Общительность во Грехе

СЕРЕГИЛ был весьма рад, когда несколько дней спустя им принесли приглашение от Селина, который просил их явиться в Селезня, где будут он и Герцог Рельтеус, с тем чтобы провести вечер за игрой.

Игорные дома на Улице Огней, как и её знаменитые бордели, были весьма престижными заведениями, дороговизной посещения способные поспорить с иными знатными домами. Селезень же был самым излюбленным местом для риминских дворян средней руки, хотя нередко было можно увидеть и представителя дворцовой знати, направляющегося в одну из его комнат для приватной игры.

Рельтеуса с Селином они застали уже за игорным столом в бакши, и Герцог изрядно проигрался какой‑то богатой матроне. Потеряв последние из своих фишек, он расплатился по ставкам и пожелал даме спокойной ночи.

Селин представил их друг другу.

‑ Ваша Милость, позвольте представить Лорда Серегила из Римини и Лорда Алека из Айвиуэлла. Милорды, Их Светлость, Герцог Рельтеус Тенмонтский.

‑ Рад познакомиться, господа, – Рельтеус довольно сердечно пожал им руки. – Юный Селин распевал мне тут про вас дифирамбы. Лорд Серегил, говорят, за игорным столом за вами приглядывает сам Иллиор. Я сильно рассчитывал нынче вечером хотя бы на кусочек подобного счастья. Однако мой кошелек с тех пор как мы сели за стол, как‑то заметно полегчал.

Серегил улыбнулся:

‑ Тогда Вы должны сыграть и с нами, Ваша Светлость.

‑ Да будет вам, забудем про титулы, – хохотнул тот. – Мы тут все игроки, так что достаточно просто имен. Вы же играете в кости?

Серегил поднял висевший у пояса мешочек и позвенел камушками.

‑ Случается время от времени.

‑ Тогда, партия. Кто из вас желает составить мне пару?

‑ Можно мне? Молодость против опыта. Алек, ты в паре с Селином, – Серегил занял место матроны напротив Рельтеуса и кинул перед собой кости в деревянный жёлоб, вырезанный на изящной столешнице. Алек и юный лорд заняли свои места по обе стороны стола и сделали то же самое. Оба, и Алек и Серегил, прихватили нынче с собой свои лучшие комплекты для игры в кости. Ромбовидные фишки Серегила были сделаны из кроваво‑красного сердолика, на обороте их украшали резные драконы, символы же на лицевой стороне были покрыты позолотой. У Алека были круглые кости, из темно‑синего халцедона, на обороте – глаза Иллиора, а на лице посеребренные символы. Его фишки были новенькие и блестящие, в то время как у Серегила – изрядно потёртые за годы игры. Так же, как и ониксовые кости Рельтеуса, инкрустированные золотом. Впрочем, посеребренный набор Селина тоже явно видывал виды.

В Скале в бакши играли все: те, кто побогаче, кидали свои изящные фишки за столиками, подобными этому. Бедняки использовали процарапанную гальку, присев на корточки над полем, начерченным прямо на земле, или нарисованным на корабельной палубе мелом. Нужно было сделать змейку, цветок, капкан, разбив фигуры прочих участников ставки.

‑ Удивительно, что мы не встречались прежде, – сказал Рельтеус, когда в результате первого кона двумя змейками они взяли в капкан с полдюжины алековых фишек.

‑ Мы с Алеком вращаемся в более скромных кругах, – улыбнулся Серегил.

Рельтеус в ответ засмеялся:

‑ За игорным столом, как говорится, все равны.

‑ Но вы ведь оба знакомы с Эрцгерцогиней Алайей, не так ли? – сказал Селин, сам того не подозревая, повернув разговор в нужное русло.

‑ О, замечательная дама, – промурлыкал Серегил. – Однако сомневаюсь, что она в действительности помнит меня. Она любила при случае ущипнуть меня за щеку, когда я бывал при дворе. Однако мы не общались с ней уже целую вечность.

‑ Говорите о вечности, Серегил, хотя по вам и не скажешь! – воскликнул Рельтеус, и кинув кости взял ещё две фишки Алека. – Ох уж эта ауренфейская юность! Можно только позавидовать. Не знай я что к чему, Лорд Алек, я бы решил, что и в вас имеется капелька этой крови. В вашей внешности тоже есть что‑то такое. Но вы же родом из Майсены, не так ли?

