Живые измерения

В течение трёх лет подряд мы с нетерпением ждали лета, стремясь опять к своим седым дубам, летя на зов живого измерения, чтоб слиться вновь в единую семью, пусть ненадолго, пусть на десять дней, а после ждать с надеждой новой встречи, где лес нас всех обнимет и излечит от улиц одиноких фонарей.

И каждый новый лагерь был, как инструмент, который помогал нам изучать самих себя, чтоб ближе стать друг к другу, не шествуя по замкнутому кругу, а двигаясь вперёд, и лишь любя. Поэтому ступенька за ступенью мы восходили благостью лесов в многоголосии птичьих голосов к СВОБОДЫ пониманья обретенью. Ведь то, что С ВО лей БО жьей ДА денная и есть всеблагая СВОБОДА понять лишь можно РАдостно у входа в свободный божий храм без догм, ограничений, где нет навязчивых речений и учений, а только лишь огонь лесных свечений, особенно, когда багрянцем вспыхнет лес, и ты внимаешь вдруг не логикой, а сердцем, что приоткрылась спрятанная дверца в эпоху приближения чудес.

Мы в дверцу ту вошли, но ждать не стали, а сами радостно пошли тем чудесам навстречу, и каждый новый шаг наш был отмечен задорной радостью, где не было печали, и даже малой капли огорчений в потоках неизведанных течений, которые несли нас к новым встречам с непознанным, что было недалече, и каждый раз оно готово было, для нас предоставляя верный шанс, когда мы были к этому готовы – себя нам предоставить напоказ.

Шагая по земле и торя путь по звёздам, читая по господним вещим знакам, так как никто не протоптал тропу туда, куда тебе нужней всего на свете, при этом ко всему осознавая то, что за тобой тропой шагают в будущее дети, ты должен понимать – насколько важно, насколько значимо придать движенью смысл, умело выбрав направленье к светлой цели под соловьиные немыслимые трели или напевы зимних вьюг, добраться не случайно и ни вдруг туда, где ждут давно дубы и ели.

Ещё я понимал, что новое движение детей не просто лагерь, а скорей – в живом пространстве – новая модель взаимодействия, мозайки из общений и тренингов принятия решений, словно лесная чудо-карусель, и с каждым её новым оборотом мы новые пространства открывали и всё смелей о будущем мечтали, гадая – что же там, за поворотом?

Нам открывалось то, что мы могли объять своим сознанием: объекты, образы, пространства выстраивались узором в ключ, чтобы открыть очередную дверь познания, где внешнее скрывает глубину, способную открыться тем, кто ищет, не только для ума приятной пищей, а тем, что с нами каждую весну – невидимо витает, прибывает и помогает жизнь любить сильней – цветущей трепетностью пахнущих ветвей, и обо всём на свете ведает и знает. И нас порою как-то неосознанно охватывало светлое волнение бодрящего, целебного воздействия – лесных пространств живого измерения.

Один из лагерей – шестой по счёту, его назвал я «треугольник силы» – в купальский праздник взял своё начало, воспользовавшись силой трёх стихий, когда казалось, что небесный океан сливается дождём на Мать-Сырую землю, готовую зачать от благости небесного Отца, а обережный, хороводный круг был, как живое коло, хранящее живой огонь, дарящий живу томительным дыханием земли тому, что зачинается и дождь в короткую купаленную ночь с любовью орошал земную ниву.

Задумывался лагерь как походный с тремя этапами недлинных переходов, и перед каждым новым переходом в течение трёх дней мы изучали место пребывания, прислушиваясь к чистому дыханию родной земли под дивным небосводом, в который вглядывались мы тихими ночами в недолгих промежутках меж речами – лесным немногочисленным народом.

Когда мы начинали ярче видеть краски многообразного, объёмного сюжета живых пространств в игре потоков света – за нами всюду следовала сказка. Нам нужно было лишь внимательней смотреть в неравнодушном, значимом участии, чтоб уловить детали каждой сцены, сюжетных линий смены-перемены, и стать её ведущей частью. И погружаясь в мир волшебный, нам становилось вдруг необходимо попасть на гору с именем «Дракон», чтобы проверить силу нашей группы, уменье оказать посильно помощь, штурмуя крутизну упрямых склонов, и находя тропой драконьи яйца – грибные указатели пути, которым нам положено идти в стране друидов, эльфов и драконов.

Мы находили те особые места, где можно было к дубу прислонившись, найти в себе ответ, читая, как с листа, в миры иные тихо погрузившись. И там, во глубине своей души понять на миг отчётливо и внятно то, что обычно вовсе не понятно, а здесь, где всё несложно, благодатно – услышать можно многое в тиши.

Когда маршрутами был замкнут треугольник, все переходы были за спиной – мы ощутили благодать приливом силы от осознания того, что мы себя вчерашних походом этим вдруг переросли,питаясь от земли, воды и света, нашли друг друга в странном мире этом, по новому узнали и нашли.

И этим лагерем-походом сын мой младший Алексей обрёл возможность испытать себя на прочность в первый раз, чтобы узреть мужские качества в себе, в шесть лет почувствовать походную сплочённость; всего хватало: слёз, усталости, восторга, ведь десять дней без мамы – это долго, и что поход – полезный груз, не обречённость на тяжкие страдания вдали от дома и привычных увлечений, в его глазах узрел я огонёк каих-то новых благостных свечений.

