Глава 7. Спустя непродолжительное время подъехал небольшой аэромобиль с яркой рекламой такси на крыше

Спустя непродолжительное время подъехал небольшой аэромобиль с яркой рекламой такси на крыше. На боку мобиля крупным шрифтом выведен номер коммуникатора, по которому, вероятно, можно, связавшись с фирмой, заказать данную услугу.
Машина останавливается практически около меня. Увидев через прозрачное стекло сидящего на заднем сидении Лоэ, я без промедления юркаю внутрь, желая как можно скорее оказаться подальше от этого места.
На душе смрад, настроение отвратное, говорить ни с кем не хочется, даже с другом брата. Интересно, доводилось ли ему бывать в подобных ситуациях? Этот вопрос скорее всего так и останется без ответа, поскольку обсуждать эту тему с администратором над танцовщиками «Вергилия» у меня нет никакого желания. Единственное, чего я действительно хочу, - это как можно скорее остаться наедине с собой.
- Как ты? - с беспокойством и заботой в голосе спрашивает Лоэ.
«Никак», - хочется ответить мне и попросить оставить меня в покое.
- Нормально, - пожав плечами говорю я, не желая вешать груз негатива, бурлящего во мне, на друга брата.
- Домой? - вновь спрашивает меня администратор.
Я киваю.
Лоэ называет водителю два адреса: «Вергилия» и его квартиры.
Мобиль плавно взлетает и набирает скорость.
- Больно было? - интересуется Лоэ.
«Оставьте в покое!» - хочется закричать мне, но я спокойно отвечаю:
- Думал, будет хуже.
Не хорошо срываться на человеке, столько сделавшем для меня.
Некоторое время мы едем в молчании, за что я искренне благодарен товарищу. Поддерживать беседу я сейчас не в состоянии.
Постепенно я начинаю приходить в себя после пережитого, надеясь, что кошмар остался позади. Мной овладевает апатия. У меня есть одно желание — забраться под одеяло с головой и забыться сном.
Прочистив горло, Лоэ произносит:
- Аэль, ответь мне на один вопрос. Это очень важно.
Почему в тот момент, когда я действительно НЕ ХОЧУ разговаривать, меня не могут оставить в покое?
Переступив через себя, я поднимаю глаза на Лоэ, выражая готовность к диалогу.
- Дэус использовал...кхм... защиту?
Некоторое время я пытаюсь понять, что конкретно имеет в виду друг. Когда же до меня доходит смысл заданного вопроса, покраснев и опустив взгляд, я отрицательно качаю головой.
Лоэ молча достает из внутреннего кармана курточки небольшой флакон и протягивает мне.
Я беру, с непониманием глядя на друга Джийи.
- Что это? - спрашиваю я.
- Выпей, как только доедешь до дома. Эта микстура предотвратит нежелательные последствия.
Какой же я идиот! И почему я об этом сразу же не подумал? Я же дженуи, “нежелательные последствия”, как тактично выразился Лоэ, мне были бы, скорее всего, обеспечены. Вот тогда бы я точно оказался в действительно ужасающей ситуации.
Поблагодарив друга брата, я прячу столь ценный флакон в карман. Лоэ - несомненно - мой спаситель: аборты, насколько мне известно, чаще всего приводят к весьма плачевным последствиям. Смог бы я пойти на этот шаг? Сейчас я не желаю предаваться размышлениям по этому поводу.
Аэромобиль, тем временем замедлив ход, останавливается около «Вергилия».
Посмотрев на меня обеспокоенно-внимательным взглядом, Лоэ произносит:
- Езжай домой, отдыхай и постарайся ни о чем не думать.
Да уж, сказать, конечно, просто, вот как это сделать?
- Дэус никогда не выбирает одного и того же мальчика два раза, - добавляет друг и выходит из мобиля.
Не выбирает никого два раза? Так это же замечательно! Значит, мне не нужно бояться повторения ситуации.
Я не могу сдержать вздох облегчения. Настроение заметно поднимается, и я чувствую, как внутри расслабляется какая-то пружина, державшая меня в напряжении, даже когда д'е Море, покинув апартаменты, оставил меня одного. Мне больше никогда не придется быть постельной игрушкой человека, который одним взглядом кровь замораживает в жилах. Что же касается остальных, за сегодняшнюю ночь я усвоил одно золотое правило: я могу отказывать всем (что делал и буду продолжать делать), кроме Ресеи. От последних можно держаться подальше, не попадаясь им на глаза. Наверняка, Лоэ предупредит, если в клуб пожалует один из сильных мира сего.
Мобиль плавно скользит по воздуху. Я, наконец, окончательно расслабляюсь. Меня окутывает дремота. Я утыкаюсь в окно, стараясь не заснуть.
Примерно через час машина останавливается около дома Лоэ и, расплатившись с водителем, я через пару минут захожу в теплую уютную квартирку друга брата.
Поставив рюкзачок на пол, я обессиленно падаю на банкетку и некоторое время, обхватив голову руками, сижу без движения.
Ну и работа. Теперь я понимаю, почему у многих танцовщиков такой «мертвый» взгляд. А еще я понимаю, что не хочу становиться таким же роботом, как они. Неясно одно: каким же чудом Лоэ удалось сохранить в себе жизненную искорку?
Тяжело вздохнув, я поднимаюсь с банкетки и бросаю взгляд на часы. Через несколько часов вставать: завтра первый день учебы и, как назло, первая лекция начинается в 9 утра. Ко всему прочему, ее ведет невзлюбивший меня господин Эвиан.
Выпив горькое лекарство, данное мне другом брата, я переодеваюсь в пижаму и, быстро расправив кровать, падаю в нее, забываясь долгожданным сном.

