Какими же трудными выдадутся следующие несколько часов! 3 page

Мариса еще раз ее поцеловала и быстрым шагом направилась к двери. На пороге оглянулась и ободряюще улыбнулась. Во всяком случае, очень старалась, чтобы улыбка выглядела ободряющей, а она получилась жалкой и грустной.

– Беги, – поторопила Нарцисса. – И не забудь эльфам сказать, что они тебя не видели.

Мариса помахала рукой и умчалась. Наверняка опять забудет, и Люциус потом будет поминать ее почем зря пару недель. Надо же! Так нарушать этикет: врываться без приглашения, без предупреждения, да еще ни разу за все визиты не засвидетельствовать почтение главе семьи, а появляться исключительно в его отсутствие. Но в этом была вся Мариса. Чем старше она становилась, тем более вопиющими, по мнению брата, оказывались ее выходки. А ведь в них течет одна кровь. Но более непохожих людей сложно было отыскать.

Нарцисса вздохнула и перевела взгляд на книгу. Она, как могла, оттягивала этот момент. Но не может же она вечно смотреть на закрывшуюся дверь библиотеки.

Книга в черном кожаном переплете. Мягкая и… страшная. Нарцисса почувствовала, как липкие щупальца первобытного ужаса сжимают сердце. А ведь она еще не прочла ни строчки. Почему она не подумала раньше наведаться к родителям. Этот экземпляр был у них в имении. Она помнила эту книгу с детства. Правда, отец никогда не разрешал ее читать. Все бы ничего, но он взял с дочерей слово. Нарушить его Нарцисса не могла. И вот теперь книга у нее.

Нужно сесть, успокоиться. Она почувствовала, что ребенок забеспокоился. Ее ребенок. Оружие? Неужели из-за книги? Или он просто почувствовал ее страх? Он с ней. Он впитывает ее мысли и переживания. Мариса права. Она сможет.

Тонкие пальчики выглядели белыми на фоне черной обложки, когда она потянулась открыть книгу. Она не будет читать все. Ее интересует место, отмеченное ярко-розовой закладкой.

Чем дальше она читала, тем глубже становилась морщинка на высоком лбу, тем судорожнее побелевшие пальцы сжимали край стола.

Когда Люциус вошел в библиотеку в середине дня, то застал свою жену в необычном для нее состоянии. Странную бледность еще можно было списать на беременность, но на беременность не спишешь покрасневшие от слез глаза и затравленный взгляд. Когда он видел ее такой в последний раз? Это было в тот день, когда они избили Блэка в школе. Тогда уже появлялась эта тоска во взгляде, словно отобрали что-то дорогое, обманули, предали, загнали в угол.

Но сейчас почему? Опять ее нелепые страхи?

– Милая, ты в порядке?

Она вздрогнула от его слов и вздернула подбородок. Глаза опасно блеснули.

– Как ты мог? – ее голос был еле слышен, но от этого шепота по спине побежали мурашки.

Люциус напрягся.

– Милая, ты о чем?

Нарцисса встала из-за стола. Беременная женщина должна выглядеть трогательной и беззащитной. Лично Люциус бы поспорил с этим утверждением. Фурия, способная на все, чтобы сохранить дитя. Беременность сделала ее опасной. Очень опасной. Она не стала отвечать на его вопрос. Она молча хлопнула книгой о крышку стола.

– Мариса, – негромко проговорил он. – Вот стерва.

– Не смей так о ней говорить!

– Я знаю, что это она. Мне сообщили, что она была здесь. К тому же, откуда еще ты могла получить книгу?

– От тебя, например. Я жду объяснений!

– Объяснений? – Люциус попытался саркастически рассмеяться. Под этим взглядом получилось не очень хорошо. – Каких объяснений ты хочешь?

– Что ты сделал с моим ребенком?

– Я? Сделал? Милая, ты бредишь. Для начала этот ребенок не только твой. И с ним все в порядке. Поверь.

– Я читала эту чертову книгу! – в голосе прорвались истерические нотки.

– И напрасно! – резко откликнулся Люциус. – Истериками ты ничего не исправишь. К тому же, я не могу позволить тебе рисковать ребенком. Он слишком важен! Так что тебе придется успокоиться по-хорошему. Иначе…

Она не стала ждать, что последует за этим жестким «иначе». Метнулась к нему разъяренной фурией и влепила звонкую пощечину. Люциус от неожиданности дернулся. Надо же. Умудрился уступить в реакции беременной женщине. Но тут же исправился. Перехватил тонкие запястья и с силой сжал.

