Влияние административных и законодательных реформ Петра I на формирование порядка работы с челобитьями

Законодательство правления царя Петра I о челобитных (жалобах) много сделало для упорядочивания организации государственного управления в XVIII в. и установления известного процессуального порядка в движении жалобы. Большое влияние на порядок подачи челобитий оказали меры, принятые Петром I в начале своего царствования. Важную роль в этом деле сыграло коренное изменение принципов делопроизводства, начавшееся в период 1699–1702 гг. с введения гербовой бумаги и замены оформления документов на столбцах тетрадями. Указом царя Петра I от 22 января 1699 г. предписывалось писать челобитные только на гербовой бумаге: «Под сею мерою герба писать всякие крепости»[58]. Изготовление и продажа этой бумаги были возложены на Оружейную палату. С 1719 г. на гербовой бумаге стали проставлять год. Гербовые сборы принесли ощутимую пользу казне, а также регламентировали форму и размеры челобитных и других документов. В связи с введением гербовой бумаги институт «площадных подьячих» был сначала ликвидирован указом царя Петра I от 9 декабря 1699 г., но затем восстановлен в январе 1701 г. Совершение частных актов (крепостей) вновь было передано компетенции «площадных подьячих», которых стали именовать «подьячими крепостных дел»[59]. Им предписывалось: «.писать крепости по прежнему указу в палатке Ивановской площади», а надзор за деятельностью «площадных подьячих» был поручен Оружейной палате, куда передавались собранные за подготовленные документы пошлины[60].

Постепенная замена столбцовой формы делопроизводства тетрадной, начавшаяся с 1700 г., повлияла на изменение оформления челобитной. Трудности в использовании свитков при составлении выписей из столбцов и экономия бумаги при тетрадной форме делопроизводства по сравнению со столбцовой явились главными причинами отмены царем Петром I с 12 июня 1700 г. столбцов и введения тетрадной техники документирования деятельности центральных и провинциальных учреждений: «…дела до нынешнего времени писали в столбцы на одной странице, и в том исходило бумаги много… А как учнут писать в лист и на обеих сторонах тетради, расходу бумаге будет меньше»[61]. Но на практике столбцовая традиция сохранялась еще более двадцати лет (в приказных избах она продержалась приблизительно до 1726 г., а в вотчинных конторах и дольше).

Не менее важным нововведением царя Петра I стало изменение написания даты в челобитьях и других документах. Ведь до 1 января 1700 г. в Московском царстве применялся порядок летосчисления от Сотворения мира, а с 1 января 1700 г. – от Рождества Христова. Смена порядка летосчисления была закреплена в именном царском указе от 19 декабря 1699 г. «О писании впредь января с 1 числа 1700 года во всех бумагах лет от Рождества Христова, а не от Сотворения Мира». В этом же указе было дано следующее разъяснение: «Считать 1 января 7208 года – 1 января 1700 года, а 1 января 7209 года – 1 января 1701 года»[62].

Царь Петр I, как известно, много путешествовал по Европе, знал европейские языки и читал книги на немецком языке. Поэтому неудивительно, что он больше привык к латинской азбуке, которая, как и многое западноевропейское, казалась ему красивее и лучше отечественной. В 1708–1711 гг. Петр I предпринял реформу русской письменности, устранив надстрочные знаки (титло), упразднив несколько букв и узаконив другое (приближенное к латинским шрифтам того времени) начертание оставшихся букв – так называемый гражданский шрифт, взамен церковнославянского, что значительно упростило составление официальных документов, в том числе и челобитных.

