Глава 22. Можно любить даже самых плохих людей, но хорошими они от этого не станут

Можно любить даже самых плохих людей, но хорошими они от этого не станут.

Э. Мун

Утром Арвис растолкал меня, заставил лечь на спину и, не обращая внимания на то, что я не одета, стал тыкать пальцами в живот и водить по телу ладонями. В основном по бокам и в районе пупка. Ругнулся сквозь зубы, положив ладони одна на другую недалеко от берцовых костей. Что-то с придатками? Может, я уже и в эриналэ не гожусь?

— Годишься. И что ж ты все время сомневаешься? То в себе, то во мне… Тебе что, ногой сюда въехали?

Да откуда я знаю чем? Я же тогда без сознания была. Так что у меня там? Фаллопиева труба в морской узел завязалась? Ну, пусть развяжет. И, кстати, по поводу труб. Я так и не выяснила, где в том актовом зале, именовавшемся спальней, расположен туалет. И ванна. А надо бы. Потому что сегодня Борадис поедет с ними смотреть, как это все можно привести к евростандартам по-аризентски.

— Гематома у тебя, где не надо. Сейчас помогу рассосаться. С бардаком в голове помочь не в силах — похоже, это врожденное. А дверь в туалет за панелью у платяного шкафа.

И все это совершенно ровным тоном. А сам тоже раздет, только бедра одеялом прикрыты. Посмотрел, куда я уставилась, усмехнулся, поправил одеяло и сдвинул руки вправо. От горячих ладоней по животу разливалось приятное тепло… и возбуждение. Я заерзала, глядя снизу вверх на склонившегося ко мне длинноволосого голубоглазого лекаря. Картинки в уме рисовались такие, что компьютерная мышь покраснела бы. И, самое ужасное, я понимала, что он знает, о чем я думаю. А не думать не получалось.

— Не сердись на себя, — парень лукаво улыбнулся. — Мне нравится ход твоих мыслей. Хотя последнего способа я не знал. Должно быть, интересно побродить по вашему Интернету. И жаль, сейчас мне надо пойти, вымыть руки под проточной водой… а то бы…

Он не договорил. Впрочем, объяснений не требовалось.

Взялся за угол одеяла и подмигнул:

— Хочешь посмотреть или отвернешься?

Возмущенно фыркнув, зажмурилась. И почти сразу открыла глаза снова, сообразив, что он-то меня уже видел! Несправедливо! Но узрела только спину моего эриналэ, закрывающего за собой дверь. Ну и не надо!

Встав, начала одеваться, соображая по ходу, что нужно сделать. Очевидное — наесться впрок сейчас и взять фляжку с чаем и бутерброды с собой. Вчера нас никто не кормил, и сегодня вряд ли станут. А снова сидеть голодной целый день решительно не улыбалось.

Когда спустилась на кухню, оказалось, что Корэнус уже поднялся. И у него накопились вопросы по перемножению векторных величин. Так что, пока мы завтракали гречневой кашей с молоком, я еще и писала формулы. Арвис тоже внимательно слушал, причем я понимала, что сейчас — лучшее время для объяснений. Он же слышит не только слова, но воспринимает мысли, вдобавок без языкового барьера.

Вот раз так… начала вспоминать все, что знаю про нефть. Что первые разработки были там, где она просачивалась со дна рек. Ставили над этими местами срубы и собирали. А сейчас бурят скважины и ставят вышки. Может, она где-то тут есть в более-менее доступном виде? Так бы пригодилась! Арвис задумался. Потом кивнул: «Вроде бы в Лиарзе со дна какая-то гадость сочится. Как ее использовать, люди не поняли, но поговорка „Чтоб тебе из Лиарзы воды нахлебаться!“ у нас есть. Это может быть тем, что ты ищешь?»

