Поверьте мне, принц, приготовьтесь к смерти. Вам и не приходится думать о защите. Тот, кто хочет вас погубить, сторонник правительства. Есть ли кто виновнее вас.» и т. д. 5 page

17 ноября 1797 г. Наполеон писал из Милана генералу Виньоль: «Прини­мая во внимание поведение княгини Альбани, которое дает повод к подозре­ниям, и ее интриги среди французских офицеров и в иностранных государ­ствах, надо приказать поименованной княгине Альбани выехать из района, занятого французской армией, в пятидневный срок после объявления ей сего приказа; в противном случае с нею будет поступлено, как с уличенной в шпионстве».

Вообще в корреспонденции Наполеона часто упоминается о женщинах, занимавшихся этим делом.

Женщинами можно пользоваться двояко: или непосредственно прибе­гая к их услугам для шпионства, или подсылая особых шпионов, которые, выдавая себя в случае нужды за графов, князей или баронов и бросая деньга­ми, ухаживают за любовницами и женами высокопоставленных лиц и ста­раются выведать у них тайны, которые так или иначе они могли узнать от своих покровителей и мужей.

В 1909 г. на процессе австрийского поручика Дембовского, обвиненного в шпионстве, выяснилось, что он находился в интимной связи с женой одно­го высокопоставленного сановника и через нее узнавал различные военные секреты.

Из женщин-шпионов особенной известностью пользовалась Мария де Каула, бывшая на жаловании у Германии и по странной иронии судьбы вы­шедшая замуж за французского Генерального штаба полковника Юнга, од­ного из главных организаторов в 1872 г. Второго бюро французского военно­го министерства, которое ведало шпионством и контршпионством. Вот один случай из ее деятельности: Мария де Каула, обладавшая очень красивой на­ружностью, влюбила в себя французского военного министра де Сиссэ; од­нажды, в 1875 г., когда министр по своему обыкновению завтракал у баро­нессы, он по забывчивости оставил свой портфель в гостиной; этим вос­пользовались помощники Каулы и скопировали все секретные документы, бывшие в портфеле.

Любопытно, что осенью 1910 г. в Брюсселе было обнаружено особое жен­ское шпионское бюро, созданное частными германскими агентами; оно по­полнялось дамами, преимущественно из северных французских провинций, для шпионства в пределах Франции.

В военное время шпионами могут служить все вышеуказанные лица, но многие из них не в состоянии действовать на самом театре войны, как, на­пример: артисты, банкиры, священнослужители и другие. Особенно пригод­ны для разведывательной службы при армии в качестве шпионов контра­бандисты, пограничные стражники и лесничие; почти всегда они отличают­ся ловкостью, расторопностью, способностью запоминать местность и не теряться на ней, выносливостью и презрением к опасностям, т. е. теми имен­но качествами, которые необходимы шпиону, пробирающемуся в неприя­тельские ряды. Им недостает только верного военного взгляда и умения бе­зошибочно судить о положении дел с военной точки зрения. Эти недостатки исчезнут в том случае, если мы возложим роль лазутчика на своего же офицера или если удастся подкупить неприятельского; вот почему принц де Линь гово­рит: «Если за миллион можно купить офицера штаба армии, то это недорого»^[60].

Чтобы покончить с характеристикой разных категорий шпионов, оста­ется только заметить, что в большинстве случаев национальность шпиона отражается на его работе. Воодушевляемый идеей о родине, о славе и патри­отизме, француз горячо принимается за роль лазутчика; но он увлекается фантазией, а недостаток хладнокровия, экспансивность и дерзость часто губят его. Немец в этом деле, как и во всяком другом, работает методично, упорно и хладнокровно; он менее изворотлив, но более настойчив. Еврей — типичный шпион, назойливый, пронырливый, ради хорошего гешефта иг­рающий на всех страстях человека и часто готовый продаться той стороне, которая даст больше вознаграждения.

Для получения в мирное время важных секретных сведений, касающих­ся соседнего государства, желательно подкупить высших чинов, ведающих составлением и хранением их. Однако это способ очень дорогой и не легко выполнимый, так как изменников своей родине трудно найти среди офице­ров; подкупу легче поддаются нижние чины, зато и сообщаемые ими сведе­ния в большинстве случаев малоценны.

