Накоротке с Королями

АЛЕК, сидя на полу в кухне, возился с Марагом, когда туда вошёл Серегил, который принёс письмо.

‑ Ну кто скажет, что мы парни не нарасхват! – улыбнулся он, протягивая послание Алеку. – Только что доставлено королевским гонцом. Между прочим, тут личная печать Элани.

Письмо было написано на дорогом пергаменте, с которого свешивалась лента с внушительной печатью с изображением мчащейся гончей под тонким серпом луны Иллиора, увенчанным стилизованным пламенем Сакора. То было приглашение, начертанное округлым девичьим почерком, где говорилось, что завтра, рано утром им следует явиться во дворец, где они смогут пострелять вместе с нею. Серегил внимательно ознакомился с ним, стараясь как следует запечатлеть в памяти.

‑ Похоже, твой мини‑спектакль с предъявлением своих прав не заставил её отказаться от своей затеи, – заметил Алек.

‑ Сдаётся мне, она девица благоразумная. Быть может, Элани пошла в свою тётку Клиа.

Пока они ехали через Урожайный Рынок, Алек обливался потом в своём легком камзоле, и сие было вызвано вовсе не нынешней погодой. В сей ранний час в воздухе царила благостная прохлада, а наползающие на небо тучки, обещали хороший летний дождь. Алек нервно подёргал висевший поперек груди колчан. Качавшиеся у бедра шатта все разом клекотали и звенели, в такт ветерковой рыси. Серегил, скакавший на Цинрил с ним рядом, покосился на него и покачал головой:

‑ Эй, хватит делать вид, будто тебя отправляют в Красную Башню!

‑ Надеюсь, что действительно не загремлю туда, прежде, чем всё закончится, – проворчал Алек.

‑ Да ты просто помни свои обычные манеры, пусть не исчезает твой провинциальный шарм. Ты уже ей нравишься.

В назначенный час они предъявили своё приглашение у ворот королевского парка и проехали во владения, окружавшие неприступный Дворец. Сам Дворец, похожий на моллюска‑прилипалу на скале, был пристроен изнутри к высокой глухой стене. То была неприступная, мрачная на вид крепость, возведенная ещё Тамир Великой специально на случай долгой осады врагом, не имевшая ничего общего с воздушным изяществом Орески, хоть они были построены и в одно с нею время. Опираясь на западную монолитную стену, которой был обнесен город, она взирала своими квадратными башнями на раскинувшийся внизу город и залив. Там, на обширном пространстве были разбросаны бараки, и только разбросанные тут и там сады немного скрашивали угрюмый пейзаж. Побывав здесь прежде при обстоятельствах гораздо менее приятных, Алека не смог сдержать дрожи, проезжая сквозь ажурные железные ворота.

Королевские площадки располагались в южных садах: стрельба из лука была любым досугом знати, как и прочие боевые искусства. Придворные обоего пола, включая и Принцессу Аралейн, уже собрались там вместе с принцессой Элани. Некоторые девицы и дамы были одеты в мужское платье, сама принцесса была облачена в подобие военной формы, её светлые волосы, заплетенные в косу, спускались на одно плечо, на другом висели изящный лук и колчан со стрелами.

Наместник, Принц Коратан, тоже был тут, одетый в платье, подходящее больше для стрельб, чем для придворных церемоний, а ещё были Алайя, Герцог Рельтеус, Граф Селин и целая толпа прочих слуг и друзей, включая Толина и Стенмира, которых Алек встречал в доме Кирина в тот самый первый раз, когда он тайком туда забирался. Когда они подошли, Коратан, стоя рядом с принцессой, о чём‑то беседовал с ней. Принц был высокий, видный мужчина. Близнец Фории, он был так же светлоглаз и светловолос, как она, хотя теперь его волосы были тронуты сединой, равно как и коротко стриженая его бородка. Впрочем, он обладал более мягкими манерами, что особенно было заметно, когда рядом была племянница. Коратан был тоже одним из экс‑любовников Серегила, хоть и совсем недолго и, к тому же, очень и очень давно. Алек старался даже не думать об этом.

