Патология эмоций. Эмоции — психические процессы и состояния, связанные с инстинк­тами, потребностями и мотивами, выполняющие

Эмоции — психические процессы и состояния, связанные с инстинк­тами, потребностями и мотивами, выполняющие, как писал А. Леон­тьев (1970), «функцию регулирования активности субъекта путем отражения значимости внешних и внутренних ситуаций для осуществ­ления его жизнедеятельности» и «роль ориентирующих субъективных сигналов». Г. X. Шингаров (1971) эмоции и чувства определял как одну из форм отражения человеком окружающей действительности.

Эмоции — это переживания приятного и неприятного, сопровожда­ющие восприятие себя и окружающего мира, удовлетворение потреб­ностей, производственную деятельность, межличностные контакты. Био­логический, психофизиологический и социальный смысл эмоций и чувств заключается в их организующем и мобилизующем влиянии на орга­низм и в адекватной адаптации к условиям жизни. Эмоции и чувства отражают отношения, в каких находятся предметы и явления, к по­требностям и мотивам деятельности человека.

Эмоциями в узком значении слова называют переживания, об­условленные удовлетворением или неудовлетворением инстинктивных потребностей — в пище, питье, воздухе, самосохранении и сексуальном влечении. Сюда относятся и эмоциональные реакции, сопровождающие ощущения, непосредственное отражение отдельных свойств предметов. Чувства (высшие эмоции) связаны с потребностями, возникшими в ходе общественно-исторического развития, с общением, отношениями между людьми. Они есть результат эмоционального обобщения. К ним при­надлежат морально-этические, эстетические и интеллектуальные чувст-

ва: чести, долга, дружбы, коллективизма, сочувствия, сострадания, уважения, любви. Чувства оказывают решающее влияние на прояв­ления низших эмоций и поведение человека в целом.

Особенности эмоциональных реакций связаны со степенью выра­женности биологических (инстинктивных) и социальных потребностей и влечений, с напряженностью мотивов, возрастом, полом, установкой, с ситуацией успеха или неуспеха, уровнем притязаний, тревожности и другими особенностями. В зависимости от упомянутых условий эмоция может быть организующей и дезорганизующей, адекватной и неадекватной, адаптирующей и дезадаптирующей по отношению к кон­кретной ситуации.

Эмоциональные реакции П. К. Анохин (1949, 1968) рассматривал как целостные физиологические приспособительные акты, санкциони­рующие и закрепляющие механизмы, относящиеся к удовлетворению или неудовлетворению потребностей. П. В. Симонов (1975) считал, что в схеме потребность — действие — удовлетворение мышление явля­ется источником информации для действия, но в результате недостат­ка знаний и умений нередко возникает разрыв между потребностью и возможностью ее удовлетворения, поэтому в эволюции появился нервный аппарат эмоций как механизм экстренной компенсации, ава­рийного замещения недостающих сведений и умений. Основное усло­вие возникновения отрицательных эмоций, по его мнению,— это нали­чие неудовлетворенных потребностей и рассогласования между про­гнозом и наличной действительностью, дефицит прагматической информации.

Как известно, эмоциональные состояния имеют объективные (сома-тоневрологические) и субъективные (психические) проявления. Зани­мая как бы промежуточное место между соматическим и собственно психическим (рациональным), они и их анатомо-физиологический суб­страт служат своего рода соединительным звеном в их взаимодейст­вии, основным субстратом соматопсихических и психосоматических взаимоотношений, взаимовлияний и процессов. Это подтверждается тем, что эмоциональные реакции и состояния всегда сопровождаются изменениями обмена веществ, сердечно-сосудистой и других систем организма; при влиянии патогенно-стрессовых ситуаций могут возни­кать психосоматические заболевания (П. К. Анохин, 1969; В. В. Суво­рова, 1975; В. Д. Тополянский, М. В. Струковская, 1986). Анатомо-физиологической основой эмоциональных состояний служат подкорково-стволовые (лимбико-диэнцефальные) и корковые структуры, участвующие в вегетативно-эндокринной регуляции функций. К основ­ным (фундаментальным) эмоциям относят интерес—волнение, радость, удивление, горе — страдание, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд и вину (К. Izard, 1980). По продолжительности и силе эмоциональных переживаний выделяют: настроение — более или менее длительную эмоцию, определяющуюся самочувствием и степенью социального бла­гополучия в данный момент; аффект — сильное и кратковременное

переживание в виде гнева, ярости, ужаса, восторга, отчаяния без утра­ты самоконтроля; страсть—сильное, стойкое и глубокое чувство, за­хватывающее и подчиняющее себе основную направленность мыслей и действий.

По субъективному тону эмоции и чувства подразделяют на поло­жительные (приятные) и отрицательные (неприятные); по влиянию на деятельность — стенические (мобилизующие) и астенические (дезорга­низующие, угнетающие); по механизму возникновения — на реактивные, появляющиеся как реакции на осознание неблагополучия, и витальные, развивающиеся вследствие нарушения функций эмоциогенных струк­тур головного мозга.

Классификация нарушений эмоций и чувств

1. Патологическое усиление: эйфория и депрессия.

2. Патологическое ослабление: паралич эмоций, апатия, эмоциональ­ное уплощение и эмоциональная тупость.

3. Нарушение подвижности: слабодушие (недержание эмоций), ла­бильность и инертность (застреваемость) эмоциональных переживаний.