‑ Да, из Майсены. Но поговаривают, что имеется некоторое смешение кровей, – пояснил Алек, как всегда, когда разговор заходил об этом. – Моя семья вела торговые дела и частенько бывала на юге.

‑ А. Что ж, Вам идёт. Вам так не кажется, Серегил? – Рельтеус подмигнул Серегилу.

‑ Да, безусловно, – Серегил двинул фишку, закрыв змейку Селина.

‑ Так это правда, то, что про вас двоих рассказывают?

Серегил вскинул взгляд с легкой полуулыбкой.

‑ Скорее всего да, что бы то ни было. А Вы хорошо знаете Алайю?

‑ О да. Я бываю в её салоне. Вы, кстати, должны присоединиться к нам. Уверен, она, как любительница прекрасных юношей, будет только рада вашему обществу. Впрочем, в первое время от вас потребуется немного развлечь всех, и судить о вас будут в соответствии с тем, как вы себя проявите.

Серегил про себя усмехнулся. Он знал, что значит это «немного развлечь».

Они провели за игрой несколько часов, причём деньги кочевали от одной пары к другой с переменным успехом. Затем все вернулись к карточному столу, решив попытать счастья в «Охотника и Ястреба». Тут уж Серегилу просто нещадно везло, так что остальные вскоре просто сдались и бросили эту затею.

‑ Что‑то у меня пересохло в горле от этих игр, – заявил Селин. – Куда бы направить свои стопы в такой час, чтобы промочить горло?

‑ Знаю одно весьма гостеприимное заведение, – сказал Серегил.

Все они направились к экипажу герцога, и Серегил указал вознице, как проехать к дому Эйруал, который находился чуть ниже по улице, со своим розовым фонарём, приветливо сиявшим над входом.

‑ Ваша Светлость, милорды, прошу вас, входите! – швейцар Маниус тут же проводил их внутрь. – Я доложу хозяйке о вашем прибытии.

Роскошный приёмный зал был полон куртизанок и их покровителей. Прекрасные женщины на любой вкус прохаживались тут и там в своих шёлковых нарядах и драгоценностях, достойных любой леди, развлекая выбравшего их на этот вечер патрона или даже нескольких. В доме под розовым фонарём патронами были исключительно мужчины. Другие цвета – белые, голубые, зеленые – означали иные комбинации. Однажды Алеку довелось по незнанию забрести в такой дом под зеленым фонарём. Он очутился в компании куртизанок мужского пола, готовых всячески услужить ему. Он здорово позабавил тогда Серегила.

Нынешняя комната отличалась элегантностью, равно как и экзотичностью убранства, что отражало вкусы хозяйки. Стены украшали не фрески, а гобелены, что, несмотря на внушительные размеры, придавало помещению довольно уютный вид. На гобеленах были представлены весьма откровенные, но при этом не лишённые вкуса, сценки разнообразных плотских утех. Воздух наполняли ароматы благовоний – мускуса и пробуждающих чувственность. В дальнем конце комнаты какая‑то блондинка, перебирая струны лютни, аккомпанировала Мирриции, которая пела любовную песенку.

Маниус ненадолго удалился вверх по золоченой лестнице в задней части комнаты, и вернулся, сообщив, что Эйруал принимает посетителей.

Они нашли её возлежащей в широченной кровати под шёлковым балдахином. Откровенно эротические фрески, покрывавшие стены, в свете дюжин изящных свечей пчелиного воска казалось, шевелились, живя своей собственной жизнью. Как было принято на этой особенной улице, да и, откровенно говоря, в некоторых лучших домах на улицах Золотого Шлема и Серебряной Луны тоже, она управляла своим ночным салоном прямо из постели, в которой она лежала, облокотившись на роскошные шелковые пуфики, одетая в роскошный халат из расшитого бархата, из‑под которого виднелась распахнутая кружевная сорочка и обнажённая грудь. Здесь же находилось несколько её куртизанок в подобных же дезабилье, а также с полдюжины молодых посетителей, среди которых былГерцог Мальтуз. Все они беседовали и смеялись, угощаясь вином и сладостями.

‑ Серегил, любовь моя! И красавчик Алек! – игриво приветствовала их Эйруал. – О, да с вами ещё друзья. Герцог Рельтеус, как я рада Вас видеть. И ещё один прекрасный юноша, – она с улыбкой подмигнула Селину. – Мы не встречались ли на празднике Алека?

‑ Да, госпожа, – промямлил в ответ Селин, который выглядел слегка растревоженным.