Заметив их, Элани помахала им рукой. Алек помахал в ответ, однако тут же одёрнув руку, встревоженно глянул на Серегила:

‑ Мне не следовало этого делать?

‑ Она улыбается, тали. Не забывай – просто будь самим собой и в меру почтительным. В конце концов, мы тут именно благодаря этому.

Алек взглянул на Коратана, чтобы понять, куда ветер дует, и увидел, что тот также улыбается и вполне спокоен.

Оказавшись перед особами королевской крови, Алек с Серегилом отвесили низкие поклоны.

‑ Это огромная честь для нас, быть приглашёнными сюда, Ваше Высочество, – произнёс Серегил, говоря от имени обоих.

‑ Спасибо, что пришли, – ответила принцесса и Серегил заметил, как её взгляд тут же снова скользнул в сторону Алека.

‑ Алек, должно быть Её Высочество желает взглянуть на Рэдли.

‑ Да, конечно, – Алек скинул с плеча свой чёрный лук и протянул ей, держа его просто обеими руками.

В рядах придворных раздались смешки, вызванные такой его неуклюжестью, но Сергил и ухом не повёл: то было только на руку репутации деревенщины, которую они так тщательно поддерживали.

Элани провела рукой по гладким тисовым изгибам чёрного древка, тронула табличку слоновой кости, залюбовавшись гравировкой с клеймом мастера.

‑ И Вы говорите, что он разборный?

Алек забрал его, снял тетиву и повернул рукоятку, освободив соединительную муфту, затем разъединил древко на две половинки. Он показал, как всё это собирается обратно и ещё раз разобрал лук, чтобы она сама попробовала его собрать. Она соединила его и, уперев в ступню нижний край древка, надела тетиву с лёгкостью привычного к подобному делу человека. Затем, подняв лук левой рукой, она оттянула тетиву к своему уху и аккуратно спустила её.

‑ Из‑за механизма она не делается слабее?

‑ Нет, Ваше Высочество.

Серегил с принцем обменялись улыбочками, глядя как Алек с Принцессой болтают о луках и стрельбе, так, словно всех остальных здесь и не было. Быть может, по своему положению Алек с Элани и принадлежали к разным мирам, но разговаривали они на одном языке и с единым воодушевлением. Алек был в своей стихии, так что чувствовал себя теперь так же свободно, как если бы общался с Бекой или Микамом.

‑ Быть может, пора вмешаться? – наконец не выдержал Коратан.

По правде говоря, остальные начинали уже слегка беспокоиться, ясное дело, они были не слишком‑то довольны, что какой‑то выскочка из низов вместо них удостоился вдруг такого внимания Принцессы. Серегил был достаточно хорошо знаком с придворными обычаями, чтобы знать, что чем ближе оказываешься к трону, тем гуще толпа окружающих ревнивцев.

Горя желанием увидеть Редли в действии, Принцессы выбрала себе в напарники Алека, а Серегил оказался в паре с принцем.

‑ Ну‑ну. Мне, как вижу, достался слабейший из противников, – заметил Коратан, выходя на линию стрельбы. – Если конечно, ты не отточил мастерство с тех пор, как я в последний раз имел возможность наблюдать как ты стреляешь.

‑ «Отточить мастерство» – понятие растяжимое. Однако полагаю, ты по‑прежнему был бы не слишком рад доверить мне свой ужин.

Коратан лишь рассмеялся на это.

Впрочем, усилия Алека не пропали совсем уж даром: Коратана, кончено, превзойти Серегилу не удалось и близко, однако он сумел вполне сносно поразить мишень.