4. Нарушение адекватности: неадекватность, амбивалентность эмо­ций, патологическая тревога и страх, дисфории, дистимии, патологичес­
кий аффект.

При повышении настроения (эйфории) или его угнетении и сниже­нии (депрессии) отмечается отрыв эмоционального состояния от ре­альной ситуации, неадекватность его по отношению к данной ситуа­ции. При эйфории, кроме повышения настроения и самочувствия, по­являются ускорение течения мыслей, неустойчивость и отвлекаемость внимания, подъем общего тонуса и двигательной активности, повышен­ная самооценка, утомляемость отсутствует. Такое состояние характер­но для гипоманиакального и маниакального синдромов. Эйфория мо­жет наблюдаться в структуре паралитического и псевдопаралитическо­го синдромов.

Черепно-мозговые травмы и другие органические заболевания го­ловного мозга с поражением лобных долей иногда дают картину так называемой мории — благодушно-дурашливой эйфории с неадекватны­ми поступками, с потерей чувства дистанции и критической оценки поведения. При остаточных явлениях органического поражения мозга симптоматика мория не имеет тенденции к утяжелению, а при опухо­лях лобных долей обычно отмечается нарастание оглушенности, за­груженности и недоосмысливания ситуации и своего поведения.

Повышение настроения при таких заболеваниях, как истерия, эпи­лепсия, шизофрения, может приобретать характер экстаза — востор­женного настроения с погружением в себя. Оно иногда связано со зрительными, реже слуховыми галлюцинациями. Нередко выраженное улучшение настроения проявляется в экзальтации — приподнятом на­строении с приливом энергии и повышением активности.

В настоящее время чаще встречаются депрессивные состояния! адинамическая депрессия — с вялостью; ажитированная — с возбужде­нием; анестетическая — с чувством мучительного бесчувствия; астени­ческая— с истощаемостью; угрюмая — с гневливостью и раздражи­тельностью; тревожная, непсихотическая и психотическая — с бредом и галлюцинациями; маскированная, алкогольная, инволюционная, ис­терическая, депрессия истощения, нейролептическая, сосудистая, цикло-тимическая, экзогенная.

Характерными признаками депрессии любого генеза являются угне­тение настроения, снижение психической и эффекторно-волевой ак­тивности, появление мысли о собственной малоценности и бесперс­пективности, снижение общего тонуса организма и склонность к песси­мистической оценке своего положения, к суицидальным мыслям и по­ступкам. Наиболее классическим вариантом можно считать витальную депрессию (меланхолию), которая обычно относится к эндогенной и выражается в угнетенном настроении с тоской или тревогой, снижени­ем влечений, нарушениями сна, суточными колебаниями настроения, признаками повышения тонуса симпатической части вегетативной нерв­ной системы. Депрессии соматогенные и возникающие вследствие орга­нических поражений головного мозга (симптоматические) отличаются астеническим фоном и ухудшением состояния к вечеру, а психоген­ные— наличием в переживаниях психотравмирующих моментов. Любая из указанных депрессий может временами приобретать характер ажи-тированной депрессии — с возбуждением, стремлением к самоистязанию и суицидальным поступкам. При рецидивах довольно часто наблюда­ется так называемая эндогенизация симптоматической и психогенной депрессии.

Депрессии подразделяют на психотические и непсихотические, хотя такое деление относительно. К психотическим следует относить те депрессии, при которых угнетение настроения сочетается с бредовыми идеями самоуничижения, самообвинения, греховности, отношения, пре­следования, с галлюцинаторными переживаниями, витальной тоской, отсутствием критики и суицидальными действиями. При непсихотической депрессии обычно наблюдается критическая оценка своего состояния и ситуации, сохранены психологически понятные связи с внешними и внутренними обстоятельствами.

Трудности возникают при диагностике депрессии у детей и под­ростков, так как депрессивные состояния полиэтиологичны (энцефало­патия, неправильные отношения между родителями, школьные затруд­нения, психические болезни родителей) и отличаются по клиническое картине (Г. Е. Сухарева, 1959; В. В. Ковалев, 1979, и др.). У девочек депрессия проявляется в снижении массы тела, замедлении двигатель­ной активности, тревожности и страхе, плаксивости, суицидальных мыслях и попытках, у мальчиков —в виде слабости с головной болью и кошмарными сновидениями, двигательного беспокойства с побегами из дома, прогулами уроков, агрессивностью, ослаблением внимания,

ночным недержанием мочи, навязчивым обгрызанием ногтей и неряш­ливостью.

A. Kepinski (1979) выделял следующие формы юношеской де­прессии: апатоабулическую (потеря интереса к учебе, работе и раз­
влечениям, чувство пустоты); бунтарскую (заострение возрастных черт
характера, реакции протеста, раздражительность, хулиганские поступ­ки, злоупотребление алкоголем и наркотиками, агрессивность, «борьба»
со старшими, суицидальные поступки); в виде позиции покорности,
смирения, отсутствия интереса к выбору профессии, пассивного отно­шения к собственной судьбе и будущему; в виде патологической ла­бильности настроения, переменчивости желаний и стремлений.

Депрессивные состояния могут проявляться в картине субдепрес­сивного синдрома, простой депрессии, «предсердечной тоски», деп­рессивного ступора, ажитированной, тревожной, ананкастической, ипохондрической депрессии, депрессивно-параноидного синдрома, психи­ческой анестезии.

