Агентура во Франции в эпоху консульства и империи Наполеона

Период консульства во Франции был весьма сложен и ознаменовывался целым рядом международных осложнений и интриг.

Первый консул при помощи двух больших знатоков человеческого серд­ца — министра полиции Фуше и министра внешних сношений Таллейрана организовал прочную разведывательную и контрразведывательную службу; воскресли забытые традиции; разведывательная служба является уже не слу­чайным делом, а стройно продуманной, прочно организованной^[178].

Деятельность Наполеона еще в бытность его командующим армией, а затем первым консулом и императором указывает, какое важное значение придавалось им правильной организации разведывательной и контрразве­дывательной службам. Переписка Наполеона с министрами полиции и вне­шних сношений, а также его письма и инструкции различным генералам полны указаний и советов по вопросам о сборе сведений о противнике и о борьбе с иностранным шпионством; положительно поражает, насколько вни­мательно и глубоко, до деталей входил Наполеон в вопросы разведки, а в частности, и в дела тайной агентуры, на которую он не жалел ни усилий, ни средств; политическая международная агентура велась непрестанно, причем как дипломаты высших рангов, так и консулы были обязаны способство­вать и военной разведке, собирая и доставляя сведения, интересующие воен­ное ведомство.

Тайная военная разведка велась не только во время самого хода военных действий, но и в мирное время в предвидении войн.

Во главе служб тайной агентуры были поставлены вполне доверенные лица, занимающие высокое положение, например, Савари, Дюрок, барон Биньон; тайные разведки офицеров очень поощрялись, причем в секретные командировки посылались и высшие начальствующие лица, например Мюрат, Бертран, генерал Лемаруа и пр.

Об общей организации агентуры и об управлении агентурной службой можно судить по следующим словам Бонналя²: «Наши эмиссары были мно­гочисленны, хорошо оплачиваемы, надежны; управление ими было поруче­но столь заслуженным людям, как Савари и Белльярд».

Переходя к примерам агентурной работы перед кампаниями и во время их ведения, остановимся на следующих:

Во время Итальянских походов Бонапарт, приказывая своим генералам вести агентурную разведку, посылая шпионов в различных направлениях, не гнушался вести и личную непосредственную работу с агентами. Худож­ник Биожи, находившийся при Бонапарте, говорит: «Трудно себе предста­вить ту массу лиц, которые каждый день имели к нему (Бонапарту) доступ; тут были и изящно одетые дамы и лица разных сословий. Он им хорошо платил, а потому и знал все».

Во время походов 1796 и 1800 гг. одним из известных тайных сотрудников Бонапарта был итальянец Франческо Толи, про которого в одном из писем, найденных в Миланской библиотеке, встречается фраза: «Генерал Бонапарт принимает шпиона Франческо Толи, который выдал Вурмзера и провел Ме­ласса»'.

В кампанию 1805г. громадные услуги по делу тайной разведки оказывал Наполеону знаменитый шпион Карл Шульмейстер (Шарль, барон Мейнау), работавший под руководством Савари.

Шульмейстер, работая в пользу Франции, сумел очень ловко войти вдо- верие к австрийцам и поступил на службу к генералу Макку, которого весь­ма тонко и искусно проводил, подготавливая его поражение.

Подкупив капитана Венда, стоявшего во главе тайной разведки авст­рийской армии, Шульмейстер получал какие угодно пропуска и переезжал свободно из одной армии в другую, ухитряясь даже попадать на военные советы. Ведя очень ловкую двойную игру, Шульмейстер вводил Макка в за­блуждение, скрывая о передвижениях французской армии с берегов Рейна к Дунаю; часть ложных сведений, как, например, об отступлении французов, Шульмейстер внушал Макку через подкупленного Венда^[179].

В распоряжении Шульмейстера были опытные помощники-агенты, из коих одному даже удалось обедать у одного купца с австрийскими генерала­ми, от которых он получил весьма важные подробности о проектах эрцгерцо­гов Карла и Иоанна^[180].

Весьма подробные и точные сведения об австрийской армии Шульмей­стер получал от Венда; пользовался он услугами и своего знакомого, вероят­но, также им подкупленного, адъютанта генерала Кинмайера — Рульцкого; от этого офицера Шульмейстер получил точнейшие сведения о корпусе Кин­майера и о русской армии генерала Кутузова.