Тем не менее практика военных судов доказывает, что факты предатель­ства среди военных существуют. За последние десять лет особенно нашуме­ли следующие дела.

Во Франции: мичмана Ульмо, который под влиянием своей расточитель­ной содержанки, пользуясь тем, что он остался заместителем командира суд­на, выкрал из казенного секретного ящика документы и собирался продать их Германии; отставного офицера Андрау, намеревавшегося также продать Германии данные, касающиеся новой системы пулеметов.

В Австрии: поручика Дембовского, о котором мы уже упоминали выше; майора Карина, для оплаты туалетов своей красавицы-жены сообщавшего России разные сведения, известные ему по службе в австрийском военном министерстве и по детальному личному знакомству его с галицийской гра­ницей.

В Германии: лейтенанта Весселя, состоявшего в Торнском гарнизоне и похитившего важные документы, касавшиеся обороны этой крепости, с це­лью передачи их России; однако суд над ним не мог состояться вследствие его побега; моряка капитана Кайзера, обвинявшегося в продаже Франции секретных морских сигналов.

Наконец, в России еще не изгладилось из памяти дело служившего в Варшавском военном округе подполковника Гримма.

Изменники-военные во Франции не только продают иностранцам го­сударственные тайны, но ухитряются даже выкрадывать и передавать за границу крупные предметы вооружения. Так, при содействии хозяйки со­седнего с казармой кабачка, из гарнизона Шалон-на-Марне в 1909 г. де­зертировал в Германии капрал Дэшан. Неделю спустя Дэшан вернулся в Шалон-на-Марне и поселился у той же хозяйки; затем, улучив минуту, он явился в казармы, снял пулемет со станка, положил его в мешок и вынес на заднюю улицу, где ждал автомобиль; через несколько часов Дэшан быль уже за границей и представил пулемет немецким властям.

Если путем подкупа высших служащих нельзя достать нужные доку­менты, то остается прибегнуть к какому-нибудь другому средству, вроде при­мененных Марией де Каулой или Винделлем. Последний рассказывает, что в 1896 г. ему поручено было достать новый мобилизационный план, состав­ленный генералом Буадефром. Для этого Винделль вместе со своим агентом-помощником стал неотступно следить за военным министерством. Однаж­ды они увидели выходившего оттуда одного из старших чинов с портфелем в руках; он сел в карету и поехал на вокзал Восточных дорог; шпионы не отста­вали от него; на вокзале он положил портфель на стол, а сам отошел; Вин­делль тотчас схватил портфель и через 24 часа доставил его в Берлин.

Вернемся к вербовке шпионов путем подкупа. Для выполнения его, судя по процессам шпионов во Франции и Австрии, выработаны известные при­емы. Чаще всего практикуется один из следующих двух способов. Старают­ся найти подходящего офицера или военного чиновника запутавшегося в долгах и вообще сильно нуждающегося в деньгах. Из-за границы ему посы­лается письмо с извещением, что дальний родственник, о существовали ко­торого он не подозревал, завещал ему известный капитал; для переговоров и получения наследства без уплаты пошлин улавливаемому лицу предлагается приехать лично в ближайший заграничный город; назначается и день — вос­кресный или праздничный, чтобы не пришлось испрашивать отпуск у на­чальства. Жертва отправляется; вербовщик встречает его, выражает крайнее сожаление по поводу невыполнения некоторых формальностей, без которых выдача наследства невозможна, и предлагает приехавшему получить вперед под расписку сотню франков для покрытия дорожных расходов. Назначает­ся и день второго свидания, на котором повторяется та же история, с выдачей денежного аванса включительно; при расставании вербовщик обращается к офицеру с просьбой привести ему в следующий раз кое-какие военные доку­менты или планы, для начала — не составляющее секрета и имеющиеся в продаже. Если офицер соглашается — петля на шею ему накинута и высво­бодиться трудно; при первой к тому попытке вербовщик начинает действо­вать решительно, угрожая жертве выдать его начальству и вместе с тем со­блазняя дальнейшими получками денег за выдачу военных тайн.