***

Просыпаюсь я крайне тяжело, чувствуя себя совершенно разбитым. Настроение мрачное, а неприятный осадок из-за событий, произошедших прошлой ночью, разъедает душу.
Со стоном, который не в силах сдержать, я с огромным трудом принимаю сидячее положение, с завистью глядя на мирно посапывающего на соседней кровати Лоэ.
Взгляд на часы действует на меня лучше чашки отборного кофе: «7:15». Мне же уже через 15 минут выходить!
Подскочив с постели, я начинаю метаться по квартире, пытаясь собраться за нереально короткое время.
Всю одежду, как новую, так и старую, я обнаруживаю в чистом, выглаженном виде, аккуратно сложенную на отведенной для меня полочке в шкафу.
Неужели Лоэ? Конечно он, больше некому. Мне становится стыдно. Неужели так сложно было кинуть вещи в машинку? Хорошенько отругав себя и мысленно поблагодарив друга брата, я быстро одеваюсь и аккуратно складываю пижаму на место.
Достав ненавистные деньги из рюкзачка, я не удерживаюсь и быстро пересчитываю их: 4600. Каким бы ужасным способом они ни были заработаны, и какие бы ассоциации ни вызывали, сам факт, что я сегодня же смогу полностью оплатить образование за этот семестр, отдать долг Лоэ и снять квартиру, греет меня.
Отсчитав необходимую сумму и положив ее в специальный кармашек моего рюкзачка, оставшиеся кредиты я оставляю на отведенной для меня полке. Проверив еще раз, ничего ли не забыл, я выбегаю из квартиры.
Вероятно, полоса невезения продолжается: я долго стою на остановке в ожидании аэробуса, ругая себя нехорошими словами. Это же надо, проспать учебу в первый же день! Лучше бы вообще не ложился!
Наконец, аэробус подходит к остановке и я, запрыгнув в него, сажусь на свободное сидение.
В Распределительный Корпус, где будут проходить лекции весь первый семестр, я, вспотевший и растрепанный, влетаю ровно в 9:00 и, следуя указателям, нахожу требуемую аудиторию.
Сделав глубокий вздох, пригладив рукой выбившиеся пряди из собранного на затылке хвоста и скрестив пальцы, я открываю дверь и, стараясь производить как можно меньше шума, захожу в аудиторию.
Господин Эвиан, встав перед трибунами, читает лекцию по социологии. Услышав легкий скрип двери, он прерывает свой монолог и поворачивает голову в мою сторону. Смерив меня презрительным взглядом, преподаватель сухо произносит:
- Ваше имя.
Я вновь оказываюсь в центре внимания. Вот не везет так не везет! Наверняка, любой другой тихо бы зашел, сел на свободное место, и ему бы и слова не сказали, а мне...
Опустив голову и покраснев до самых кончиков ушей, я тихо отвечаю:
- Аэль Дауэлле.
- Не слышу, - рявкает преподаватель, и я вздрагиваю.
Он что, издевается?
Я поднимаю голову и вновь повторяю свое имя.
- Который сейчас час? - обращается он ко мне.
- Девять ноль пять, - отвечаю я слегка дрожащим от волнения голосом.
- Во сколько начинается лекция? - слышу я новый вопрос.
- В девять ноль-ноль, - почти шепчу я.
- В чем заключается причина Вашего опоздания? - строго спрашивает педагог.
Любой на моем месте сочинил бы какую-нибудь трогательную историю. Я же лгать не умею.
- Я проспал, простите.
- Это не у меня Вы должны просить прощения, а у своих товарищей, - ядовитым голосом произносит господин Эвиан, указывая на студентов.
Я наблюдаю злобные ухмылки на лицах моих одногруппников.
Мне хочется провалиться сквозь землю.
Преподаватель тем временем продолжает:
- Что же, можете идти спать дальше, Аэль Дауэлле. Закройте дверь с другой стороны.
Опустив глаза, под полные презрения и осуждения взгляды, я покидаю аудиторию.
Лучше бы я не появлялся на первой паре, а спокойно спал. Было же очевидно, каким образом все обернется, учитывая особую «любовь» господина Эвиана ко мне.
Еще немного постояв около двери и грустно вздохнув, я решаю зайти в ближайшее кафе позавтракать и выпить кофе. Времени теперь у меня предостаточно — следующая лекция в 15:00.