Донесения Шульмейстера составлены в высшей степени обстоятельно, точно и ясно; в них видно понимание, что надо наблюдать и чувствуется уменье, как надо наблюдать; эти донесения могут служить образцами и для офицеров генерального штаба. Как пример донесений Шульмейстера, при­лагаю его рапорт Савари от 26 октября 1805 г. (Приложение № 1)\

В штабах французских корпусов были свои особые бюро службы шпи­онства.

Относительно роли Шульмейстера в кампании 1805 г. упоминает в своих мемуарах Фуше, говоря: «Наполеон замечательно искусно сбил с толку Мак­ка, который точно окаменел на своей Ульмской позиции.

Все австрийские шпионы были очень легко подкуплены, тем более, что большинство из них уже изменили своим в Италии, немало содействовали поражениям Альвинчи и Вурмзера.

Теперь стали действовать на более широкую ногу, и точно, все австрий­ские штабы оказались обманутыми.

Я отдал Савари, заведывающему шпионством при главной квартире, все мои секретные записки о Германии, и он быстро с большим успехом разо­брал их с помощью знаменитого Шульмейстера — истинного Протея по ча­сти розыска и субординации... Раз бреши были таким образом пробиты — все остальное было пустяком для наших храбрых солдат»^[181].

После занятия французами 13 ноября 1805 г. Вены Шульмейстер был назначен полицейским генеральным комиссаром, но продолжал занимать­ся, главным образом, делами тайной разведки, отлично организовав разве­дочное бюро, производя и личные разведки — Шульмейстер имел целый ряд весьма ловких агентов, умевших всюду пробираться и имевших в каждой армии неприятеля знакомых офицеров^[182].

Готовясь к войне 1806г. с Пруссией, Наполеон принимает все меры тай­ной разведки для изучения страны и армии будущего противника и предсто­ящего театра военных действий; отлично работают и дипломаты, давая цен­ные сведения о приготовлениях Пруссии и передвижениях ее войск; для про­верки всех сведений и изучения театра и настроения народа посылаются перед войной в различных направлениях на тайные рекогносцировки офицеры Ге­нерального штаба¹. Состояние Прусской армии и двора было известно до последних мелочей.... Прав был Наполеон, когда, начиная эту «войну навер­няка», он писал королю Неаполитанскому: «Через несколько дней она (Прус­сия) будет обезоружена и раздавлена»; такой же взгляд высказывается им и в письмах к принцу Евгению и королю Голландскому⁴.

Проявляет Наполеон осведомленность о состоянии Прусской армии и во время операций; так, в 3-м бюллетене от 12 октября сообщается: «...Все перехваченные письма доказывают, что в Эрфурте, где находятся еще ко­роль, королева и герцог Брауниивейгский, царит полное смятение и что все спорят о том, что предпринять, не будучи в силах прийти к какому-либо со­глашению»^[183].

Говорят об осведомленности Наполеона в эту кампанию и его слова: «Дела идут здесь точь-в-точь, как я рассчитывал два месяца тому назад в Пари­же, — движение за движением, событие за событием, я ни в чем не обманулся»⁶.

Кстати напомнить, что ориентировка Пруссии как до войны, так и во время операций была далеко не удовлетворительной; до войны Луккезини, прусский посол при французском дворе, человек плохо разбиравшийся в военных вопросах, дипломат старой школы, доносил весьма мало и несерь­езно; во время операций у пруссаков все время отсутствовали сведения о расположении и движении французов, что в большой степени порождало неуверенность, нерешительность и смятение командования.

В последующие годы за кампанией 1806 г. продолжается постоянная, неутомимая работа Наполеона по организации и ведению тайной агентуры; так, из корреспонденции великого полководца за 1807 и 1808 гг. можно при­вести целый ряд его указаний по агентуре, например:

4 марта 1807 г. Наполеон пишет генералу Морану: «Ваше положение весьма удобно для посылки шпионов. Не жалейте денег и доносите мне два раза в день обо всем, что узнаете»^[184].

28мая 1807г. — генералу Кларку: «Если вы можете найти в Берлине ка­кого-нибудь хорошего агента, которого можно было бы послать морем в Кё- нигсберг, это было бы очень полезно»^[185].

8мая 1808г. — Бертье: «Напишите префекту высоких Пиренеев, чтобы он послал шпионов в Саргоссу и другие пункты Аргонов, дабы выяснить, что там говорится, что делается, определить, не вооружаются ли там, и нако- нец-то получить донесения об этой стране. Необходимо послать туда восемь или десять человек местных жителей, привычных к торговле и несколько переодетых жандармов»^[186].

