Читая ваши письма

«Часовой механизм» программы «День за днем» дает право и возможность каждому получить иммунитет против паразитов. Отрабатывая схему — как жить дальше? — понимаешь, что каждый может жить без паразитов даже в нашем мире паразитов вообще и людей-паразитов.

А теперь я расскажу вам, дорогие мои друзья, страшную сказку из жизни девочки Нади, как она вылезала из мира нищеты, грязи и паразитов 59 лет. Этой девочкой была я. Мне теперь уже все равно. Моя жизнь — уже давно является наглядным пособием для тех, кто хочет жить. От меня отказались все мои родственники. Но в жизни человека важно только, чтобы его не оставил Господь да не лишил его разума.

Сколько себя помню: в детстве, что-то покалывало, как иголки, в кишечнике. Болело под правым ребром, тянуло слева (малярия сожрала селезенку), копошилось в анусе, болела голова, и было всегда страшно, когда наступала ночь. Семья была большая, работал только отец, ни мыла, ни одежды, ни обуви, ни пищи в достатке... Ночные очереди за хлебом,
где приходилось считаться, и детям тоже, в 3 и 5 утра, за водой очереди у водоразборных колонок. Умирали дети, и им ночью рыли братские могилы.

Когда уже училась в школе, то в наш очень маленький домик (10-12 м²) провели свет и радио, отменили карточки на хлеб. Появилось в продаже мыло, а вот сахар — только к 19 годам. Своей одежды у Нади не было. Но были платья сестер
и одежонка братьев, которую мама перешивала вручную. Чужие обноски обуви папа приносил с базара. Спали все на полу. Тюфяк — ночное ложе на всех, мама распарывала летом, стирала его, сушила на летнем солнце, и снова — на год.

Когда мне было 10 лет, пришел с войны и после 8 лет службы в армии старший брат. Ему поставили маленькую железную кровать, как... воину, а меня, как самую маленькую, чтоб не мерзла, положили спать с братом-воином.
Так продолжалось несколько лет. Однажды отец собрал всех уже повзрослевших детей и сказал, что будем строить хатку. Он срубил два дерева — сливу и жерделу, которые мы очень любили, выкопал широкую круглую яму. В земле оказалось много глины. Мы все носили ведрами всю ночь воду за 3 квартала с колонки, заливали глину. Сыпали на нее солому и босиком месили по колено в глине, пока отец не дал команду делать саман.

Несколько форм он сам смастерил из досок, опускал их в бочку с водой и клал рядком на землю. Мы тащили ведерками глину и закладывали в формы, потом снимали их. А глина оставалась в виде симпатичного блестящего рыжеватого кирпича. Когда они высохли, отец с мужиками сложил из них еще одну хату, накрыли ее, сделали в ней деревянные полы и отселили часть семьи. Тогда-то в 15 лет у меня появилась своя постель. К моему удивлению, на мой матрац (мешок, набитый соломой) и подушку (мешок, набитый кукурузными листьями с початков) надели наволочки и постелили простыню. Это было очень любопытно и интересно. Один год после рождения меня никто не регистрировал в ЗАГСе, ждали: может помрет,
чтоб не оформлять смерть. Так делали все. Игрушками были — осколки битых тарелок и еще что-нибудь с мусорников.

В 15 лет я узнала еще об одной очень интересной подробности в жизни людей — люди могут есть со стола — первое, второе и третье... оказывается.

Училась в школе я всегда на отлично. И все десять лет получала похвальные грамоты «за отличные успехи и примерное поведение». Нам делали прививки, проверяли на вшивость, искали головных и плательных вшей. Иногда находили в одеждах клопов, которые тоже жили с нами. Но никто и никогда не обследовал нас на паразитов. К десятому выпускному классу (а закончила его с медалью) я была очень худой, всегда болела голова и одолевала усталость.

В моей больной голове роились, как пчелы, мысли о жизни достойной человека: в чистом доме, квартире, со скатертью и фантастическими названиями комнат: кухня, спальня, кабинет, ванная и... неужели это может быть, туалет. (Не на улице из стволов подсолнуха и кукурузы, а настоящий туалет).

Я уехала учиться в Краснодар. Отец и мать собрали все, что могли, купили первое красивое пальто, платья и прочее. Слово «институт» звучало в нашей бедной семье, как надежда, что кто-то прорвется.

Маленькая, худенькая, слабая девочка 17 лет с большими косами уехала вместе с однокурсниками убирать виноград в Анапский район. Спали в палатках по 80-100 человек. Ночи были холодные. Укрывались, кто как мог, соломенные матрацы сверху. Девочки сдвигали раскладушки. Чтоб согреться. Кто жил в поле, в бригадных домиках, там было теплее, сразу 20-30 человек в одной постели. Все подружились. Одежонка была скромная и ее разнообразили, одевая все всё, кому что достанется и подойдет. Через 10 дней в косах завелись вши, пришлось их обрезать и сделать электрозавивку. Недели через две-три произошел случай, о котором некому было рассказывать до сих пор.