Отдельного рассмотрения заслуживает «маскированная» депрессия, или «депрессия без депрессии» («вегетативная» депрессия, «соматизи-рованная» депрессия), которую в последние годы диагностируют более часто. Под этим заболеванием имеется в виду такая форма эндогенной депрессии, при которой на первый план выступают не психопатологи­ческие признаки, а соматические и вегетативные симптомы (соматовегетативные эквиваленты), поддающиеся лечению антидепрессантами.

B. Ф. Десятников и Т. Т. Сорокина (1981) выделяют следующие
формы «маскированной» («соматизированной») депрессии: алгическо-
сенестопатическую (абдоминальную, кардиалгическую, цефалгическую
и паналгическую); агрипническую; диэнцефальную (вегетовисцераль-
ную, вазомоторно-аллергическую, псевдоастматическую); обсессивно-
фобическую и наркоманическую. Авторы подчеркивают, что в данном
случае речь идет о субдепрессии (меланхолической, гипотимической,
астенической, астеногипобулической или апатоадинамической) с нали­чием депрессивной триады: психических нарушений, нарушений виталь­ных ощущений и соматовегетативных нарушений. Широкая диагности­ка «маскированной» депрессии нередко приводит к включению в рамки
эндогенных аффективных заболеваний и таких, как неврозы (особенно
системные), психопатические декомпенсации и даже соматические
болезни с депрессивными реакциями (вегетативно-сосудистые дистонии,
гипертоническая болезнь и др.). Диагностика субдепрессивного состоя­ния различного генеза (а не только эндогенного) является более пра­вильной, так как это отражает сущность имеющегося аффективного
расстройства и полиэтиологичность его возникновения.

Следует отметить, что к депрессивным состояниям можно отнести дистимию и дисфорию. Под дистимией (К. Flemming, 1814) понимают кратковременное (в течение нескольких часов или дней) расстройство настроения в виде депрессивно-тревожного с гневливостью, недоволь­ством, раздражительностью; под дисфорией — состояние гневливости

78 79

с агрессивными тенденциями на фоне пониженного настроения (S. Puzynski, I978). Дистимия и дисфория наблюдаются при органических поражениях головного мозга, эпилепсии, психопатии.

Одним из острых проявлений депрессии считают раптус, или не­истовство («меланхолический раптус» и «ипохондрический раптус») — приступ отчаяния, страха, глубокой тоски с психомоторным возбужде­нием, сужением сознания, аутоагрессивными действиями. Возникает по механизму «взрыва», накапливающегося депрессивного аффекта.

Патологическим ослаблением эмоциональных реакций считают па­ралич эмоций, апатию, эмоциональное уплощение и тупость. Паралич эмоций как острое кратковременное их выключение развивается в свя­зи с внезапным, шоковым воздействием психотравмирующего фактора (стихийного бедствия, катастрофы, тяжелого известия), а остальные виды нарушений — в результате длительно текущего патологического процесса.

Паралич эмоций считают разновидностью психогенного ступора, так как он также возникает вследствие психической травмы, и в этом состоянии нередко отмечается замедление двигательной активности. По клиническому выражению к параличу эмоций близко стоит апа­тия— безразличие к самому себе, окружающему, родным, близким и т. д., сопровождающееся бездействием, гипо- или абулией. Та­кое состояние может наблюдаться при длительном истощающем дей­ствии психотравмирующих факторов, при хронических инфекционных и соматических заболеваниях, органических поражениях головного мозга.

Эмоциональное уплощение и эмоциональная тупость («эмоциональ­ная деменция») — постепенно нарастающее, стойкое оскудение эмоцио­нальных переживаний, касающееся, в первую очередь, высших эмоций (чувств), доходящее до безразличия к себе, своему положению, к судь­бе близких и родных. Наблюдается при шизофрении и некоторых видах органической деменции (тотальной). Эмоциональное уплощение с преобладанием вначале снижения чувств (сочувствия, сострадания, сопереживания) нередко сопровождается расторможенностыо влечений, брутальностыо, неряшливостью, снижением интереса к учебе и работе. Часто бывает одним из первых проявлений шизофренического процес­са, особенно простой формы шизофрении. Подобная чувственная хо­лодность может наблюдаться при опухолях и других органических поражениях головного мозга и даже у психопатических личностей, прослеживаясь на протяжении всей жизни индивидуума.

Нарушение подвижности эмоций проявляется в их повышенной лабильности или застреваемости и слабодушии. Повышенная лабиль­ность характеризуется легкой сиеной эмоций, быстрым переходом от одной эмоции к другой (от веселости к слезам и наоборот). Более часто наблюдается при истерической психопатии. Как физиологическое явление отмечается в детском возрасте. Слабодушие (эмоциональная слабость) также относится к проявлениям эмоциональной гиперестезии,

Для слабодушия характерны неустойчивость настроения, повышенная эмоциональная возбудимость с недержанием эмоций, раздражитель­ностью или слезливостью, особенно в минуты умиления, сентименталь­ного настроения. Смена отрицательных эмоций положительными и на­оборот происходит под влиянием незначительных поводов, что свиде­тельствует о повышенной эмоциональной чувствительности, реактивности и истощаемости аффекта (эмоциональная гиперестезия). Наблюдается при астении, в период выздоровления после соматических болезней, черепно-мозговых травм и других поражений мозга, но особенно час­то встречается при церебральном атеросклерозе. Застреваемость (инерт­ность) эмоций характеризуется длительной задержкой на неприятных переживаниях — чувстве вины, обиды, злобы, мести. В норме отмеча­ется у акцентуированных, тревожно-мнительных и параноических личностей, а в клинической практике — у психопатов психастенического и паранойяльного типа, при эпилепсии.

