Проекта, который должен быть воплощен в жизнь к такому-то году. Не зря

утописты помещали свои ≪счастливые страны≫ далеко, неизвестно где.

Участь утопии - не буквальное воплощение. Ведь, обратим внимание еще

раз, Ж. Сорель описывает утопию как ≪абстрактную и умозрительную≫, хоть

вместе с тем и рациональную. Метафорически эту мысль можно выразить

следующим образом: утопия - это образ сооружения, а не чертеж и не само

сооружение.

В рамках нашего исследования феномена утопии представляет особый

интерес анализ воздействия утопии на реальную социокультурную среду,

изменения, инспирированные образами утопии в мировидении ее читателей.

Ограничивая проблемное поле утопии, К.Мангейм отмечает, что мифы,

сказки, блаженство потустороннего мира, гуманистические фантазии,

романы о путешествиях не были противоборствующими с

действительностью, разрушающими ее, ≪истинными≫ утопиями. Выражая

свое несогласие с данной точкой зрения, мы считаем, что эти проявления

утопического сознания можно отнести к утопиям, т.к. они облекают в образы

нереализуемые в принципе состояния общества и отделяют утопический

идеал во времени или пространстве от реальности. Но, на наш взгляд, они

реализуют очень важную функцию - выступают в качестве своеобразной

≪социальной психотерапии≫, переводят социальную энергию недовольных

сложившимся положением дел в обществе в безопасное русло.

Также, в 20-е гг. XX в. на волне культурного течения экспрессионизма,

который оказал влияние на многие сферы культуры, появляются работы

немецкого философа Э. Блоха. Огромный вклад Э. Блоха в исследования

утопии в том, что он был одним из первых мыслителей XX века, который

смог снять негативное отношение к самому понятию утопии как к

обозначению чего-то несбыточного, химерического, ≪бесплодной мечты≫. Он

трактовал утопию как неотъемлемое качество человеческого бытия, т.к., в

философии Э. Блоху, мир - это попытка, и человек должен сделать ее

очевидной [27, с. 53].

Негативное отношение к утопии высказывал в своих работах,

например, К. Поппер, подвергавший критике марксизм как утопический

метод, ориентированный на изменение целого (революция), вопреки

социальной инженерии, ориентированной на изменение лишь части целого

(реформирование).

В работе ≪Открытое общество и его враги≫ автор излагает концепцию

социальной инженерии, в которой противопоставляются два вида:

утопическая инженерия, являющаяся антитезой другому виду -

≪постепенной≫ или ≪поэтапной≫ инженерии (piecemeal engineering). На наш

взгляд, критика утопизма как социального метода прогнозирования и

планирования используется автором для того, чтобы доказать преимущества

заявленной им инженерии поэтапной, которая кажется ему

≪методологически безупречной≫.

В трактовке К. Поппера утопический подход выглядит очень

непривлекательно с этической точки зрения. Утопическая инженерия - это

способ достижения идеального, совершенного состояния общества

кратчайшим путем, при этом ≪конечная≫ или ≪действительная≫ цель должна

быть определена очень тщательно, чтобы взор не затуманивали

≪промежуточные≫ или ≪частные≫ цели, которые являются лишь средствами

или шагами на пути к ≪конечной≫ цели [129, с. 119 - 213].

Свою критику утопизма К. Поппер изначально обосновывает именно

на своем неприятии подхода, который можно кратко выразить следующим

всем известным афоризмом: ≪Цель оправдывает средства≫. Автор

подвергает сомнению рациональность утопического подхода. Его

рассуждения таковы - если некто, строя идеальное государство, ясно видит

перед собой конечную цель и, по ходу процесса превращения проекта в

жизнь, игнорирует частные, промежуточные цели [См.: там же, с. 199]. И

поскольку утопический метод не решает сиюминутных, частных

социальных проблем на своем пути к построению утопии, то он, по мнению

К. Поппера, невыносимо усилит человеческие страдания.

В связи с этим, К. Поппер называет утопический подход методом,

≪который всегда приводил только к подавлению разума насилием и к отказу

либо от самого метода, либо от его первоначального замысла≫ [См.: там же,

с. 201], приводя Советскую Россию в качестве примера. Следовательно, по

мнению К. Поппера, применение этого подхода невозможно признать

рациональным.

В противоположность утопическому подходу автор защищает и

обосновывает поэтапную социальную инженерию, прибегая к аргументу, не

вызывающему возражений даже у самых жестких оппонентов, он пишет:

≪Существование общественных зол, т.е. социальных условий, при которых

многие люди страдают, не требует доказательств... если человечество и

способно достичь совершенства, то это произойдет еще очень не скоро, и

что каждое поколение людей, а значит, поколение наших современников

стремится не столько к тому, чтобы его осчастливили - ведь не существует

институциональных средств, позволяющих сделать человека счастливым, -

сколько к тому, чтобы его избавили от несчастий, которые человечество

способно предотвратить≫ [Там же, с. 220]. На этих аргументах автор

базирует свою концепцию поэтапной социальной инженерии,

разрабатывающей методы для поиска наиболее тяжелых социальных бед,

чтобы бороться с ними, а не искать величайшее, при этом конечное благо,

стремясь воплотить его в жизнь [См.: там же, с. 220].