***

Позавтракав в расположенном неподалеку кафе и выпив целых две кружки вкусного, ароматного кофе, я иду в банк и без каких-либо проблем полностью расплачиваюсь по кредиту.
Не зная, чем заняться в оставшееся время, я решаю вернуться в мое временное пристанище.
Лоэ продолжает сладко спать, мило посапывая. Сие зрелище вызывает у меня улыбку.
Понаблюдав некоторое время за другом брата и отогнав прочь предательские мысли о том, чтобы вздремнуть часок (опоздать еще на одну лекцию, у меня нет совершенно никакого желания), я, устроившись за монитором, выхожу в информационную сеть. Теперь у меня есть деньги, соответственно, нужно как можно скорее снять квартиру: не стоит злоупотреблять гостеприимством Лоэ.
Располагая на текущий момент, большими, как я считаю, финансами, я решаю изучить все варианты. Мой взгляд постоянно останавливается на фотографиях с хорошо обустроенными квартирами с живым интеллектом, расположенными в центре Алториеса. Иметь подобное жилье, как мне кажется, мечта любого человека. Но насколько оно комфортное, настолько и дорогое. Грустно вздыхаю, понимая: в этом месяце я могу позволить себе подобную роскошь, но не факт, что мне хватит денег на аренду подобной квартиры в следующем. А потому я останавливаюсь на средних по стоимости вариантах и, достав коммуникатор, начинаю быстро вводить в него номера.
В этот самый момент просыпается Лоэ. Он садится и, потянувшись, обращается ко мне:
- А ты почему здесь? У тебя же должна быть лекция? Или я что-то перепутал?
Я, грустно вздохнув, объясняю:
- Нет, я опоздал и поэтому не был допущен до урока.
Встав с кровати, друг брата направляется на кухню.
- Что за предмет? - интересуется он, включая кофеварку.
Я, закончив вводить номера, выхожу из сети и, зайдя на кухню, устраиваюсь на табурете, ставшим для меня практически родным.
- Социология.
Налив себе ароматный кофе, он поворачивается и спрашивает:
- Будешь?
Я отрицательно качаю головой. Несмотря на мое отвратительное физическое состояние, третья кружка — перебор.
Лоэ устраивается напротив меня и делает глоток. Поставив кружку, он осведомляется:
- Случайно, не господин Эвиан ведет этот предмет?
Я киваю, подтверждая догадку друга.
Соотечественник хмыкает.
- Не повезло. У господина Эвиана всегда есть любимчики, которым прощается практически все, и мальчики для битья. Вероятно, ты уже успел попасть в последнюю категорию.
Я вновь кивком головы подтверждаю догадку Лоэ.
- Ничего, он будет вести у вас этот предмет только первый семестр, - пытается успокоить меня товарищ.
Да я, возможно, и учиться буду только один семестр. Кому нужен слабый маг?
Мне становится необычайно грустно. Реальность вновь наваливается на меня своим весом, пытаясь раздавить.
Заметив мое уныние, Лоэ переводит тему:
- Что искал в сети?
Я пожимаю плечами и кратко отвечаю:
- Квартиру.
Допив кофе и убрав кружку в мойку, друг брата снова обращается ко мне:
- С этим ты потерпи. У меня есть знакомый риелтор, он сможет подобрать тебе хорошую квартиру по доступной цене.
- Спасибо, - благодарю его, улыбаясь.
Еще некоторое время мы беседуем о малозначащих вещах, не замечая, с какой скоростью летит время.
Перед выходом я складываю купленную для меня одежду (предполагаю, у меня не будет времени заскочить домой) и возвращаю другу долг, после чего вновь спешу на учебу.