Для вновь прибывших тут же нашли места и налили вина.

Рельтеус сделал глоток из своего кубка и кивнул.

‑ Даже в такие времена у Вас прекрасное вино, дорогуша. Как Вам это только удаётся?

‑ О, у меня свои источники, – ответила она и повернулась к Алеку с шаловливой гримасой.

– Так что же вас привело ко мне нынче ночью? Уверена, вы ищете не моих услуг.

‑ Конечно же, исключительно Ваше общество, милая леди, – ответил тот.

Эйруал рассмеялась и повернулась к Рельтеусу.

‑ Понятия не имела, что Вы знакомы с парочкой этих мерзавцев.

‑ Мы познакомились только нынче вечером, однако я уже успел убедиться, что лучше играть с ними заодно, чем против них.

‑ Да уж, я продул им уйму денег, – сказал ему Мальтуз. – И всё равно, кажется, не готов отказаться от их компании.

‑ И я начинаю понимать, почему, – заявил Рельтеус, и Серегил отметил, что тот уже успел слегка набраться, так что окружение, судя по всему, было для него вполне комфортным.

Серегил показал ему поднятый кубок.

‑ За то, чтобы впереди нас ждало ещё много таких беспутных ночей. Ну какая жизнь без удовольствий?

‑ За удовольствия!

Алек с Серегилом лишь едва пригубили вино, в то время как остальные пустились во все тяжкие. Когда герцог был достаточно пьян и весел, Серегил подмигнул ему:

‑ Как я понял, Вы завсегдатай салона Эрцгерцогини Алайи. Она тоже принимает в таких фасонах?

Он поднёс к губам руку Эйруал и поцеловал её.

Рельтеус расхохотался, а Селин покраснел.

‑ Нынче уж нет, – объявил герцог. – Но она по‑прежнему шикарная женщина. За милую старушенцию!

Все выпили за это.

‑ Думаю, то, что она «милая» ей понравится, а вот «старушенция», – грозно заявила Эйруал. – Какой женщине зпахочется, чтобы ей напоминали про ушедшие годы и красоту?

‑ Время не убивает красоту, но преображает её, – галантно отозвался Рельтеус. – Уверен, что ваше очарование не померкнет, моя милая леди.

‑ Должно быть, эрцгерцогиня всё ещё достаточно молода, раз в столь почтенном возрасте удостоилась чести быть наперсницей крон‑принцессы, – заметил Алек, аккуратно направив разговор к нужной теме.

‑ О, она просто души не чает в этой девице, – сказал Рельтеус.

‑ Интересно, какова эта Принцесса Элани? Её так тщательно охраняют. Вы с ней знакомы?

Рельтеус кивнул.

‑ Имею честь быть с нею довольно хорошо знакомым. Она умеет быть столь же серьёзной, как и её тётушка королева, но в ней есть так же и чисто девичьи черты. Она мастерски управляется с луком и мечом.

‑ А что, ей сейчас, должно быть, уже около шестнадцати? – поинтересовался Серегил. – Не поговаривают ли о том, чтобы найти ей подходящего жениха? Королеве, должно быть не терпится, дождаться момента, когда о у неё родится дочь.

‑ Ну, покамест не то, чтобы, но…, ‑ герцог сделал паузу. – У меня имеются кое‑какие надежды.

‑ У Вас? – невинно спросил Алек.

‑ Во имя всего святого! – Рельтеус расхохотался и похлопал Алека по плечу. – Думаю, у моей жены найдётся, что возразить по этому поводу. В качестве соперниц с неё довольно и моих любовниц.

‑ У Герцога несколько красавцев сыновей, Алек, – сказал Мальтуз. – Даносу нынче двадцать, не так ли, Рельтеус?

‑ Двадцать три, – ответил Селин. – И он капитан Королевской Конной Гвардии под командованием Принцессы Клиа. Дочь друга Серегила, Микама, тоже капитан и командир эскадрона.

‑ До своего повышения она командовала знаменитой Турмой Ургажи, насколько мне известно, – сказал Рельтеус. – Слыхал я, какие баллады поют про них с их подвигами. У неё блестящая репутация.

‑ Насколько я слышал, Вашего сына также хвалят за храбрость, – солгал Серегил. – А он в возрасте и статусе подходящем для консорта, вам не кажется?

Рельтеус улыбнулся.

‑ Смею надеяться, что королева приметила его.

‑ И крон‑принцесса, конечно, тоже, надо полагать? – сухо добавил Мальтуз.