Второй способ вербовки путем подкупа заключается в том, что в газетах помещается объявление о том, что требуется устная и письменная практика (или переводы) на военные темы «с литературной целью» за высокую плату. Не подозревая злого умысла и не отдавая себе отчета в характере тех услуг, которые он может оказать своими изложениями на военные темы, офицер начинает работать и, как в предыдущем случае, попадает в сети лиц, заведу­ющих шпионством.

Низших агентов-шпионов зачастую вербуют из нижних чинов-дезерти­ров соседней державы. С ними не церемонятся и жандармские власти, при­нимающие каждого дезертира, прямо предлагают ему записаться в число тайных агентов-разведчиков. Но при таком способе вербовки нужна осмот­рительность, так как соседняя держава может иногда нарочно подослать под­ставных дезертиров, чтобы они служили ей шпионами.

Если нанявшиеся низшие агенты мало подготовлены к предстоящей им деятельности, то в Германии с ними производятся специальные занятия: их обучают немецкому языку, дают краткие понятия о топографических съем­ках, о фотографии, об организации соседней армии и пр.

Ученики немцев — японцы и в деле подготовки шпионов пошли дальше своих учителей: по словом иностранных газет, еще до войны они создали особую школу в окрестностях Шанхая, в Тун-уэне, для подготовки шпио­нов; курс ее довольно обширный и заканчивается учебной поездкой, во вре­мя которой японцы практически совершенствуются в шпионстве. Воспи­танники этой школы находились при японских армиях во время последней войны и оказали большие услуги командующим армией.

Для пополнения кадра своих шпионов в России японцы, судя по нашим дальне-восточным газетам^[61], применяют следующую меру: все японцы, под­лежащие отбыванию воинской повинности, освобождаются от нее, если про­живают в Сибири и Европейской России и представить своему консулу удо­стоверения о месте своего пребывания. Официально японцы объясняют эту меру исключительно дальностью расстояний; китайцы же, близко к ним сто­ящие, утверждают, что эта льгота дается из желания правительства иметь внутри России кадр своих людей, осведомленных о том, что делается у нас в войсках, и знающих наш язык, т. е. попросту шпионов.

При вербовке шпионов в военное время избыток осторожности лучше, чем недостаток ее, так как зачастую шпионы на первых порах проявляют большое старание, чтобы заслужить доверие, а затем, пользуясь им, обманы­вать своего начальника.

При сношениях со шпионами надо сообразоваться с их общественным положением, происхождением, степенью развития и с причинами, побудив­шими их взять на себя роль лазутчика.

В большинстве случаев в обращении со шпионами нужна значительная доля лукавства. Ко всем их словам надо относиться с большой осторожно­стью, не вполне доверяя им, но наружным образом отнюдь не показывать этого, а даже наоборот — проявлять полную веру и откровенность. Следует в особенности щадить самолюбие шпиона и никогда не позволять себе пре­зрительного отношения к нему, каковы бы ни были побуждения, по которым он взялся за ремесло шпиона.

В начали франко-прусской войны один из французских полицейских комиссаров изъявил желание поступить лазутчиком. Он долгое время жил близ границы и мог оказать большие услуги. Его предложение было принято. Он вышел в отставку и прослужил некоторое время с значительной пользой для дела. Но всюду его принимали так высокомерно, с таким нескрываемым презрением, что, потеряв всякую энергию и охоту служить, он вскоре отка­зался от роли шпиона².

Понятно, что при таких условиях трудно найти мало-мальски порядоч­ного и добросовестного лазутчика. С таким обращением может примириться лишь человек, лишенный всякого самолюбия и чувства собственного досто­инства, преследующий только корыстные цели; а такие люди скорее вредны, чем полезны.

Впрочем, очень часто даже служащие ради денег желают, чтобы их роль составляла тайну для всех. Побудительную к тому причину составляет или боязнь огласки, благодаря которой они могут быть легче раскрыты неприя­телем, или самолюбие и сознание той брезгливости, с которой общество от­носится к шпионам. Обе причины весьма уважительны, и желание шпиона, говорящее в его пользу, должно быть удовлетворено; таких шпионов следует принимать без свидетелей и выслушивать их доклады с глазу на глаз.