– Успокойся! – с нажимом произнес он. – Я не могу рисковать ребенком.

– Прекрати! – по щекам потекли слезы ярости. – Не смей говорить о нем, как о вещи! Он – человек. Не смей делать из него… неодушевленный предмет.

Он чуть встряхнул ее, стараясь сделать это ощутимо, но не нанести вред.

– Хватит истерик. С ребенком все в порядке!

– Зачем? Как? Как ты мог? Это же твой сын, Люциус! Твоя частичка! Как?

Ее тело сотрясалось от рыданий. Люциус понятия не имел, что делать. Еще не хватало, чтобы ей стало плохо и что-то случилось с ребенком. Нужно упокоить.

– Нарцисса… Милая… Послушай меня внимательно. С ним все хорошо. Наш с тобой сын станет великим человеком. Он будет обладать всем, чем захочет. Он все сможет. Слышишь?

Он прижал ее к себе, гладя по волосам. Одну маленькую деталь в своем рассказе он опустил: Нарцисса этого не увидит. Во всяком случае, вблизи. Как только ребенок родится, она отправится в одно из многочисленных имений. Да куда угодно пусть едет. Развеется, отдохнет, подлечит нервы. А ребенком займутся. Главное, правильно его воспитать. Главное, удержать его в определенных рамках и привить строгие принципы. Чтобы он с детства понимал, что должен делать. Это одна из самых блестящих идей Темного Лорда. И Люциусу посчастливилось стать отцом будущего хозяина мира. С помощью мальчика, наделенного очень большой силой, они добьются многого. Да, ребенок будет с детства лишен каких-то вещей… Но цель оправдывает средства. Ему все воздастся сполна, когда придет время. И Люциус станет свидетелем триумфа собственного сына. Так сказал Темный Лорд, а ему Люциус доверял безоговорочно, потому что чувствовал его заботу. Да, методы Лорда не всегда вызывали одобрение у чего-то похожего на совесть, притаившегося в глубине сознания Люциуса, но ведь у всего этого – великая цель. Его сын станет величайшим магом в истории. Люциус будет гордиться им! Вот только Нарцисса бы все не испортила.

Словно почувствовав его мысли, она вырвалась из объятий. Сделала два шага назад. Люциус вглядывался в такое знакомое лицо и не узнавал его. Слезы высохли. В нежных чертах проступила решимость.

– Я уезжаю! – все в ней словно говорило: «Только попытайся меня остановить!».

И Люциус попытался.

– Куда, интересно?

– К родителям!

– Милая, хочу тебе напомнить, что ты не можешь уехать к родителям. Одно мое письмо, и тебя там не примут. И нигде не примут. Кому нужна беглая жена? Позор на весь род!

– Ты не напишешь это письмо, милый! – она очень похоже передразнила его интонацию. – Ты скорее выпьешь гной бубонтюбера, чем позволишь запятнать свое имя.

Ее губы тронула холодная улыбка. Люциус про себя выругался. Вот стерва! А ведь полностью права. Она решительно направилась к двери. Люциус перехватил ее локоть и сильно сжал:

– Ты не выйдешь из этого дома, пока на свет не появится мой сын. Потом я лично отвезу тебя туда, куда тебе заблагорассудится. Но не сейчас!

– Ты не удержишь меня!

Дернул черт Эдвина выбрать в жены праправнучку вейлы! Когда она так уверенно говорила, становилось не по себе, потому что появлялось ощущение, что остановить ее невозможно. И куда делась прежняя Нарцисса, милая и кроткая?

Дуэль взглядов. Две пары серых глаз. В одних – попытка подавить, переиграть. В других – уверенность и воля. И последние побеждают.

– Здравствуйте, дети мои! – негромкий голос вошедшего мужчины прервал эту «игру».

Темный Лорд переводил взгляд с Люциуса на Нарциссу и обратно. Кажется, он верно оценил ситуацию. Люциусу стало неловко. На его семью пал выбор. Они стали избранными. А Нарцисса не желает этого понимать. Возможно, стоило подготовить ее с самого начала. Вот только что-то подсказывало, что ее реакция и тогда была бы такой же.