Неадекватность эмоциональных реакция — довольно частый симп­том в клинике психических заболеваний, например неадекватен смех на похоронах близкого человека, амбивалентность переживаний у больных шизофренией, а также патологический аффект, при котором неадекватность аффекта определяется изменением состояния сознания и отрывочными галлюцинаторными и бредовыми переживаниями.

В психиатрической литературе большое внимание уделяется таким аффективным состояниям, как страх и тревога, часто наблюдающимся в норме и в структуре многих психических заболеваний.

На основании обзора работ зарубежных авторов К. Izard (1980) отмечает: 1) тесную связь между собой и со степенью интенсивности стимуляции таких эмоций, как удивление — испуг (неожиданность и резкое возрастание стимуляции), страх — ужас (несколько меньшее увеличение стимуляции) и интерес—возбуждение (еще менее неожи­данная и резкая стимуляция); 2) существование в эмоциях испуга, страха и интереса-возбуждения частично перекрывающейся компонен­ты (между ними наблюдается неустойчивое равновесие); 3) разнооб­разие детерминант существования страха — врожденные (гомеостати-ческие, инстинктивные, новизна раздражителя, темнота, одиночество) и приобретенные (вытекающие из опыта, социальных и других усло­вий); 4) наличие связи страха с другими эмоциями —страданием, презрением, отвращением, стыдом, стеснительностью и др.

Подверженность реакциям страха зависит от пола, возраста, инди­видуальных особенностей, социально приобретенной устойчивости и социальной установки личности, исходного соматического и нервно-психического состояния, а также индивидуальной значимости и степени угрозы биологическому или социальному благополучию. Сознательный контроль играет большую роль не только в смысле задержки пове­денческих проявлений страха, но и в предупреждении его зарождения, что является доказательством значения осознанной активности личнос­ти в разрешении сложных жизненных ситуаций,

В психиатрической литературе психоаналитического и экзистенци­ального плана страх и тревога трактуются как выражение конфликта (враждебности) между инстинктивным бессознательным и требования­ми социальной среды (Е. Fromm, 1965; Н. Е. Richter, 1969; К. Ноrnеу, 1978, и др.). Польский психиатр A. Kepinski (1977, 1979) на основании субъективно-идеалистического учения о моральных и других ценностях (аксиологии), а также предложенной им теории так называемого энер­гетического и информационного метаболизма страх считал одной из основных движущих сил развития личности, источником большинства психопатологических симптомов. По его мнению, страх — это основное психопатологическое проявление, возникающее вследствие нарушения морального порядка (системы ценностей). Автор выделял страх био­логический (при нарушении «естественного морального порядка» — угрозе жизни), социальный (при нарушении «социального порядка», конфликте интериоризированных социальных норм с реальной действи­тельностью — угрозе социальному положению) и «страх совести» («моральный страх»), вытекающий из двух первых, сопровождающийся чувством вины (человек сам себе самый грозный судья). Этим А. Кеpinski объяснял возникновение навязчивых, бредовых идей, галлюци­наторных переживаний, агрессивного поведения, основной шизофре­нической симптоматики (схизиса). Следовательно, по его данным, практически вся психическая патология сводится к проявлениям бессо­знательного первичного страха. Подобная трактовка возникновения и глобальной роли страха неприемлема, хотя упомянутые причины его развития и влияние на некоторые виды психической патологии заслу­живают внимания.

Предложены различные классификации страха и тревоги, обобщен­ные X. Христозовым (1980). Выделяют следующие виды страха: 1) по форме и оттенкам проявления — страх астенический (оцепенение, сла­бость, нецелесообразность поступков) и стенический (паника, бегство, агрессия), соответствующий и несоответствующий степени опасности, адекватный и неадекватный; 2) по степени выраженности — испуг (внезапный и кратковременный страх, возникающий при неожиданном и неприятном, но еще четко неосознаваемом изменении ситуации, угро­жающем жизни или благополучию человека), боязнь (постепенно воз­никающее чувство страха, связанное с осознаванием длительное время продолжающейся опасности, которая может быть устранена или на которую может быть оказано определенное воздействие) и ужас (наивысшая степень страха с характерным угнетением рассудочной деятельности—«безумный страх»); 3) по форме проявления — страх витальный (переживание страха исходит из собственного тела, непо­средственно из эмоциогенных систем головного мозга), реальный (опас­ность исходит из окружающего мира), моральный страх, или страх совести (возникает в результате рассогласования первичных психиче­ских тенденций и более дифференцированных стремлений); 4) по виду — осознаваемый генерализованный, осознаваемый локализованный,

неосознаваемый генерализованный, скрытый локализованный страх; 5) по этапам развития — нерешительность, неуверенность, смущение, боязливость, тревогу, страх, ужас.

