* * *

Драко Малфой сидел в библиотеке и листал справочник по зельям. Не то чтобы его увлекало это занятие, просто в комнатах шла уборка, а уроки он прогуливал. Вот и сидел в библиотеке. Существовала вероятность того, что кто-нибудь из вошедших преподавателей может поинтересоваться, почему он не на занятиях, но ему было плевать. Отчасти он даже хотел какого-то конфликта, чтобы встряхнуться и переключить мысли на что-то другое.

Толстый фолиант с грохотом опустился на стол перед ним. Он едва успел убрать руки. Резко вскинув голову, встретился с «милой» улыбкой Пэнси Паркинсон. Эта улыбка вытеснила желание выругаться. Юноша просто насторожился и решил подождать, во что это выльется.

– Эгоистичный! Самовлюбленный! Подонок! – все с той же приторной улыбочкой отчеканила Пэнси.

– Чем обязан? – юноша приподнял бровь.

– Не догадываешься?

– В последний раз, когда разговор начинался в подобном ключе, я забыл о свидании с тобой. Хотя… тогда твоя речь выглядела эффектней, – он улыбнулся.

– Просто тебе было всего пятнадцать. Видимо, тогда тебя еще впечатляли подобные вещи, – она проигнорировала его улыбку.

Драко отодвинул фолиант, который чуть было его не покалечил, и откинулся на спинку стула. Разговор обещал быть не из легких. Наступила тишина. Пощелкивание стрелки напольных часов, шуршание страниц – у кого-то не было занятий, и люди пришли действительно позаниматься – покашливания и… тишина. Причем Драко она нервировала гораздо больше, потому что сопровождалась выжидающим взглядом Пэнси.

– Так, поиграли, и хватит, – наконец не выдержал юноша. – Выкладывай.

Пэнси, казалось, только этого и ждала. Она тоже откинулась на спинку стула и вновь улыбнулась.

– А я думала, ты начнешь… – в ответ на недоуменный взгляд легонько пожала плечами, – ну да ладно. Ты знаешь, я никогда не вмешиваюсь в то, что меня не касается – своих забот хватает. Но Блез мне не чужой человек, а на свете не так много людей, которые мне симпатичны.

Драко потер лоб. Подобное начало не сулило ничего хорошего.

– Так получилось, что в прошлые выходные я тоже ночевала в Хогсмите и случайно видела твое возвращение. И не только твое, как ты сам понимаешь.

Драко вскинул голову, и их взгляды встретились. Потрясение в одном и напряжение в другом.

– Это не мое дело. Ты можешь спать с кем угодно, но делай это так, чтобы Блез не знала.

– А что Блез может знать?

– Драко, она знает тебя миллион лет. Она догадывается, что с тобой что-то происходит. Поэтому, если уж ты продолжаешь спать с ней, будь добр, приложи усилия и не показывай, что думаешь о другой.

– Не думал, что подробности моей интимной жизни являются поводом для обсуждения, – холодно проговорил юноша.

– Мы не обсуждаем подробности твоей интимной жизни, – Пэнси с легкостью переняла его тон, – но я Блез тоже знаю не первый год, и иногда мне не нужно что-то выяснять, чтобы понять, что с ней происходит.

Вновь наступила тишина. Юноша, хмурясь, крутил перстень на пальце, девушка изучала свой безупречный маникюр. Наконец он подал голос:

– Я не считаю себя обязанным оправдываться.

Пэнси подняла взгляд от ногтей. Да. Он и вправду так считал. Упрямства и уверенности в правоте своих действий ему не занимать.

– Смешно, – с горькой усмешкой проговорила Пэнси.

– Ты была одна? – равнодушный тон, которым был задан вопрос, лишь больше подчеркнул заинтересованность в ответе.

Можно было бы потянуть время, поиграть на нервах, но Пэнси не стала.

– Нет. С Брэдом Милфордом.

Драко нахмурился, соображая. Пэнси и не подумала прийти ему на помощь, с видимым удовольствием наблюдая за работой его мысли. Наконец он вспомнил улыбчивого шестикурсника из Когтеврана. В свете предстоящей помолвки Пэнси не афишировала свои отношения с кем-либо. Видимо, поэтому они и проводили время в Хогсмите. Подальше от чужих глаз.

– Он нас видел?

– Нет. Я его отвлекла… Неужели она лучше Блез? – Пэнси все-таки задала мучавший ее вопрос.

– Мерлин! Что ты вообще себе в голову вбила! Я не сплю с Грейнджер!

– Ты провел с ней ночь.

– И?

– Подожди, ты хочешь сказать, что просто провел с ней ночь, и… ничего не было?

– Никогда не замечал за тобой склонности сводить все разговоры к сексу. Люди не обязательно спят друг с другом, если проводят вместе ночь.

– Естественно, не обязательно. Но при условии, что у отношений есть другие составляющие – общие интересы, переживания, эмоции…

Драко раздраженно дернул плечом, а Пэнси с потрясением уставилась на него. Кажется, в ее голове вырисовывалась общая картина.

– Прекрати на меня так смотреть, – еле слышно проговорил юноша, изучая обложку справочника по зельям.