Но как же неловко, что Лорд видит ее непослушание. Нужно что-то придумать.

– С вашего позволения, – Нарцисса выдернула руку из ослабевшей хватки Люциуса и направилась к выходу.

На приветствие не ответила. Остается надеяться, что Лорд спишет это на рассеянность по причине ее положения. Но… она же уйдет. Нужно что-то сделать.

– Нарцисса…

Молодая женщина в дверях обернулась и с недоумением посмотрела на окликнувшего ее мужчину. Он никогда не обращался лично к ней. Они виделись довольно часто на каких-то совместных мероприятиях, но никогда не пересекались. Лорд редко удостаивал вниманием людей, не входящих в число так называемых Пожирателей Смерти. Нарцисса слышала его слова о ней, всегда доброжелательные, но он говорил о ней исключительно как о миссис Малфой. Обращение по имени сбило с толку.

– Задержись, пожалуйста. Я должен кое-что тебе сообщить.

Нарцисса открыла дверь, показывая, что уходит.

– Нарцисса! – прошипел Люциус. – В каком свете ты себя выставляешь?

О том, что его она выставляла в еще худшем свете, он не упомянул.

– У меня дурные вести, – в тоне Темного Лорда проявились скорбные нотки.

Нарцисса вновь обернулась и выжидающе посмотрела.

– Только что я узнал, что на поместье твоего отца напал отряд авроров. О причинах нападения мне неизвестно, но…

Люциус увидел, что его жена с силой сжала дверную ручку. Отряд авроров? Но поместье Блэков ненаносимо, как и обиталище любой другой чистокровной семьи.

Они не могли узнать. Это невозможно! Люциус затаил дыхание. Неужели...

– Поместье моей семьи ненаносимо, – еле слышно произнесла Нарцисса.

– Видимо, кто-то открыл его местонахождение. Мне очень жаль, девочка. Я скорблю вместе с тобой.

– Что значит… скорбите? – голос Нарциссы опустился до шепота.

– Твои родители… наверное, пытались оказать сопротивление, и… они погибли.

Люциус почти поверил в искренность Лорда. Так мучительно и скорбно он подбирал слова. Почти… Совсем поверить мешало чувство, что все слишком удачно складывается для их замысла. Не далее как вчера Лорд говорил о вероятности того, что Нарцисса может узнать об их плане и попытается уйти. Люциус еще сказал, что идти ей, кроме родительского дома, некуда. Не на улицу же она отправится в таком положении. Но Блэки не примут ее, если Люциус сообщит о том, что она ушла самовольно. Темный Лорд тогда рассмеялся и сказал, что семье, которая претендует на мировое господство, негоже марать свое имя в подобных сплетнях. Как Люциус хочет добиться уважения других людей, если не может справиться с собственной женой? В словах Лорда был глубинный смысл. Словно он предвидел все это. А несколько месяцев назад он сказал фразу, которая до сих пор не давала Люциусу покоя: «Путь к вершине всегда утопает в крови. И не только в крови врагов, но и своей собственной. Так должен ли тот, кто платит своей кровью за достижение цели, щадить других людей?». Тогда Люциус не очень уверенно ответил: «Нет, не должен».

Видя его неуверенность, Темный Лорд улыбнулся: «У твоего сына особый путь, Люциус. Он станет нашей опорой. Да, ему придется стать нашим знаменем, нашим оружием. Но это все временно. А его величие станет постоянным. Но до этого момента много воды утечет, да и крови тоже. Ты должен быть готов к этому. Научиться это принимать. Каждая никчемная душонка – частица силы твоего сына».

Так вот о чем он говорил! Перед мысленным взором всплыла хлопотливая миссис Блэк. Для нее каждый приезд Люциуса становился поводом продемонстрировать свое гостеприимство и расположение. Сдержанная радость мистера Блэка... Пройдет много времени, прежде чем Люциус сможет это принять. Но все-таки сможет. Темный Лорд поможет в этом. Все объяснит и оправдает каждое действие. И Люциус поверит. Он всегда будет верить этому человеку. Почти… всегда.