Страх и тревогу подразделяют также на нормальные и патологи­ческие варианты, то есть возникающие при наличии реальной, осозна­ваемой или недостаточно осознаваемой угрожающей ситуации либо как болезненная реакция. В их структуре выделяют три основных на­рушения: аффективное—чувство опасности; интеллектуальное — неуве­ренность; волевое — нерешительность. X. Христозов рассматривает сле­дующие патологические формы страха: а) навязчивый, или фобию (иногда в связи с определенной ситуацией, с осознаванием абсурд­ности); б) ипохондрический (возникает в ситуации, связанной с ипо­хондрическими переживаниями, без критического отношения); в) пси­хотический (появляется в связи с депрессивно-параноидными пережи­ваниями или как диффузный страх).

В отличие от страха тревогу определяют как страх без явного объекта, как осознаваемое эмоциональное состояние без конкретного содержания. Критериями диагностики синдрома тревоги М. Zapletalek (1980) считает: психические признаки (беспокойство, дрожь, чувство беспомощности, неуверенности, угрожающей опасности, снижение кри­тичности); психомоторные признаки (соответствующая мимика и жестикуляция, возбуждение или угнетение, вплоть до раптуса или сту­пора); вегетативные признаки (повышение артериального давления, ускорение пульса и дыхания, расширение зрачков, сухость во рту, бледность лица, потливость).

Страх и тревога обычно обнаруживаются в структуре обсессивно-фобического, ипохондрического, депрессивного, галлюцинаторно-параноидного, параноидного, делириозного и других синдромов.

Таким образом, патология эмоций многообразна и проявляется не изолированно, а в виде нарушения психического состояния и поведе­ния больного в целом, так как ее морфологическим и функциональный субстратом служат расстройства деятельности подкорково-стволовых (лимбико-диэнцефальных) и корковых структур мозга. В особенностях клинических проявлений патологии эмоций находит отражение и ло­кализация поражения в том или ином полушарии головного мозга. Так, после судорожного припадка, вызванного наложением электродов на левое полушарие, у правшей наблюдаются снижение настроения, тревога, дисфория, ипохондричность и суицидальные высказывания, у больных с тревожно-депрессивными состояниями усиливается трево­га, у больных с бредом — подозрительность и эмоциональная напряженность, а при поражении правого полушария повышается настрое­ние, отмечаются благодушие, эмоциональное успокоение (В. Л. Деглин, 1971). Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова (1981) показывают, что для поражения правой височной области характерны аффекты страха, тоски и ужаса, а для левой — тревога. Однако авторы считают, что вряд ли обоснованно такое полярное отнесение эмоциональных состоя-

ний к тому или иному полушарию головного мозга, так как эмоцио­нальные переживания человека отличаются исключительным богатст­вом и разнообразием, охватывая личность в целом.

Патология сознания и внимания

Сознание—высшая форма отражения объективной действитель­ности. К. Маркс и Ф. Энгельс в работе «Немецкая идеология» пока­зали, что сознание «с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди»', что это продукт дли­тельного исторического развития, возникающий в процессе обществен­но-производственной деятельности и отражающий наиболее существен­ные закономерности явлений действительности и социального опыта человечества. С возникновением сознания у человека появилась спо­собность выделять себя из природы, познавать ее и овладевать ею. В учение о механизмах сознательной деятельности человека огромный вклад внесли И. М. Сеченов и И. П. Павлов.

Сознание осуществляется посредством языка, слов, образующих вторую сигнальную систему, однако ее раздражители имеют значение лишь через их связь с раздражителями первой сигнальной системы (И. П. Павлов, 1951). Индивидуальное сознание формируется в про­цессе усвоения человеком общественно выработанных представлений, понятий, взглядов и норм, причем это усвоение требует опоры на не­посредственные впечатления от предметов и явлений действительности. В структуру сознания входят: 1) важнейшие познавательные процессы (ощущения, восприятия, запасы памяти, мышление и воображение); 2) способность различать субъект и объект (самосознание и сознание окружающего мира); 3) способность обеспечения целеполагающей дея­тельности (волевой, целенаправленной, критически оцениваемой); 4) от­ношение к реальной действительности, ее переживание (А. В, Петров­ский, М. Г. Ярошевский, 1977).

Основными характеристиками сознания считают степень его яснос­ти (уровень бодрствования), объем (широту охвата явлений окружаю­щего мира и собственных переживаний), содержание (полноту, адек­ватность и критичность оценки используемых запасов памяти, мышле­ния, эмоционального отношения) и непрерывность (способность осознавания и оценки прошлого, настоящего и будущего). Одним из важнейших компонентов сознательной (осознаваемой) и целенаправ­ленной (волевой) активности является внимание — способность созна­тельного, произвольного или непроизвольного избирательного сосредо­точения сенсорной, интеллектуальной или двигательной активности на актуальных и индивидуально значимых внешних и внутренних явлениях.

В психической деятельности активное участие принимают и неосо­знаваемые процессы (Ф. В. Бассин, 1968; А. М. Халецкий, 1970;

'Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.— 2-е изд.— Т. 3.— С. 29.

Д. И. Дубровский, 1971; А. Г. Спиркин
, 1972; А. А. Меграбян, 1978, и Др.). Зарубежные психиатры бессознательное рассматривают как с материалистических, так и с идеалистических позиций.