Также нельзя не согласиться с автором, что в отличие от утопических

проектов, которые очень сложны, предлагая переустройство как

общественных институтов, так и психологии каждого человека; проекты

поэтапной социальной инженерии более просты, так как эти проекты

затрагивают, как правило, какое-либо одно социальное учреждение, ущерб

от неправильного функционирования одного объекта исправить гораздо

легче. Разумеется, и в этом наше мнение совпадает с точкой зрения К.

Поппера, что разработать проект усовершенствования отдельных

социальных институтов гораздо легче, нежели масштабный проект, и, кроме

того, данная проблема будет иметь практическое решение, в отличие от

реализации утопии.__

Если говорить о главном недостатке данной концепции, то можно

отметить, что автор и его последователи враждебны по отношению к утопии,

трактуя ее как практическую деятельность, воспринимая утопию как

социальный проект, подлежащий реализации. К утопическому мышлению К.

Поппер причисляет и все попытки установления тоталитарных режимов. К.

Поппер пишет именно о тоталитарных (или авторитарных) режимах:

≪утопическая попытка достигнуть идеального государства, используя проект

общества в целом, требует сильной централизованной власти немногих и

чаще всего ведет к диктатуре. ≪Великодушному≫ диктатору, в частности,

трудно увериться в том, соответствуют ли результаты проводимых им мер

его благим намерениям. (Более ста лет назад эту трудность заметил А. де

Токвиль.) Источником этого затруднения является тот факт, что

авторитаризм не терпит критики, и, следовательно, великодушный диктатор

может не услышать жалобы, касающиеся осуществляемых им мероприятий≫

Автор считает, что спасти утопию, вернее утопический подход может

лишь ≪платоновская вера в абсолютный и неизменный идеал≫ [Там же, с.

203]. Однако он уверен, что не существует рациональных методов

позволяющих определить сам социальный идеал, а также наилучшие

средства его достижения. Да, наверное, современная социальная наука не

выработала еще методов, позволяющих в рамках социального

прогнозирования и проектирования (а именно это, на наш взгляд К. Поппер

подразумевает под ≪социальной инженерией≫), создать проект ≪идеального

общества≫ и рассчитать пути и время его достижения, учтя при этом

большое количество факторов как экономических, социальных так и

психологических.

Таким образом, рассмотрев данную концепцию, мы приходим к

выводу, что наш подход к утопии и подход К. Поппера имеют

категориальные различия. Автор трактует утопизм как один из видов

социальной инженерии - деятельности практической, процесса,

происходящего в реальности. В то время как мы рассматриваем утопию как

феномен культуры, не имеющий общего с практической работой по

осуществлению социальных проектов, как свойство человеческого сознания

стремиться к лучшему. К. Поппер все утопическое творчество готов свести к

экспериментам по строительству нового общества, последствия которых

были буквально перед его глазами во время написания анализируемой нами

работы, вышедшей в свет в 1945 г.

Получили развитие представления об утопии как реальном и

эффективном принципе социального моделирования. В их основе лежит

концепция особого ≪утопического метода≫, который является одним из

распространенных научных методов социологии. Такое толкование мы

находим в работе французского социолога Ж. Дюво ≪Социология утопии≫, в

которой утопия рассматривается в качестве универсального ≪архетипа≫

человеческой мысли и всякого социального исследования. Особенное

значение, по мнению Ж. Дюво, утопия приобретает в современности в связи

с развитием научного планирования и рационализации всех сфер жизни. По -

мнению автора, можно говорить о ≪ренессансе утопии≫ [См.: 190, с. 154].

Более последовательно идею Ж. Дюво развивает западногерманский

философ Г. Крисмански в работе ≪Утопический метод≫. Он называет утопию

≪одним из древнейших методов социологии≫, который представляет собой

определенный тип построения знания, связанный с конструированием той

или иной детальной моделью наиболее адекватной социальной

действительности [См.: там же, с. 157].

С этого времени появляется эта новая тенденция в исследованиях

утопии. Помимо утверждения за утопией положительной роли как метода

мышления, метода ценностно-ориентированного социального прогноза,

предложения альтернативного пути развития общества, утопия перестает

трактоваться как метод кардинального переустройства социума полностью.

Вводится понятие ≪полуутопии≫ (Ф. Полак), как утопии, ограниченной

какой-то одной сферой общества, и именно такие ≪ограниченные утопии≫

способны, по мнению авторов, принести пользу, будучи введенными в

социальную практику. Также в исследованиях этих авторов утверждается

постулат нереализуемости полных утопий (при реализуемости как цели

≪ограниченных утопий≫).