Нарцисса с усилием разжала побелевшие пальцы, выпустив дверную ручку. Медленно, как во сне, приблизилась к Темному Лорду. Долгое время стояла и просто смотрела в его лицо. Люциус напрягся, решив, что до нее не дошел смысл сказанного или у нее просто шок. Как это может отразиться на ребенке? Нужно что-то предпринять. Но Нарцисса сделала все сама. Ее ладонь взметнулась в воздухе и со звонким шлепком коснулась щеки Темного Лорда. Люциус охнул. Вот сейчас он станет вдовцом. Точно!

– Нарцисса, – проговорил он. – Мой Лорд…

Мужчина сделал жест, означающий, что все в порядке и, как ни в чем не бывало, посмотрел на девушку.

– Убийца! – звонкий голос отразился от высокого свода библиотеки и зазвенел в хрустальных украшениях на люстре.

На Темного Лорда это не произвело ни малейшего впечатления. Он осторожно взял девушку за плечи и, глядя ей в глаза, заговорил:

– Я понимаю твое состояние и скорблю вместе с тобой. Но жизнь продолжается. Жизнь – в тебе. Тебе нужно взять себя в руки и подумать о ребенке.

Он говорил что-то еще, но Люциус не слушал. Видел только, как напряженной струной сжалась Нарцисса. Ее совершенно не успокаивали эти слова. Она словно не слышала их.

– Люциус, – обратился мужчина к застывшему хозяину имения, – распорядись, чтобы приготовили успокоительное зелье. И побудь с ней.

Он осторожно подтолкнул Нарциссу к дивану. Та бессильно опустилась на него и, сжавшись в комок, спрятала лицо в ладонях. Сперва Люциусу показалось, что она плачет, но нет. Она просто сидела. Тихо и неподвижно.

– Может быть, стереть ей память? – негромко спросил он.

Нарцисса чуть дернула плечами при этих словах. Она услышала. И, более того, запомнила.

– Чему вас только в школе учат! Стирание памяти противопоказано при ее состоянии. Любое вмешательство в ее психику противопоказано.

Они вышли из библиотеки.

– Ее нельзя оставлять одну, – негромко произнес Темный Лорд. – Есть вероятность того, что она что-то сделает с твоим сыном.

– Не сделает, – уверенно отозвался Люциус. – Но успокоительное не помешает.

– Ступай, мой мальчик. Не оставляй ее.

Спустя полчаса Люциус сидел в библиотеке. Нарцисса спала на большом кожаном диване. Успокоительное зелье разгладило ее черты, придавая лицу детскую безмятежность. Но это только на время сна. Люциус был уверен в этом. Он прислушался к себе. Испытывал ли он жалость? Да, пожалуй, испытывал. Но все затмевала великая цель. Впервые в жизни он оказался нужен и важен. Впервые в жизни кто-то не мог обойтись без него. И не просто кто-то, а величайший маг. Имя Люциуса войдет в историю! А что значит в сравнении с этим жалость? Ничего. Он решительно отвернулся, чтобы не видеть трогательно свернувшуюся фигурку под толстым пледом. Сейчас он лукавил. Он силой старался изгнать из своего сердца жалость, благодарность и нежность к этой женщине. Но пройдет время, и его усилия вознаградятся. Все исчезнет само. Наверное, если долго чего-то добиваться, то обязательно достигнешь результата.

* * *

Темный Лорд стоял напротив окна. Неподвижно, словно изваяние. Люциус не решился его беспокоить и тихо вышел. Они обо всем поговорят позже. Что-то подсказывало, что сейчас Лорда лучше не трогать. Когда Люциус научился улавливать эти настроения? Сейчас уже казалось, что так было всегда.

Молодой мужчина бесшумно вышел, прикрыв за собой дверь, стараясь не потревожить и не обратить на себя внимания лишний раз. Сегодня и так хватило треволнений.

Мужчина у окна усмехнулся. Наивные глупцы. Некоторые из них до сих пор считали, что он может что-то о них не знать. Наивные. Темный Лорд давно знал все и обо всех. Не совсем обо всех, но о тех, о ком нужно было что-то знать. «Лорд Волдеморт». Они считают, что он не видит их страха! Да их просто передергивает, когда они произносят эти два слова, ставших теперь его именем. Его имя…

А ведь было время, его звали по-другому.

Мама назвала его Том. Том… Доброе и легкое имя. Какое-то детское. Поэтому он изо всех сил старался от него избавиться. Оно напоминало о детстве.