А я откуда знаю? Я только бензин и керосин в бутылках в хозяйственном магазине покупала, когда ремонтом занималась. А все остальное — исключительно по телевизору. Так что все вопросы сейчас к Аирунасу, который может все проверить, узнать, попробовать, понюхать, полизать и даже глотнуть! Но дать указание поставить в местах выхода срубы и начать собирать то, что там поднимается со дна, хотя бы под предлогом очистки воды — это можно уже здесь и сейчас. Пусть доставят пару бочек, надо проверить — оно хоть горит?

«Сделаю. Еще мысли есть?»

Вагон и маленькая тележка. Только все какие-то нецензурные. Когда он все же сказал, что меня любит, как плотину прорвало — если раньше я сама себя осаживала, что не хочу стать для этого черноволосого плечистого красавца приключением и игрушкой, то теперь выходило, что я для него чуть ли не судьба. И могу позволить себе влюбиться по уши, не боясь, что меня оттолкнут или что-то сломается в отношениях, как когда-то давно это случилось у моих родителей.

Самое страшное в разводе не то, что папа уходит. Самое страшное — что дети всегда считают, что мама и папа поругались потому, что это они, дети, были недостаточно хорошими. Что именно они виноваты… Я изживала в себе чувство вины за развод родителей очень долго и так до конца и не справилась. А Арвис еще спрашивает: «Почему ты все время сомневаешься?» Потому что знаю — в любой момент все может рухнуть. И верить нельзя ничему и никому, кроме себя самой. Ищи точку опоры в себе — только так можно уцелеть.

И появляется еще один комплекс — все вокруг кажется эфемерным, как красота осеннего леса. А потом налетит ветер — и все, нет, как не было. Ибо ничто не вечно. А все хорошее проходит. И может пропасть, испариться, исчезнуть в любой момент. Полагаться на вечное счастье нельзя, эта вера только разобьет сердце, когда все закончится.

От этих мыслей сгорбилась, нахохлившись над тарелкой. Потом, сообразив, куда меня занесло, встряхнулась. И поймала сочувствующий взгляд Арвиса.

«Теперь понимаю, почему ты такая. Я был уже совсем взрослым, когда пропал отец. И он нас не бросил сам, не оставил добровольно — с ним что-то произошло. Но больно все равно до сих пор… А тебе было сколько?»

Сколько? Всего девять лет. И хотя позже отец при редких встречах говорил, что меня любит, я почему-то уже не верила. А мама тоже отдалилась, как-то ушла в себя. Я была рада, когда она наконец смогла встряхнуться и снова начать жить. Пусть даже теперь я видела ее немногим чаще, чем отца. Но вывод для себя сделала: надо быть сильной и не рассчитывать на вечное счастье и на то, что кто-то рядом навсегда — такого в природе не существует.

«Мариэ, я люблю тебя. И постараюсь повторять это как можно чаще».

«Арвис, я тоже тебя люблю. Просто я боюсь этой любви. Я к такому не привыкла».

«Ну, знаешь, меня тоже в первый раз долбануло!»

Я почувствовала, как настроение подпрыгнуло и хочется улыбаться.

«А покажешь сегодня, как сделана твоя ванная? Ты ей доволен? Вода вообще откуда? Неужели ведрами носят?»

«Нет. Под замком есть источники. Ты назвала бы их артезианскими. Бьет сильная струя. Давления хватает на пять этажей. Нужно только подогреть. И вода очень чистая».

«А как греете? Как здесь?»

«Да, примерно так».

«Я знаю, как устроен дровяной титан — это как раз специальная печь для подогрева воды. Удобная штука — сегодня напомни мне рассказать и нарисовать Борадису», — вытащила из памяти вид стоящего в углу серебристого цилиндра, а потом показала схему, как он устроен.

«Удобно… Таких специальных у нас пока нет. Может пригодиться».