Вообще, во всём этом было что‑то до боли знакомое. Прошло столько лет с тех пор, как они превратились друг для друга в нечто большее, чем просто принц и лорд, но за тот очень краткий период всякие барьеры между ними исчезли, пусть и не окончательно. И теперь перед Серегилом нет‑нет, да и всплывал образ того человека, который так нравился ему, с которым он делил ложе, когда оба были ещё совсем юны. Боль с годами притупилась, воспоминания теперь вызывали лишь улыбку.

‑ Ну что, будешь стрелять или витать в облаках? – спросил Коратан, скорее забавляясь, чем торопя его. Голос из прошлого. Быть может он и сам предавался воспоминаниям?

‑ Хочу попросить Вас об одолжении, – сказала Принцесса Элани, обратившись к Алеку, едва они заняли место на площадке для стрельбы. Голос её прозвучал довольно тихо, с тем, чтобы не услышали все эти придворные, собравшиеся вокруг.

‑ Я в Вашем распоряжении, Ваше Высочество, – ответил Алек, немало заинтригованный.

Девушка улыбнулась, покачав головой:

‑ У людей привычка поддаваться мне лишь потому, кто я есть. Мне не нравится это. Судя же по молве, Вы исключительный лучник. Так вот, мне бы хотелось увидеть всё, на что Вы способны.

Алек вздохнул с облегчением: честно говоря, Серегил предостерегал его, чтобы не слишком‑то выставлялся.

Как бы ни было, он настоял на том, чтобы дать ей преимущество стрелять второй. Поставив большой палец у линии, он поправил кожаную петлю и наложил стрелку с красным оперением на тетиву, – лук всё ещё опущен вниз, рука расслаблена. Затем зафиксировал взглядом яблочко далёкой мишени и единым плавным движением вскинул лук, натянул тетиву и пустил стрелу. Та угодила точнёхонько в самый центр. Следом за первой стрелдой, он тотчас отправил вторую, которая легла так тесно рядом с первой, что сбила немного оперения с левой её стороны. Третья вошла так же плотно, но уже справа от первой. Сей мастерский трюк его был встречен гробовой тишиной, воцарившейся среди придворных. А потом Элани начала хлопать. Когда же к ней присоединились и все остальные, она, вскинув брови, обратилась к нему:

‑ Вы верно истолковали мои слова, милорд.

За неимением ответных слов, он лишь молча поклонился, надеясь, что не переступил запретной черты.

Он был рад, что не слишком увлёкся, и не стал расщеплять стрелу, что в столь тихий день мог сделать с лёгкостью.

Слуга очистил мишень от алековых стрел, и Элани встала на изготовку у линии. К явному облегчению Алека она также выпустила одну за одной три стрелы с черно‑белым опереньем, которые легли в мишень столь же плотно, как перед этим его собственные.

‑ Прекрасные выстрелы! – воскликнул Алек, когда двор взорвался аплодисментами.

Но как только это вылетело из его уст, он опять испугался, не позволил ли себе лишку.

Впрочем, Элани‑то выглядела польщённой.

‑ Благодарю, милорд. Ещё попытка?

Они постреляли ещё немного, и Элани всякий раз не отставала от Алека ни на шаг.

‑ Можно я попробую Рэдли? – она могла бы просто повелеть ему, но вместо этого попросила, как всякий нормальный стрелок, уважающий другого стрелка. А такие вещи не делаются вот так запросто.

‑ Конечно, ваше Высочество, – Алек обменялся с ней луками и очень бережно держал её лук, в то время как она, выпустив полдюжины стрел, уложила их на мишени в безупречный узор в виде звезды.

Покончив с этим, она ещё раз погладила Рэдли рукою.

‑ Это произведение искусства, Лорд Алек. Вы должны мне сказать, где можно достать такой же.

‑ Прошу Вас, примите в дар этот, Ваше Высочество, – сказал он, хотя слова дались ему трудно: то будет второй раз, и снова подарок Серегила, который он вынужден потерять.

