Декабря 2017 года

«Я не уважаю Джорджа Уизли и его решения. Никакое горе не может позволить человеку так распускаться. Хочет ломать себе жизнь? Это его право, но зачем втягивать в это других? Поговорил с Северусом, попросил его позволить привести к нему мальчика. Ему сейчас нужны общение и поддержка, в конце концов, Снейп столько лет разбирался с проблемами слизеринцев, что может помочь. Сначала он отказался, но я его уговорил.

Скорпиус был так рад моему приглашению, что я решил, что это искупает многочасовые «Мне это совершенно не интересно!». Малфой попросил позволения позвать друзей. Я согласился, заранее представляя, какой меня ждет скандал, но все обошлось. Дети пришли в воскресенье, и я устроил чаепитие. Как ни странно, личность Северуса больше всего заинтересовала Альбуса Поттера, и мне даже показалось на секунду, что интерес взаимен. Скорпиус вежливо, но не долго разглядывал профессора, а потом втянул меня в разговор о травологии. Роза была менее скромна и созерцала Снейпа как чудо света, но вскоре это ей наскучило, и она принялась рыться в моей библиотеке. Все же день прошел хорошо. Думаю, его, наверное, стоит повторить».

20 декабря 2017 года

«Мне придется поговорить с Гарри. Он неожиданно нагрянул на наше второе чаепитие. Присутствие сына в моих комнатах его не расстроило, он посидел с нами, а потом, когда дети ушли, снова вручил Снейпу привезенные книги со словами:

– Теперь вы понимаете, как для меня важно…

Тот сразу поскучнел, и легкий интерес, что вызывали в нем разговоры с Альбусом, развеялся бесследно. С этим нужно заканчивать. Я должен поговорить с Гарри, только это сложно, я не знаю, как начать разговор».

28 мая 2018 года

«Гарри сказал, что Кингсли немного успокоился насчет возможной опасности Снейпа, и я решил этим воспользоваться. После смерти Ба я живу летом один, дом у меня уединенный, гостей зову редко. Ну сколько можно держать человека в четырех стенах? Поттер обещал поговорить с министром.

Не могу ничего поделать, но с нетерпением жду его решения. Снейп делает вид, что ему все безразлично, вполне вероятно, что так оно и есть, так что приходится радоваться за двоих. Очень надеюсь, что все получится. Жаль только, что не будет Ала. Интересно, Гарри не удивится, если я приглашу его сына на пару недель? Мне кажется, он неплохо влияет на Снейпа. Альбус – очень скромный мальчик, не такой активный, каким был его отец, не столь отчаянный и удачливый, и эти качества, похоже, профессору импонируют. Они не говорят ни о чем серьезном, и все же их разговоры подходят Снейпу больше, чем мои попытки его заинтересовать. Мальчик принес ему книгу, которую написала Скитер: "Северус Снейп – сукин сын или святой?". Почему, спрашивается, я сам до этого не додумался? Впервые видел, как Снейп читал с интересом. Они даже кое-что обсуждали. Даже дети ладят с людьми лучше, чем я».

Глава 9

Он хотел его, и отрицать это бессмысленно. Если бы не хотел, то зачем бы покупал? Жажда обладания только усиливается с каждым днем, потому что Малфой его не хочет. Не желает так же одержимо. Джордж видит на его безупречном лице только отвращение и скуку. Но это правда! Люциус созерцает все без прикрас и реагирует с жестокой откровенностью. Как это заводит…

– Нет.

Малфой хмурится. Первая просьба за несколько месяцев. Чего он ожидал? Что Джордж растечется счастливой грязной лужей? Их высочество обратилась к нему само, не дожидаясь приказа: «Поговори со мной!». Ну и что, это жестокий мир, он вечно что-то отнимает.

– Это мой внук, я хочу встретить его на вокзале. Это так сложно понять, Уизли?

– Зачем? Мне казалось, что ты только хочешь оплатить свои долги, – усмешка. – Это жестоко, Люциус, – привязывать кого-то к смертнику. Или ты передумал?