В итоге, в то время как К-2 и маэллт пили чай, я, пока из головы не вылетело, зарисовывала схемы титана и обыкновенного поршневого насоса, который мне почему-то вспомнился. Наверное, потому, что тоже цилиндрический. Ничего сложного — два ходящих друг в друге цилиндра, снизу трубка, сбоку во внешнем дырка. Как с резиной разберемся, пригодится колеса накачивать… и не только их. Ой, да, и про ванные. У К-2 в доме была роскошная, каменная. Он говорил, что досталась она от прежних хозяев дома. Но прежде, чем туда сесть, надо было довольно долго ждать, пока камень прогреется от налитой воды. Да и поверхность была шершавой. В домах победнее пользовались большими деревянными лоханями. Интересно, а у Арвиса какая?

«Мраморная».

А как насчет чугунных, покрытых эмалью? Представила большую ванну на львиных лапах, объяснила насчет удобства стока воды и плаванья в оной ванне, потом мысленно наполнила ее горячей водой с пеной и представила, как лежу в ней, откинув голову на бортик. А потом посадила напротив Арвиса…

— Да что тут творится! — возмутился К-2, которому надоели наши переглядывания и то, что мы с маэллтом синхронно то краснеем, то бледнеем. — Иримэ, я уже три раза спросил тебя — ты упомянула матрицу — можешь рассказать толком, зачем она нужна?

Угу, вот только про матрицу мне сейчас и рассказывать… Нео, проснись!

Вздохнула и начала объяснять про дифференциальные уравнения. Арвис зевнул.

* * *

Борадис нас ждал. В своем солидном экипаже, запряженном парой вороных с такими статями, что на каждого можно всех трех богатырей сажать — выдюжат. Надобность в собственном транспортном средстве была оправдана — с кузнецом ехали Лэарис и еще четыре помощника. Двое должны были сегодня снять занавески и начать приводить в порядок потолок и деревянные панели на стенах. А потом заняться установкой гнутых балок на потолок, как вчера предложил Лэарис. Еще одному предстояло восстанавливать пол — чистить, циклевать, реставрировать. Последний был специалистом по остеклению окон, рамам и дверным замкам. Наконец, сам кузнец хотел посмотреть, что творится в ванной, и прикинуть порядок и объем работ.

В итоге в карете маэллта мы ехали вдвоем. Арвис захотел было сесть рядом, но я знала, что тогда мы начнем целоваться, а такие вещи всегда видны посторонним. Пока это и ни к чему, и опасно. Мой эриналэ вздохнул… но согласился.

Кстати, я пока не стала говорить, что Арвис считает, что комнату мы отделываем для меня.

«Не просто считаю, а так и будет. Кстати, получается, что в терминах вашего мира ты — моя невеста? Или уже жена?»

Я? Его жена? Нет, жена — это когда кольца, поздравления, штамп в паспорте и все вокруг знают, что двое — пара. А тут партизанщина какая-то. А гражданская жена — это совсем-совсем другое.

«Кольца? Мне нравится эта мысль. Но с отношениями в вашем мире творится что-то непонятное».

«Арвис, а я не поняла вот чего — ведь не может быть так, что одной девушке подходит только один-единственный парень. Наверняка с обеих сторон должно быть много кандидатур, иначе может случиться так, что две половинки так и не встретятся и хорошая девушка или отличный парень останутся одинокими. Выходит, все же двое могут любить одну? И живешь с тем, кого встретишь первым?»

«Мм-м… Вообще, у нас детей воспитывают в убеждении, что будь хорошим, и все в жизни сложится. То есть если ты трудолюбив, вежлив, воспитан, не криворук — то всегда найдется та, что будет с тобой счастлива. И она, со своей стороны, будет любящей женой и матерью, хорошей хозяйкой и так далее. В этом плане мы здесь все немножко фаталисты. Это лично мне повезло — досталась девушка в мужской одежде», — я уловила смешок, которым сопровождалась последняя мысль.

«А твой брат? У него есть эриналэ?»

«Пока нет. Есть женщина, которая ему очень нравится, — миэна Алиэста. Думаю, ты сегодня-завтра ее увидишь».