Однако Элани покачала головой и протянула лук обратно.

‑ Нет, забрать его у Вас будет неправильно, это всё равно, что лишить Вас одной руки.

‑ Тогда по крайней мере, примите вот это, Ваше Высочество, – Алек отцепил полдюжины самых лучших шатта, позвякивавших на его колчане и вручил ей это комплект из резного золота, серебра, слоновой кости, пары нефритовыг и один из сердолика.

‑ Они из Ауреннена, называются «шатта», что значит «приз». Стрелки выигрывают их друг у друга в состязаниях, вроде этих.

Элани взяла их и залюбовалась.

‑ Да, знаю. У тети Клиа есть несколько, с тех самых пор, как она побывала в тех местах. Судя по тому, сколько их у Вас, Вы должно быть, весьма хороши. Благодарю Вас за этот подарок. Быть может, я заведу этот обычай и здесь.

Она повернулся к своему дяде, который находился на соседней площадке.

‑ Как успехи у вас с Лордом Серегилом, Дядюшка?

Коратан криво усмехнулся в сторону Серегила:

‑ Если бы сей обычай мы ввели уже сегодня, дорогуша, Лорд Серегил задолжал бы мне сто крат больше шатта, чем вот эти.

После всего они уселись в тени большого виноградника и пили прохладное вино, а потом стало ясно что Алеку с Серегилом пора уходить. Прощаясь, Алек дал обещание направить заказ в Вольд, в мастерскую Рэдли, после чего они направились в конюшни.

Рельтеус извинился и отправился за ними следом.

‑ Нет сомнений, принцессу вы здорово и приятно впечатлили, – сказал он, идя вместе с ними. – Особенно Вы, юный Алек. Вам следует быть осторожнее, или Вы заставите ревновать своего возлюбленного.

‑ У него нет к тому никакого повода, – ответил Алек, слегка краснея.

Рельтеус в ответ хохотнул:

‑ Многие молодые люди были бы польщены подобным завоеванием.

‑ Ну, я бы не сказал, что он так уж и завоевывал меня, – улыбнулся в ответ Серегил.

Рельтеус заморгал, и лишь потом до него дошло, что тот шутит.

‑ Да, я слышал, что Вы самый остроумный человек во всём Римини, Серегил. Познакомившись с Вами поближе, я склонен с этим согласиться. Не отобедаете ли со мной нынче вечером, джентльмены?

‑ Почему бы и нет, с превеликим удовольствием!

‑ Тогда я пришлю за вами экипаж. Кстати, не могли бы вы прихватить с собой и того парня, актёра?

‑ Полагаю, нынче вечером он, к несчастью, будет на сцене, – ответил Алек.

‑ Так давайте поедем, посмотрим на него! Моя жена уже прожужжала мне все уши, чтобы я свозил её. А после сможем и отобедать.

Распрощавшись с герцогом возле ворот конюшни, они забрали у ливрейного слуги своих лошадей и направились к дому.

‑ Ну, и как я тебе? – спросил Алек.

‑ Великолепно, тали. Но ты заметил, в дом вместе со всеми нас не пригласили? Коратан потихонечку меня предостерег, пока вы с принцессой стреляли.

‑ Правда? И что он сказал?

‑ Всего лишь то, что раз ты пришёлся по душе Элани, то Фория, скорее всего, по возвращении постарается положить этому конец. Мы не из тех людей, чья компания на её взгляд подходит для будущей королевы. Ну а там, быть может, и у Элани найдётся, что сказать по этому поводу. Нам останется только сидеть и ждать. А пока наслаждайся, лови момент!

‑ Уверен, что тебе хочется всего этого? – ещё раз спросил Серегил, пока они ждали экипаж Рельтеуса.

‑ Хватит задавать такие вопросы! – проворчал Алек, которого и в самом деле вовсе не радовали перспективы нынешнего вечера.