10июня 1808г. — вице-королю Итальянскому: «Мой сын, я полагаю, что вы уже послали кого-либо из доверенных лиц, чтобы проверить, действи­тельно ли идет сосредоточение австрийских войск со стороны Пиаве»^[187].

1 июля 1808г. — Бертье: «Мой кузен, напомните Дарю и маршалу Даву, чтобы они послали агентов в Богемию, дабы выяснить действительные пере­движения австрийцев»^[188].

Отметим, что в кампании 1806 и 1807 гг., по-видимому, продолжал свою работу по тайной агентуре и Шульмейстер, состоявший при главной квар­тире^[189]; во время Фридландского сражения он находился вблизи от Наполео­на и был ранен пулей в лоб; во время Эрфуртского свидания 1808 г. Шуль­мейстер заведывал полицейской частью, весьма искусно следя — лично и через многочисленных агентов — за собравшимися высокими особами и их свитами, проникая в их политику и намерения, а также определяя на­строение народа^[190].

Во время кампании 1809г. главным центром работы агентуры была глав­ная квартира Даву в Эрфурте, куда поступали донесения из Эрфурта, Байре- та, Мюнхена, Дрездена, Варшавы и др.

Некто К., по-видимому состоявшей во главе одного из отделов службы шпионства, был в секретных сношениях с тайными австрийскими и анг­лийскими агентами Мюнхена, Аугсбурга, Швейцарии и Швабии^[191].

Относительно организации агентуры в предвидении войны с Россией в 1812 г. в высокой степени поучительно письмо Наполеона Марэ, герцогу Басса- но — министру внешних сношений еще от 20 декабря 1811 г.»¹

«Герцог Бассано, напишите шифром барону Биньону, что если начнется война, я намерен прикомандировать его к главной квартире и поставить во главе секретной полиции, понимая под этим шпионство в неприятельской армии, перевод захватываемых писем и документов, показаний пленных и т. д.; необходимо, чтобы он немедленно и хорошо организовал секретную по­лицию; чтобы он подыскал двух поляков, хорошо говорящих по-русски, во­енных с боевым опытом, интеллигентных и заслуживающих доверия, одного знающего Литву, другого — Волынь, Подолию и Украину, и третьего — го­ворящего по-немецки и хорошо знающего Лифляндию и Курляндию. Эти три офицера должны будут опрашивать пленных. Они должны отлично гово­рить по-польски, по-русски и по-немецки. Им необходимо иметь под их на­чальством человек двенадцать хорошо выбранных агентов, которые будут оплачиваться в зависимости от доставляемых ими сведений. Желательно, чтобы они были в состоянии доносить о пунктах, через которые будет прохо­дить наша армия.

Я желаю, чтобы г. Биньон занялся тотчас же этой большой организацией. Для начала три указанных агента должны заложить своих агентов на путях из Петербурга в Вильно, из Петербурга в Ригу и из Риги в Мемель, на путях из Киева и на трех дорогах, ведущих из Бухареста в Петербург, Москву и Гродно; надо послать агентов и в Ригу, Динабург, в Пинские болота, в Гродно и доносить ежедневно о состоянии укреплений.

Если донесения будут удовлетворительны, я не пожалею 12 ООО франков в месяц. Во время войны вознаграждение лицам, могущим давать полезные сведения, не может быть ограничено. Между поляками есть лица, знающие укрепления, которые могут из различных мест доносить о состоянии укреп­лений».

В мае 1812 г. барон Биньон был сменен в Варшаве архиепископом де Малином, к которому и перешло заведывание всеми агентурными организа­циями. Наполеон лично продиктовал герцогу Бассано весьма подробную ин­струкцию новому представителю в Варшаве, причем в ней даются указания о ведении политики в Польше, о создании общественного мнения и о подня­тии партизанской войны против русских; относительно чисто разведыва­тельных вопросов в этом письме говорится так²:

«Барон Биньон, резидент императора, создал службу по добыче сведений об организации, состоянии, расположении и передвижениях войск. При по­мощи этих сведений, а также донесении министерств удалось выяснить об­щее положение, каковое и сообщается вам в прилагаемой копии. Вам надле­жит продолжать эту работу и смотреть на нее, как на одну из самых важных из доверенных вам. Непосредственное ведение работы возложите на первого секретаря. Г. Биньон разъяснит методы его работы и средства. Г-ну послан­нику надо дать этому делу еще более широкое развитие.