‑ Они вместе охотились, – продолжил герцог, не обращая внимания на колкость. – Матушка Элани нарожала замечательных девиц, у меня у самого четыре дочки. Говорят, Королева Фория обращает внимание на такие вещи. Скала не может допустить очередного не прямого наследования.

С одной стороны было весьма велико искушение признать Герцога обыкновенным придворным карьеристом, пытающимся через королевскую спальню протолкнуть наверх по социальной лестнице своего сына. Однако было в его хладнокровной манере, с которой он говорил об этой партии, нечто такое, что подогрело сомнения Серегила. То был не тон будущего свёкра. А в вине‑то частенько таилась истина, которую иным путём не выудить.

‑ Однако я тут не единственный, кто имеет связи с королевской семьёй, не правда ли, Серегил? – сказал Рельтеус. – Полагаю, вы с Алеком знакомы с Принцессой Клиа?

‑ Они с ней хорошие друзья, – сказала Эйруал.

‑ Имеем такую честь, – ответил Серегил, слегка задрав нос.

И что‑то в том, как Рельтеус теперь на него посмотрел, снова выдало того. Каким бы невинным ни показался вопрос, он почувствовал нечто более, чем обычный интерес, и снова подумал списке с их именами, который нашёл Алек.

– Я знаком с ней с самого её малолетства, Алек же познакомился с ней довольно близко во время нашего пребывания в Ауреннене.

‑ И что вы о ней думаете? Как я понял, она восхитительнейшая женщина и отважная воительница.

Алек кивнул:

‑ Она настолько же бесстрашна, насколько умна и красива.

‑ Говорите как истинно преданный ей человек, – улыбнулся Рельтеус. – Полагаю, именно это и делает её таким выдающимся полководцем. Есть даже такие, кто полагает, что из неё получилась бы замечательная королева.

‑ Наверняка, имеются и такие, – уклончиво ответил Серегил.

‑ Что ж, а вы счастливчики – водить дружбу с лицом, столь близким к трону.

‑ И близким, и одновременно далёким, – Серегил хотел проверить реакцию.

‑ Точно, – сказал Селин, покачав головой.

‑ При дворе поговаривают, что королева довольно прохладна со своей младшей сестрицей, – сказал Рельтеус. – Вам что‑нибудь об этом известно, Серегил?

‑ Всё, что я знаю, это то, что Клиа не желает своей сестре ни капли худого. Как я понимаю, у них имелись разногласия по поводу Ауреннена.

И снова, это было то, что было известно всем.

‑ Впрочем, Королева, ведь, уже выбрала Элани в качестве своей преемницы. Так что, насколько мне известно, это не имеет к её решению никакого отношения.

‑ А почему, как вы думаете, Королева Фория вдруг так внезапно отозвала свою сестру из Ауреннена? – задумался Рельтеус.

Серегил рассмеялся и замахал руками:

‑ Полноте, я понятия не имею. Мы не виделись с Клиа с тех пор, как она вернулась, и уж конечно, резоны королевы не нашего ума дело.

‑ Ох, ну конечно же нет, – отозвался герцог. – Мне просто было любопытно узнать ваше мнение.

‑ Должно быть Королеве Фории потребовалось, чтобы все её боеспособные командиры были на поле битвы, если учесть, скольких она потеряла с начала военных действий, – предположил Алек.

‑ Ну а что ещё там может быть? – сказал Серегил. – Или Вы думаете иначе, Рельтеус?

‑ Как Вы верно заметили, Серегил, мысли Королевы не нашего ума дело. Однако, что‑то мы стали слишком серьёзны. Билайри подери политику! – тот поднял свой кубок. – За королеву!

Остальные поддержали тост.

‑ И за крон‑принцессу, – добавил Серегил, заметив, как Рельтеус тут же кинул быстрый взгляд в его сторону. Быть может, был удивлён?

‑ Алек, юный Селин говорит мне тут, что Вы отменный стрелок из лука, – сказал герцог.

‑ Он может прострелить глаз вальдшнепу в темноте за сотню шагов, – подтвердил Мальтуз.

‑ Ну, это немного преувеличено, – возразил Алек.

Рельтеус похлопал его по плечу:

‑ И ещё скромник. Приятно встретить подобное качество в молодом человеке. Хочу, чтобы вы оба участвовали в охоте у меня в поместье. Вы же охотитесь, Серегил, не так ли?

