В этой главе случается нечто уж совсем из ряда вон выходящее

Катька ушла, почти хлопнув дверью. Леночка в тихой задумчивости вернулась на кухню, налила себе рюмку, залпом выпила, зажевала виноградом... И слезы градом покатились по ее щекам – такой одинокой, несчастной и всеми брошенной она себя вдруг почувствовала.

Запиликал домофон. Леночкино сердце радостно екнуло: Катька вернулась, поняла, что была неправа. Не спрашивая кто, Леночка нажала на кнопку домофона и сразу открыла дверь. Вернулась на кухню, слушая, как поднимается лифт. Налила вино в обе рюмки. Хлопнула входная дверь, и на кухню робко протиснулся... Феденька.

– Ты? – не нашлась что сказать изумленная Леночка.

– Я, – Феденька, казалось, тоже был сбит с толку.

Он вернулся в прихожую, разделся. Зашел на кухню и уселся за стол.

Леночка мучительно соображала, что делать. Катька – и никуда от этого не деться – открыла для нее другую сторону ее отношений с Феденькой. Ведь получилось, что и правда за спиной у подруги она ни больше ни меньше как встречалась с мужчиной ее, подругиной, мечты. Но кто ж знал, что Феденька не говорит ей об этих, в сущности безобидных, встречах? Хотя, если честно, сама же Катька постоянно жаловалась Леночке, что Феденька имеет обыкновение партизанить – куда-то пропадать, с кем-то встречаться, ничего не объясняя... Он даже поход в булочную умудряется обставить так, что Катька запутывается окончательно между выводами, что у него есть любовница или он – тайный агент ФСБ...

– Ты плакала? – спросил Феденька так участливо и с такой добротой в голосе, что через секунду Леночка, которая только-только пришла к выводу, что нужно срочно, немедленно прогнать его, уже самозабвенно рыдала у него на плече.

– Он меня бро-осил, – плакала она.

– Он тебя не стоит, – успокаивал он.

– Как все ужасно...

– А у меня сегодня день рождения... – неожиданно признался Феденька.

– Надо выпить! – обрадовалась вежливая и заботливая Леночка. – Только мне нечего тебе подарить...

Феденька, все так же смущаясь, достал откуда-то еще пару бутылок вина, а также – сыра, фруктов, оливок...

Все кругом мягко уплывало. Мягко плавали в полумраке кухни Феденькино лицо, бутылка вина, тарелки на полке... Остатками сознания Леночка понимала одно: нужно выпить аспирина – ацетилсалициловой кислоты. Иначе завтра будет плохо.

– Мне срочно нужно асисил... Асисин... – пыталась она объяснить Феденьке свою потребность.

Минут через пять отчаялась произнести это ужасное слово и выдала:

– Где моя асисиновая кислота?!

– Асисиновая кислота – в асисинах... – развел руками Феденька.

Леночка проснулась в крепких мужских объятиях. И так ей было хорошо и спокойно, радостно и легко на душе. Не хотелось вставать, не хотелось ни о чем думать. Хотелось только, чтобы это состояние блаженства длилось и длилось.

Только голова немного побаливала. И ужасно хотелось пить.

Леночка, не открывая глаз, немного подумала на эту тему. Было воскресенье – на работу не нужно было. Поэтому можно было встать, попить воды и завалиться обратно Коленьке под бочок. Коленька...

Ужасная догадка озарила ее мозг... Какой Коленька?!

Леночка подскочила как ошпаренная.

Она

лежала в объятиях...

Феденьки.

Проснувшийся от ее резкого движения, смешной, взлохмаченный Феденька открыл один глаз:

– С добрым утром!

Леночка не нашла ничего лучше, как пулей вылететь с кровати и намертво запереться в ванной.

Она пустила воду, влезла под душ. Вчерашние день и ночь вспышками стали всплывать в ее до сих пор одурманенном алкоголем мозгу.