Могло показаться странным, но у этого человека было детство, если это можно так назвать. Впрочем в книгах пишут, что детство должно быть счастливым, радостным, беззаботным… Если это правда, то у юного Тома детства не было.

Он совсем не помнил мать. Она умерла сразу после родов, успев дать ему лишь имя. Имя проклятого маггла, отказавшегося и от нее, и от своего еще не родившегося ребенка.

Но осознание пришло потом. А поначалу Том ничего этого не знал. Знал, как его зовут. Знал, где он должен спать, где может, а где не может гулять. Знал наизусть распорядок убогого маггловского приюта. Знал имена ненавистных воспитателей. Знал, что в его комнате живет чудовище. В самом темном углу – он видел его по ночам. Два горящих глаза. От них нельзя было спрятаться даже под шерстяным одеяльцем. А еще знал, что будет следующий день, когда Билл Маррет снова отберет у него порцию сладкого, или изобьет, или наврет что-то воспитателям, и Тома снова накажут.

За что они его ненавидели? Этот вопрос не возникал у Тома никогда. Он с самого раннего детства знал, что для ненависти не нужны причины. Ненавидеть можно просто так. Как ненавидели его приютские мальчишки. Или как он сам – милую садовницу, которая никогда его не обижала. Но он ее ненавидел, потому что она тоже принадлежала этому приюту.

Когда он стал постарше, случайно подслушал, что его мать была сумасшедшей, поэтому отец отказался от нее и от собственного ребенка. Собственный ребенок – это он, Том. Чей-то ребенок. Это было ново и странно. Тогда он принял слова мерзкой воспитательницы на веру. Потому что в них был смысл. Отец! То, что он отказался, воспитательница, конечно же, наврала. Или что-то не так поняла. Она вообще всегда все путала.

С того дня жить стало чуть легче. Том понял, что на территории приюта у него появилось любимое место. Он мог часами сидеть на пне под большим кустом шиповника и смотреть на огромные чугунные ворота. Билл Маррет с компанией посчитали это новым поводом для придирок. Но Тому было все равно. Причиной больше причиной меньше... Его и так все считали психом. У мальчика же появился смысл существования – чугунные ворота. Пожалуй, на свете не было человека, который знал бы о них больше, чем Том. Даже тот, кто когда-то их выковал, понятия не имел, что они могут разговаривать. А Том знал, потому что часами слушал скрип петель. Иногда хлопотливый, когда молочник быстро распахивал ворота и загонял во двор приюта старую клячу, запряженную в скрипучую повозку, иногда страдающий, когда мистер Барк забывал их смазывать после очередного дождя, иногда убаюкивающий.

Том знал о воротах все, он изучил каждую виньетку их узора. Зачем он это делал? Он… ждал.

Ждал, что однажды ворота скрипнут радостно и торжественно, и появится он. Человек, который просто до сих пор не знал о существовании сына. Кто-то что-то напутали, ему просто не сказали. Но когда во всем разберутся, и он узнает, что у него есть сын, сын, который носит его имя, который ждет… Том Реддл обязательно придет.

Один день сменял другой. Ворота по-прежнему скрипели, то приветствуя кого-то, то провожая… А Том ждал. К другим детям приходили дальние и близкие родственники, кого-то забирали на время, кого-то насовсем. А Том ждал… Несмотря на насмешки обидчиков, не веря в слова воспитателей, не слыша и не видя ничего.

Однажды его вызвали к настоятельнице приюта, и она сообщила о том, что он зачислен в школу на западе страны. Том лишь пожал плечами, сделав вид, что ему все равно, но сердце при этом подскочило. А вдруг отец приедет и не найдет его? Настоятельница, зная о его странном времяпрепровождении, обещала сообщать адрес его школы всем, кто будет спрашивать. Она была стара и дурна собой, но обещания всегда выполняла.

Итак он попал в Хогвартс… Темный Лорд до сих пор проклинал и боготворил этот день. Проклинал за то, что тот день сломал все его мечты и надежды, превратив его в того, кем он стал. И боготворил за это же.

Было странным узнать, что ты волшебник. Что все те мелочи, случавшиеся с тобой на протяжении жизни, не являются нормой в том мире, в котором ты жил. Да и сам тот мир был не твой. Так бывает. Особенно, если ты совсем один и тебе просто не с чем сравнить. Если с тобой что-то происходит, ты считаешь, что в этом нет ничего необычного, что все это происходит и с другими людьми. Оказалось, нет.