Малфой молчит, Джордж знает, что ему трудно жить, что каждый день Люциуса – мука. И это его забавляет. Он ставит интересный эксперимент. Вспоминает глаза Малфоя в ту ночь. В них не было ничего. Он последовал за их пустотой в надежде, что она имеет смысл, что он тоже догонит это знание, и без сожалений… Яна их спасла. Он знал, что спасет. А если нет… Риск того стоил. Он не мог позволить Малфою сбежать. Он в него еще не наигрался.

Его прекрасная безжизненная кукла… Ему нравится наряжать ее во все самое дорогое и стильное. Кормить с золотых тарелок, расчесывать красивые волосы цвета платины и трахать на самом дорогом китайском шелке. Ему нравится показываться с ней на публике, по праву собственника обнимать на людях за талию и целовать под аккомпанемент возмущенных «ахов» и «охов». Важна не бравада. А те редкие моменты, когда его кукла против воли оживает. Когда в ответ на его выходку на долю секунды вспыхивают гневом глаза или чуть розовеет от возбуждения шея. Это так отлично. Кукла так ломается в такие секунды. Так сливается для него в одно огромное торжество жизни. Он сделает его. Он заставит этот ржавый механизм снова работать, чувствовать… Джордж знает, что после этого Малфой тут же ему надоест и он его выкинет. Прекрасно знает, но это не повод отказать себе в удовольствии.

– Нет, не передумал, – тон Люциуса спокоен. – Возможно, ты прав, Уизли.

Нет! Нет, он не прав, он не вправе проигрывать этот раунд. Проблема с этими палками – так трудно не перегнуть. Малфой отворачивается к окну кабинета. Джордж отбрасывает в сторону пачку деловых писем, идет к нему и кладет руки ему на плечи. Ткань халата ласкает пальцы, он сам ее выбирал. Сначала у него была идея наряжать Люциуса нелепо, но она как-то быстро растаяла. Малфою было пофиг, а ему не нравилось, как его кукла выглядит в гриффиндорском пурпуре. Теперь только черный, синевато-серый и насыщенный винно-бордовый. Пальцы разминают широкие плечи. Уизли знает, что ожидал от их контракта Люциус, и понятия не имеет, чего ждал сам. У него была мысль быть с ним грубым, но Малфою было безразлично, а Джорджу – скучно, поэтому он ласков. Его нежность коробит обладателя гордой осанки сильнее, чем унижения и побои.

В Люциусе возбуждает даже запах. Он как картина, которой время только прибавляет цену. Было бы не так весело, будь он уродом… Джорджа бы это не остановило, но он вряд ли испытывал бы такое острое желание непрестанно трогать, созерцать, умиляться совершенству своей игрушки. Вдохнуть аромат его волос, что-то пряное и терпкое – очень индивидуальное. Он пытался вытравить этот собственный запах Малфоя, без него было бы проще играть свою роль манипулятора, этот аромат слишком пьянит. Но не получилось. Это было его первое поражение. Этот запах чувствуется, даже если искупать Люциуса в дорогом парфюме. Приходится справляться.

Можно вжаться своей эрекцией в его высокую, дивно крепкую задницу. Ее форма никогда не удручала, но Джордж теперь тратит столько средств на тренеров и массажистов, что скоро прекрасная кукла будет вызывать вожделение даже у детей и стариков. Его дивная кукла… Он так желает ее сломать… Чем прекраснее она в этот момент будет – тем лучше. Возможно, тогда торжество Джорджа Уизли станет огромным.

– Я передумал. Мы пойдем на вокзал.

Едва уловимо обозначившиеся желваки.

– Мы?

Малфой не спорит. Прекрасно знает: стоит высказать возражение – и Джордж возведет эту идею в ранг мании.

– Конечно, мы. Ты хочешь увидеть свою семью, а я не желаю сегодня с тобой расставаться. Совместим.

– Уже не хочу.

Это его слабое место. Та трещина, через которую Джордж однажды доберется до его нутра и высосет его пустоту подчистую.