Судя по тону, Арвису эта миэна тоже была симпатична.

Поглядим.

Первые два часа нам никто не мешал работать. У меня возникла мысль разбить пространство комнаты на зоны, выделив под кабинет и гостиную в углах отдельные куски так, чтобы в каждый вписалось окно. Подоконники казались высоковатыми — на них можно было облокотиться, но, присев рядом, ты не видел ничего, кроме неба. А я хотела, чтобы можно было глядеть на море с лоскутками парусов, на красные крыши Риоллеи, обнимающей залив. Вот и возникла идея построить подиумы высотой в пару ступеней, создав две зоны примерно четыре на шесть метров каждая и отделив их от основного пространства комнаты деревянными колоннами, по фактуре, цвету, стилю подходящими к обшивке стен и потолочным балкам. В одной зоне устроить кабинет со стеллажами и письменным столом у окна, а в другой — что-то вроде гостиной.

Вот сейчас мы все это обсуждали с Борадисом и Лэарисом, рисуя чертежи, эскизы, прикидывая точные размеры подиумов, форму колонн, сопряжение их с потолочными балками, конфигурацию ступеней и так далее. Додумались до того, что не стоит делать зоны прямоугольными, лучше, чтобы они, как раскрытые ладони, плавным изгибом обнимали кровать.

На меня странновато посмотрели, когда я объяснила, что хочу для гостиной большой мягкий диван, пару кресел, каких тут никто никогда не видел, журнальный столик и аквариум с кораллами и морскими рыбами. Кстати, о большом аквариуме я мечтала с детства. А еще я собиралась украсить комнату горшками с разными лианами и какими-нибудь местными лимонами или лаврами.

Арвис, продолжавший регулярно заглядывать в мою голову, хмыкнул: «Да посмотреть на это сбежится весь дворец!»

Ну, любопытные и так мелькали с завидной регулярностью — каждые десять минут в комнату заглядывала новая голова. Крутилась, хлопала глазами. Иногда открывала рот, чтобы что-то спросить. Лэарис сдержанно отвечал, что комната переделывается по личному приказу маэллта. Похоже, такой ответ только подогревал интерес.

Ближе к полудню прибежал слуга с известием, что экипаж Борадиса вернулся из города и доставил дерево для балок, пандусов и колонн. И привез еще двух плотников. Мужчины потопали вниз, разгружать материал. Надеюсь, они уже запомнили дорогу, и мы еще встретимся сегодня, потому что мои утренние попытки считать повороты и предугадывать, где нужно поворачивать в следующий раз, с треском провалились. План, что ли, у Арвиса попросить?

Когда дверь закрылась, я немедленно бросила блокнот и рванула к той самой стенной панели рядом со шкафом, за которой прятался туалет. По какой-то причуде изнутри на двери не было защелки, и одна мысль, что кто-то, заглянув не вовремя, может застать меня врасплох с задранными юбками, заставляла терпеть. Хорошо, что все ушли! И сегодня же надо поставить задвижку!

Я уже собиралась выйти, когда услышала быстрые шаги и смех.

— Кажется, тут никого нет. — Мужской голос уже в комнате.

— Точно? — Легкое сомнение и смешок в высоком девичьем голоске. А потом кокетливое: — Получается, что мы здесь одни?

— Боишься меня?

— А ты не догонишь!

И шум беготни, который быстро стих, сменившись звуками поцелуев и ритмичными стонами. Ну и ну! Теперь и не выйдешь наружу, неудобно же будет!

Осторожно подошла к двери и выглянула в щелку — обалдели! — он подмял ее прямо на кровати. Я видела спину незнакомого темноволосого типа со спущенными штанами и кусок голубой с золотым шитьем юбки.

— Али… Али… — И хриплый мужской стон.