В психической деятельности W. Wundt (1862) выделял три взаи­модействующих уровня, признаваемых учеными и в настоящее время: 1) сознательный (осознаваемое актуальное содержание мыслей и пе­реживаний); 2) подсознательный (содержание, переходящее в нужный момент на сознательный уровень); 3) бессознательный (инстинктивные механизмы и личное бессознательное—неосознаваемая мотивация аффективных и других общих реакций). По К. Jaspers (1965), бессо­знательное понимают как автоматизированное, невоспоминаемое, но действенное; незамеченное, но пережитое, ненамеренное, но сделанное; как первоисточник действия (внезапные побуждение, мысль, представ­ление), а также как форму существования (инстинктивное и личное бессознательное в понимании 3. Фрейда) и абсолютное бытие. Пато­логическими изменениями сознания автор отчасти объяснял нарушения ощущений, восприятия себя, окружающего, пространства и времени, деперсонализацию и дереализацию, явления отчуждения, бредовые идеи. 3. Фрейд и его последователи (представители неофрейдизма и экзистенциализма) в психической активности главную роль отводят бессознательному, отрицая решающее значение активного сознания,

Изменения сознания в состоянии утомления, снижения уровня бодрствования и аффективном его сужении представляют интерес для разработки вопросов оптимизации производственной деятельности че­ловека в различных условиях, поскольку при этом могут существенно меняться внимание и направленность содержания переживаний.

При психопатологических синдромах с нарушениями адекватности самосознания и сохранением ориентировки психиатры предпочитают не говорить о «ясном сознании» и нарушении сознания в прямом смыс­ле, хотя и учитывают, что самосознание как часть сознания патологи­чески изменено, поскольку такая дифференцировка нарушений созна­ния имеет диагностическое значение (В. П. Осипов, 1923; А. Л. Абашев-Константиновский, 1954; А. К. Плавинский, 1963).

Отдельные авторы выделяют следующие нарушения сознания: ко­личественные и качественные (Н. Еу, 1954), непсихотические (по типу нарушения ясности) и психотические (Т. Ф. Пападопулос, 1969), прос­тые и сложные (L. Korzeniowski, 1978), выключения и помрачения. При этом отмечают связь нарушений сознания и внимания.

Классификация нарушений сознания

1. Непсихотнчсскне формы — «простые» нарушения сознания «коли­чественные», по типу угнетения ясности осознания: обморок, обнубиля-
ция и оглушение, сомноленция, сопор, кома.

2. Психотические формы — «сложные» нарушения сознания, «каче­ственные», синдромы помрачения сознания: астенической спутанности,
растерянности, делириозный, онирический и онейроидный, аментивный;
«особые состояния», сумеречные состояния.

Обморок—кратковременная потеря сознания в результате прехо­дящей анемии мозга (А. М. Коровин, 1973). Четких границ между такими состояниями, как обнубиляция, сомноленция и оглушение нет, однако под обнубиляцией понимают колеблющееся по интенсивности легкое затемнение сознания с затруднением осмысливания ситуации, понимания смысла происходящего и чужой речи; под сомноленцией (сонливостью) — легкую степень оглушения с замедленностью психи­ческих процессов, недостаточностью ориентировки в месте и времени (возможна частичная амнезия); под оглушением — нарушение осмыс­ления окружающего и себя вследствие резкого повышения порога вос­приятия, угнетения психических функций (возможны лишь элементар­ные реакции при громком оклике). Выраженная степень оглушения граничит с сопором (полным выключением сознания с сохранностью оборонительных реакций и других безусловных рефлексов), а послед­ний— с комой (глубоким выключением сознания с появлением патоло­гических рефлексов и нарушением функций жизненно важных систем). Н. К. Боголепов (1962) по этиологии подразделял комы на сосудистые, эндо- и экзотоксические, инфекционные, травматические, гипертермиче­ские, эпилептические, комы, возникающие при опухолях мозга и терминальных состояниях. При органических поражениях головного мозга, особенно при опухолях, выделяют так называемую загружен­ность: бездеятельность с неадекватностью поведения, адинамией, не-доосмыслением окружающего, пустотой взора, односложными и бес­толковыми ответами на вопросы.

Психотические расстройства сознания обычно относят к состояниям помрачения сознания (А. В. Снежневский, 1958, и др.), так как всем им свойственны неотчетливость, затруднение, фрагментарность или полная невозможность восприятия; дезориентировка во времени, месте и ситуации; ослабление и даже исключение способности к суждениям; затруднение запоминания текущих событий и собственных пережива­ний, отрывочность или отсутствие воспоминаний о периоде помрачения сознания (К. Jaspers, 1913). По мнению А. В. Снежневского, для вы­явления помрачения сознания решающее значение имеет установление совокупности всех перечисленных признаков.

Синдром растерянности («аффект недоумения») характеризуется расстройством самосознания, познания и приспособления к окружаю­щему (Н. Я. Беленькая, 1966). Больные беспомощны, на лице — мими­ка недоумения, взгляд блуждающий, движения и ответы на вопросы неуверенные, вопросительные и непоследовательные, прерываемые мол­чанием. Иногда больные просят объяснить, что происходит с ними и вокруг.