– Не обсуждается, – помассировать виски. Упоительно тонкая кожа. – Мы едем, и я даже могу вести себя прилично. – Запустить руку в вырез халата, нащупывая нежный сосок. – Могу не поглаживать твою задницу на глазах у внука, не целовать губы при сыне и корчить из себя нормального здравомыслящего человека.

– Не уверен, что это получится, – Люциус все еще не сдался, он равнодушен, но Джордж на верном пути. Малфою не скрыть интерес.

– Могу. На пару часов меня хватит, но за это, когда мы вернемся, ты сделаешь то, что я хочу. Трахнешь меня как любовник, страстно, как трахал свою мертвую жену, так, словно ты этого желаешь.

Люциус молчит, но ладони чувствуют, что он напряжен. Неужели сдастся? Потеряет свой единственный козырь? Джордж хочет этого, так хочет, что закусывает до крови губу, чтобы он не почувствовал, как участилось его дыхание. Он все еще не может простить, что его так сделали. Как мальчишку. Может, именно это так будоражит в Малфое?

* * *

После заключения магического контракта, когда Люциус вернулся, Джорджу хотелось только одного. Посмотреть, как трахаются те, кому уже все безразлично. Едва узрев свою собственность, он небрежно махнул рукой в сторону спальни. Он начнет игру, он разобьет хрустальную маску. Потом играть станет не во что, и начнутся поиски новой мотивации влачить существование, но сейчас есть чем заняться.

– Прими душ и жди меня в постели, – ни тени возражения. Ее и не могло быть: пункт о сексе был внесен в контракт по всем правилам. – Я просмотрю бумаги и решу, стоишь ли ты потраченных средств.

Когда он, наконец, покончил с делами и добрался до спальни, Малфой лежал в постели, как ему и велели. Выглядел он куда лучше, чем Джордж ожидал, а потому не видел смысла тянуть, поспешно раздевшись и устраиваясь рядом.

– Поцелуй меня, – Люциус поцеловал. Он умел это делать, и Джордж вынужден был признать, что отлично. Занимаясь сексом с мужчинами, он чаще предпочитал быть снизу. Трахнуть можно и девушку, но вот быть оттраханным ею – удовольствие сомнительное. Он не любил маленькие игрушки, его пленяли большие.

Малфой отстранился.

– Дальнейшие распоряжения?

Джордж хмыкнул.

– Импровизируй, я не против, – своим высказыванием он заработал только абсолютно равнодушный взгляд.

– Уизли, мне даже прикасаться к вам не хочется. Так что просто скажите, что я должен сделать, и я сделаю.

Он усмехнулся. Так было даже интереснее.

– Ласкай меня. Целуй, покусывай соски… Думаю, я получу массу физического и морального удовольствия, если для начала ты мне отсосешь. В контракте написано, что ты не можешь мне отказать.

Малфой взирал на него все с тем же равнодушием.

– Я не собираюсь. Просто это не меняет того факта, что вы мне противны. Говорите, что вы хотите, и я буду это делать. Сколько раз целовать. Куда? Как я должен вам отсосать и в какой позе?

Джордж рассмеялся до слез. С ним играли. Ха! Забавно. Впрочем, взгляд Малфоя не подразумевал интриги, ему действительно было плевать на происходящее, он намеревался просто выполнить условия сделки. У куклы нет характера, бывает только нерадивый хозяин.

– Хорошо, если ты настаиваешь... – он проиграл. Командовать своим оргазмом у него не вышло. «Положи руки сюда. Сделай так, погладь вот тут. Поцелуй. Сильнее». У Джорджа пропало всякое желание: как только команда была выполнена, его партнер останавливался в ожидании нового приказа. Но были варианты кого-то за это наказать. Он резко стряхнул с себя равнодушного к происходящему Малфоя и навалился сверху. – Ладно, ты сам напросился. – Он потянулся за смазкой.

Люциус смотрел в потолок.

– Я ни о чем не просил.

Джордж ухмыльнулся.