Необходимые средства будут предоставлены в его распоряжение. Необ­ходимо иметь с дюжину агентов-поляков в различных пунктах по границе, на путях, в странах, соседних с Россией и даже, если возможно, в неприятель­ской стране. Варшава — отличный центральный пункт, где будет все сте­каться, оттуда надлежит вести быструю корреспонденцию с бюро, которое находится в главной квартире и ведает этими делами под моим руководством.

Местные жители, искусно используемые и умело опрашиваемые, также будут давать посланнику полезные и обширные сведения.

Необходимо также вступить в сношения с префектами и супрефектами пограничных областей, с австрийскими властями во Львове, с французски­ми посланниками в Вене и Константинополе и с консулами в Яссах и Буха­ресте. Надо предложить вступить им в переписку с посланником и сообщить все, что может давать данные о проектах и передвижениях неприятеля в раз­личных странах, где могут быть военные действия.

Г. Биньон получит приказание оставаться в Варшаве столько времени, сколько эту будет необходимо для получения от него ориентировки в местной обстановке, которую он отлично знает. Г-ну посланнику необходимо выбрать двух переводчиков польского и русского, причем в этом выборе, имеющем большое значение, может помочь г. Биньон».

Надежды возлагавшиеся Наполеоном на архиепископа Малина, герцо­га де Прадта, видимо не оправдались, так как уже 4 декабря 1812 г. импера­тор пишет герцогу Бассано из Молодечно: «Посланик де Прадт не проявил не только никакого таланта, но даже ни капли здравого смысла».

Делая выводы о постановке агентуры в эпоху Наполеона, приходим к следующему:

1) Прочной и систематической организации тайной агентуры Наполеон придавал весьма серьезное значение, давая ей общие личные руководя­щие указания, а иногда — даже входя и в детали исполнения.

2) Агентурная политическая разведка производилась непрерывно, военно- агентурная же разведка велась обыкновенно в предвидении войн и во вре­мя хода военных действий.

3) Придавая агентуре важное значение по подготовке к войнам и в успехе операций, Наполеон во главе служб агентуры ставил вполне доверенных и надежных лиц.

4) Для управления агентурой был центральный орган при главной квартире и ряд подчиненных ему агентурных центров и агентурных бюро в поле­вых штабах.

5) Для выполнения отдельных секретных задач привлекались весьма ши­роко офицеры; относительно набора более мелких агентов — неодно­кратно давались указания о необходимости выбора надежных и подго­товленных лиц.

6) Чины дипломатического и консульского корпусов широко привлекались к военно-разведывательной работе как в мирное, так и в военное время.

7) Судя по руководящим указаниям Наполеона перед войной 1812 года, пункты агентуры и направления для разведки намечались в соответствии с общей идеей разведки и в зависимости от оперативных намерений.

8) На ведение агентуры отпускались «необходимые» средства, при выска­занном Наполеоном взгляде, что во время войны «вознаграждениелицам, могущим давать полезные сведения, не может быть ограничено».

Тайная агентура во Франции после падения Наполеона ^[192]

После падения Наполеона I агентурная разведывательная служба во Франции стала постепенно приходить в упадок; не было выдающихся дви­гателей этого дела, а сама по себе работа «тайной агентуры» не по душе фран­цузу; необходимость непрерывного систематического разведывания ино­странных государств и в мирное время не сознавалась достаточно в армии и народе.

Леваль в «Tactique des renseignements» говорит: «Рыцарский характер на­шей нации плохо поддается этому средству (шпионство), которое имеет в себе что-то предательское и бесчестное. Предпочитают открытый бой с ору­жием в руках, не отдавая себе отчета, что против положительного врага при­ходится быть неизбежно одураченным».

Несочувствие такому роду службы мало способствует заблаговременной и прочной организации дела и, когда вспыхивает война, приходится все со­здавать вновь, налаживать дело наспех, с громадными расходами и с весьма нескорыми и неполными результатами.

В таком тяжелом положении оказался французский Генеральный штаб передвойной 1870—1871 гг.

По словам бывшего начальника разведывательного отделения главной квартиры Леваля, «наспех нашли несколько агентов, могущих принести пользу; число агентов было ограничено, они не имели никаких связей у про­тивника, и надо было положить много труда, чтобы получать хотя бы и по­средственные результаты».