Они с Дуськой ездили в обувной центр, она купила дивные лаковые сапоги... Она окончательно решила бросить Коленьку... Они вернулись к ней, чтобы вывезти вещи, но Коленька ее опередил. Вспомнилась пустая, унылая их квартира. Леночка заламывала руки, а Дуська заставила ее мыть полы. И вылить вместе с грязной водой всю их такую, в сущности, дурацкую жизнь с Коленькой...

Потом Дуська ушла, и пришла Катька. Принесла вина, они стали пить. Катька стала нападать на Леночку, в чем-то ее обвинять... Впрочем, Леночка прекрасно помнила, в чем. В том, что якобы она, Леночка, с какими-то своими тайными планами встречается у нее за спиной с Феденькой.

Откуда появился Феденька? Феденька тоже принес вино. Две бутылки. Оливки, фрукты, сыр... И коробку «Рафаэлло». О чем они говорили? Леночка не помнила. Помнила только, как она плакала. Как ей больно было, что ее бросил Коленька. Ведь это всегда больно, когда тебя бросают. И так логично – порыдать у кого-нибудь на плече.

А у Феденьки был день рождения. Почему он праздновал его не с Катькой?

А потом... А что было потом, она помнила не вполне. Да и вспоминать не особенно хотелось. Мучительная краска стыда залила Леночку всю от макушки до пяток: она переспала с парнем своей подруги! Это было чудовищно.

Леночка, стоя под струей воды, стала особенно яростно оттираться мочалкой. Но три – не три, произошедшее мочалкой не сотрешь. И тут же Леночке вспомнилось, как ласково Феденька гладил ее по волосам, утешал, как маленькую. А она и была рядом с ним такая маленькая, беззащитная...

Леночка схватилась за голову: и что же теперь делать?

Надо было выходить из душа. И смотреть на Феденьку. И что-то ему говорить. А потом как-то объясниться с Катькой. Это было ужасно. Но Леночка считала себя взрослым человеком, умеющим отвечать за свои поступки. Усилием воли она заставила себя выйти из ванной.

Феденька как ни в чем не бывало на кухне разливал чай.

«Интересно, – стоя в дверях и наблюдая за ним, подумала Леночка, – а ведь он тоже должен мучаться из-за произошедшего. Как он-то будет смотреть Катьке в глаза?»

– Садись, – радушно пригласил Феденька ее к столу. – Я тут у тебя немного похозяйничал... Я приготовил яичницу.

Леночка, которая по утрам употребляла исключительно йогурты для улучшения пищеварения и укрепления иммунитета, неожиданно поняла, как сильно ей хочется есть. И при этом она мучительно ощущала, что нужно все-таки что-то сказать ему.

– Хорошо, – сказала Леночка.

– Что – хорошо? – хитро покосился на нее Феденька.

Леночка покраснела: ей тут же вспомнилась их ночь любви.

– Э-э... – сказала она, готовая убить Феденьку тут же, прямо на кухне, завернуть в ковер и закопать во дворе, – хорошо, что приготовил яичницу. Спасибо.

«Правила вежливости, по крайней мере, еще никто не отменял», – успокоила она себя.

– Я рад, что сумел тебе угодить, – каким-то насмешливым тоном откликнулся Феденька.

Леночка принялась жевать, судорожно соображая, что нужно говорить в таких случаях. Но поскольку ей ни разу еще не приходилось просыпаться с парнем подруги, то она ничего путного не могла придумать. Начинать сразу ругаться на него ей как-то не хотелось. К тому же, кто из них был инициатором, было неизвестно...

– Как себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался Феденька.

– В каком смысле? – насторожилась Леночка.

– У меня, например, голова после вчерашнего болит. Давненько я так не напивался сухим вином.

– А. Спасибо. Голова болит. Но терпимо.

– Я рад. Как тебе яичница?

