Семья или профессия?

Параллельно с карьерой развивались отношения с Леной. Мы поженились. Свадьба у нас была в гостинице «Космос». Там все было расписано на год вперед, попасть невозможно. Ленин дядя, он был очень высокопоставленный, госслужащий, подключил свои связи, как‑то договорились. Свадьба получилась по тем временам очень крутая. Весь суповой набор: Красная площадь, роскошный букет цветов, потрясающее платье, любовь, лимузины, голова закружилась.

Но никакой передышки на медовый месяц у меня не было, потому что я тут же загрузился в салонную работу. Если, например, мои коллеги имели какие‑то выходные дни, то у меня их не было вообще. Вместо походов в театр я пахал. Много работать приходилось оттого, что привык жить в достатке, привык к тому, что у меня всегда есть деньги. В Москве же, сколько денег ни имей, их все равно мало. А еще молодая семья, а еще нужны и машины, и шубы, и все‑все‑все надо новое и красивое. Конкурсы требовали много денег, надо было расти по работе, приобретать новейшие инструменты и самому выглядеть хорошо. При всех этих потребностях необходимо учитывать, что тогда в магазинах ничего не купить, за все переплачивать приходилось. Поэтому, помню, я работал так, что времени даже на просмотр телевизора не находилось. Если и читал, то журналы с информацией по работе и больше ничего.

Сейчас я думаю, что личная жизнь не подразумевается в этой профессии вообще. Конечно, моя жена изо всех сил старалась меня поддерживать, но и она устала. Ей хотелось другой жизни, не такой жесткой, как у меня. Порой мне даже кажется, что она в меня где‑то не верила.

Брак рушился медленно. Сначала Лена начала намекать, что ее не устраивает моя постоянная занятость. Потом в открытую говорила, что никакой личной жизни у нас нет. Она была права. Помню, всегда, когда предлагала пойти к подруге на день рождения или к родителям на юбилей, я отказывался, мне было ни до чего. Если она и уговаривала меня куда‑то выйти, то все равно голова была занята работой. Я ни о чем больше думать не мог.

Всего у меня было четыре брака. Каждая из моих жен оставила какой‑то след. Эти следы могли быть разными, и положительными, и отрицательными. Мне повезло, мои жены оставляли в основном положительные следы. Развод не помешал нам общаться. Мы до сих пор поддерживаем отношения, они и между собой общаются, созваниваются, дружат. Наблюдать за ними очень интересно. Ничего не мешает оставаться людьми. Помогать друг другу. Я в любое время могу позвонить и сказать, что сейчас приеду.

Когда я развелся с Леной, то думал, что это был первый и последний брак. Больше жениться я не собирался никогда в жизни. Убеждал себя, что женщина может быть музой, может быть ангелом, летать рядом, может даже быть другом, но только не женой. Какое‑то время проходило, и я опять влюблялся. Потом незаметно чувство плавно переходило в гражданский брак, который сопровождался совместной жизнью, а совместная жизнь в некоторых случаях заканчивалась реальным браком.

Мои свадьбы проходили с неизменным набором «общественных ценностей»: Красная площадь, Могила Неизвестного Солдата, смокинг, платье, цветы, лимузины. Церемонии были очень похожи.

Чем больше в моей жизни было отношений, тем чаще я замечал однообразность ситуаций. Поначалу роман, любовь, я же все‑таки влюбчивый. Я художник, и мне это чувство необходимо. А потом я видел, что начинаю делать шаг назад, перестаю развиваться. Не было женщины, благодаря которой я бы продвигался вперед, даже не в плане профессии. Хотя профессиональный рост необходим: мужчина должен зарабатывать деньги, а как же их зарабатывать, если твоя жена требует, чтобы после шести вечера ты был дома, уходил попозже, приходил пораньше, а в выходные отдыхал с ней на даче. К сожалению, и деньги, и полноценная семейная жизнь бывают только в кино.

Моя профессия подразумевает, что для развития и самосовершенствования надо пахать. Рано или поздно я видел, что роста нет, есть только шаги назад, огромные, колоссальные, тогда я находил в себе силы и начинал жить с начала.

Все мои бывшие жены очень сильные женщины, но в итоге оказывались не сильнее меня. Возможно, если бы нашлась женщина, которая была бы сильнее или совсем слабая, нейтральная, брак был бы и прочнее. А так меня хватало на несколько лет, и до свидания. Ни одна из моих бывших жен так и не вышла замуж.

Сейчас у меня такой период, что мне даже гражданский брак не нужен. Я так избалован женщинами, избалован этой вот звездностью, что в принципе, если надо, мне никто не откажет. Но все‑таки инстинктивно я ищу ту, единственную. Даже на каких‑то мероприятиях наблюдаю, смотрю за всеми, но то ли ее нет, либо она уже замужем.

Звезду сослали в «Шушенское»

Мои первые профессиональные победы и успехи в Москве были замечены не только прессой и публикой, но и руководством. И я прекрасно помню тот день, когда меня поставили перед фактом: мы тебя ссылаем в самую невостребованную парикмахерскую, ты эту парикмахерскую поднимаешь, а за это – поездка в Чехословакию, на международный фестиваль моды, представлять Россию, Москву. По сути, мне поставили ультиматум: или я еду в эту дыру (которую про себя называл «Шушенское»), а затем выступаю на разных конкурсах, или я вообще не выступаю, но работаю в шикарных центральных салонах. Я выбрал это «Шушенское», решил отработать там столько, сколько потребуется, но зато потом принимать участие в чемпионатах и обрести наконец‑то другой статус. Сделать громадный шаг вперед.

И вот меня из центрального салона переводят в это «Шушенское», место находилось в районе Олимпийской деревни. Салон класса люкс. Тихий, народа особо нет. Вялотекущий процесс. Но как только меня высылают, вся моя клиентура из центра тут же едет за мной. Никаких официальных сообщений о моей перестановке не было, они друг другу эту информацию передавали по телефонам. Через месяц возле салона нереальные автомобили, внутри – нереальные клиенты. Ко мне же поехали все звезды.

Пошла мощная выручка, салон стал вырастать. Объединение перепугалось, так как терялась клиентура из других салонов. Но я выполнил условие, поднял салон, увеличил выручку. В общем, свое дело сделал, и меня по‑честному отправили в Чехословакию. Это была совместная поездка московского объединения и Центрального конструкторского бюро, которое возглавляла Долорес.