– Странно… – она в задумчивости намотала на палец прядь волос. – А ведь мне всегда казалось, что ты-то никогда так не влипнешь.

Он устало проговорил:

– Пэнси, давай закроем эту тему. Твои домыслы беспочвенны. То, что мы оказались в одно время в одном месте – случайность. Не более того.

– Не слишком ли много случайностей?

Он вскинул голову, явно намереваясь сказать резкость, но что-то во взгляде девушки его остановило.

– Я не пытаюсь тебя упрекать, – тонкие пальчики крутили фамильный перстень Паркинсонов, который очень скоро сменит символ другого рода. – Просто удивляюсь. Так странно… Почему именно Грейнджер? Зачем так все усложнять? Я бы поняла какое-то влечение. Пара свиданий – утолить любопытство, позлить Поттера, что-то себе доказать… А так…

Ответом ей было гробовое молчание и сосредоточенный взгляд на поверхность стола. Да она и не ждала ответа, просто размышляла вслух.

Пэнси встала из-за стола, задвинула стул, взяла в руки фолиант, с которым пришла, и еще раз бросила взгляд на светлую макушку. Она всегда считала, что его невозможно пробить. Перед глазами был пример Блез, которая потратила на это большую часть своей жизни. Старания пропали даром. А потом появилась Грейнджер – девчонка, для которой понятия: стиль, макияж, мода – нечто запредельное, и он непостижимым образом попался на эту удочку. Почему? Как?

Пэнси вздохнула. Он так и не поднял голову. Первый раз за все время их знакомства Драко Малфой не нашел, что сказать. Значит, Пэнси попала в точку. Выходя из библиотеки, она вдруг поняла, что больше не может на него злиться. Да, он превращает жизнь Блез в ад, но то, что он делает с собой, во сто крат хуже. Ей вдруг вспомнился разговор, состоявшийся несколько месяцев назад.

– А ты представлял себя взрослым или старым в семнадцать лет?

Пэнси сидит в библиотеке своего имения и выжидающе смотрит на отца. Отец улыбается и качает головой:

– Вряд ли. Мне всегда казалось, что я буду молод и полон сил.

Он вздыхает, видимо, вспомнив свое недавнее падение с лошади при взятии очередного барьера. Тот день показал, что время не стоит на месте, и ему уже давно не двадцать пять.

После этого Пэнси задала подобный вопрос Блез.

– В старости мы будем эдакими холеными дамочками, помыкающими своими сопливыми внуками, – со смехом ответила подруга.

– Точно, а Милисента будет жуткой занудой.

– А Крэбб будет смешно картавить, потому что у него будут вставные зубы.

– Почему?

– Ну, просто мне так захотелось.

Они прошлись по всем знакомым, со смехом облачая того или иного в одеяния времени. Внезапно Пэнси озвучила мысль:

– Я не представляю себе Драко в старости.

Блез задумалась, а потом с уверенностью проговорила:

– Желчный, занудный старикашка, который будет одним своим видом запугивать всех домочадцев.

Пэнси попыталась это представить и тут же вспомнила прогулку на лошадях и безудержный смех. Она не помнила причины, лишь этот звонкий смех Драко и то, как он ласково похлопывал по шее своего коня, испугавшегося столь внезапного веселья. Желчный, занудный старикашка?

А вот сейчас она вновь подумала, что совсем не представляет себе Малфоя в старости. Может, в этом есть смысл? Может, ему просто не суждено состариться? Мысль не удивила. Словно она всегда жила где-то в глубине души и оформившись, не оказалась новой. Он слишком безответственно относится к собственной жизни, он все время пытается делать все наперекор. Гораздо проще покориться воле родителей, хотя… кто бы говорил. Пэнси вспомнила милого улыбчивого Брэда, с которым она не имела права встречаться. Не имела, но встречалась.

– Но ведь это не одно и то же. Правда? – спросила Пэнси у сверкающих доспехов.

– Правда… – гулким эхом отозвалось из-под забрала.

– Э-э-э… Пэнси, – девушка обернулась и встретилась с безумным взглядом Грейнджер.

Видимо, гриффиндорка только что тушила пожар или же сама являлась поджигателем, потому что такого затравленно-героического взгляда Пэнси еще не видела. Да и обращение по имени... Красные щеки, перепуганный взгляд, растрепанные волосы… У Драко явно что-то со зрением или с головой.

– Грейнджер? Ты от гиппогрифа убегаешь? – елейным тоном поинтересовалась слизеринка.

– Я? Н-нет. Мне нужно найти… Малфоя. Это касается дополнительных занятий.

– Да-да. Я понимаю. Это касается как раз занятий, – улыбка Пэнси стала еще приторнее.

– На что ты намекаешь? – Грейнджер сразу приготовилась защищаться.

– Я? Намекаю? С чего ты взяла? А есть на что намекать? – скороговорка Пэнси окончательно запутала гриффиндорку.

Гермиона бросила на слизеринку неприязненный взгляд и пошла прочь. Она сама найдет, без посторонней помощи, а то какие-то намеки начались. Интересно, Паркинсон что-то знает? Нет! Глупости. Просто показалось. Не мог же Малфой ей все разболтать. Уж если бы он хвастался, то, скорее всего, перед своими дружками, а не перед подругой невесты.