«Нет ничего хуже нашей манеры таскать шпионов от сторожевых постов к главным караулам, от главных караулов к полкам, а от полков по всем штабам, и всюду производить им один и тот же допрос, — говорит генерал Леваль, — лазутчиков водят по бивакам и по квартирам под конвоем, точно каких-то злоумышленников. Солдаты сбегаются, рассматривают их, кри­тикуют и т. д. Имя шпиона, место откуда он прибыл, принесенное им изве­стие, делаются всеобщим достоянием и служат темой для всех разговоров».

Если в военное время при отряде есть несколько шпионов, то нужно дер­жать их порознь, чтобы не дать им познакомиться и сговориться; тогда легче будет получать верные сведения, сравнивая показания нескольких лиц по од­ному и тому же предмету. Это правило существует уже с давних пори, по сви­детельству Полиена^[62], применялось всегда Помпеем. Правда, что в конце кон­цов шпионы по всей вероятности перезнакомятся; тогда надо постараться по­селить между ними рознь и вражду; в результате явится соревнование между ними, взаимная зависть, что облегчит контроль и даст возможность легче рас­крыть, кто из них умышленно вводит своего начальника в заблуждение.

В заключение остается помнить следующие слова опытного человека^[63]:

«Способ обращения со шпионами имеет большое влияние на них. Благо­склонность обязательна, но не должна исключать твердости. Строгость по­чти бесполезна, а угрозы составляют ошибку. Страх мало действует на шпи­она: он отлично сознает, когда провинился; если он предчувствует, что его уличат, он больше не возвращается и легко уклоняется от наказания. Очень трудно захватить в свои руки шпиона, когда вина его уже доказана».

Очевидно, что если человек взялся за ремесло лазутчика из благородных побуждений, например, из преданности и любви к отечеству, или из ненави­сти к врагам, или, наконец, если шпионом служит человек из рядов нашей же армии, то в обращении с ним всякие хитрости излишни; надо только осте­регаться одного — не задевать его самолюбия.

Управление шпионством представляет очень трудную задачу. «Легко по­нять, сколько нужно: проницательности, чтобы найти сведущих и полезных шпионов; ловкости, чтобы убедить их взяться за столь опасную роль; рассу­дительности, чтобы не скомпрометировать их; наконец, сколько нужно врож­денного такта, знания людей и дела для управления всем, что касается шпи­онства, для привлечения честолюбцев, для устрашения и приманки трусов и корыстолюбцев, вообще для эксплуатации всех человеческих слабостей»^[64]. Ту же мысль высказывает другой военный писатель, генерал Дюгэм^[65]: «Чтобы хорошо управлять шпионством, недостаточно сорить деньгами направо и налево; необходимы старания, последовательность и опытность».

Коль скоро управление шпионством требует глубокого знания челове­ческой природы и проницательности, то очевидно, что оно не может быть поручено любому офицеру. Нужен человек находчивый, наблюдательный и не бесхитростный, знающий людей, обладающей способностью скрывать свои собственные мысли и чувства, наконец, человек который умеет вну­шить к себе доверие, действуя то добротой и лаской, то строгостью.

От офицера, имеющего дело со шпионами, требуется умение хранить тай­ну; не только болтливость, но простая откровенность с близкими людьми может вредно отразиться на порученном ему деле. Очень часто, как мы уже отметили, даже люди, служащие ради денег, желают, чтобы их роль составля­ла тайну для всех. Офицер, не умеющий соблюдать тайны, рискует отшат­нуть от себя всякого шпиона. Мало того, вследствие своей несдержанности он может скомпрометировать своих начальников и даже вызвать диплома­тические инциденты с иностранной державой.

Далее, офицер должен обладать большой проницательностью и глубо­ким знанием человеческой натуры. Только эти качества, в связи с основа­тельным знакомством с изучаемой военной державой, обеспечат его от по­купки искусственно сфабрикованных документов, от услуг двойных шпио­нов и вообще от риска быть обманутым.

Заведывание шпионами может заставить офицера вступать в общение с личностями, низко стоящими по происхождению и по своим нравственным качествам; гнушаться этим нельзя, иначе можно упустить случаи приобре­тения очень ценных сведений.