В один день вся жизнь перевернулась с ног на голову. Выяснилось, что его мать – волшебница, а отец…

Вернувшись в приют на летние каникулы, он понял, что теперь ничто не будет так, как прежде. Даже издевательства Билла Маррета переносились теперь не так болезненно, потому что это все оказалось ненастоящим. Том понял это очень отчетливо.

Но самое главное изменение было не в этом. Большие чугунные ворота перестали с ним разговаривать. Они оказались простым бездушным предметом. Просто ворота, которым наконец смазали петли. Том с силой пнул их, и они промолчали. Его разобрала злость. Столько долгих лет они его обманывали, давали надежду на то, что однажды распахнутся и впустят в его жизнь человека, чье имя он носит. Они за это поплатятся. Они все. И эти чертовы ворота, и Билл Маррет, и весь этот идиотский приют, а главное – человек по имени Том Реддл.

Спустя шесть лет в газетах появится сообщение о трагическом происшествии: «…в предместье Лондона сгорел дотла детский приют имени святого Патрика. В живых не осталось никого…». Но больше всего видавших всякое пожарных потрясло то, что разрушающая мощь пламени была поистине фантастической. Иначе чем объяснить, что оплавились даже старые чугунные ворота, находившиеся в двух милях от выгоревших построек?

А еще год спустя на пороге большого ухоженного дома, в котором проживала семья Тома Реддла, появится миловидный воспитанный юноша. Разве можно будет сказать, увидев его вежливую улыбку, что этот мальчик пришел лишь для того, чтобы посмотреть в глаза собственному отцу. В первый и последний раз в своей жизни.

А еще позже произойдет загадочная гибель одного из лидеров банды «Лондонских демонов». Человека, которого панически боялись за его необузданную жестокость и алчность. Лондон будет бурлить и кипеть, обсуждая эту новость. Кто мог осмелиться? Как? Сопоставлял ли кто-то эти события? Возможно, да. Но, тем не менее, ответить на все возникающие вопросы наверняка мог лишь один человек. Хотя… в то время уже человек ли? Молодой мужчина, возомнивший себя судьей Мира, вершителем судеб. Имел ли он на это право? Он считал, что имел. Он, в чьих жилах течет кровь великого Салазара Слизерина!

Темный Лорд негромко вздохнул, отводя взгляд от непроглядной черноты за окном. Да! Он имел право судить. Он верил в это раньше и знал наверняка теперь. Он сделает этот мир лучше. В этом мире не будет нечисти и мусора, в нем будет только он!

Мысль о собственном величии пришла рано. Лет в пятнадцать, когда он понял, что его способности намного отличаются от способностей других учеников. А может, все дело было в фанатичном упорстве, с которым он постигал магическую науку. К третьему курсу он знал заклинаний вдвое больше, чем некоторые семикурсники. У него была цель: отомстить глупым людишкам, лишившим его детства. И он шел к своей цели. А потом он увлекся идеей чистоты крови. Эта тема была слишком болезненна – ведь его самого нельзя было отнести к чистокровным волшебникам. Но он – потомок великого Салазара, призванный завершить дело предка. Этой цели он посвятил большую часть своей жизни. Жизнь… глупая и зыбкая субстанция. Вот она есть, и вот ее уж нет. Он это понял очень отчетливо, когда встретил Билла Маррета – грозу никчемных людишек. Его боялись, перед ним преклонялись. А Том… Нет, не Том, к тому времени уже Лорд Волдеморт – Том навсегда остался на пороге дома, в котором он побывал один только раз, хоть тот и принадлежащего ему по праву. Лорд Волдеморт при той последней встрече негромко окликнул здоровенного детину у входа в какое-то заведение. Билл обернулся и недоуменно заморгал. Мало кто осмеливался так просто окликать его. Билл окинул наглеца своим фирменным взглядом, от которого люди убегали, как от огня. Однако невысокий молодой человек хрупкого телосложения признаков паники не проявлял. Смотрел спокойно и чуть насмешливо. Что заставило «потерпевшего Б. Маррета по прозвищу «Бык», как значилось наутро в полицейских сводках, сделать шаг к загадочному человеку? Любопытство? Уверенность в собственных мускулах и авторитете? Сколько бед могло бы не случиться, будь люди иногда чуточку умнее. Но Маррет решил наказать наглеца.