Ряд указов молодого царя определил правила составления челобитных, заметно отличающиеся от предыдущего порядка, установленного в царствование Алексея Михайловича. Теперь для рукоприкладства (подписи) использовалась не оборотная, а лицевая сторона первого листа. Кроме того, царским указом от 30 декабря 1701 г. всем сословиям запрещалось в челобитных и других документах именоваться полуименами и уничижительными (признание себя ничтожным) именами[63], например Семейка Яковлев сын Наумов или Михулка Афанасьев сын Лысков и т. п., и предписывалось подписываться полным именем[64]. В марте 1702 г. специальным царским указом вводилась новая форма челобитий, подаваемых на имя царя[65]. Начиналось обращение формулой: «Державнейший царь, государь милостивейший», потом должно было следовать изложение вопроса. Сама просьба начиналась со слов: «Всемилостивейший государь, прошу Вашего Величества…». Завершающей фразой должна была быть формулировка: «Вашего Величества нижайший раб»[66]. Введение этикетной формулы «раб» вместо именования челобитчика «холопом», не означающей рабства в прямом смысле слова, скорее соответствовало более позднему «покорный слуга» и обусловлено тем, что слово «раб» в то время было более литературным и менее унизительным, чем «холоп».

В начале XVIII в. обозначились явные признаки упадка приказной системы управления, связанного с сокращением по воле царя Петра I полномочий Боярской Думы, усилением роли судей приказов, сбоями в деятельности приказов и постоянными отлучками царя из столицы[67]. Приказная система к концу XVII в. действительно стала весьма неэффективной, поскольку способствовала лишь распылению финансовых ресурсов, так как каждый из приказов собирал налоги с какой‑либо части государства и тратил эти сборы на свои цели. Кроме того, губернская реформа 1708–1719 гг., разделившая все Московское царство сначала на восемь[68], а затем на двенадцать губерний, передала нити управления, прежде находившиеся совместно в руках царя и Боярской Думы, в ведение территориальных правителей, подчинявшихся только царю. Образованием губерний наносился решительный удар по традиционной приказной системе, которая теряла объект управления.

Появление губерний влекло за собой ликвидацию территориальных приказов, таких, например, как Поместный, Земский и др., которые трансформировались в отделения (столы) Московской губернской канцелярии, поскольку ранее властные полномочия этих приказов охватывали территорию, оказавшуюся в составе внушительной по масштабам Московской губернии[69]. Однако неудовлетворительные результаты функционирования губернского аппарата скоро показали Петру I, что необходим координирующий работу аппарата высший орган, облеченный особым доверием царя. Этим органом в 1711 г. взамен упраздненной Боярской Думы стал Сенат[70], которому губернии были поставлены в подчинение, так же как и оставшиеся приказы[71]. Наконец в 1718 г. Петр I решил ввести коллежскую систему управления[72]. Внутренняя организация коллегий четко закреплялась в инструкциях и штатных расписаниях. Коллегии действовали на началах коллективного принятия решений, регламентации обязанностей чиновников и специализации канцелярского труда[73]. Таким образом, иерархическо‑учрежденческая «лестница» создаваемого царем Петром I аппарата государственного управления включала: 1) Сенат; 2) коллегии; 3) губернии.

Со времен царя Петра I устанавливается новое понимание закона. В отличие от закона предыдущей приказной эпохи в виде коллективно выработанного мнения на основе традиций и обычаев, петровский закон выступает как воля самодержавного государя, «правильно объявленная». Поэтому не случайно в XVIII в. решение конкретного дела и формулировка правовых норм становятся исключительной прерогативой управленческих бюрократических учреждений. В апреле 1714 г. изданием указа «О подаче просьб о всяких делах в городах Комендантам, по неудовольствию на Комендантов Губернаторам, а на сих последних Правительствующему Сенату и о недерзании подавать просьбы Ц. В. в противность сего порядка» был установлен новый порядок административных инстанций, наподобие военного ранжирования, для «восхождения дел по челобитьям всяких чинов людей». В нем определялась следующая последовательность обращений к властям: комендант (города) – губернатор – Сенат – царь. Нарушать этот порядок царь Петр I запретил.