Наконец, от офицера, заведующего тайной разведкой, требуется безу­словная честность и аккуратность в денежном отношении, потому что, как увидим ниже, ему вверяется бесконтрольное расходование сумм, ассигно­ванных для уплаты жалования и вознаграждений шпионам.

Одно перечисление главных качеств, требуемых от лица, которому пору­чена тайная разведка, указывает на необходимость весьма тщательного вы­бора этих лиц. Вместе с тем понятно, что при назначениях на такие должно­сти надо отдавать предпочтение тем, кто добровольно вызовется исполнять их; личная склонность и желание более, чем в каком-либо другом деле, обес­печат успех работы.

Из сказанного вытекает еще одно условие правильной организации шпи­онства: личный состав органов, ведающих им, не должен быть многочислен­ным; ограниченность персонала гарантирует, с одной стороны, тайну, с дру­гой — подходящий выбор работников.

По мнению Бюжо, для занятия должности начальника лазутчиков более пригодны люди долгое время жившие в деревне, чем городские обыватели; из последних предпочтительны те, которые по своему ремеслу чаще сталкива­ются с посторонними лицами и привыкли читать их чувства по выражению лица, как, например: доктора, артисты, судьи; из офицеров более пригодны для управления шпионством те, которые сами обладают способностью быть лазутчиками. Генерал Гримуар находит полезным, чтобы все штабные офи­церы были подробно ознакомлены с этой отраслью службы.

Начальник лазутчиков должен непременно знать всех подчиненных ему шпионов не только по именам и прозваниям, но и по их нравственным свой­ствам, по способности каждого к исполнению той или другой роли, того или другого поручения.

Крайне нежелательны частые перемены личного состава, ведающего шпионством: опытность в этом деле приобретается довольно медленно; дове­рие между шпионами и лицами, пользующимися их услугами, укрепляется с годами; есть шпионы, которые готовы служить только известному лицу, хо­рошо им знакомому. «Полезный и добросовестный шпион не любит менять начальника; он желает, чтобы его услуги и труды оценивались по достоин­ству, чтобы его невольные ошибки прощались без резкостей; он предпочита­ет говорить непосредственно с тем, кому служит, и не любит сноситься через третье лицо»¹.

Ill

Организация шпионства в мирное время. - Главные основания. -

Краткие данные об организации германской. - Организация у японцев и китайцев. - Проект систематичной организации. - Денежные расходы

В настоящее время польза и необходимость шпионства никем не отрица­ются, и почти все правительства содержат шпионов. В газетах постоянно попадаются известия о поимке шпиона то в одном, то в другом государстве; даже Китай находится под их наблюдением: три года тому назад там раскры­та целая хорошо организованная система продажи правительственных сек­ретов одной державе. Не далее как 22 марта настоящего года в Петербурге в особом присутствии судебной палаты слушалось дело крестьянина Рафаила Поваже, бывшего некогда матросом, а затем служившего брошюровщиком в типографии морского министерства. Имея на руках для работы секретные документы, Поваже передавал их содержание агентам иностранных держав. Преступная деятельность обвиняемого была раскрыта охранным отделени­ем, чины которого узнали о его частых посещениях двух иностранных аген­тов. Следствием было установлено, что еще в 1893 г. Поваже передал ино­странному агенту сборник однофлажных сигналов русского флота, а в 1909 г. преемник того же агента получил сборник трехфлажных сигналов и номер «Морского Ежемесячника», где приводились тайные сведения, добытые рус­ским правительством о состоянии морских сил некоторых иностранных дер­жав. Сигнальные знаки, переданные Поваже, имеют чрезвычайную важность, так как служат для переговоров русских военных судов в открытом море и являются шифром, тайна которого особенно оберегается. Поваже пригово­рен к лишению всех прав состояния и к каторжным работам на 12 лет^[66].

Чтобы принести максимум пользы, военное шпионство должно быть по­ставлено на прочных и серьезных основаниях; если же оно носит характер случайный, то добытые данные наверно не окупят произведенных расходов.