Леночка не выдержала:

– Какая яичница?! Ты с ума сошел? Что я теперь Катьке скажу? И что, интересно, ты ей собираешься сказать по этому поводу?

– Я – ничего не собираюсь говорить по этому поводу, – пожал плечами Феденька. – А ты что, собираешься ей позвонить и все рассказать?

Леночка озверела:

– Ты! Ты, малолетнее чудовище, ты зачем вообще ко мне вчера приперся? Зачем ты меня напоил? Специально! Ты специально хотел воспользоваться моим положением? Бабу бросили, у нее горе, она способна на необдуманные поступки – да? Это что у вас, малолеток, спорт такой: переспи с подругой своей девушки?!

– Зачем ты так... – поморщился Феденька.

Тут ни к селу ни к городу Леночка вспомнила Дуськины наставления о том, что говорить нужно о своих чувствах, не нападая и не обзываясь.

– Я чувствую себя последней сволочью, – начала она и, не удержавшись, добавила: – Благодаря тебе!

– Я думал, я тебе нравлюсь...

Леночка снова встала в тупик. Нравился ли ей Феденька? Она внимательно посмотрела на него: а ведь он был ничего, очень даже ничего... Сидел перед ней с куском яичницы на вилке такой какой-то после их многочасовых бесед о Коленьке, совместной разработки стратегии поведения и т.д. и т.п. – такой родной. Привычный. Близкий человек.

– Ну, я к тебе привыкла...

– Я ничего Катьке рассказывать не буду. И ты не переживай. Ты сказала, вы вчера поругались...

– Ничего мы не поругались, – обиделась Леночка и с тем же азартом, с которым вчера доказывала, что у нее на одну подругу стало меньше, принялась доказывать обратное: – Мало ли какое недоразумение может быть. Просто ей показалось, что я чего-то от тебя хочу. А я ничего не хочу. И готова доказать ей это. Я...

Феденька откровенно смеялся:

– Доказать, что ты от меня ничего не хочешь?

– Я? – Леночка даже задохнулась от возмущения. – Я ничего от тебя не хочу. Это ты ко мне приперся. Я тебя не звала! У тебя правда день рождения?! Покажи паспорт.

– Не виноватая я, он сам пришел? Вот тебе паспорт.

Леночка схватилась за документ, как за последнюю соломинку. Но Феденька не соврал.

– Вон! Иди вон отсюда! – Леночка снова была готова его убить и закопать. – И не смей больше ко мне приходить! Забудь этот адрес! Забудь мой телефон! Вон отсюда!

И Феденька неожиданно легко и быстро убрался.

Леночка осталась одна. В своей непривычно тихой, чистой и пустой квартирке.

Она почему-то ужасно рассердилась: как это он после всего, что у них было ночью, так быстро смылся? С другой стороны, а кто сказал, что для него это что-нибудь значило?

Леночка снова почувствовала себя самой несчастной и одинокой женщиной в мире.

Чтобы не удавиться от горя, она привычно взяла в руки блокнот и ручку. Написалось следующее:

Не надо женщине награды,

Ей очень-очень мало надо:

Мужчиной сильным быть ведомой

К теплу и к собственному дому,

Идти за ним, считая светом

Хоть огонек от сигареты,

Идти за ним по буеракам

Не королевой, а собакой,

Какой-то бесприютной псиной

В тоске...

...В любви неугасимой,

Которой хватит до могилы.

С непостижимой бабьей силой

Спасать, терпеть, не знать досады,

Всегда быть милой, доброй, рядом,

Нести одной двойное бремя

И верить: все излечит время.

Из лоскутков кроить одежды,

Из ничего черпать надежды,

Идти за миражом, за мимом

И верить, все дороги – к Риму,

И верить, все дороги – к раю,

Нести ему свой дар бесценный...

А он – бл...н обыкновенный.

Это, конечно, было о Коленьке.

Леночке несказанно полегчало.

Date: 2015-07-17; view: 327; Нарушение авторских прав