В нашем шахтерском городе была высокая загазованность угарным газом: плодовые деревья многие не росли, поэтому я не знала вкуса яблок, винограда, груши, мно гих ягод. На сборе винограда с первокурсниками я впервые наелась винограда. Остальная пища меня не интересовала. Я ела и ела целыми днями виноград. А в обед еще и арбузы. И как-то из моего кишечника в течение дня вывалилось очень много червей разных калибров. В течение дня — около ведра, а потом еще и еще, но уже понемногу. Туалетов не было, я пряталась в рядах винограда. А потом засыпала их землей. (Виноград и арбузы — дегельметики). Через 3 месяца я приехала домой, и моя мама очень удивилась: как я хорошо изменилась — ушла худоба, я стала здоровее, успешно осваивала спортивную гимнастику, вытянула сессию на повышенную стипендию,
вечерами училась на курсах инструкторов горно-пешеходного туризма.

В 21 вышла замуж. Изменился режим жизни, особенно питания. Семья была очень хорошо обеспеченной — на столе всегда вино, мясо, рыба и т. д. и опять пришла худоба, болезни и… бесплодие. Я часто болела. У мужа появились пассии,
а я подала на развод и уехала на Дальний Восток. Сахалин, Камчатка, Курилы, общепит на корабле, постоянные проверки здоровья. В моем санитарном паспорте всегда стоял штамп — «здорова», а я чувствовала, что беда внутри меня.
И вот, в 1968 году ночью через рот из меня вылез аскарид. Ужас сковал меня. Я добиралась на попутном корабле из района лова в Беринговом море до Владивостока стоя. Лечилась от аскаридов кислородом, жила у знакомых, пользовалась общим надворным туалетом, общей посудой и тому была рада. Плакала каждый день... от безысходности. Хозяйка квартиры,
где я жила, была врач, но и она ничего мне не подсказала, кроме как: «Они у всех есть!».

Чтобы неоднократно повторить лечение (а думаю, что инфицировалась я каждый день), осталась на специализацию в радиологической лаборатории Дальрыбвтуза и работала три месяца со стронциевыми образцами, подвергаясь облучению (глисты очень сильно развиваются от облучения). После лечения вышла замуж и родила сына. Вернулась в свои родные края и снова стала болеть, болел и сын. Работала на мясокомбинате. Где грязь и трупная жидкость, мухи и просто все,
чтобы человек медленно умирал в сытом состоянии. Черви любят мясо. На мясокомбинате все едят много мяса, поэтому их черви беспокоят мало — у них «сбалансированное для червей питание». Но вот продукты жизнедеятельности червей не каждый может вывести из себя. От токсинов жизнедеятельности червей болеет человек, они же угнетают и самих червей. Гельминты переходят в особо опасное состояние, выделяют яды, чтобы убить более слабых. Мелкие, как трихомонада, создают сидячие колонии — растут опухоли. Грибки прорастают в толстом отделе кишечника, скрепляя каловые массы-завалы со стенкой кишки, транспортируются с кровью в лимфоси-стему, во все органы и части нашего тела.
Колонизация тела гельминтами и грибками приводит работающих на мясе, рыбе, молоке, к смерти значительно быстрее,
чем обычно живущих. Потому, что едят бесплатно, «от пуза». А в Природе надо за все платить. Жизнь работников мясоперерабатывающих заводов, молкомбинатов и рыб-цехов и их детей часто становится разменной монетой в оплату за мясо. Во истину открывается смысл слова Мясо. Мя — ты меня (ешь), Со— потом я тебя (съем).

В 1979 году медицинским обследованием в отделении функциональной диагностики мне сказани, что я могу оформлять инвалидность из-за приобретенного порока митрального клапана и прогрессирующей болезни Бехтерева. Мне тогда не было еще и 40.

Странное обстоятельство: на крутых виражах моей удивительно прекрасной судьбы мне всегда встречаются ученые-армяне. Был такой случай и в 1979 году. Врач беседовал со мной очень откровенно. Он сказал, что скоро я буду лежать и умирать, как Николай Островский. Он очень подробно расспрашивал меня о детстве, о работе, о семье и все удивлялся,
что я еще на ногах. Лекарств он мне не выписал, отправил к участковому врачу оформлять инвалидность по заболеванию.
В конце нашей беседы он несколько раз повторил о необходимости много двигаться и посильно физически работать.