Сведения, важные в военном отношении, получаются в мирное время из двух источников: одни исходят от учреждений подведомственных Министер­ству иностранных дел, другие — от органов подчиненных Военному мини­стерству. Наконец, к делу розыска и борьбы с иностранными шпионами при­косновенно также министерство внутренних дел, в ведении которого состоят полиция и жандармы.

Министерство иностранных дел получает военные сведения от своих аген­тов случайно и сравнительно редко; оно не в состоянии оценить степень достоверности и важности добытых данных и потому играет роль лишь пере­даточной инстанции, сообщая эти данные военным властям. Таким обра­зом, заботы по сбору и разработке секретных сведений ложатся всецело на военное министерство, которое обязано организовать специальное военное шпионство. Само собой разумеется, что ведомство иностранных дел должно идти в этом отношении рука об руку с военным и оказывать ему полное со­действие, например, не только сообщать о тех лицах, которые по собранным сведениям подходят к роли шпионов, но даже специально разыскивать их.

Такие же отношения должны существовать между военными властями, с одной стороны, и полицейскими или жандармскими — с другой, в деле контр­шпионства, т. е. розыска иностранных шпионов. О каждой подозрительной личности полиция сообщает военному ведомству и дальнейшее выслежива­ние производит уже по его указаниям и во всяком случае не без его ведома.

Конечно, возможно, что, в виде исключения в том или другом частном случае, в зависимости от обстоятельств или личностей, ведение дела оста­нется до конца в руках министерств иностранных или внутренних дел, а не военного. Но как общее правило надо принять, что все нити военного шпи­онства должны сосредоточиваться в руках военных властей. Несколько лет тому назад французское военное министерство командировало в Брюссель очень ловкого агента, который вошел там в сношение с немецким шпионом и настолько завоевал его доверие, что был приглашен им на службу шпионом же в пользу Германии. Агент изъявил согласие на это предложение и в своей новой роли в короткое время узнал фамилии и адреса нескольких немецких шпионов, работавших во Франции; кроме того он стал постепенно знако­миться с организацией шпионства, установленной немцами. Но в дело вме­шалось французское сыскное отделение (Sflrete generale): не предупредив Военное министерство и не доверяя его агенту, оно стало следить за немец­ким шпионом; результатом непрошенного вмешательства было расстрой­ство всего дела и перерыв сношений с немецким шпионом.

Главные основания организации военного шпионства в мирное время отчасти намечены Наполеоном в его письме министру иностранныхдел Марэ 20 декабря 1811 г.¹ Они заключаются в следующем: во главе военного шпи­онства должно быть поставлено одно высшее центральное учреждение; дея­тельность его имеет характер преимущественно распорядительный и сво­дится к направлению действий низших органов, к контролированию их и, наконец, к разработке и сводке в одно целое всех добытых данных.

Как уже сказано, самая широкая и тщательно продуманная организа­ция шпионства применяется в настоящее время Германией; начало ее отно­сится к шестидесятым годам прошлого столетия. Судя по судебным процес­сам немецких шпионов, схваченных во Франции, и по мемуарам француз­ских агентов, поступивших на службу с целью контршпионства, тайная раз­ведочная часть организована у немцев следующим образом^[67].

Все секретные сведения об иностранных армиях поступают, проверяют­ся и подвергаются общей сводке в так называемом «Разведочном бюро» (Nachrichten-Bureau), входящем в состав центрального отдела (Central- Abtheilung) Большого генерального штаба. Отсюда же даются указания ис­полнительным органам о тех данных, касающихся иностранных армий, ко­торые желательно раздобыть. Начальник этого бюро, в чине генерала, делает доклады непосредственно императору и сносится со всеми отделами Гене­рального штаба.

При бюро состоит четыре отделения: одно ведает данными, касающими­ся Франции и Англии, другое — Австрии и Италии, третье — России, Шве­ции и Турции, четвертое — Дании, Греции, Швейцарии, Бельгии и Голлан­дии, Испании, Португалии, Соединенных Штатов, Китая и Японии. Каж­дое отделение состоит из нескольких обер-офицеров, а во главе его постав­лен штаб-офицер.