Впервые растерянность как симптом расстройства сознания описал Вернике. В зависимости от преобладающего вида дезориентировки он выделял ауто-, алло-, соматопсихическую и двигательную растерян­ность. К. Jaspers считал растерянность выражением реакции личности на болезнь. По мнению Н. Я. Беленькой, растерянность указывает на

относительно неглубокое расстройство психической деятельности, при котором сохраняется сознание своей измененности. Она возникает при внезапном, необъяснимом и необычном изменении происходящего во­круг или» в самом больном и может быть выражением начального этапа развития бредовых, депрессивных и других синдромов. Часто в структуру синдрома включаются симптомы деперсонализации и де­реализации (ранее упоминалось, что некоторые авторы относят послед­ние к нарушениям сознания).

Синдром астенической спутанности сопровождается «мерцанием» ясности сознания, выраженной истощаемостью психических процессов, углублением помрачения сознания к вечеру. В начале беседы больные еще могут четко отвечать на вопросы, а затем их речь становится невнятной, «бормочущей», нарушается контакт с окружающим. Гал­люцинации и бред, как правило, не отмечаются. Синдром астениче­ской спутанности часто наблюдается у детей и подростков при инфек­ционных заболеваниях и в ночное время нередко сменяется де­лирием.

Делириозный синдром можно понимать как сноподобное помраче­ние сознания, характеризующееся аллопсихической дезориентировкой, наплывом пластичных зрительных галлюцинаций, имеющих непосредст­венное отношение к больному, что выражается в психомоторном воз­буждении, ярких эмоциональных (страх) и вегетативных реакциях. Больной экспрессивно как бы вступает в контакт с галлюцинаторны­ми образами, «защищается» от них, но сохраняет ориентировку в собственной личности и частично в окружающем. Делириозный синд­ром наблюдается преимущественно при заболеваниях экзогенной при­роды— острых инфекциях, интоксикациях, черепно-мозговой травме. Воспоминания о пережитом обычно сохраняются.

При так называемом мусситирующем («бормочущем») делирии ка­кой-либо контакт с больным утрачивается. Больной беспокоен в преде­лах постели, бормочет, перебирает пальцами по постели, движения конечностями некоординированны, бессмысленны. Нередко состояние переходит в сопор и кому или является предагональным. После выхода из психоза отмечается амнезия состояния. По нашим данным, в подобных случаях наблюдается не делирий, а аментивное состояние с хаотическим подкорковым возбуждением.

Так называемый профессиональный делирий (А. В. Снежневский, 1983) характеризуется дезориентировкой и воспроизведением автома­тизированных «профессиональных» движений. Мы полагаем, что отне­сение этого состояния к делириозному не имеет достаточных оснований. Наблюдая больных белой горячкой и инфекционными заболеваниями (в частности, при эпидемическом вирусном нефрите), мы сочли воз­можным выделить две клинические формы: в виде онирического синд­рома со сценоподобными галлюцинациями «профессионального» или бытового содержания, активным участием в них больного и сохране­нием воспоминаний на этот период и в виде сумеречного состояния

86 87

с агрессивно-бредовым поведением или действиями, воспроизводящими профессиональные и бытовые навыки, с последующей амнезией.

Онейроидный синдром (онейроид) А. В. Снежневский (1958) опре­делил как сновидное помрачение сознания с отрывочно-причудливыми картинами отражения реального мира и яркими зрительными, фанта­стическими представлениями. При этом грезоподобные переживания (межпланетные путешествия, катастрофы, гибель мира, «картины ада») происходят как сновидения и псевдогаллюцинации. У больного резко расстраивается самосознание, и он выступает как действующее лицо, участник-наблюдатель фантастических событий. Больной неподвижен или бессмысленно патетически возбужден, обычно безмолвен, мимика у него застывшая, напряженная или восторженная. Воспоминания о пережитом хорошо сохраняются. В отличие от делирия наблюдается не внушаемость, а (чаще) негативизм, нет типичного для делирия симп­тома пробуждаемости (А. А. Портнов, Д. Д. Федотов, 1967).

Наряду с онейроидным выделяют онирический синдром, или они-ризм (В. С. Гуськов, 1965; Б. Д. Лысков, 1966). Для ониризма (они-рического синдрома, онирического бреда) характерны: вялость, сонли­вость, поверхностный сон с яркими сновидениями и переходом в сновидные переживания, в которых фигурируют встречи и разговоры с родными и знакомыми, бытовые и производственные сцены, поездки, выяснение отношений с кем-то. При пробуждении наступает постепен­ное осмысливание ситуации, могут быть иллюзии, галлюцинации ней­трального характера, ложные узнавания, анозогнозия, часто эйфория. Бред является как бы продолжением сновидений и сновидных пере­живаний, с пробуждением его актуальность постепенно уменьшается; двигательные реакции стереотипные, больной может оказывать пассив­ное сопротивление. При улучшении соматического состояния исчезают и перечисленные расстройства; амнезии состояния не наблюдается. Французский психиатр Е. Regis (1901) описал ониризм при инфекцион­ной патологии.