Все остальное я описала в своих более ранних книжках. И вам, дорогие друзья, должно быть понятно, что человека спасает разум. Я — плоть от плоти многострадальной России, много раз умиравшей от разных бед. Сейчас она медленно умирает от червей и других паразитов. Вот и подтверждение тому. Из многочисленной моей почты вчера я взяла для вас только одно письмо — женщины 35 лет, врача, из районного поселка Чаны, Новосибирской области. Письмо привожу вам без сокращения, слово в слово. Только имя и фамилию не указываю. Таких писем от врачей сотни. Врачи приезжаю к нам со своей бедой. И никакие они не враги своему народу. В разряд заблудших попали случайно. Система образования у нас такая.

«Здравствуйте, Надежда Алексеевна. Прочитала Вашу книгу «Очистись! от паразитов» и не удержалась, чтобы Вам не написать. Немного о себе. Зовут меня Валентина, 35 лет, живу в Новосибирской области в р. п. Чаны, замужем,
имею 2-х детей. По специальности врач, но в данный момент без работы. Меня очень тронула Ваша книга, вселила надежда и в то же время я совсем отчаялась. Потому что столько ошибок совершила по отношению к своему здоровью.
И Школа здоровья ваша очень далеко, а как хотелось бы попасть к Вам, поговорить с человеком, который реально помогает людям. Но это невозможно. У меня проблема — паразиты. И, видно, они у меня давно, с детства. Чувствовала себя всегда неважно, тошнота, рвота, кишечные колики. Нигде ничего не находили. В 1980 году (15 лет) отдыхала в Пятигорске, приступ аппендицита, и прооперировали. Все вроде бы нормализовалось. Но немного погодя, начала беспокоить печень и по сей день. В 1986 году первый приступ желчекаменной. Операцию боялась делать, решила заняться чисткой. В 1987 году сделала 4 чистки печени по Малахову. Вышло всего очень много, тяжело было после этих процедур,
но потом 1,5 года я себя чувствовала прекрасно, поправилась, похорошела. Но, что характерно, камней в желчном пузыре еще больше стало. А потом опять плохо, боли, тошнота, бессонница, температура 37-37,5, и так 2 года. Врачи все, конечно, на камни списывали. Один врач только по УЗИ мне сказал: «Ищи паразитов». Искала бесполезно. Анализы прекрасные. А нынче, в марте уже совсем, совсем к смерти гнала. Похудела на 40 кг, бессонница. Полная потеря аппетита. Боли во всем теле. И решилась на операцию. 28 марта прооперировали, без осложнений. Камней 10 штук, крупные, твердые, что галька. И паразитов нашли, лямблии, описторхоз. Недаром говорят: «Вскрытие покажет». И хирург сказал, что состояние такое только от них — гадов. Но почему не могли найти их раньше? Да как у нас санэпидемстанция работает, лучше бы её и не было. Прошёл месяц после операции — у меня состояние возвращается к прежнему: температура 37,5 и т. д. Прихожу к своему хирургу, он говорит: «Это паразиты тебя донимают, надо травить».
10 мая протравила описторхоз билтрицидом. И вот прошло 4 месяца, но я бы не сказала, что я себя прекрасно чувствую.
И слабость, тошнота, жжение какое-то во рту, как будто перца черного наелась. К врачу-гастроэнтерологу ездила в Новосибирск, он сказал, что это нервы — паразиты разрушают в первую очередь нервную систему. И вообще их трогать нельзя — это наши сожители. В Новосибирске я и купила Вашу книгу, и Вы на 100 % правы. Медицина наша причину не ищет, а устраняет симптомы, и когда же мы перестроимся. Надо создавать такие центры, как Ваш, и как можно больше, и чтобы они были доступны всем. Сколько людей мучается от паразитов, а какой у нас очень неблагоприятный район. Рыбы всякой у нас, вода плохая. Прочитав Вашу книгу, я всем советую провериться на паразитов,
но это не так просто. Ведь провериться по Вега-тесту только у Вас можно, я больше о таком нигде не слышала.

Спасибо Вам за то, что Вы есть, хоть и далеко от нас, но Вы помогаете людям. Приезжайте к нам.

С уважением к Вам, Валентина».

В одной из книг по истории России я прочла могучие слова империатрицы Екатерины II, никогда не выезжавшей из России. Она говорит, что... в России есть все, чтобы быть здоровым, образованным, интеллигентным и богатым.
И я верю Екатерине и еще верю в своих соотечественников. Где вы, Иваны, слезайте со своих печек, седлайте серых волков и вороных коней... в России беда — черви-паразиты вползли в души, мозг и тела людей. А люди при власти предаются чревоугодию под мудреными вывесками — банкеты, фуршеты, пикники. Звоните в колокола. Еще не вечер... для России!

Я верю в Вас, мужики, и очень люблю Вас. Знаю, возьметесь и спасете своих детей, отстоите Россию от полчищ невидимых паразитов.