Только 16 июля 1870 г. дежурный генерал полевого штаба армии писал генералу Фроссару: «Организуйте шпионство, я вам назначу специальные суммы, — вы будете глазами армии».

Относительно организации разведки был отдан следующий приказ во­енного министра: «Офицерам, служащим по разведывательной части, оза­ботиться устройством сношений впереди корпусов армии, находить шпио­нов, которых посылать в различных направлениях, чтобы постоянно иметь целую сеть агентов впереди войск и быть вовремя предупрежденными о дви­жениях неприятеля.

Для получения нужных сведений разрешается не стесняться в средствах».

В главной французской квартире разведка была возложена на полков­ника Леваля; кроме него в разведывательном отделении состоял один под­полковник, два командира эскадронов и четыре капитана Генерального штаба; отдельно был открыт миллионный кредит на разведку.

Как главная квартира, так и корпуса всячески стирались наладить аген­туру, но неподготовленность ее в мирное время, конечно, сказывалась, и только мало-помалу тайная разведка стала налаживаться и давать серьезные ре­зультаты.

После войны 1870—1871 гг.^[193] французский Генеральный штаб, учитывая опыт войны, а отчасти и уроки, полученные от знакомства с системой гер­манского шпионства, обратил самое серьезное внимание на систематиче­ское и планомерное развитие агентурной работы.

Руководство всей разведывательной службой в государстве находилось в разведывательном отделении Центрального управления Генерального шта­ба. Работа отделений шла в тесном контакте с Министерством иностранных дел, доставлявшим все интересные в военном отношении сведения об ино­странных государствах от дипломатического и консульского корпусов.

Для связи между Военным министерством и Министерством иностран­ных дел находился особый чиновник Министерства иностранных дел.

Кроме центрального разведывательного отделения существовал ряд мест­ных разведывательных отделений в некоторых пограничных пунктах и кре­постях, а также и на территории нейтральных государств; так, известны были разведывательные отделения в Бельфоре, Нанси, Безансоне, Эпинале, Вер- дюне, Седане, а также в Швецарии и Бельгии.

В целях завербования шпионов для приобретения важных секретных све­дений и документов была создана обширная и прочная организация.

Работа контрразведки велась так называемой «специальной полицией» и «полицией общественной безопасности», работающей, видимо, под общим руководством разведывательного отделения в самом тесном с ним взаимо­действии.

Согласно указанной секретной немецкой брошюре, исследующей шпи­онство во Франции, чиновники указанных полиций «помогают ведающим разведкой офицерам, вербуют по их поручению, но по своему усмотрению агентов и поддерживают сношения с заграничными агентами; кроме того отправляются за границу особенно способные, надежные и словоохотливые чиновники, которые под предлогом изучения иностранного языка или под видом путешественников, студентов или знакомства с условиями торговли изучают имущественное положение, образ жизни и доступность офицеров, унтер-офицеров, рабочих в складах, уволенных со службы военнослужащих и чиновников, которые, быть может, могут пригодиться в целях шпионства; после выяснения наиболее подходящих лиц, к ним уже обращаются с пред­ложением оказывать услуги по разведке».

На основании все той же секретной немецкой брошюры можно прийти к выводу, что во всех крупных центрах Германии и Австрии были уже в мирное время заложены агенты-резиденты; так, они были в Берлине, Бреславле, Ке­нигсберге, Гамбурге, Бремене, Ганновере, Магдебурге, Франкфурте-на-Май­не, Дрездене, Штутгарте, Мюнхене, Вене, Праге и пр.; донесения от этих резидентов в случае войны должны были идти через нейтральные пункты, как то: Амстердам, Роттердам, Базель и пр. в виде условных телеграмм.

Особое внимание тайной агентуры было уделено переправам через Рейн и Зарейнскому району; руководство агентами в этом районе было возложено на доверенных лиц, получавших донесения от агентов с переправ, при кото­рых состояло по несколько агентов связи; всей агентуре рейнской полосы указывалось быть особо внимательной в период мобилизации и сосредото­чения германской армии, причем заведывающие районами агентуры дове­ренные лица должны были в эти периоды объезжать свои участки и собирать сведения у наблюдателей переправ.

Резиденты, не имевшие иногда в мирное время никакой работы, все же получали определенное жалованье, сильно увеличивающееся (до 150 марок вдень) с объявлением войны^[194].