– Ну так будешь, – он был отличным любовником и знал это. Если Малфой намерен сделать из всего проблему, он утопит его в ее последствиях. – Раздвинь ноги. Согни в коленях. – Требуемые движения куклы – это не всегда весело. – Надеюсь, ты не девственник?

– Этот вопрос требует от меня ответа?

– Да.

– Нет, я не девственник. У меня не было бы в таком случае ни сына, ни внука. Однако, если вас это интересует, то меня не имели так, как вы, судя по всему, намереваетесь это сделать. Я не интересуюсь мужчинами.

Он хмыкнул, покрывая смазкой свой член.

– Пора начинать.

– Зачем? Вы меня купили – пользуйтесь.

Он так и сделал, и делал так часто, как ему того хотелось. Даже добился некоторого прогресса в виде эрекции у партнера. Которая, правда, все же имела больше отношения к физиологии, чем к настоящему полноценному удовольствию. Потратив время и нервы, он даже добился некоего прогресса в ответной реакции, написав сценарии поведения в постели для Малфоя, и иногда мог насладиться запрограммированными ответными ласками. Это искушало. Это провоцировало. Это занимало время… Жизнь была полна решением сложной дилеммы, кукла – идеально равнодушна. Само обладание такой красивой игрушкой пьянило. Человек мог надоесть, но не это… Джордж желал сломать Малфоя так же страстно, как стремился растянуть собственное удовольствие от процесса ломки.

* * *

Стоя на платформе рядом с Малфоем, Джордж не мог поверить, что тот согласился. Он смотрел на застывший профиль своей собственности с недоверием и от этого злился на самого себя. Что на него нашло? Из хозяина этой никчемной жизни он на пять минут стал тем, кто что-то у нее выпросил, а не вытребовал.

– Привет, Джордж, – этого стоило ожидать. Слишком много взрослых, жаждущих обнять своих отпрысков. Он поспешно натянул маску. Что на него нашло? Вести себя прилично… Не дергаться от того, что все они, все эти лица были целыми… Еще полсердца – и он мог бы быть таким же. Они бы с Фредом стояли тут, ожидая свой выводок, хохотали, вспоминая школьные годы. И если бы одному было больно, другой обнимал бы его за плечи, отдавая часть своего тепла. Слишком дорогое обязательство он дал.

– Привет, Флер, – она кивнула его спутнику со своей извечной жизнерадостной и обаятельной улыбкой и бросилась целовать Джорджа в щеки. – Отличные духи. Шикарно выглядишь, и вообще, как всегда, самая сексуальная.

Она поправила светлые локоны.

– О, дорогой… – и осеклась. Ну конечно. Что он тут делает? А ничего: зарабатывает секс. Развлекается. Трахает судьбу! «Старушка» Флер слишком деликатна, чтобы упрекнуть, что впервые видит его на вокзале, но она любопытна, как все женщины. – Ты меня представишь?

Конечно, он представит, хотя план теперь кажется нелепым. Господи, он надеялся, что не наткнется на маму или Рона. Стоило отпустить Малфоя одного, даже на неделю, тогда он получил бы то, что хотел, с меньшими потрясениями и большей вероятностью.

– Конечно. Это Люциус Малфой. Люциус, это Флер, жена моего брата Билла.

Похоже, тот решил быть вежливым, раз уж добился от него всех этих клятв. Флер знает правила игры.

– Мадам, – легкий поклон

– Рада официальному знакомству. Мы о вас наслышаны, – она взяла Малфоя под руку. Он заблуждался. Флер сука. – Мне правда очень приятно. Наконец-то наш дорогой Джордж демонстрирует постоянство в своих интересах. Я не ханжа, знаете ли.

Она еще и дура, ну, или издевается. Последнее, скорее всего. Она единственная, кто в их семействе еще пытается не только орать на него, но и время от времени подтрунивать. Малфой безупречно вежлив:

– Мне приятно это слышать, мадам Уизли. Вы кого-то встречаете?