***

На этот раз я появляюсь вовремя и занимаю положенное моему социальному статусу место.
Мои сокурсники продолжают радоваться утреннему инциденту, громко обсуждая мое поведение. Мне неприятно. Чем я заслужил такое отношение? Тем, что родился в самом неблагополучном районе нашего мира? Тем, что природа сделала меня ущербным, практически лишив магии? Тем, что я вынужден прилагать невероятные усилия, наступая на горло своим принципам, чтобы отвоевать место под солнцем? Я уверен, никому из этих ухмыляющихся снобов не приходится ломать голову, где раздобыть кусок хлеба.
Мне становится невероятно противно и мерзко. Я чувствую себя словно в логове змей. Вот ведь парадокс: танцовщики и персонал “Вергилия” намного тактичнее и добрее по отношению друг к другу, чем эти юноши, выросшие, казалось бы, в приличных, достойных семьях. Верно говорят: “Сытый голодному не товарищ”.
Как только я устраиваюсь на месте, расположенном в самом дальнем углу аудитории, появляется Лейкон и садится рядом.
- Ну ты, друг, даешь, - произносит он вместо приветствия. - Ты чего опоздал сегодня на социологию? Проспал?
Я киваю и достаю листы бумаги для конспектов. Сейчас история - один из самых любимых предметов.
Лейкон делает тоже самое, продолжая свою пытку:
- Работал?
Я вновь отвечаю кивком головы, не желая вдаваться в подробности.
- Ну и как? - следует очередной вопрос земляка.
“Вергилий” после произошедшего воспринимается мной совершенно иначе. Этот клуб уже не кажется мне ярким, праздничным, счастливым миром. Наоборот, зло, царящее здесь, словно паутина, опутывает каждого, кто попадает сюда. Эта паутина связывает своих жертв по рукам и ногам, выкачивая из них жизненные силы и надежду на светлое будущее. Это клоака, замаскированная под волшебную сказку. Там все прогнило насквозь, а вместо людей - зомби, думающие только об одном - деньгах. А гости - обычные покупатели, пришедшие в дорогой магазин.
Не желая делиться своими мрачными мыслями, я меняю тему:
- У тебя есть записи лекции по социологии?
- Конечно, - бодрым голосом отвечает Лейкон.
- Сможешь дать мне их до завтра? - спрашиваю я. Вот только, когда я буду переписывать конспект? После учебы — работа.
Достав записи, сделанные на первой паре и отдав их мне, товарищ вновь проявляет интерес:
- Расскажи мне о клубе? Все говорят, там невероятно красиво и туда ходят Ресеи. Это действительно так?
При слове “Ресеи” я вздрагиваю. Картина произошедшего вновь встает перед глазами, и мне становится дурно. Я начинаю повторять про себя словно мантру: “Это в прошлом. Дэус не выбирает одного и того же мальчика два раза”. Немного успокоившись, я гляжу в горящие, полные энтузиазма глаза Лейкона. Каким образом, не вдаваясь в подробности, удовлетворить чрезмерное любопытство товарища и, наконец, закрыть эту неприятную тему?
Вошедший в аудиторию преподаватель по истории выручает меня. С облегчением вздохнув, я обращаю все свое внимание на педагога. Представившись, он начинает монотонным голосом читать лекцию.
В отличие от моего школьного учителя по истории, который вел предмет очень интересно, этот человек навевает на меня сон. Нехватка сна сегодня ночью начинает сказываться, глаза закрываются, и только Лейкон, периодически пихающий меня в бок, не дает мне окончательно погрузиться в блаженный мир сновидения.
Далее у нас искусства. На перемене мой сосед продолжает свою экзекуцию. Не выдержав его словесной атаки, я сдаюсь и рассказываю все как есть.
Если бы я мог предвидеть реакцию земляка, то сцепив зубы, продолжал бы терпеть этот допрос.
- Тебя забрал Дэус д'е Море? - восклицает он, услышав имя Ресеи.
Сокурсники тут же оборачиваются в нашу сторону.
Еще не хватало, чтобы все знали, на какой позорный путь я вынужден был ступить.
- Ты мог бы потише? - не выдержав, шиплю я сквозь стиснутые зубы.
- Прости, - тушуется Лейкон, демонстрируя раскаяние.
- Да, меня забрал Дэус д'е Море, - потупив взгляд, едва слышно еще раз повторяю я, сменив гнев на милость.
В этот момент в аудиторию заходит весьма молодой мужчина, в вельветовом пиджаке и узких джинсах, с клетчатым шарфом на шее.
Я очередной раз благодарю Создателя за столь своевременное появление педагога, спасшего меня от жадных расспросов Лейкона.
В аудитории становится тихо — начинается лекция. Едва успевая за эмоциональным, несомненно любящим свой предмет преподавателем, я кратко конспектирую информацию. Господин Трейс — таково его имя - увлеченно рассказывает нам историю происхождения изобразительного искусства. Он настолько ярко и необычно преподносит материал, что я, забыв о своих переживаниях, полностью ухожу в этот волшебный мир гармонии и красоты. Пара пролетает совершенно незаметно. Услышав звонок, оповещающий об окончании лекции, я с огромным нежеланием возвращаюсь к реальности.
- Слушай, а ты не знаешь, где мне можно переодеться? - обращаюсь я к Лейкону, как только мы покидаем аудиторию.
- Зачем тебе? - удивляется друг.
- Мне - на работу. Не могу же я прийти в «Вергилий» в этом, - несколько резко объясняю я, указывая на свои старые вещи.
Немного подумав, товарищ предлагает:
- Может, в туалете?
Переодеваться там, куда может зайти кто угодно, у меня нет желания, но и выбора тоже нет. Тяжело вздохнув, я спешу в уборную, не обращая внимания на соотечественника, не отстающего от меня ни на шаг и продолжающего бесконечный допрос...