Герцог с женой вскоре подъехали и все отправились в Бакланий Переулок.

Рельтеус представил им Палмани, недавно разрешившуюся от бремени. Она была очень юна и прехорошенькая. Алек чувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке, ведь ему было отлично известно, как проводит время её муж, отправляясь на свои ночные прогулки. Она тоже была слегка смущена, однако Серегил уже очень скоро заставил её смеяться и болтать о своём малютке‑сыне.

Перед театром собралась огромная толпа народа. Афиши, развешанные по бокам дверей, обещали нынче вечером комедию под названием «Месть жены». Выглядело вполне сообразно моменту, хотя Алек был уверен, что Палмани, судя по тому, как она льнёт к своему мужу, ни сном ни духом не ведает о его похождениях.

Кое‑кто в толпе зароптал, увидев, как Серегил ведет своих гостей во главу очереди, однако человек, собиравший входную плату, отлично знал, кто они такие, и низко поклонился, впуская их внутрь.

‑ Это просто великолепно! – воскликнула, Палмани, восхищённо оглядываясь кругом, когда они рассаживались в изысканно обустроенной патронской ложе. – Я не одну неделю упрашивала своего мужа отвезти меня сюда.

Рельтеус поднёс к губам её руку:

‑ Ну так вот мы и здесь, любовь моя, благодаря любезности моих замечательных друзей.

‑ Он так часто рассказывает о вас, – сказала она Алеку.

Вскоре появился юный Ван, который принёс для них прохладное вино и фрукты.

‑ Благодарность от нашего дома, милорды, – сказал он, отвешивая низкий поклон.

‑ Спасибо, Ван, – ответил Серегил. – А скажи‑ка мне, ты не знаешь, свободен ли Атре после вечернего представления? Мы обедаем с герцогом и его женой, и они очень хотели бы его видеть.

‑ Не сомневаюсь, что свободен, милорд!

Пьеса, как и всегда, оказалась замечательной, Атре играл рогоносца‑мужа, а Мерина – торжествующую жену. Брадер играл бесшабашного приятеля мужа. И делал это с таким озорством, которого, честно сказать, Алек и не ожидал от него.

Всё заканчивалось тем, что бедолагу‑мужа запирали в шкафу вместе с вонючим слугой, которого играл Тейбо, и страдающим газами псом. Публика была в восторге и всеми воможными способами выражала своё одобрение каждому, кто выходил для поклона на сцену.

‑ Боже, они были великолепны! – воскликнула Палмани, вытирая со щёк слёзы смеха. – Жду не дождусь, когда смогу познакомиться с этим красавчиком, вашим актёром, поближе.

Огни рампы были погашены и толпа потихоньку вытекала наружу, переговариваясь и смеясь, Серегил и его друзья тем временем задержались в ложе. А вскоре к ним присоединился Атре.

Он был одет в искусно расшитый синий камзол и короткие шёлковые панталоны.

‑ Ваши Сиятельства.

От его серьги и многочисленных колец во все стороны посыпались разноцветные брызги, когда он всем поклонился.

Украшения‑то всякий раз были иными: как подозревал Сергил, он менял их в зависимости от того, к кому был приглашён нынче вечером, к вящей радости хозяев и к собственной выгоде. Единственное кольцо, остававшееся неизменным, украшало мизинец на правой руке Атре – аметистовое колечко, то самое, что подарила ему Элани. То было свидетельство особой улыбки фортуны, и, похоже, Атре был счастлив лишний раз напомнить об этом всем окружающим.

‑ Для меня огромнейшая честь предложить вам свои скромные услуги, – сказал Атре, хотя в голосе его этой самой скромности было не так уж много.

‑ Можете поблагодарить своих покровителей, Мастер Атре, – ответила Палмани, протягивая ему руку для поцелуя.

‑ Они неизменно ко мне великодушны, Ваша Светлость.