– Дочерей. Мой муж не смог сопровождать меня сегодня, в банке много работы. Где-то тут был Тедди… – она оглянулась по сторонам. – Сбежал здороваться со знакомыми. Теперь его не найти, пока не появится Виктуар. Это моя старшая девочка. У них с Тедди романтические отношения, и я этому рада. Он отличный молодой человек, очень воспитанный, и Рональд говорит, что его ждет блестящее будущее в аврорате. Еще приедет моя младшая – Гвендолин, она на пятом курсе. Умница, в нас с Биллом, староста Равенкло. Уверена, что и старостой школы станет.

– Вижу, вы очень гордая мать.

– О, да! – Флер улыбается так, что порой глаза начинают слезиться. Она, разумеется, знает о Малфое все, но предпочитает игру «удивите меня». – А вы кого встречаете? Только не говорите, что наш Джорджи притащил вас сюда, чтобы поприветствовать племянников. Он жутко невоспитан, как только дело касается семейных вопросов. Порой я бываю так на него зла. – Судя по виду, ее это скорее веселит. – О наших днях рождения помнит только его секретарь.

Малфой молчит, предлагая ему самому подыскать достойный ответ. Черт, он затевал это, чтобы вторгнуться в его мир, а не тащить Люциуса в свой.

– Мы встречаем его внука.

Так хочется посмотреть на охрану за спиной и скомандовать, глядя на Флер: «Уберите это немедленно!» Я и так помню, какая я тварь, обойдусь без напоминаний. Проживу своими капризами, а не их заботой.

– Внук? – а то она не знает. – Никогда бы не поверила, что у такого красивого мужчины уже есть внук.

Это манера Флер общаться. Сейчас его кукла возомнит, что интересна кому-то, кроме него.

– Спасибо за комплимент, – Малфой холоден, и Джорджу это нравится.

– О, ну что вы, это чистая правда. Я, кстати, видела в начале платформы вашего сына. О, боже, смотрите – поезд! Ну, наконец-то! Тедди, Тедди…

– Мы можем уйти от этой женщины? – Малфою все равно, а ему, как ни странно, – нет.

– Мы должны.

* * *

На что он себя обрек? Не знал, не думал… Жалкие оправдания.

– Джордж, – он пытается понять, что у Драко Малфоя холоднее – глаза или ладонь. – Рад тебя видеть. – Он ни хрена не рад и, наверное, все дело в мальчике, спрыгивающем со ступенек вагона. Если бы кто-то трахал его отца, он бы не так реагировал. Черт, у сына Люциуса просто стальные нервы. – Прошу меня простить.

Он думает о том, что странные люди вырастают из истериков и подонков, глядя, как Драко со спокойной улыбкой пожимает руку сыну. А что ему остается? Может, это их последний год. Малфой, вроде, судится за этого ребенка. Его дела, по мнению Джорджа, хреновые. У Востриксов куча денег и связей, а суд всегда благосклонен к матерям. Джордж никогда не боролся за собственных отпрысков, может, потому что… Ладно. Он привык считать себя дерьмом. Так проще.

Налюбовавшись отцом, мальчик бросился на шею к дедушке. Джордж отвернулся. Ладно, бог с ними. Это слишком личное… Потом… Он будет ломать свою куклу иначе и при других обстоятельствах. Сейчас пусть глотнет свободы.

– Дядя Джордж! – только этого не хватало. Дети… Ну когда они слушали? На нем тут же повис Джеймс, за края куртки возбужденно дергали Ал и Роза. И почему они его так любят?

– Баста! Эй, вздохнуть дайте!

– Ты приехал! Как круто! – ох уж этот старший из маленьких Поттеров. Характером он так напоминал ему Фреда…

– А где папа? – Ал посмотрел по сторонам. – О! Папа! Лили!

Роза тоже отцепилась.

– Папа! Мама! Хью! Бабушка! Дедушка!

Как она может так восхищенно и радостно, а главное – быстро тараторить? Он обернулся, все еще поддерживая висящего на нем Джеймса. Приехали… Задача номер один: сбежать как можно быстрее.

