Вторник, 20 декабря

Сергей Хардиков:

"Подъем, завтрак. Роем дальше. Откопали елочные игрушки (совершенно целые). Парадокс. Люди вдребезги, а стекло-хрусталь целехонек.

Приходили взрывники, парни-афганцы из Москвы. Сказали, еще три дня на раскопки, и руины будут взрывать. Живых уже нет вероятности спасти, а мертвые вступают в активную стадию разложения".

На раскопки Папиной дочки осталось совсем мало времени. Если не успеем, обещают все пустить под бульдозер. Вот и оборотная сторона центральных привилегированных кварталов - все в первую очередь...

А у нас в очередной раз кончился кислород, встала газорезка. Благо, Папа приехал на своих "Жигулях". Где он только берет горючее - бешенный дефицит? А, впрочем... там же, где и все остальное.

Шалыга уезжает, возвращается с кислородом, делится впечатлениями от посещения армянского дома: позолоченная лестница, японская аппаратура, серебряные кубки и приборы на столе, золоченые горельефы на стенах и тому подобное.

Да-а... Простые бедные армяне.

Как и всегда, беда одних убивает, других делает еще богаче.

Армяне здесь ни при чем - верхушка везде одинакова.

Андрей Волков:

"Сегодня никого не откопали, ругались с аборигенами. Все трупы всегда находим на выходе, и естественно, надо копать ближе к лестничным клеткам, а они за свое шмутье дрожат и лезут копать в квартиры. Мешают, кошмар. Сегодня вот как плиты содрали, даже старухи налетели, рыться стали".

Сергей Хардиков:

"Два армяна сцепились возле мешка с сахаром. Каждый утверждает, что это именно его кухня. Один призывает в свидетели Бессергенева:

- Юра, ну, ты скажи ему, что это моя квартира!

Юра солидно подтверждает:

- Да он здесь уже три дня роет. Мы с ним недавно откопали входную дверь за 700 рублей.

Я аж подпрыгнул: металлических (как от сейфа) стилизованных пластиком под дерево, мы находили множество, но дверь ценой в хорошую стереосистему - это что-то новое. Пошел посмотреть. Но ее уже завалили обломками. А впрочем, чему удивляться? У "папы" только спальный гарнитур за 9600 рублей. А всего (по словам брата) в квартире погибло барахла на 400-500 тысяч.

Присели на гроб, перекурили.

Директора завода ЖБИ я застрелил бы своими руками. В бетонных блоках и перекрытиях почти полностью отсутствует цемент. Доходит до того, что застропим плиту, а она полностью рассыпается в воздухе, одна арматура остается. И так много раз. Не мудрено, что все три 9-этажки превратились в труху. Чехов сегодня нет, арматуру резать нечем. "Папа" мотается по городу, ищет для нас пропан и кислород".

"Песочный" бетон Ленинакана

* * *

К вечеру случилось две новости: хорошая и плохая.

Плохая - чехи ушли с нашего объекта, значит, работа резко замедлится.

Хорошая - Папа раздобыл где-то две бутылки водки: самый драгоценный и ходовой товар-валюту. Значит, будем вечером лечиться. Многие тянут носами, простуда гонит слезы из глаз. Поганый тут климат.

Чехи - чехами. Как у нас говорится: “На чехов надейся, а наши ломы тяжелее!”

Шынгыс наладил резак, и в наступающих сумерках начали кромсать арматуру. Пока режут и отдирают кранами рассыпающиеся в порошок плиты перекрытия, стою с Папой на свободной от обломков части улицы:

- Мы нищие, по сравнению с капиталистами, - говорит Папа. - Я один раз живу и хочу хорошо пожить. Зачем мне эти вооружения, ракеты? Зачем нужен вообще этот социализм? Он не оправдал себя...

Не простой человек наш Папа, директор книготорга. Сегодня мы раскопали под обломками его диссертацию по истории КПСС. Папа только усмехнулся, собрал листки рукописи и сунул их в мешок.

* * *

День выдался ясный, подморозило, и настроение гораздо выше, чем вчера. Но думаю, дело не только в погоде: сказывается полученный накануне отдых-полудневка.

И все-таки в группе периодически вспыхивают конфликты. Вчера сорвался Шынгыс, психанул, остался работать, когда мы ушли. Юра его поддержал, но сделал это мягко. Сегодня не в форме Ержан Аюпов. Он действительно болен, у него еще с пещер побаливают почки. И вот сегодня прижало, остался на базе. А когда Шынгыс, не разобравшись, сделал ему замечание - чего, мол, второй день отдыхать собрался? Ержан очень по-хамски ответил. Фитисов попросил его выражаться спокойнее - тот обхамил и Фитисова. Ержан молодой, на добрый десяток лет моложе наших ветеранов, и такое поведение в любом случае недопустимо.