* * *

Казалось, что война, с её лишениями и нуждой, обошла богатый квартал стороною, по крайней мере этот громадный особняк Рельтеуса на Улице Серебряной Луны, где их ждало грандиозное пиршество. Есть сели в ухоженном саду, наслаждаясь прохладой ночного ветерка, и к столу были поданы блюда из оленины и крольчатины из охотничьих угодий герцога, а также заливной угорь и лобстеры, выловленные в бухте. Морепродукты в Римини были по‑прежнему в изобилии, как не подлежащие транспортировке. Конечно, хлеб, надо признать, был сделан из более грубой муки, чем обычно, а на десерт были в основном облитые карамелью фрукты, вместо пирожных, но никому и в голову не пришлось бы высказываться на этот счёт.

Атре был в своей стихии: он развлекал сотрапезников байками о своих скитаниях и изображал разных забавных персонажей. Серегил тоже включился в эту игру, и вскоре они уже состязались в том, кто расскажет самую захватывающую историю.

Вино лилось рекой, Алек пил кубок за кубком. И к моменту, когда был подан десерт, он был, кажется пьянее, чем в последнюю Ночь Скорби, громко хохотал над каждым пустяком и покачивался на своём кресле. Пока все ели, Серегил кидал на него всё более озабоченные взгляды, пытаясь привлечь внимание, а к окончанию трапезы изображал смущение и плохо скрываемый гнев на своего юного возлюбленного.

‑ Воистину, мне следует извиниться, Ваша Светлость, – сказал он Палмани, наклоняясь, чтобы усадить Алека прямо на его стуле.

‑ Ах, бросьте, воздержанность приходит с годами, – засмеялся Рельтеус.

‑ У Вас подают самое замеч…чательное вино, дорогой мой Рельтеус! – промямлил Алек, снова поднимая кубок.

Серегил выхватил его и отставил от него подальше.

‑ Жаль, что приходится завершать вечер на такой ноте, но, боюсь, что должен забрать его домой, пока он ещё в состоянии держаться на ногах.

‑ Да я прекрасно могу идти! – возмутился Алек. И чтобы доказать это, вскочил, попутно опрокинув свой стул. Какое‑то время он стоял, качаясь, потом рухнул, не в силах устоять под винными парами.

Серегил поскорее вернул стул на место, и, громко извиняясь, попытался вдвоём с актером поднять Алека на ноги.

‑ Ты идиот, Алек! Увалень из увальней….

‑ Ах, бедняжка! – воскликнула Палмани. – Утром он станет чувствовать себя так неловко.

‑ Быть может, это случится ещё скорее. Честное слово, боюсь за вашу карету.

‑ Резонное замечание, – сказал Рельтеус. – Прошу, оставайтесь у нас на ночь.

Серегил вздохнул:

‑ Мы и так уже злоупотребили вашим гостеприимством.

Глупости! – сказала Палмани.

Она позвала слугу.

‑ Немедленно приготовьте для них одну из спален. И пришли нескольких человек, чтобы отнесли Лорда Алека наверх.

‑ О, Вы слишком добры, – сказал Серегил.

‑ Он не первый из наших гостей, кто отдаёт должное нашему вину, Лорд Серегил. Так что ничего страшного.

‑ Думаю, мне лучше уйти, – сказал Атре, наблюдая за всем происходящим с деланным участием.

‑ Ох, нет, останьтесь ещё ненадолго! – взмолилась Палмани. – Это займет всего несколько минут.

‑ Хочу остаться и посм… треть на Атре, – заплетающимся языком заявил Алек, который, покачиваясь, цеплялся за Серегила.

‑ Как‑нибудь в другой раз, – далеко не вежливо отозвался Серегил.

Им выделили комнату, выходящую окнами в сад, и Пламани сама проводила их наверх.

Следуя за слугами, тащившими Алека, Серегил постарался ознакомиться и с остальными комнатами вдоль длинного коридора, однако большинство из них были заперты.