– Люциус, если ты закончил… – тот явно никуда не торопился. Малфой говорил что-то внуку, положив ему руку на плечо. Он выглядел печальным и серьезным. Джордж отстранил племянника. – Рад был тебя видеть, Джеймс, беги к отцу.

Мальчик кивнул.

– Я тебе напишу?

– Ну конечно, – наверное, Диана, его секретарь, сочиняла достойные ответы. Стоило поднять ей жалование. – В любое время.

Мальчишка убежал. Он уже хотел приказать Люциусу уйти, когда почувствовал на своем плече все ту же холодную руку.

– Джордж, я приглашаю вас с папой на обед. Если ты не против, можем аппарировать прямо сейчас.

Он резко обернулся, глядя в глаза Драко. Это что – какое-то странное извращение?

– Малфой, ты дебил? Да ты последний человек в мире, который должен выказывать ко мне расположение.

Пожатие плеч, кивок в сторону Люциуса и его внука, поглощенных друг другом достаточно, чтобы никого не замечать.

– Я отец и я сын. Можешь думать что угодно, Уизли, но пока он жив, пусть даже в силу сделки, связавшей его с моральным уродом, вроде тебя, я не найду в себе сил в полной мере презирать того, кем ты, по сути, являешься. Если есть хоть крохотная надежда, что он передумает, я буду пестовать ее, пока мне хватит сил. А теперь ты можешь либо пойти с нами есть, либо пообщаться со своей матерью, которая сверлит взглядом мою спину в ожидании, когда мы закончим беседу.

Выбор был несложным. Мама? Только не мама. С ней ему не удавалось быть тварью во всем.

– Что в меню?

* * *

Может, Драко Малфой и был больным на всю голову, но мера его безумия Джорджу отчего-то начинала нравиться.

– Что, правда, белые павлины?

– Да.

Он хмыкнул.

– Твой отец был просто рожден извращенцем. Я держал в бассейне акул, но потом они мне надоели. Чуть не сожрали мою четвертую жену. Сожрали бы – не продал, а так… Бесполезные твари. Она стоила мне полтора миллиона отступных.

Джордж огляделся по сторонам, пытаясь найти в ухоженном саду хоть одну пепельницу. Не бросать же окурок на новую дорожку из красивых каменных плит с причудливым рисунком в виде танцующих в небе драконов.

Малфой правильно понял его волнение.

– Испепели его. Отец всегда так делал, когда курил.

– Он курил?

Ну зачем он спросил? Драко кивнул.

– Недолго, только когда вернулся из Азкабана. Маме не нравилось, и он сразу после войны бросил. Иногда вредные привычки нужны людям только для того, чтобы оправдать желание побыть наедине с собой. Тогда они намеренно выбирают то, что отталкивает окружающих.

Это был камень в его огород? Наверное, отчасти… Малфой просто пытался его понять. Джордж снял шляпу: Драко был чертовски хорошим сыном и, наверное, до одури прекрасным отцом. Ему таким никогда не стать, он отдал остатки сердца иной боли. То, что человеку дороже всего, особенно сильно его калечит. Несмотря на хороший ровный прием, было заметно, что Малфой не одобряет отца. Что он отстраивает этот старый особняк для него, а не для себя. Делает то, что тот хочет видеть: отдачу от своих жертв, фальшивое благоденствие потомков. Но он не счастлив. До бледных впалых щек и черных теней под глазами. Потому что от страха при мысли, что он потеряет своего ребенка, его тошнит. Потому что он смотрит на мальчика так жадно, словно за час хочет насмотреться на год, потому что, несмотря на все это, Драко Малфой – боец. Не воин. Не с мечом наперевес и воплями «Во славу!», он – крепостная стена, через которую хрен пробьешься. Его отец и его сын, защищенные его всепоглощающей к ним любовью, могут позволить себе быть капризными. Потому что он все вынесет, пока существует хоть один из них. Вот только Джордж слишком хорошо знал, что ломаются даже самые крепкие хребты. Ничто в мире не вечно. Странным было то, что впервые ему кто-то настолько нравился. Может, он купил не ту куклу? Эта тоже продавалась. Сотни мест, в которые можно ударить, сотни поводов дожать и получить свое, но вот не хотелось. Не капли.