Пришлось вмешаться. Похоже, Ержан все понял, потому что позднее, когда Хардиков сказал Ержану, что он неправ, тот пробурчал: "Да я понимаю, что не прав..."

Что это? Прорыв стресса, осложненного болезнью? Или самоутверждение? Шлея под хвост?

Нервное напряжение выплескивается конфликтами. Это, конечно, неизбежно, но...

Жаль.

* * *

Слева направо: Сергей Шалыга, Виктор Фитисов, Владимир Пантюхин, Константин Серафимов,

Александр Ван, Андрей Волков, Ержан Аюпов, Сергей Хардиков,

Игорь Соломоденко, Олег Гвоздев.

Сергей Шалыга в роли связующего звена с местными властями и снабженца по совместительству чувствует себя в своей тарелке. Слышу, Вова Пантюхин рассказывает парням, как они с Игорем Петренко ходили с Шалыгой в штаб за продуктами:

- Миша, начальник их комсомольский, говорит: "Ты, дорогой, отложи себе немножко, а остальное я заберу". Ну, Игорь и отложил немножко. Миша пришел, посмотрел, говорит: "Во, молодцы! Тогда уж и остальное забирайте". Очень нас зауважал после этого...

Кое-кого донимают зубы. Думаю, сказывается отсутствие воды для умывания и других гигиенических мероприятий, а также постоянная жизнь в промозглом декабрьском климате - у нас в фойе температура едва-едва плюсовая. Сегодня Серега с Олегом отправились на поиски дантиста, а потом по их следам убежал Ван.

Сергей Хардиков:

"После обеда мы с Гвоздем пошли в передвижной стоматологический кабинет. Попутно хоть посмотреть, как в городе дела. Потихоньку наводят порядок. начали ходить автобусы. Кое-где гробы рубят на дрова (костры жгут по всему городу по-прежнему). В парках и скверах выросли палаточные городки, поставленные там стационарно, с армейскими полевыми кухнями. По городу ходят молодые нарядные и ярко накрашенные женщины. “СПИДовки”, как про таких говорит Юра Чуйко. Разъезжает БТР с мегафоном. Что-то выкрикивают по-армянски. Я попросил одного ару перевести.

- Он говорит, тем, кто остался без крова, предлагают жилье на любых курортах Союза.

Андрей Волков:

"Разговаривали с людьми, когда кто и как копал. Это просто с ума сойти, сколько народу погибло. По городу идешь, будто война: руины, патрули вооруженные, ездит калоша (БМД), несколько машин, посреди БТР с колоколом, в люке армян и орет в колокол по-армянски об интернатах, санаториях и благах".

Сергей Хардиков (в очереди у стоматологического кабинета):

"Вообще, посещение Ленинакана здорово уронило армян в моих глазах (и не только моих). Ведь у каждого из нас представление об арах сложилось в армии, где обычно весь Кавказ очень дружно держится. Здесь же каждый печется только о своих родных. Даже на соседей по подъезду плевать.

По мере того, как откапывают родственников, город потихоньку пустеет. Ведь в первые дни после землетрясения сюда съехалось пол-Армении. Кто родню откопать, кто магазин под шумок подломить. Кто приехал раньше нас, рассказывали, что в первые дни много людей не смогли спасти именно из-за наплыва народа. Снимали с завалов еще живых, но из-за автомобильных пробок часами не могли проехать до госпиталей. ГАИшники здесь со всего Союза, в основном, русские парни. И хотя с автотранспортом сейчас поспокойней, их до сих пор лупит нервная дрожь: ары полностью игнорируют правила дорожного движения. Если на завалах кто-то работал с рацией, то вызывали вертолет, для спешной доставки людей в госпиталь.

Парни с КСС (контрольно-спасательной службы) рассказывали, что сняли с завала мужика. У того раздавлена нога, наложили жгуты (есть такой термин "синдром длительного сжатия"). Именно что сразу после такого сжатия нельзя освобождать травмированные конечности. Только постепенно. А при доставке в госпиталь некомпетентные врачи сняли жгуты, и мужик умер через 2 часа”.

Да, большинство из нас тогда о синдроме длительного сдавливания (какой-то грамотей в учебных программах МЧС России пишет “сдавления”, ну да лом ему в руки) толком и не слыхали - не типичная травма для гор и пещер.

Сергей Хардиков (в очереди у стоматологического кабинета):

Здесь много народу, работающего с веревкой - альпинисты, спелеологи, горные туристы, горноспасатели и т.д. Я имею ввиду тех, кто приехал не от предприятий, а добровольно. Есть и просто авантюристы, типа "педагога из Киева". Есть и такие, кто приехал за рублем, услышав про бешеные заработки.