Отлично. Не государство, а бордель какой-то. Отвернулась. Пусть заканчивают и уходят — тогда выйду. Потом прикусила губу — надо все-таки посмотреть, да кто ж это такие? Вдруг пригодится? Повернулась — они, стоя друг напротив друга, уже оправляли одежду — незнакомый мужчина в темном костюме и красивая девушка в голубом платье и без привычного чепца. Понятно, почему носить не хочет — волосы у нее необыкновенные, цвета светлого золота, прямые, похожи на солнечные лучи.

— Диан, а как ты думаешь, зачем маэллт это затеял?

— Ремонт?

— Да.

— Али, ну подумай сама, — засмеялся. — Наверное, нашему Арвису надоело спать одному?

Она лукаво взглянула на него:

— Мм-м… Если Аирунас не вернется, я не против здесь поселиться. Тем более что я всегда нравилась и младшенькому. И кровать тут хорошая, — быстрый взгляд на собеседника. — Будешь в гости приходить?

И, подхватив юбки, бросилась удирать вокруг кровати. Шатен Диан ринулся следом.

Они что, собираются прямо сейчас, прямо здесь устроить второй раунд? А мне все это время сидеть в туалете? А выйти нельзя — иначе поймут, что я их видела с самого начала. Но важно даже не это. Важно то, что у этой блондинки какие-то виды на моего эриналэ, причем она уверена, что Арвис не против. Вот это как?

«Арвис!»

«Мариэ? Я немного занят… что-то срочное? Ты ж сама сказала только что, чтобы я не подсматривал. Где ты?»

«В туалете!»

«Как?»

Да, очень умный вопрос. На такой и ответа не найдешь.

«Скажи, ты можешь смотреть моими глазами? Ведь изображение увиденного передается в мозг. Можешь?»

«Не пробовал. Что у тебя случилось?»

«Пара любовников. Хочу знать, кто это. Они о тебе говорили».

«Ничего не понял».

«Чего ты не понял? Рабочие пошли за балками, я в это время занялась своими делами, а в комнату, показавшуюся пустой, влезла эта пара. И сейчас они на кровати. Во второй раз».

«Мариэ! Нехорошо подсматривать!»

«Нехорошо заниматься этим на моей кровати! А еще она заявила, что, если Аирунас не вернется, будет спать на ней с тобой!»

«Что-о?!»

«То! Так смотреть будешь?»

«Не умею».

Жаль. Но мысль использовать зрение тех, чьи мысли он мог читать, показалась мне перспективной. Дома потренируемся, вдруг да выйдет?

«Тогда слушай. Он — высокий стройный шатен в темном камзоле. Она называет его Дианом. Она — блондинка в голубом платье с золотым шитьем и волосами, как солнечные лучи. Он обращается к ней „Али“. Сейчас он закончил гонять ее вокруг кровати и завалил во второй раз. Ну и нравы у вас!» — передала изображение целующейся пары.

«Мариэ, слушай! Сиди очень тихо. Я приду быстро, как смогу».

И замолк.

Тихо, ага. Да пройди сейчас мимо духовой оркестр — эти двое не заметят. Им опять ни до чего. Даже завидно!

Но Арвис был так озабочен и расстроен… Объяснение я видела только одно: как он и обещал, я встретила пассию его брата — миэну Алиэсту. Правда, радости это знакомство ни мне, ни маэллту не принесло. Да и брат вряд ли будет в восторге.

Арвис в сопровождении Тиабра появился через несколько минут. Выяснилось, что насчет духового оркестра я ошиблась. Услышав шаги, любовники отпрянули друг от друга, как два дерущихся кота, на которых выплеснули ведро ледяной колодезной воды. Диан метнулся в сторону. Али шикнула:

— Дурак! Я почувствовала себя плохо, ты отвел меня в ближайшие покои. И штаны застегни!

Улечься снова на постель прекрасная Алиэста не успела. Но полуобморочное состояние с закатыванием глаз изобразила мастерски. И даже исхитрилась упасть подстреленной ланью подоспевшему Арвису на руки. Я злобно заскрежетала зубами.

