Распределение и разделение власти

Методология рационального выбора активно используется при ис­следовании одного из ключевых феноменов политики - власти. Су­щественным при этом выступает вопрос о том, как власть делится между различными акторами, ее осуществляющими. Мартин Шубик отмечает парадоксальный по своему характеру первоначальный мо­мент моделирования власти в теории рационального выбора. Он пишет: “Парадоксальный аспект оценочных решений состоит в том, что они преимущественно мотивированы интересом справедливости и беспристрастного разделения. Взаимосвязь между справедливым раз­делением и властью устанавливается при условии рассмотрения того,

как оценивается точка, где сделка отсутствует между двумя любыми коалициями. В сущности статус-кво, или точка, где отсутствует сдел­ка, могла бы быть определена через власть тех, кто заключает сдел­ки. Процедура справедливого разделения применяется при использо­вании этой детерминированной властью первоначальной точки как основы для урегулирования” (Shubik, 1982, р. 393). Приведем две модели власти, используемые при сравнительном исследовании госу­дарственных институтов: распределения и разделения власти.

Модель распределения власти применяется для оценки того, каким объемом власти обладают различные акторы, взаимодействую­щие при принятии политических решений. В качестве таких действу­ющих агентов могут выступать депутаты парламентов, органы госу­дарственной власти — парламент и правительство, взаимодействую­щие коалиционные группы и т.д. При этом речь идет не столько о характере распределения власти, сколько об объеме власти, который подсчитывается с помощью специально сконструированных индексов распределения власти. Обратимся к первому опыту конструирования подобного индекса (Shapley, Shubik, 1954). Индекс Шаплей был сконструирован для априорной оценки распределения власти между различными структурами и лицами, принимающими решение. Авто­ры публикации исходят из простой предпосылки, что распределение власти в любой системе при голосовании по проекту решения опре­деляется тем, кто в побеждающей коалиции оказался центральным, или решающим для победы. “Наше определение власти индивиду­ального члена, — пишут они, — полагается на возможность, кото­рую он имеет по отношению к успеху побеждающей коалиции” (ibid, р. 787). Схема последующих рассуждений включает описание неко­торого гипотетического процесса голосования по проекту решения. Пусть имеется группа индивидов, желающих голосовать за некото­рый законопроект. Они голосуют по порядку. Как только большин­ство проголосовало за него, он объявляется принятым. При этом, го­лосующий по данному законопроекту последним, голос которого и явился центральным для принятия решения, принимается в качестве решающего выбор. Пусть порядок голосования будет случайным. Тогда можно подсчитать частоту, с которой индивидуум принадле­жит к группе, чьи голоса определили победу, а также определить, как часто он является центральным голосующим (pivotal voter). Это последнее число и принимается в качестве индекса распределения власти. Этот индекс измеряет число раз, когда действие индивида действительно изменяет положение дел. Простым условием этой фор­мальной схемы является предпосылка о равенстве числа голосов, ко­торым обладает каждый индивид, т.е. каждый будет наделен 1/п-ой долей власти, если п — число участников голосования.

Сам индекс, несмотря на довольно простую исходную схему рас­суждений, математически выражается довольно сложной формулой. Но в качестве примера авторы приводят результаты оценки распре-

деления власти между Сенатом, Палатой представителей и Президен­том в США, который позволяет увидеть “работу” этого индекса. Приведем его здесь (ibid, p. 789). Все три перечисленных выше структуры оказывают влияние на судьбу законопроекта. Для про­хождения законопроекта нужно большинство в обеих палатах Кон­гресса и согласие Президента или две трети большинства в обеих па­латах без президента (норма для преодоления вето). При этом допус­кается любая возможная последовательность голосования. Для каж­дой палаты и Президента в случае трех участников голосования можно указать три относительных центральных голосующих — по одному в каждой палате и Президент. В случае преодоления вето Президента таких голосующих имеется два — по одному в каждой палате. Один из этих пяти индивидов будет центральным голосую­щим в конечном итоге для всей процедуры голосования. Например, если Президент “голосует” после двух центральных голосующих в первом случае, но до одного или двух в случае с правом вето, тогда он является в конечном итоге решающим в процессе принятия зако­нопроекта. Частота этого случая, если рассматриваются все возмож­ные порядки (при условии, что в процесс включены 533 индивида — члены Конгресса и Президент), составляет приблизительно 1/6- Это и есть властный индекс Президента. Для Палаты представителей и Сената в целом эта цифра составляет приблизительно ⁵/12- Следова­тельно, соотношение индексов власти Президента, Палаты представи­телей и Сената выразится в пропорции 2:5:5. Если индекс распре­деления власти использовать для одного представителя Палаты, одного сенатора и Президента, то пропорция примет следующий вид -2:9: 350, т.е. у Президента в 175 раз больше власти, чем у одного члена Палаты представителей, и в 39 раз больше, чем у от­дельного сенатора.

В практике исследования используются и другие индексы распре­деления власти (см., например, индекс Банзафа: Banzhaf, 1965). В сравнительной политологии индексы распределения власти использо­вались для анализа принятия законов в Германии и США (Konig, Brauninger, 1996), в европейских странах (Johnston, 1977; Kitschelt, 1989).

Вторая модель разделения власти разработана для анализа госу­дарственных институтов, взаимодействующих на основе принципа разделения властей. В ее основе лежит идея о том, что в системе го­сударственной власти, состоящей из законодательных, исполнитель­ных, судебных и бюрократических структур, существует структура, оказывающая решающее влияние на политическую повестку, касаю­щуюся законодательства, политической стратегии. Эта модель хоро­шо разработана для исследования взаимодействия властей в США, хотя используется и для других стран (Weingast, 1996).

Во взаимодействии законодательной (Конгресс), исполнительной (Президент) и судебной властей суд и парламент имеют преимущест-

во перед Президентом в интерпретации принятых законов и измене­нии их использования. Отсюда, юридическая власть является ре­шающей. Рациональная модель подчеркивает взаимодействие между судом и иными ветвями власти. В качестве предпосылки утверждает­ся, что законодательный процесс и судебный процесс являются пере­крещивающимися и взаимными: не только суды могут переинтерпре­тировать законы, но и законодательная ветвь власти может реагиро­вать на судебные решения. Вайнгаст подчеркивает, что эта модель, во-первых, показывает, как потенциальные юридические правила из­меняют выбор официально избранных во власть людей по поводу за­конодательства, во-вторых, показывает, как перспектива законода­тельства, опровергая судебные решения, имеет прямое и принуждаю­щее влияние на эти решения (ibid, p. 173).

Расположим законодательную (3), исполнительную (И) и судеб­ную (С) власти на некотором континууме, и определим, что законо­дательство (Ю) принимается посредством торга между исполнитель­ной и законодательной ветвями власти (см. схему 2).

Схема 2