В то же время была сохранена возможность рассмотрения челобитий царем, но только в случае обращения по этому вопросу самого Сената: «Но разве такое спорное новое и многотрудное дело от челобитчиков объявится, которого по уложению решить самому Сенату без Именного от Е.Ц.В. указа отнюдь будет нельзя: тогда ему Сенату кроме их челобитчиков доносить Его Величеству, и получа указ, решить»[74]. Примечательно, что Петр I сохранил норму Соборного Уложения 1649 г. о том, что адресовать все челобитные следовало только на имя царя: «…указал всех чинов людям бить челом ему, Великому государю»[75]. Таким образом, этим указом продолжилось начатое еще Судебником Ивана IV (ст. 7) законодательное запрещение подавать просьбы непосредственно царю.

В одном из правовых актов, касающихся порядка организации судопроизводства, – «Кратком изображении процессов и судебных тяжеб» от 26 апреля 1715 г. была прописана процедура рассмотрения челобитья в суде, которая состояла из следующих этапов: 1) принесение челобитной судье; 2) принятие челобитной; 3) возбуждение дела; 4) извещение ответчика об этом и вызов его в суд; 5) открытие судебного заседания, его подготовительная часть; 6) изложение челобитчиком своих претензий; 7) ответ ответчика; 8) возражение челобитчика на ответ ответчика; 9) новое возражение ответчика; 10) исследование судом доказательств сторон; 11) порядок составления и оглашения приговора, а также вопросы обжалования приговоров: поводы для этого, органы, являющиеся второй инстанцией, порядок обжалования. Специальная глава была посвящена порядку представления челобитий (глава III «О челобитчике»), обязывающая излагать просьбу кратко и ясно. Также вводилась норма, по которой челобитчик мог лишь два раза обращаться в суд с челобитной по одному и тому же вопросу[76]. Процедура подачи челобитных усложнилась, но вместе с тем приобрела более четкие организационные принципы, действовавшие на постоянной основе.

Важное место в серии царских указов, изменяющих старинный порядок подачи челобитий на имя царя, занимают три указа: от 17 декабря 1718 г. «Объявление и Указ Е.Ц.В. в народ, каким образом с будущего 1719 г. челобитчикам поступать»[77], от 22 декабря 1718 г. «О неподаче Государю прошений о таких делах, которые принадлежат до разсмотрения на то учережденных Правительственных мест, и о нечинении жалоб на Сенат под смертною казнию»[78]и от 15 июля 1719 г. «О неподаче просьбы в высший суд, минуя низший, и о непереносе дела из одного суда в другой той же инстанции»[79]. Таким образом, царь Петр I создал две отдельные системы государственных инстанций для рассмотрения челобитий: административно‑судебную (коменданты, городовые и провинциальные воеводы, губернаторы, коллегии) и судебную (судьи и городовые провинциальные суды, надворные суды).

Петровским законодательством были разработаны подробные правила для челобитий, подаваемых в правительственные и судебные места. Сформировался новый порядок обращения с челобитьями в судебные инстанции: нижние суды на местах (в губерниях и провинциях) – высшие надворные суды (в «знатных губерниях»[80]) – Юстиц‑коллегия – Сенат. Каждое последующее обращение должно было содержать разъяснения и доказательства того, что решение предыдущего органа может быть признано неправомочным. Решение Сената считалось окончательным и обжалованию не подлежало. Петр I и в дальнейшем постоянно подчеркивал значение созданного им высшего государственного органа, вплоть до недопустимости попыток оспаривать решения Сената[81]. Этим вносилось совершенно новое для России правовое начало, противоречащее Соборному Уложению 1649 г. и предыдущей многовековой правовой практике, ведь до того времени царю можно было жаловаться на любое учреждение. Здесь так же, как и в великом множестве других вопросов, царь Петр Алексеевич в корне нарушил давно сложившиеся традиции.

В 1717 г. при посещении Парижа Петр I ознакомился с государственным устройством французского королевства[82]. Опыт организации работы государственных учреждений с жалобами подданных французского монарха показался московскому царю интересным. По его повелению был составлен документ, получивший название «Наказ рекетмейстеру»[83], который можно оценивать и как стремление освободиться от бремени личного рассмотрения возрастающего количества жалоб, и как начало нового порядка в самодержавном управлении, ибо Петр I первым среди российских властителей отрешается от удельной традиции считать государство собственной вотчиной[84].

