Механизма абсолютизации

…

Позитивный момент

утопического сознания в том, что с помощью механизма абсолютизации оно

способно вырываться за пределы устоявшейся доминанты индивидуального и

общественного мышления и положить начало формированию качественно новой.

Достигается это формированием временной, вспомогательной контрдоминанты —

"Абсолюта". В абсолют возводятся понятия справедливости, свободы и другие

составляющие идеала. На творческих стадиях утопического сознания оно имеет

переоценивающую, проторивающую, энергетическую функции, но потом

контрдоминанта стремится взять на себя теоретическую функцию и душит новую

доминанту, зародившуюся было в утопическом сознании [См.: 112. С. 104.]

Абсолют, сломавший старое, тормозит новое. Абсолют настаивает на себе как на

* конечной цели. Таким образом средство (абсолютизация) становится содержанием

мышления. Когда это происходит, утопия выступает как превращенная форма

сознания.

…

Утопия в качестве продукта утопического сознания тоже может выступать в

качестве превращенной формы. Утопия — модель, символ, закон идеала,

порожденного недовольством настоящим и желанием справедливых форм

собственности и власти. Однако носитель утопического сознания видит лишь саму

модель — как абсолют и будущую реальность, диктующую свои правила

настоящему, но не символ, в котором "утоплено" то истинное содержание,

которое им обозначается рационально.

…

Исследователи выделяют ряд черт, первой и наиболее характерной из

которых, на наш взгляд, является критичность утопии. Всякая утопия порождена

недовольством суш;ествующей реальностью, всякая утопия есть «прежде всего

критика пороков, присущих исторически определенному общественному строю,

которому утопист противопоставляет идеал общественного устройства, некую

мысленную картину общества всеобщего благоденствия» [123. С. 61.]

Я) Следующая черта — прое1сгнвпость утопии. Утопия — прежде всего

проект.

Хотя существует деление утопий на ретроспективные, ориентирующиеся на

прошлое (воспоминание, например, о "золотом веке") и проективные,

направленные в будущее (пророчество, образ будущего), но это деление чисто

внешнего характера. Говоря о проективности, мы имеем в виду установку на

изменение мира, его проектирование, на произвольное его творение.

Древнегреческий "отец трагедии" Эсхил, говоря о титане Прометее,

замечает между прочим, что тот наделил людей "слепыми надеждами", но не дал

им дара предвидения. Это не что иное, как утопизм, пришедший из мифа, им

иллюстрированный: слепая самонадеянность без способности предугадать

последствия.

…

Можно выделить две предпосылки отношения к утопии как к проекту:

уверенность во всесилии человека — вид титанизма (вспомним Прометея) и

уверенность в пластичности мира (возможности изменить его в соответствии со

свободной волей человека-демиурга).

…

Таким образом, утопическое сознание и утопическое знание

трапсцендептпы по своему характеру.

Мы полагаем трансцендентность как выход за пределы, в нашем случае, не

только действительности, но и возможности.

…

Симптоматично, что слово "парадиз",

древнегреческий синоним рая, дословно означает "отовсюду огороженное место".

Иллюстрацией к этой мысли может послужить и образ апостола Петра —

принципиального ключника у райских ворот из русских сказок или строгого

перевозчика душ Харона из древнегреческих мифов. Правда, в первом случае

блаженство наступает после смерти, а во втором — наоборот, царство мертвых

приносит лишь мучения или безрадостное существование; страж-Петр не пускает

в будущее, страж-Харон — не дает вернуться в прошлое

…

Вышесказанное показывает, как близки утопические сюжеты к сказочным и

мифическим, но утопию от сказки в ее современном понимании (как выдуманной

истории) отличает то, что утопия верит не в чудеса, а в силу проектирующего

разума. [НЕТ, ЕСТЬ КУЧА НЕРАЦИОНАЛЬНЫХ УТОПИЙ!]

…

Отрицание настоящего — суть антиисторический взгляд на мировой

процесс. Отсюда аптппсторнзл! — еще одна характерная черта утопического

сознания. Историческая память, традиции — чуждые для утопии понятия. Ей

свойственно отрицание преемственности. Е. Черткова отмечает духовный

(),} каннибализм, "пожирание предков", по выражению Сергея Булгакова .[полнейший вздор!!!]

…

В отличии от такой формы освоения будущего, как прогноз, утопия имеет

дело не с ожидаемым будущим, а с должным, утопия превращается в атаку из

будущего на настоящее. [т.е. ценностный, нормативный подход, а не теоретико-познавательный. Черткова странным образом разделяет представление о естественно-историческом процессе!]

…

Строго говоря, утопия отрицает и будущее — будущее в историческом

смысле, то есть будущее, которое, когда мы до него доходим во времени,

становится настоящим, а затем и прошлым. Утопия говорит о другом будущем.

Утопическое общество вовсе выпадает из времени. Ему нет места в

пространственно-временной системе координат. Осуществление утопического

проекта — это конечная цель, пункт прибытия, по сути, завершение истории. По

достижении цели дальнейшее движение становится бессмысленным, потому что

лучше лучшего не бывает, ведь совершенство — полнота всех достоинств, высшая

степень положительных качеств. [ ЭТО ВЗДОР!!!]

Это сближает утопию с эсхатологией — религиозным учением о конце

света.

…

Но утопия, хотя и смыкается с религией, не тождественна и ей. У них

разные цели, разные пути. Христианский путь к совершенству — в

несовершенном обществе создать совершенного человека [так это же и есть утопизм, и есть диспраксис! Привет Чертковой и Куляскиной!]; утопический путь к совершенству — из несовершенных людей построить совершенное общество. Утопическое сознание от религиозного прежде всего отличает стремление построить мир рациональным способом.

…

Рационализм, или даже сверхрационализм — это еще одна из сущностных

сторон утопии. [ОШИБКА!!!!]

Утопия — прежде всего рациональная модель, умозрительное построение.

…

Рассматривая претензию утопии на научность, стоит отметить

существенную разницу между утопическим и теоретическим моделированием.

^) Научное знание продуктивно функционирует как открытая система с установкой

на истину, утопия же ей "владеет". Ученый — искатель истины, утопист уже

считается ее обладателем (в собственном представлении, конечно). Ученый всегда

помнит об относительности, утопист — абсолютист. Ученый предполагает и

допускает, что может ошибаться, утопист убежден, что прав. Говоря о науке, мы

говорим об истине, как соответствии знания о предмете самому предмету; говоря

об утопии, мы говорим о правде как соответствии действительности идеалу [претензия к действительности – в её несоответствии идеалу]. Наука

разрушает иллюзии, утопия создает.

…