Ну вот, пока я размышлял о бесконечности вселенной, подошла наша очередь. Меня с Гвоздем этот корифей стоматологии обломал сразу:

- Это ми нэ дэлаем.

Зато когда пошел Саша Ван, получилась хохма. У Сашки здоровенная дыра в зубе, слепой увидит. Врач долго искал, где, пока Саня пальцем не ткнул.

"Чувствую, сверлит, вроде, не там". Короче, залетает Саня в базу, открывает рот перед зеркалом и начинает орать (!!!). Мы посмотрели и припали: дырка в одном месте, просверлено в другом, а замазано в третьем.

- Я же теперь рот закрыть не могу! Пломба мешает!

Стали выяснять, оказалось, лечил Сашку не врач-стоматолог, а водитель этого передвижного кабинета. Ван порычал, пометался, хотел изувечить их обоих, но часика через полтора остыл. Мы почему-то решили, что если бы Саша вошел в кабинет с червонцем, его обслужили бы по первому разряду. Обсудили мы состояние здравоохранения в Армении и пошли работать".

Так что от зубника все вернулись с глубокими впечатлениями и дикими матами:

- Он, падла, с нас еще чуть 10 рублей не содрал! Не хотите, говорит, как хотите. А сам, наверно, водопроводчик, а не зубник. "Мы тут белим-красим"... скотина!

- Да нет, они там в паре работают, с водителем. Вот тебе шофер и достался...

Смех и грех.

Слышу, в уголке Хардиков что-то доказывает Петренко:

-...Он до того, как сюда приехал, живого трупа и не видел ни разу!

Потихоньку посмеиваемся.

* * *

Из комсоштаба приятная весть - наш заказ на билеты выполнен.

Наш контакт с комсомольским штабом самый успешный. Этот штаб тут, похоже, один из наиболее организованных. Все больше заявок поступает на съем вещей из устоявших, но разрушенных домов. И нас обещают перебросить на здания, которые определили под взрыв.

Комсомольское начальство предупреждает, чтобы мы не занимались съемом вещей по частным заявкам только через штаб.

И были поаккуратнее - мол, находятся сволочи, что распускают слухи о нечистоплотности самих спасателей: могут всучить какое-нибудь вознаграждение, а потом обвинить в воровстве.

Сейчас, по прошествии времени, я думаю, что эти наставления могли лить воду совсем на другую мельницу. Дефицит всегда порождает коррупцию. Наши спецотряды были в Армении очень большим дефицитом. Это понимали все, в том числе и формальное руководство (когда дело касалось их личных интересов). Понятно, что при распределении таких отрядов на объекты могли оказаться желающие получать мзду от потерпевших, и немалую.

Сегодня это меня не удивило бы. Но тогда мы еще только начинали постигать и осознавать законы системы.

* * *

Сергей Хардиков:

"Папину" дочку опять не раскопали. Но он таки подогрел нас на 2 бутылки водки. Однако, у нас это уже вошло за правило - после работы по 100 грамм (2 бутылки на 10-11 человек). Халявная водка.

А наши соседи-ивановцы покупают водку у местных за 15-20 рублей штука. Они раскапывают обрушенные цеха той самой фабрики, где мы ночуем. А так как в раскопках покойников родственники почему-то не заинтересованы, то водку им никто не башляет. Берут за свои. Если учесть, что ивановцы на 12 человек берут не две, а 10 бутылок (каждый день), то можно смело предположить, что продает им один из тех, кто грабил вино-водочные магазины сразу после землетрясения. Каждый делает свой маленький грязный бизнес".

Сергей Хардиков

...Понемногу психологический кризис в отряде спадает. Мы начинаем снова входить в боевое состояние. Этому немало способствуют вечерние трапезы, когда из заветных тайников глав-буха достается традиционный литр. Сколько это будет: литр на 14 человек, из которых Аубакиров с Петренко не пьют?

И по 100 граммов не выходит. Но психологически очень нормально. Алкоголь снимает внутренние барьеры, расковывает языки, не дает замыкаться на тяжелых мыслях и впечатлениях.

О чем только не говорим такими вечерами в нашем фойе под растресканными потолками. И обязательно возвращаемся ко дню сегодняшнему. Вот и нынче начали разговор про дворянство, про родословные, потихоньку сползли на действительность и начали костерить начальство.

А несколько вечеров назад говорили о дружбе. Сложный получился разговор...

К сожалению, традицию удается соблюдать не каждый день. Так что спиться нам не грозит. А без водки здесь было бы трудно - в этом городе трупов и гробов.