Еще один новый поворот в политическом сознании Петра I состоял в том, что народ из субъекта был «разжалован» в объект управления. В предыдущих царствованиях народ был таким же субъектом, но менее важным, чем царь, поскольку образ государства персонифицировался в лице монарха, являвшегося с 1613 г. символом единства страны. Но при Петре I акценты в обязанностях царя и подданных изменились. Теперь главной обязанностью царя стало руководить всей жизнью подданных ради их же блага, а главной обязанностью подданных – безропотно подчиняться ради их же пользы. Ибо только царь, даже против желания народа, может обеспечить ему «общее благо». Во многом это представление нашло отражение в отношении царя к традиции челобитья вообще и процедуре рассмотрения челобитий с помощью нового должностного лица – рекетмейстера, которому предписывалось «ведать управление дел челобитчиковых» и то, «от чьего правления происходят обиды или неправое вершение и продолжение противно указам, регламенту и Уложению»[85]. Но эту должность царь Петр I установил не сразу. Сформировав указом от 9 мая 1718 г. Юстиц‑коллегию[86], он, следуя обычаю самодержавной власти, сохранил как исключительную меру древнюю традицию великокняжеского и царского милосердия – подачу жалоб лично царю; но теперь только через доклад сенатского секретаря. Задача эта в силу огромного числа челобитий оказалась для сенатского секретаря непосильной и поэтому указом царя от 13 мая 1720 г. было установлено определить при Сенате «особого человека, персону знатную» для приема челобитных на решения коллегий и канцелярий по вопросам, им неподчиненным[87]. Согласно инструкции Сената, этому чиновнику предписывалось принимать челобитные «тогда только, когда будет написано, что вершено неправо и в противность закону, с указанием, в чем именно состоит неправость и противность указу»[88]. Это означало первый шаг к созданию системы косвенного надзора за деятельностью правительственных учреждений со стороны царя.

И все же ситуация с непрекращающимся потоком жалоб, демонстрирующая царю слабость контроля за деятельностью аппарата управления, потребовала более сильного организационного начала – учреждения дополнительного к уже имевшимся фискальной и прокурорской службам нового надзирательно‑контрольного органа. Поэтому 5 февраля 1722 г. издается именной указ из Сената «Инструкция или наказ рекетмейстеру Василию Павлову»[89]. Это интересный документ, раскрывающий представление Петра I об использовании челобитий для контроля за системой органов управления государством. В «Наказе» был установлен процесс документирования рассмотрения генерал‑рекетмейстером челобитий на оспариваемые решения коллегий. Принимая челобитные дела из сенатской канцелярии, генерал‑рекетмейстер должен был «из них подлинные и перечневые выписки делать». Затем «…велеть ко оным выпискам коллежским членам и челобитчиком прикладывать руки в том, что те выписки учинены право, и по том докладывать по них Сенату и требовать скорого решения»[90]. Оговаривался порядок, когда члены присутствия коллегии или сам челобитчик по каким‑то причинам отказывались подписывать выписки, сделанные генерал‑рекетмейстером из дела по челобитью: «…а ежели по которому делу учиненная выписка хотя ему рекетмейстеру покажется и правая, а челобитчик или коллежские члены ко оной рук прикладывать не будут, то подлинное дело и тех, кто руки прикладывать не будет, представлять Сенату, а в Сенате требовать письменного известия, чего ради они рук не прикладывают, и по тому известию свидетельствовать, и буде что надлежит прибавить или убавить, и то чинить Сенату, как за благо разсудят»[91].