Бывший германский военный министр генерал Бронсар фон Шеллен- дорф еще в чине полковника очертил такими словами круг деятельности этих разведочных отделений: «Они обязаны внимательно следить за всеми важ­ными в военном отношении фактами, происходящими как внутри государ­ства, так и за пределами его: они должны быть точно осведомлены об органи­зации, пополнении, вооружении и снаряжении различных армий, о военной географии государств, о постройке новых крепостей и упразднении старых, о развитии сети каналов, грунтовых и железных дорог. Каждый из офицеров Генерального штаба и прикомандированных должен заняться изучением спе­циально одной издержав».

При пограничных корпусных районах существуют местные разведоч­ные отделы, подчиненные особым офицерам (Bezirks-offizier); эти отделы слу­жат связующими органами между центральным Берлинским бюро и теми агентами, которые посылаются за границу или проживают там. По образцу местных отделов организованы также местные бюро в Брюсселе, Антверпене и Берне.

Все эти органы имеют преимущественно характер направляющий и кон­тролирующий, хотя конечно они сами не упускают случая приобрести ка­кое-либо секретное сведение или завербовать нового шпиона. Исполнитель­ная часть возлагается на шпионов различных категорий, густой сетью по­крывающих сопредельные с Германией страны. Они вербуются из всех клас­сов населения, разъезжают под видом комиссионеров по государству, посту­пают прислугой в те дома, где могут почерпнуть полезные сведения, изучают страну на месте в роли колонистов или торговцев, словом — проникают всю­ду. Главное же их занятие — обработка земли или, еще чаще, торговля. Путкаммер, будучи министром внутренних дел в Германии, высказался в этом отношении так¹:

«Нашим местным тайным агентам не следует занимать во Франции плат­ных должностей: в каждый данный момент они могут потерять их и лишить­ся возможности оставаться на своем посту под предлогом снискивания про­питания своим трудом. С другой стороны, занятие платных мест и должно­стей очень невыгодно для работы шпионов: оно парализует их свободу дей­ствий, мешает отлучкам и может возбудить подозрения о средствах, на кото­рые они живут.

Ввиду всего этого надо при приеме местных агентов поставить условием, чтобы они занялись каким-либо торговым делом по их выбору, но вполне отвечающим потребностям края, избранным ими для жительства. Торговое предприятие, будь то контора по покупке и продаже земель и имений, или мелочная лавка, кофейная, ресторан, гостиница, страховая контора и т. п., должно быть хорошо оборудовано и иметь возможно больше клиентов.

Необходимо неукоснительно иметь в виду, что наши агенты должны вну­шать к себе доверие в своем районе действий и даже уместной щедростью за­воевать в различных кружках и обществах прочное нравственное положение, быть везде хорошо принятыми и у всех на хорошем счету; тогда каждый из них будет везде в состоянии осведомлять нас о всем достойном внимания».

Задача местных шпионов в общих чертах сводится к следующему: 1) они должны определять степень обучения, состояние и дух каждой войсковой части, так, чтобы главный штаб, сопоставляя различные донесения, имел возможность составлять себе точное понятие о расследуемом; 2) они обязаны завязывать прочные знакомства в важных военных центрах, в управлениях и мастерских, имеющих большее или меньшее соприкосновение с армией, и таким путем немедленно узнавать о малейшем факте, могущем служить дра­гоценным указанием относительно ускорения или задержки производства на оружейных заводах, покупок лошадей, постройки укреплений, проведе­ния телеграфных и телефонных линий и пр.

Местные шпионы, смотря по обстоятельствам, сносятся письменно осо­бым шифром с отделениями Разведочного бюро и местными, или делают сло­весные доклады лицам, командированным от этих отделений.

По некоторым сведениям, важнейшие европейские державы разделены Германией на территориальные округа (например, Франция на шесть окру­гов), в которых во главе тайной разведки поставлены преимущественно от­ставные и запасные немецкие офицеры.

Денежная отчетность по шпионству доведена до наименьших размеров. Приход и расход сумм вносятся в две книги, из коих одну ведет начальник Разведочного бюро, другую — секретарь. В конце каждой трети года эти книги передаются начальнику Генерального штаба, который представляет их в кон­це года императору; после просмотра последним они немедленно уничтожают­ся; таким образом ежегодный контроль императора является окончательным.