Их спальня была огромной, с высокими решетчатыми летними дверями, выходящими на балкон. Мебель была украшена богатой резьбой, а стены – причудливыми фресками на темы подводного царства.

Слуги уложили Алека на постель и сняли с него сапоги.

‑ Могу я побеспокоить вас ещё немного, дорогая Герцогиня? – сказал Серегил. – Думаю, нам скоро может понадобиться ведро.

‑ Я немедленно пришлю вам его и воды, – она посмотрела на Алека, который мирно сопел. – Боюсь, Вас ждёт бурная ночка. Я бы могла прислать одного из слуг, чтобы присмотрел за ним, если Вы желаете отдельные апартаменты.

‑ Благодарю, но в этом нет нужды. Мы уже проходили через подобное раньше.

‑ В таком случае, спокойной ночи. Утром Вам принесут завтрак.

‑ Думаю, достаточно чая с хлебом.

Едва она ушла, Серегил присел на краю постели и погладил Алека по раскрасневшейся щеке:

‑ Тали?

Алек застонал и открыл глаза. Он был, конечно, не настолько пьян, насколько притворялся, но взгляд его, тем не менее, был мутным.

‑ Ну что, сработало? – промычал он.

‑ Идеально.

Алек очумело огляделся:

‑ Этот осьминог на стене… он и впрямь шевелится?

‑ Нет, – хохотнул Серегил.

‑ Кровать шатается!

‑ Нет, не шатается, любовь моя.

Двое проворных слуг, войдя в комнату, принесли ведро, воду и несколько полотенец. Серегил свернул одно из них, смочил в воде и положил на лоб Алеку.

‑ Так получше?

‑ Нет, – выдохнул Алек, бледнея. – Ведро!

Серегил придержал его, чтобы не слетел с кровати, пока Алека рвало вином и съеденным на ужин.

Когда его перестало рвать, Серегил отодвинул ведро подальше, раздел Алека и уложил поудобней, сменив полотенце на его лбу.

‑ Ну что, сейчас лучше?

‑ Слегка, – ответил Алек, не открывая глаз. – Чёрт возьми, лучше займись уже поисками!

Оставив Алека отсыпаться, Серегил вышел на длинный балкон и прошёл по нему, заглядывая в остальные комнаты.

Света луны вполне хватило, чтобы разглядеть что там, внутри: то были одни спальни и детская, где нянька носилась с парой младших детишек герцога и приглядывала за младенцем. Следующая комната, судя по всему, принадлежала самой герцогине.

Серегил снова вернулся внутрь и подождал, пока в доме всё станет тихо, затем выскользнул в коридор и приступил к поискам.

Апартаменты в передней части дома оказались всё теми же спальнями и гостиной. Воспользовавшись свёрточком с инструментами, припрятанным за пазухой, он проник в неё, но обыск не дал ничего, кроме шкатулки с перепиской герцогини. Он быстро ознакомился с ней: ничего примечательного. Что бы там ни были за делишки у герцога, вряд ли его молодой жене было что‑то об этом известно.

Когда он осторожно выбрался в коридор, наверху лестницы, всего в нескольких ярдах от Серегила, вдруг появился здоровенный слуга со светильником в руках.

‑ Кто это здесь? – крикнул слуга, подходя ближе и поднимая повыше светильник. – Ах, это Вы, милорд! Что же вы делаете здесь, в потёмках?

‑ Ну, я на самом деле ищу где здесь уборная, – изображая раздражение, ответил Серегил. – Не хотелось никого потревожить светом.

‑ Ну что Вы, никакого беспокойства! А так Вам ещё повезло, что не сломали себе шею. Однако, да будет Вам известно, в спальнях под кроватями есть ночные вазы.

‑ Терпеть не могу их! Наверняка где‑то должен быть нормальный туалет?