‑ Да не то чтобы, и вовсе не потому что Алек не пытался меня учить.

‑ И, к сожалению, это уже не скромность, – вставил с улыбкой Алек.

Следующие несколько часов Алек с Серегилом по очереди развлекали своих приятелей байками и небылицами, так что прежде, чем начало светать и визитеры разъехались по домам, герцог уже называл их «друзьями» и снова повторил своё приглашение посетить салон эрцгерцогини вместе с ним и его женой.

Серегил с Алеком остались последними в комнате Эйруал.

Эйруал зевнула, прикрывшись ладошкой.

‑ Прошу прощения, денёк выдался длинный.

‑ Еще мгновение, и мы уйдём, – сказал ей Серегил. – Но сперва…

Она понимающе ему улыбнулась.

‑ Хотите разузнать про Герцога Рельтеуса?

‑ Он наш новый знакомец, и весьма интересует меня.

‑ Ну что ж, ему нравится одна из моих девочек, Хайла, а любовниц у него было больше, чем у тебя зубов. Впрочем, всё самое сладкое из сплетен вы нынче ночью уже слыхали. Рельтеус вознамерился женить своего сына Даноса на Принцессе Элани.

‑ А с кем Рельтеус дружен?

‑ Ой, да с Эрл Стенмир, конечно, и с Графом Толином. Это те, с кем я его тут видела.

‑ Как я понял, они также приятельствуют с маркизом Килином, – подсказал Серегил.

‑ Возможно, однако если судить по тому, что говорят про маркиза, он не больно‑то жалует бордели, равно как и игорные дома. Невыносимо скучный парень, не находишь?

‑ В самом деле.

‑ А откуда такой внезапный интерес к Рельтеусу? – поинтересовалась она.

‑ Хочется знать, против кого играешь, – Серегил встал и поцеловал её в щёку. – Благодарю, друг мой.

‑ Однако поздновато, – заметила Эйруал с озорной улыбкой. – Вы оба могли бы поспать здесь. – Она похлопала по краям постели. – Тут хватит места для всех.

‑ Если останемся, мы рискуем не выспаться вовсе. А у нас завтра насыщенный денёк, – в тон ей ответил Серегил. – Как‑нибудь в другой раз.

Когда они с Алеком спускались вниз по спиральным ступеням, ведущим в салон, Серегил усмехнулся, приметив Атре, который вместе с Графом Толином и ещё несколькими молодыми господами, возлежал в окружении куртизанок. Как всегда, Атре был в самом центре внимания.

‑ Ну‑ну, – пробормотал Серегил. – Куда же без него в ночных вылазках знати.

‑ И не только их, – проворчал Алек, удивив Серегила раздражением в своём тоне.

Снова кинув взгляд в сторону Атре, он увидел, что его нынешней пассией, похоже, была Мирриция.

В этот момент актёр тоже заметил их и помахал рукой. Серегил, улыбнувшись, помахал ему в ответ. Алек не стал этого делать.

Выйдя на улицу, Алек старательно избегал вопросительных взглядов Серегила. Миириция была свободна выбирать, с кем ей быть: он и сам не мог понять, почему это так сильно его задело, разве лишь потому, что он знал Атре.

‑ Алек?

‑ Мы неплохо поработали нынче ночью, не так ли? – Алек поскорее двинулся сквозь толпу ночных гуляк к резной арке, отмечавшей выход с Улицы Огней.

‑ Да, – сказал Серегил, догоняя его и беря под руку. – Меня здорово интересует Кирин. Зачем бы такому распутнику, как Рельтеус, водить дружбу со столь замкнутым человеком?

Алек пожал плечами:

‑ Похоже, Рельтеус пытался вытянуть из нас информацию о Клиа.

‑ И весьма неуклюже. Совершенно очевидно, что королевская семейка его здорово интересует.

‑ Почему ему так интересна Клиа? Уж не из‑за того ли, что он видит в ней угрозу?

‑ Не удивлюсь, если так, – пробормотал Серегил. – И Рельтеус, и Кирин оба озабочены одним и тем же. Мои соображения таковы: они считают нас и всех тех, кто находится в том списке, членами некоей клики заговорщиков. И то, что нам с тобой об этом ничего не известно, ещё не означает, что её в действительности нет.