Лорд Волдеморт стоял над телом бывшего врага. Сколько насмешек и унижений вытерпел он от этого человека! И вот теперь отомстил. Отомстил. Странно… душу покинуло радостное возбуждение, которое еще недавно заставляло улыбаться. А теперь стало… пусто. Оказалось, что раньше была цель, а теперь ее нет. Он шел по полупустым лондонским улицам, подставляя лицо прохладному дождю. Впервые за долгие годы не нужно было что-то планировать, продумывать, проигрывать в мыслях. Он выполнил то, что собирался. Легко и непринужденно. Как любой человек, он спросил себя, страшно ли было убивать. Прислушался. Оказалось – нет, не страшно. Почему? Потому что он не воспринимал этих ничтожеств равными себе. Они лишь временная форма жизни. Они – никто. Лишь ступени на пути к его величию.

Темный Лорд усмехнулся. Как давно это было? Сколько воды утекло с тех пор. А ничего нового в людях он так и не увидел. Все они, как один, верили в свою уникальность и неповторимость, ни один не верил в то, что сейчас погибнет. Даже глядя в его лицо – ничего не выражающее лицо смерти. Не верили, потому что что-то страшное может случиться с кем угодно, но не с ними. Они же уникальны. Мир без них рухнет. Мужчина снова усмехнулся. Он давно поделил весь мир на последователей и прочих. Почему именно так? Обычно делят на друзей и врагов. Но само понятие «друг» было смешным. Что такое дружба? Что лежит в ее основе? Дружба – это миф! Выдумка для сопливых подростков. Дружба… Все в мире продается и покупается или… отбирается. И дружба не исключение. Взять хотя бы Петтигрю. Замечательный экспонат, который день за днем рассказывает все о своих друзьях… Поэтому Темный Лорд предпочитал слово «последователи». Люди, которые делают все, что он им скажет, пытаются предугадать каждый его шаг и вдох. Почему они так поступали? Тонкая психология и верный расчет. Не секрет, что все люди разные, но их чаяния и стремления так похожи. Один хочет власти, и Темный Лорд дает ему почувствовать эту власть. Другой хочет денег и получает их. Третий хочет знаний и их получает, правда, в ограниченном количестве, но он никогда не замечает этого ограничения. А кто-то хочет быть нужным, ждет тепла и признания себя личностью. Как юный Малфой, например. Такими людьми манипулировать легче всего. Дай ему поверить в то, что он нужен, что он, с детства понукаемый и унижаемый, запугиваемый и подавляемый, – личность! И он горы свернет ради тебя. Все так просто. Знание психологии и немного гипнотических чар. И все просто. Год, два и все они привязаны и преданы. Безоговорочно и безраздельно. А потом можно менять пряник на кнут. Они уже никуда не денутся. За это время привыкнут к чувству благодарности и к его мощи. А дальше – жесткий отбор. Тех, у кого появится хоть отголосок мысли предать – растоптать, стереть в порошок, причем в назидание остальным. А тех, кто будет проявлять особое рвение – приблизить, одарить. Сделать поводок чуть послабее, чтобы чувствовали себя свободными и считали, что сами принимают решения. Все просто.

Мужчина посмотрел на вино в бокале. Цвет крови. Сколько же он ее видел за свою жизнь... Когда же он остановится? Никогда, пока этот мир не падет к его ногам. Он сможет, если не сбудется пророчество. А оно не сбудется. Уж он-то предпримет все меры.

Да и вообще глупость все это. Ну, сказал какой-то сумасшедший ведун под действием круцио... Так там еще не то скажешь. Да и что он сказал особенного? Что родится ребенок, который его остановит? Бред! Не родится! Мужчина передернул плечом. В тот день он еще не знал, что услышит об этом пророчестве снова. Но только о части его. Не знал, но подготовился. Пятнадцатого июля на свет появится его секретное оружие. Ребенок, который станет самой большой ступенью, даже не ступенью – трамплином к его величию. Главное, правильно воспитать. В этом деле был риск. В голову даже пришла бредовая мысль, что этот ребенок и станет тем, кто его остановит. Но это все ерунда, конечно же. Сын вейлы… Зачатый магией, наряду с семенем. Главное, уберечь его.