В случае если вопрос по челобитью коллегия решала вопреки царским указам и в своем решении об этих указах не упоминала, то «Наказ» требовал от генерал‑рекетмейстера исправления этого положения: «.на таких челобитных подписывать, чтоб они (коллегии. – Авт.) писали об том подлинно»[92]. Кроме того, генерал‑рекетмейстер должен был следить за нарушениями порядка прохождения челобитий по инстанциям, установленного царскими указами: «… також которые челобитчики будут бит челом на подчиненные к колегиям канцелярии и канторы, не бив челом во оных колегиях, к которым они подчинены, и на таких подписывать, что им бит челом в тех колегиях, к которым они присутственны»[93]. Особой заботой генерал‑рекетмейстера должен был являться контроль за соблюдением коллегиями сроков рассмотрения челобитий: «А ежели в указные числа по регламенту в колегиях решения не учинят. тогда б такие челобитные подавали ему рекетмейстеру»[94].

В «Наказе» подчеркивалась недопустимость жалоб на решения Сената. Генерал‑рекетмейстеру было запрещено принимать к рассмотрению такие челобитья, а челобитчиков он должен был привлекать к ответственности: «А которые челобитчики будут челобитные подавать после суда и допросов в пополнение, и таких ему рекетмейстеру не принимать, и тех челобитчиков представлять Сенату, а Сенату таковым учинить наказание, дабы впредь так другим было неповадно»[95]. Генерал‑рекетмейстер также должен был строго следить за тем, чтобы члены присутствия коллегий были постоянно на работе и занимались разбором челобитий: «Ежели станут подавать ставочные челобитные (повестки явки на суд. – Авт.) такие, которым людем надлежит в колегиях, или канцеляриях по челобитным или по скаскам стать на сроки, а в челобитных своих будут объявлять, что в тех колегиях, канцеляриях где у кого будет дело судей никого не прилучится. такие челобитные, осведомясь, ему рекетмейстеру подлинно, прямо ль судей никого нет, и будет по той справке никого в той колегии или канцелярии судей не будет, принимать»[96]. В «Наказе» устанавливалась четкая ответственность перед Сенатом за сознательное нарушение генерал‑рекетмейстером своих обязанностей: «Буде же он, рекетмейстер, челобитен принимать не будет и тем челобитчиком чинить волокиты и убытки, и тем людем в тех на него бить челом в Сенате…»[97]

Затем указом Правительствующего Сената «О неподаче Е.Ц.В. прошений мимо Рекетмейстера»[98]от 23 февраля 1722 г. окончательно устанавливается самостоятельное место генерал‑рекетмейстера в системе управления государством, что по сути означало восстановление Петром I под французским названием прежнего Челобитного приказа[99]. Это позволило придать всей системе негласного контроля централизованность и завершенность, что ничуть не мешало особенно назойливым челобитчикам продолжать докучать царю. Поэтому функциями этого приближенного к царю чиновника были следующие: «а) рассматривать апелляционные дела, переносить их из коллегий в Сенат; б) быть подобно фискалам ходатаем притесненных и в) освобождать государя от многочисленных бесполезных просьб». Генерал‑рекетмейстер состоял при Сенате и ему подчинялся, но обладал определенной самостоятельностью, его решения не требовалось утверждать в Сенате. Вместе с тем Петр I создал в лице генерал‑рекетмейстера отчасти и орган надзора за Сенатом, предоставив ему право докладывать царю по тем челобитным делам, по которым в Сенате долго не принимались решения[100]. В течение 1722 г. последовало несколько указов, усиливавших значение генерал‑рекетмейстера в структуре управления и конкретизировавших его полномочия.

Указом от 27 апреля 1722 г. «О должности Сената» Петр I конкретизировал работу с челобитными[101]. Указ предписывал порядок, по которому генерал‑рекетмейстер должен был рассматривать направленные в Сенат жалобы. Генерал‑рекетмейстер мог принимать челобитные только на решения коллегий и учреждений, им неподчиненных, когда дело перебывало уже во всех низших инстанциях. Челобитные на коллегии были двух видов: 1) на долговременную волокиту дела; 2) на неправое решение. По челобитным первого рода генерал‑рекетмейстер сам требовал от коллегии скорейшего окончания дела и только в случае неисполнения его указаний письменно докладывал об этом Сенату, который посылал соответствующий указ в коллегию. Челобитные на неправое решение докладывались генерал‑рекетмейстером царю, и по царской резолюции генерал‑рекетмейстер забирал из коллегии дело для личного доклада Сенату, который принимал окончательный приговор, а генерал‑рекетмейстер принимал меры к исполнению этого приговора. И только в отсутствие царя жалобы на неправое решение коллегии могли быть генерал‑рекетмейстером прямо доложены Сенату.