Атре с самого начала имел виды на Миррицию, однако взгляд Алека, брошенный им через комнату и не оставлявший места двоякому толкованию, делал ситуацию ещё более заманчивой. Так эта шлюха и юноша, оказывается, не просто друзья? Это казалось не совсем вероятным после того, что он слышал и видел сам, наблюдая их с Серегилом, однако, без сомнения, у Алека были к девушке какие‑то особенные чувства. Иначе откуда столь кислое выражение, когда они встретились с ним глазами?

Он расположился на диване поближе к Мирриции и, взяв её изящную, унизанную драгоценностями руку, поднёс к своим губам. Бросив на девушку взгляд из‑под густых ресниц, он проворковал:

‑ Ты прекрасней, чем серебряный свет луны на морской глади. Твоя красота заставляет меня трепетать, как какого‑то зеленого юнца.

Вместо того, чтобы залиться румянцем, как большинство женщин, оказавшихся под влиянием его чар, девушка коснулась его руки кончиком веера и рассмеялась:

‑ А вы столь же обворожительны, как тот обезумевший деревенщина, которого Вы играли в тот вечер, мой милый. Кажется, он говорил Афинии то же самое. Вы мой любимый актёр и драматург в нынешнем сезоне!

‑ Моё вдохновение дают женщины, подобные тебе, – промурлыкал Атре. – Твой ум, твоё обаяние, деликатность манер.

Он поднял за неё кубок вина и объявил окружающим:

‑ Прекрасная куртизанка станет участницей моей следующей постановки. Когда увидите её, знайте, это лишь моя жалкая попытка отдать дань прекрасной Мирриции.

Остальные одобрительно захлопали и засмеялись. Мирриция ответила ему легкой улыбкой и, вынув из волос красивую золотую шпильку в россыпи цитринов, вручила её ему.

‑ Подобная галантность, конечно, заслуживает более щедрого вознаграждения, однако, надеюсь, пока что сойдёт и это, до тех пор, пока я не увижу, чем увенчались Ваши усилия.

Атре воткнул её за ухо, словно цветок, и снова поцеловал Мирриции руку.

‑ Ты необычайно добра.

Вечер продолжился в том же духе, в состязании в кокетстве и остроумии, однако спустя какое‑то время Атре почувствовал, что девушка – вежливо и ненавязчиво – отгораживается от него. Чем более он пытался ухаживать за ней, тем более она одаривала своей благосклонностью других молодых ухажёров.

Подавив в себе обиду, Атре продолжал улыбаться. Ему было пора бы уже поиметь какую‑то женщину‑ шлюху ли, дворянку – там, наверху. Это становилось делом чести.

В конце концов, остальные один за одним потихоньку исчезли вместе со своими избранницами.

Мирриция зевала, прикрывшись веером.

Атре прижал её руку к своей груди и кинул на Миррицию один из самых страстных своих взглядов:

‑ Ты завладела моим сердцем. Не надо разбивать его так быстро!

‑ Разбивать Ваше сердце? Зачем бы мне так поступать, Мастер Атре?

‑ Время идёт, и я уже опасаюсь, что тебе хочется, чтобы я оставил тебя в покое. Умоляю, моя блистательная звезда, только не прогоняй меня.

В ответ её губы дрогнули в улыбке:

‑ Ах, мой милый Мастер Атре…

‑ Что такое, прелестница?

Она взяла его ладонь обеими руками.

‑ Мне так жаль. Полагаю, ваши друзья объяснят Вам.

Легкий холодок пробежался в груди Атре, тем не менее он спросил, не переставая учтиво улыбаться:

‑ Объяснят что?

Она многозначительно помолчала, ничуть не менее искусно, чем любая из актрис.

‑ Я столь польщена оказанным Вами нынче вниманием. Вы такой замечательный мужчина. Однако… я не жалую актёров.

‑ Ах вон оно что…,‑ он взглянул на неё с преувеличенным сожалением. – Мои извинения за то, что побеспокоил Вас.

‑ Мне так жаль! – это прозвучало весьма искренне.

‑ Забудем об этом. Быть в Вашем обществе уже было удовольствием.

Он вынул из‑за уха цитриновую шпильку.

– Похоже, мне следует вернуть это законной владелице?

‑ О, прошу, оставьте её себе, – сказала она сжав его руку. – Как знак моего уважения, а так же в благодарность за удовольствие, доставленное вами на сцене и нынче ночью. Надеюсь, Вы ещё посетите нас?

‑ Конечно! – он поднялся и поцеловал в последний раз её руку. – Знайте, что отныне Вы заняли особенное место в моём сердце, хотя и слегка разбитом.