***

В «Вергилии» я появляюсь вовремя. Там, как всегда, властвует хаос. Гримерная жужжит, словно улей. Танцовщики, переодеваясь, разговаривают о разных вещах, подшучивая друг над другом. Меня тоже не оставляют без внимания, поэтому я быстро удаляюсь в раздевалку.
От многочисленных вопросов персонала меня спасает Вин. Я выслушиваю длинный монолог по поводу того, с какими тунеядцами администратору зала приходится работать. Еще вчера я был бы впечатлен его проповедью, но «общение» с Дэусом и всего два часа сна сыграли свою роль: я благополучно пропускаю слова Вина мимо ушей и спешу приступить к своим обязанностям.
Ночь подкрадывается незаметно и обрушивается, словно ураган. Я кручусь как белка в колесе и без возможности присесть. Особых происшествий, слава Создателю, не предвидится. Вернувшись в мое временное пристанище и переодевшись в пижаму, я падаю в кровать и отдаюсь в объятия сновидений.
Следующие сутки и день за ними проходят словно в тумане: я не понимаю, бодрствую я или сплю. Факт, что мы с Лейконом благодаря негласному закону вынуждены сидеть на самых отдаленных от преподавательского стола местах, очень выручает, иначе педагоги, наверняка, заметили бы мою невнимательность и несобранность. Также меня радует отсутствие ежедневного домашнего задания. С другой стороны, я не представляю, каким образом буду сдавать зачеты при таком ритме жизни.
Лоэ, как и обещал, знакомит меня с риелтором.
Потратив несколько часов, подписав необходимые бумаги и заплатив 600 кредитов за месяц, я переезжаю в небольшую светлую квартиру, очень напоминающую жилье друга брата. Разница заключается в том, что в моей — комната и кухня разделены не просто перегородкой, а расположены в разных комнатах. В остальном, все тоже самое: длинный встроенный в стену шкаф, диван — напротив, слева - выдвижные кровати, монитор для выхода в информационную сеть и даже стиральная машинка той же самой модели. Мне это кажется странным, но я не акцентирую на этом внимание: квартира мне нравится, тем более, я знаю, благодаря объяснением друга, как пользоваться техникой.
Таким образом моя жизнь нормализуется: жилье есть, работа — тоже, а благодаря постоянному движению, воспоминания о жутком «общении» с Дэусом д'е Море стираются из памяти, оставляя глубоко внутри неприятный отпечаток. Он, словно клеймо, будет вечным моим спутником в жизни.