Порядок рассмотрения различных дел по челобитьям и делопроизводства в коллегиях и губернских канцеляриях с 1720 г. стал подчиняться Генеральному регламенту[102]. Уже в главе II «О преимуществе коллегий» подтверждается жесткое требование документирования всех управленческих решений: «Того ради изволяет его царское величество всякие свои указы в сенат и в коллегии, також и из сената в коллегии ж отправлять письменно; ибо как в сенате, так и в коллегиях словесные указы никогда отправляемы быть не надлежат». В главе IV «Об исполнении указов» закреплялся порядок, по которому все дела, в том числе челобитные, должны быть систематизированы на исполненные и находящиеся на рассмотрении, для чего по «оным две записки иметь» и по неисполненным «держать роспись на столе, дабы непрестанно в памяти было».

Здесь же впервые законодательно были определены сроки рассмотрения письменных челобитий: «А челобитчиковы всякие дела по выправкам вершить по реэстру без всякого мотчания как возможно, а далее шти (шести. – Авт.) месяцев, как о том именным его величества указом повелено декабря 8 дня 1714 года, отнюдь не продолжать под наказанием». Далее устанавливалась ответственность за нарушение этого положения: «.кто без законной причины волочить станет, то наказан будет за каждый день по 30 рублей, ежели убытки от того кому не учинились; а ежели убыток учинился, то оной в двое доправить в первой и другой раз, а в третий, яко преслушатель указа, наказан быть имеет».

В главе V «О докладах в коллегиях» был определен порядок доклада по челобитьям: «…в челобитчиковых делах, которые дела и старшее по реэстру написаны, а истца и ответчика в надлежащее время не прилучится, а по другим делам, которые и после в реэстре написаны, прилучатся истец и ответчик: то, окончав государевы, немедленно и их дела по вышеписанному порядку докладывать, а не выбором, дабы оных долго не волочить, но как скоро возможно отправить. Ежели же кто против сего поступит и пренебрежет: тот наказан будет денежным штрафом; а ежели от того кому какой вред или убыток учинится: то оной на них доправить, как в четвертой главе изображено». Таким образом, впервые был установлен строгий запрет самовольно устанавливать порядок рассмотрения челобитий, что на практике соблюдалось только формально: всегда с помощью чиновников можно было найти способ обойти этот запрет.

Важным стало положение главы XIX «О подании доносителям доношений президентам и прочим членам в коллегиях с свидетельством», запрещавшее старый порядок челобитий: «…дабы президент доношения себе единому поданного не утаил (что если бы нарочно сделал, подлежал бы извержению, яко коварник, а не правитель): того ради объявить в народ, чтоб всяк требующий управы от коллегии давал доношение президенту не в дому его, но в коллегии, а не инде где, а принимать секретарю, а не иному кому, при прочих членах».

В главе XXII «О допущении челобитчиков в коллегии» прописывался порядок участия челобитчика в процессе рассмотрения его челобитной: «Ежели кто доноситель, или челобитчик в коллегиум допущен, и что словесно доносить или просить будет, то президент его выслушав спрашивает; и ежели требование его состоятельное и важное есть, оное в протокол записывается. А потом выступит челобитчик, и тогда в коллегии о том деле рассуждают, и учиненное вершение челобитчику, когда он призовется, объявляют; ежели же президент в разговорах своих что запомнит, то надлежит вице‑президентам и советникам нужное с надлежащим почтением припамятовать и изъяснять».