– Послушай, Малфой…

Драко серьезно посмотрел на него.

– Не надо. Ну что ты можешь сказать, Уизли?

Действительно, что?

* * *

Обед был хорошим. Конечно, дом выглядел немного запущенным, но мальчик заинтересованно осматривал все новшества, а Люциус отвечал на его вопросы, изображая интерес, так что Джордж стал прислушиваться к рассказам о супнице какой-то двоюродной прабабушки Мюриэль и портрете троюродной кузины Софии. Его родной дом тоже был полон таких историй. Он не хотел принимать участие в беседе, все это было нелепо, но Драко был умелым хозяином. Сначала они заговорили о ценах на ингредиенты для зелий, ввозом которых занималась компания младшего Малфоя. Потом перешли на политику министерства, один вяло ругал, другой без интереса отстаивал, но нежнейшая баранина с гранатовым соусом и молодым картофелем была под эту беседу съедена и даже запита неплохим вином.

– Дедушка, давай я покажу тебе свои табели? – предложил Скорпиус, едва было покончено с десертом.

Люциус нахмурился. Немного эмоций, легкая неловкость. Нитка дернулась. Кукла была растеряна.

– Я бы с радостью, но боюсь, нам с мистером Уизли уже пора.

– Да? – мальчик явно был расстроен, но слишком хорошо воспитан, чтобы спорить. – Ну что ж… Был рад тебя видеть, дедушка. – Он встал из-за стола. – Мистер Уизли...

И он поддался на все это. Он сказал глупость.

– Люциус, ну это не так важно. Думаю, если твой сын покажет мне, где тут работающий камин, я перенесу назначенные на сегодня встречи.

Драко Малфой улыбнулся.

– Конечно. А потом я покажу тебе дом, – он посмотрел на него со спокойной благодарностью. – У меня отменный коньяк, если желаешь.

– Лучше пройтись.

Вот так он заманил себя в ловушку. Оставалось надеяться, что Люциус оправдает хоть сотую толику его ожиданий.

* * *

Сказать? И, правда…

– Хочешь, я его отпущу? – он бы это сделал. В эту минуту бы сделал.

– Нет, – Малфой смотрел на него очень спокойно. – Не хочу. Потому что тогда я его потеряю.

– Ты понимаешь, что я с ним делаю?! – это даже ему самому напомнило стон обиженного ребенка. «Ну, ударьте меня, пока я так беспомощен».

Кивок.

– Понимаю. Я все понимаю, – Малфой вздохнул. – Уизли, я не могу облегчить тебе жизнь. Я не могу отсрочить смерть моего отца, но так уж получилось, что вы оба что-то делаете и при этом ухитряетесь существовать. Не знаю, будет ли твоя семья благодарна ему, но я не могу тебя ненавидеть, пока он есть. Я уже сказал об этом.

Он испытывал острое желание быть щедрым. Вот просто так.

– Хочешь, я помогу тебе с разводом? У меня есть кое-что на Востриксов.

– Нет, спасибо. Я не делаю долгов, которые не в состоянии оплатить.

Вот ведь черт. Он гневно закурил.

– Слушай, я могу что-то сделать просто так?

– Можешь. Но я не приму.

Джордж чувствовал, что просто взорвется, если не совершит хоть что-то…

– Хорошо. Тогда бартер. Яна… Моя третья жена каждое лето на неделю сплавляет мне сына. Может, твой мальчик тоже приедет? Моему парню на следующий год в школу. Ну, может, они смогут стать приятелями? Все чинно. Я обычно весь день на работе, твой отец сможет за ними присмотреть.

Малфой кивнул.

– Хорошо, Уизли.

Джордж даже удивился.

– Хорошо?

– Ну, по крайней мере, не ужасно.