Потом чудесным образом пришедшая в себя миэна стала выспрашивать, нет ли вестей от Аирунаса — она за него ужасно волнуется и ждет не дождется скорого возвращения своего будущего эриналэ домой.

Из всей речи я намотала на ус одно — если такая вот стервочка просто рвется в эриналэ, значит, это и в самом деле нечто стоящее. Но если она станет эриналэ Аирунаса, то будет чем-то вроде королевы? Ага, всю жизнь мечтала иметь вот такую в начальницах! И это не работа — тут не уволишься. Задумалась: так ли оно мне надо. Наверное, нет. Вряд ли мы с ней подружимся. А вот как сделать ей гадость, я сообразила.

«Арвис!»

«Ась?»

«Она плохо себя чувствует? Сними ей головную боль!»

«Ну, ты и…»

«Ага! Сам бы мог сообразить! Посмотришь, о чем мечтает невеста твоего брата».

Правильно, ни к чему нам такие вот королевы!

* * *

Играющий кинжалом Тиабр занял единственное в комнате кресло. Мы по пятому разу перерисовывали, на что должен быть похож потолок с учетом того, что он должен сочетаться с высоким пологом кровати. Мастер по паркету скребся в углу, как большая мышь. Еще двое изображали летучих мышей под потолком.

Арвис ушел к себе в комнату, куда тут же потоком потекли придворные. Половина по пути заглядывала к нам. Тиабр со всеми дружелюбно болтал. Фактически вопрос задавался один и тот же. Никого особо не интересовал будущий дизайн помещения. Зато все просто сгорали от любопытства — а для кого комната предназначена? Кто будет тут жить? Формулировалось вежливо, но расслышать за эвфемизмами вопрос «кого младший маэллт взял в постель?» труда не составляло. М-да, еще одна проблема — вот хочу ли я, чтобы за моей частной жизнью следили десятки не всегда доброжелательных глаз? Ой, совсем не хочу… Как-то сразу припомнились читанные в детстве романы Дюма и описание двора Екатерины Медичи. Интересно, а яды тут в ходу?

Как-то не нравится мне ход моих мыслей.

И снова накатила волной тоска по дому. На лекции хочу! А потом всей группой двинуть в кино, по дороге хихикая, жуя беляши и обсуждая, не смотаться ли в выходные к кому-нибудь на дачу? Было бы желание, а праздник всегда найдется!

Уйдя в воспоминания, и не заметила, как в комнату вошли трое кавалеров.

— Тиабр? А ты что тут делаешь?

— Сам не знаю. Думаю, отвечаю на вопросы всех, кто сюда заглядывает, — рассмеялся чистящий ногти кинжалом парень. — Спрашивать будете?

— Так ты знаешь, кого наш чудесный маэллт задумал тут поселить?

— Ну, вот и вы спросили, — рассмеялся Тиабр. — Нет, не знаю. Возможно, ему просто надоел этот пыльный склеп под боком.

А я застыла соляным столпом. Слова «наш чудесный», произнесенные бархатистым голосом с картавинкой, резанули по ушам. Осторожно обернулась — кто из троих говорил?

Они уже открывали дверь, чтобы уйти…

«Арвис, он был тут! Но я не поняла, который из трех! Идут к дверям! Верни их!»

«Спокойно, сейчас».

Из-за межкомнатной двери послышался властный голос, в котором я с трудом опознала Арвисов:

— Тиабр, догони лиммэта Палэниса! Он мне еще нужен!

Троица у открытой двери затормозила, оглянулась на Тиабра в кресле. Тот пожал плечами:

— Зовет, проходите через эту дверь.

— Благодарю, миэн, — отозвался старший и, судя по всему, главный в троице светловолосый тип. Вот почему на язык так и просится слово лорд? Ведь куда понятнее и привычнее, чем эти миэны, маэллты…

Итак, лиммэт Палэнис. Похоже, птица высокого полета.

Date: 2015-07-17; view: 304; Нарушение авторских прав