Глава XLIII «О книгах при конторах» четко прописывала порядок, согласно которому должна была иметься книга, где «все концепты (сочинения черные) конторных мемориалов и реляции с челобитчиковыми прошении, и притом с приложенными документами, то есть, доказательные письма, по порядку провинций и числа вместе сложены, в один переплет переплетены, и под один алфавитный реэстр подведены быть надлежат с кратким оглавлением истцовых имен и дел». Таким образом, государство впервые получило четкий порядок подачи и рассмотрения челобитий в виде составной части единой системы делопроизводства в органах управления[103].

С утверждением 24 января 1722 г. Петром I «Табели о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины; и которые в одном классе»[104]в челобитьях и других документах было введено обязательное титулование. Знание сложной системы титулов поднимало значимость чиновников, владеющих мастерством служебной переписки.

В конце своего царствования Петр I в ноябре 1723 г. издал указ «О форме суда»[105], который во многом изменил правила составления и рассмотрения челобитных[106]. Прежде всего изменялось обращение к монарху. Так, если еще в конце XVII в. писали во всех челобитьях: «Царю Государю Великому князю Всея Великие и Малые и Белые России самодержцу», то Петр I устанавливает новую форму обращения к царю: «Всепресвятлейший державный император и самодержец Всероссийский Петр Великий отец отечествия Государь всемилостивейший». Указом регламентировалась схема построения челобитий, что приводило к выделению из текста необходимых реквизитов, их рациональному расположению на бумаге, созданию композиционных элементов документа. В частности, указ предписывал, чтобы в заголовочной части под титулом царя, открывающим челобитную, помещалось обращение к судье. Содержание дела должно было излагаться предельно кратко и четко. Челобитные должны были писаться только на гербовой бумаге. При этом титул царя указывался только один раз в начале челобитной, а сама просьба излагалась по пунктам. Таким образом, царем был создан определенный формуляр челобитья, что облегчало изучение содержания жалоб. Указ также требовал от судей четко формулировать решения и проставлять их на полях против каждого пункта челобитья. Впервые в истории Российского государства были сформулированы четкие и ясные требования к структуре текста челобитной и предлагался образец для ее составления:

«Титло (титул царя. – Авт.).

Потом бьет челом имрак на имрака, а в чем мое прошение, тому следуют пункты, и писать пункт за пунктом.

Прошу Вашего Величества о сем моем челобитье решение учинить»[107].

В указе подчеркивалось: «Все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца, не толкуя, что сия форма суда к тому служит, а к другому не служит»[108]. Такое строгое требование свидельствовало о стремлении унифицировать документирование всего процесса рассмотрения челобитий во всех центральных учреждениях в соответствии со «стандартом», приведенным в царском указе.

Таким образом, к концу своего правления царю Петру I удалось за счет нового законодательного регулирования порядка подачи челобитий упорядочить систему гласного и негласного тотального государственного контроля, которая постепенно приобретала форму единого механизма. Для организации своей деятельности генерал‑рекетмейстеру был придан специальный аппарат – рекетмейстерская контора, – составлявший самостоятельную часть сенатской канцелярии. Дела по челобитьям могли докладываться Сенату только после регистрации в рекетмейстерской конторе в конторских книгах, а подпись генерал‑рекетмейстера служила для Сената гарантией правильности выписок из конторских книг[109].

Вопросы для самопроверки

1. Объясните причины ограничения, а затем запрещения подавать челобитья лично царю в XVI–XVII вв.?

2. Перечислите, какие реформы в области подачи и оформления челобитий были предприняты Петром I в начале его царствования?

3. Объясните, какую новую форму оформления челобитий ввел царь в 1702 г. Что означали эти нововведения?

4. Как повлияли меры Петра I по созданию нового центрального управления и формированию губерний на старинный российский обычай челобитья лично государю?

5. Какой порядок был установлен законодательством Петра I в начале XVIII в. для «восхождения дел по челобитьям всяких чинов людей» по административным инстанциям? В каких случаях Сенат мог передавать челобитья на рассмотрение лично царю?

6. Как была законодательно структурирована процедура рассмотрения челобитья в суде? Какую иерархию судов для рассмотрения челобитий установил Петр I?