Аментивный синдром, или аменция (Т. Meinert, 1881),— это наи­более глубокая степень помрачения сознания, возникающая преиму­щественно в связи с длительными, истощающими организм болезнями, инфекциями и интоксикациями. Для аменции характерны дезориенти­ровка в месте, времени и собственной личности, нарушение синтеза восприятий, нестойкие иллюзии и галлюцинации, расстройства мышле­ния, вплоть до степени бессвязности (инкогеренции), отрывочность и бессистемность бредовых высказываний, тревога и страх, хаотичность и незавершенность действий, возбуждение в пределах постели, отсут­ствие продуктивного контакта, частичная или полная амнезия на период болезненного состояния, отказ от пищи, истощение (А. С. Чис-тович, 1954). Наиболее тяжелой степенью аментивного синдрома явля­ется «острый бред» (delirium acutum) как результат острейшего, преимущественно септического поражения мозга (А. С. Чистович, 1954). Элементы аментивного симптомообразования могут наблюдать-

ся в клинике других синдромов расстроенного сознания, однако это не лишает аментивный синдром его самостоятельности, как полагают некоторые авторы (А. А. Портнов, Д. Д. Федотов, 1967). Не оправда­но, по-видимому, и расширение границ данного синдрома (Б. Я Пер­вомайский 1979).

Сумеречное состояние сознания характеризуется внезапным нача­лом и внезапным окончанием, общей дезориентировкой, возможным сохранением внешне упорядоченных и даже сложных действий, нали­чием образного бреда, ярких зрительных галлюцинаций, бурных аф­фектов (страха, тоски, злобы), полным или почти полным отсутствием воспоминаний, часто совершением сложных автоматизированных и нередко катастрофически опасных поступков. При сумеречном рас­стройстве сознания психогенного характера («истерические сумерки») возможен частичный контакт с больным. По отдельным высказыва­ниям и поведению больных можно заключить, что отмечается отраже­ние в симптоматике психогенно-травматической ситуации, вызвавшей состояние, а также защитный характер поведения.

Отражение в переживаниях психотравмирующей ситуации наблю­дается также при так называемой психогенной спутанности (аффектив­ном сужении сознания или сумеречном состоянии с аффектом горя, отчаяния и гнева) и реактивном возбуждении (сумеречном состоянии с аффектом страха, злобы, отдельными галлюцинаторными и бредо­выми переживаниями). При пуэрилизме (регрессии поведения до дет­ского возраста), псевдодеменции с нелепыми, глупыми, «дементными» ответами и ганзеровском синдроме с нарочитостью, мимодействиями и мимоответами отмечаются неглубокая степень помрачения сознания и еще более выраженный защитный характер поведения.

Сумеречные состояния при эпилепсии и органических поражениях головного мозга, как правило, отличаются глубоким помрачением со­знания; поведение больных носит сложно-автоматизированный характер с оживлением инстинктивных и упроченных двигательных актов, при­водимых в действие галлюцинаторными и бредовыми переживаниями. Это часто наблюдается при амбулаторном автоматизме, или трансе (внешне упорядоченном поведении), сомнамбулизме (снохождении), просоночных состояниях и патологическом опьянении.

Особые состояния сознания (М. О. Гуревич, 1949), по своему ха­рактеру пароксизмальные, проявляются поверхностным изменением сознания с признаками деперсонализации и дереализации, не сопровож­даются амнезией, часто сочетаются с другими признаками последствий органических заболеваний головного мозга. Их, как и абсанс, не сле­дует относить к сумеречным состояниям. Среди расстройств сознания они занимают особое место.

Мы считаем целесообразным выделить особую форму состояния измененного сознания: состояние так называемого психологического либо психопатологического отключения — «эффект (синдром) отсутст­вия». Имеется в виду временное выключение человека из реальной

ситуации (при сохранении способности осознавания окружающего) вследствие поглощенности какими-либо переживаниями. «Эффект от­сутствия» может быть непсихотическим (поглощенность сверхценными переживаниями) и психотическим (поглощенность галлюцинаторными и бредовыми переживаниями), частичным и полным, колеблющимся и устойчивым, кратковременным и длительным. Из подобного состояния без значительных усилий, особенно при непсихотическом типе «отсут­ствия», человека удается вернуть к реальности с последующей нор­мальной или болезненной оценкой состояния.

Некоторые виды нарушения сознания и особенность внешнего поведения больных Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова (1981) по­пытались объяснить с точки зрения функциональной асимметрии го­ловного мозга. Авторы отметили, что при поражениях правого полу­шария у правшей обнаруживается тенденция к замедлению движений и снижению двигательной активности в пароксизмах с переживаниями «уже виденного», «никогда не виденного», дереализации и деперсона­лизации. По мнению данных авторов, это свидетельствует о том, что при онейроидных состояниях поведение не отражает содержания созна­ния, оно не информативно, диссоциирует с переживаниями, сочетается с измененным восприятием пространства и времени. При поражениях левого полушария у правшей двигательная активность сохраняется или даже усиливается (например, при психомоторных припадках), поведение адекватно отражает чувственное содержание сознания, то есть соответствует психопатологическим переживаниям, определяется ими. Так, в сумеречном состоянии движения четкие и координирован­ные, галлюцинации проецируются и двигательная активность осуществ­ляется в конкретном времени и пространстве.

С нарушениями сознания и других психических функций тесно свя­заны расстройства внимания. Ослабление внимания, например, отмеча­ется при астенических состояниях, сопровождающихся неустойчивостью степени бодрствования, а повышенная отвлекаемость с непроизвольным вниманием к нейтральным и случайным раздражителям — при состоя­нии растерянности. Патологическая «прикованность» внимания к объек­там внешнего мира или к собственным переживаниям характерна для онейроидных состояний.

Date: 2015-07-02; view: 614; Нарушение авторских прав