А старший сын мой Игорёк всегда за папой шёл, дышал мне в спину, и видел я в грядущем, что урок он свой усвоит не на половину, а сможет даже лучше, чем отец продолжить света благое горение своим уверенным, устойчивым движением туда, где нет понятия «конец», чтоб чувство бесконечного полёта вложить в сердца уже своих детей, таких же благодарных сыновей, чтоб став самодостаточно сильней, не пологаться глупо на кого-то – того, кто жизнь и счастье обустроит в полноте, дорогой к их устойчивой мечте.

Ещё бы я хотел сказать о человеке, который был со мной все десять дней и помогал мне понимать пространство и детей, являясь тем, коих немного в нашем веке, служа примером честного служения иным другим без помыслов корыстных, парящим вдохновением мыслей чистых – опорою для нашего движения. И дети его звали просто – Костя, хоть был он их намного старше, выше ростом, да только качества в себе развить, ребёнка в чистом сердце сохранить, поэтому с ним было очень просто. И часто он другим на первый взгляд казался то смешным, а то наивным, простым, худым, к тому же очень длинным, но это был всего лишь внешний ряд. А в глубине скрывалось трепетное сердце, готовое всегда прийти на зов того, кто в помощи нуждается и ждёт, что Константин услышит и придёт к тому, кто звал иль в чём-то нездоров, или не тянет дело в одночку, чтоб завершить, в конце поставив точку.

И было хорошо, что шёл он рядом, детей обогревая своим взглядом. За этот свет и мыслей глубину они тянулись неосознанно к нему. И благодарен я тому, что мы шагаем рядом с ним и ныне дорогами по жизни непростыми, не ведая, – зачем и почему, – однако в одинаковом стремлении, мне кажется, что в светлом направлении.

Седьмой наш лагерь примечательный был тем, что я наладил внешние контакты с детьми и молодёжью из села посредством приглашения принять участие в ночной лесной игре, чтобы начав к полуночи, намеренноокончить на заре.

Ребят я пригласив, придя на стадион, и ненадолго оторвав их от футбола, нежданным предложением немного удивил, хотя они конечно знали, что у села на берегу Самары – там, где акации растут у родника – стоит лесной наш, маленький наш лагерь и зрит, как плавно движется река.

А вечером мы ждали у костра и спорили, – придут ли нынче гости, решатся ли принять они участие в ночном, задорном, огненном причастии и скажется ли всё это на их духовном росте.

Когда уже совсем стемнело послышался неясный, приближающийся гул, а после тихо выступив из тени, приблизились к огню десятка два парней и с ними две поворные девчёнки держались ну не так, чтобы в сторонке, но ближе к свету, было чтоб видней.

Гостей мы угостили чаем и печением, поведав им историю движения с названьем «АстРА» и о лагерях, об играх, переходах и кострах и что такое сила вдохновения.

Контакт был установлен, оставалось – поведать им о правилах игры, название которой было «огнестражи» – охранники священного огня, живая неприступная броня отнападений силы тайной, вражьей.

Был брошен жребий – кто же первый, команда чья идёт оберегать костры, которые зажгут в местах укромных: лесных ярах, ложбинах иль оврагах, готовясь бдить в засадах, передрягах, чтоб не могли их взять врасплох – внимательных, но сонных. Хотя о сне каком я говорю, ведь даже встретив новую зарю, никто не заикался о подушке, под впечатлением ночного приключенья и нового лесного увлеченья – зажглись и те две смелые девчушки.

Перед игрой мы все соединились, чтобы узнать побольше друг о друге, ну а затем условно разделились на нашем костровом, полянном круге. Чтоб испытать себя на прочность, пройдя сквозь ночь тропою узкой, и разделить с командой силу – ту, что исходит здесь повсюду – земли родной, украинской, ведрусской.

Когда зажгла свой светоч Заряница, и птичий хор пел Сурье-Солнцу гимны – рождающийся день, как Феникс-огнептица был по особому сиятельный и дивный, сгорев вчера, чтоб нынче возродиться, быть может оттого, что лишь за ночь сумели стать понятнее и ближе мы с теми, кого раньше бы наверно лишь молча обошли бы стороною, но это нашей огненной игрою мы пережгли в себе гордыню-скверну.

Закончилась ещё одна ступень свободными лесными лагерями, спасибо всем, кто был здесь вместе с нами, сжигая свои слабости и лень.

Накоплен был немалый, важный опыт, ошибки учтены и сделан вывод, что правильнее было бы, полезней для мальчиков и девочек создать – отдельные, учебные программы, согласно их естественной природе, порой объединяя их на время, чтоб друг от друга суть не отделять. Ведь суть – она в единстве половин, но каждому познать необходимо своё устройство, чтоб неразделим и крепок был устойчивый союз, осиливать любой возможно груз, когда их жизнь и суть неразделима.

За эти годы появилось понимание – куда нацелены должны быть лагеря:взойдёт над миром новая заря, когда от мусора очистится сознание. Живые же, лесные измерения живее смогут жаждущим помочь пробиться к родникам сквозь злую ночь, коль чисто, бескорыстно их стремление. Отсюда выйдут будущие семьи, чтоб новым смыслом жизнь свою наполнить, заветы праотцов чтобы исполнить, пространства напоив живой водою, и следуя за утренней звездою, всё, для чего мы здесь однажды вспомнить!