Мысли вернулись к женщине, в утробе которой и находился его главный козырь. Проблема! Большая проблема, которую нужно была решать. Она не поддается гипнозу, что само по себе и неудивительно. Все та же кровь вейлы. Она не верит ни одному его слову. Удивительно, но факт. Остается найти другой способ. Как-то ее успокоить, переключить ее внимание, а потом изолировать от ребенка на некоторое время. Идеальный вариант – устранить совсем, но заклинание может ослабнуть, если с ней прервется связь. А устранение на время – подходящий выход. Когда она вернется к сыну, он уже будет подконтролен. Она ничего не сможет сделать. Так казалось.

А ведь вначале все выглядело проще. Но судьба сделала свой ход… Для создания идеального ребенка, с точки зрения плана, необходима кровь вейлы. Проще простого было бы использовать обычную вейлу. С ними можно договориться, их можно заманить посулами. Но подобное заклинание содержит слишком мощный заряд Темной магии. Для вейлы оно смертельно. Необходимо было найти женщину, в которой бы достаточно сильно проявились свойства волшебной крови златокудрых прародительниц. Несмотря на большую плодовитость вейл, это оказалось непростой задачей. Тем более решить ее нужно было в самые короткие сроки. Несколько месяцев в архивах, и все ниточки сошлись на семье Блэков. Три дочери. Шанс. Такая удача выпадает раз в тысячу лет. Тем более что найти язык с главой семьи оказалось проще простого. При ближайшем рассмотрении картина оказалась не столь радужной. Отношения между дочерьми были довольно прохладными. Само по себе это роли не играло, если бы все они оказались верны выбору отца. Но идеальных семей, как известно, не бывает. Вот и одна из дочерей Фаргуса Блэка, Андромеда, пошла по неправильному пути. Шансы уменьшились на треть. Была еще Беллатрикс, фанатично преданная, верящая каждому слову. Они с мужем стали верными последователями, на которых можно было бы возложить эту сложнейшую миссию. Если бы не одно «но» Это самое «но» иначе как подножкой судьбы Темный Лорд не называл. В Беллатрикс совсем не проявилась кровь вейлы, что превращало ее в одну из многих сторонниц Волдеморта, не более. Даже в Андромеде гены оказались сильнее. Если бы он сразу узнал об этом… Но иногда для выявления силы нужно поместить человека в определенные условия, в которых он непременно себя проявит. Со старшими сестрами на это ушло довольно продолжительное время. И вот результат: шансы уменьшились еще на треть. Осталась последняя дочь. Младшая. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, на кого из сестер природа не поскупилась, передавая магическую основу. И дело было даже не в характерной внешности, которая выдавала Нарциссу. Дело было в силе, исходившей от этого создания: в вибрации воздуха, флюидах древней магии, во взгляде. Однако на тот момент она была слишком юна, этим и объяснялись попытки Лорда выявить силу в старших сестрах. Пройдет время, прежде чем она сможет произвести на свет ребенка. С другой стороны ее юный возраст давал определенные преимущества: можно было воспитать, переделать, перекроить. Оставалось поместить ее в соответствующую среду. Вот тогда Волдеморт и убедил Фаргуса Блэка и Эдвина Малфоя в необходимости обвенчать детей. Фаргус был только рад породниться с уважаемой и древней семьей. Эдвин какое-то время сомневался. К тому моменту он уже присмотрел партию для сына. Ее семья тоже относилась к числу последователей Темного Лорда. Вот только Фрида Забини была совершенно не пригодна для осуществления плана. Была, правда, мысль обвенчать Нарциссу с наследником из рода Забини. Да вот только юноша был темной лошадкой. Подчинялся воле отца, выполнял возлагаемые на него обязанности, но не было в нем ни фанатичного стремления, ни рациональной уверенности в идеалах Темного Лорда. Люциус с этой точки зрения подходил превосходно. Ключик к нему подобрался очень просто. А после кончины Эдвина мальчик и подавно стал одним из самых надежных последователей. План был идеален со всех сторон. На каждый выпад судьбы Лорд отвечал своим запасным ходом. Тогда он еще не мог знать, сколько проблем принесет белокурая девочка, чей разум с фантастическим упорством откажется подчиняться его влиянию, а чувства вообще окажутся закрытой книгой.

Date: 2015-07-25; view: 267; Нарушение авторских прав