‑ Да, конечно. Внизу. Сюда, идите за мной, я провожу Вас.

Что ж, выбора не было, кроме как отправиться следом за ним, но по счастью, им пришлось проходить мимо одной открытой двери, за которой оказалось нечто весьма похожее на рабочий кабинет, выходящий окнами в сад.

Туалет напоминал собой небольшой чулан в самом дальнем конце дома. Такие уборные, представлявшие собой сливы, выходившие прямо в канализацию с обустроенным сверху стульчаком, были в Римини нынче не редкостью. Пока стражник оставался снаружи, чтобы затем посветить ему на обратном пути, Серегил воспользовался уборной, а затем позволил проводить себя в спальню.

‑ Благодарю, – Серегил вручил слуге пол серебряных сестерция.

‑ Премного благодарен, милорд.

Алек крепко спал. Теперь он был хотя бы не такой бледный.

Серегил вымыл под умывальником руки и возвратился к двери. Стражника и след простыл. Не хотелось бы более никаких подобных неожиданностей. Серегил поскорее направился к лестнице и вернулся к кабинету. Если часовой снова наткнётся на него, он скажет, что у него расстройство.

Комната была погружена во тьму, но света из окна было достаточно, чтобы Серегил смог ориентироваться по лёгким очертаниям предметов. Обшарив рабочий стол, он нашёл там лишь несколько писем от сына, в которых тот рассказывал о том, как служится в Конной Гвардии и о действиях Клиа. Судя по тону писем, он был в полном восхищении от своего командующего.

В одном из запертых ящичков – вот уж коли хочешь привлечь внимание вора, непременно запри один из ящиков! – он обнаружил резной кинжал и кожаную папочку с рапортом про них с Алеком.

Написано было на хорошем пергаменте, но какой‑то очень уж неумелой рукой. В доносе детально описывалось то, как они с Алеком приехали в Римини – официальная версия, в общем‑то, то, что было известно всем. Ещё сообщались имеющие отношение к вопросу некоторые подробности о тех, с кем они водили знакомство, включая Клиа, Килит, Теро, Мальтуза – большинство этих имен Алек как раз и нашёл тогда в том списке в тайнике Кирина. А также Герцога Ланеуса. Это было уже интересно, ведь с ним они встречались лишь единожды, в Золотом Журавле. Однако это дало ему возможность прикинуть, когда мог быть написан сей рапорт. Впрочем, основная часть этих нескольких, плотно исписанных листков, была посвящена их взаимоотношениям с Клиа. И опять‑таки, то были лишь общеизвестные факты, и ни слова о том, как они спасли ей жизнь в Кессарийской крепости, хотя имелось упоминание о том, что именно Серегил обнаружил где был яд, которым её отравили в Ауреннене, а также о его роли в мирных переговорах. А шпион‑то или сам там был, или беседовал с очевидцем.

Он вернул донесение на место и запер ящик, а сам занялся полом под рабочим столом. Как он и ожидал, там оказалась дверка небольшого тайника, точно такая же, какую Алек обнаружил на летней вилле герцога. Здесь находилось новое письмо от Элани, откопированное всё той же мужской рукой, и датированное всего парой дней тому назад. В письме девушка очень по‑дружески обращалась к Герцогу Рельтеусу, упоминая полученное от Даноса письмо.

Серегил, покачав головой, вернул его на место. Казалось, Рельтеус шел на какой‑то очень уж неоправданный риск и лишь затем, чтобы удостовериться, насколько сильно Принцесса заинтересована его сыном. Либо он беспокоился о том, нет ли у неё иных ухажёров. И опять‑таки, иметь доступ непосредственно к переписке будущей королевы, было само по себе достаточно ценным, имей Рельтеус далеко идущие планы.

Следующее, просмотренное им письмо, было от Мальтуза. Адресованное Герцогу Ланеусу и датированное примерно месяцем назад, оно писалось, видимо, ещё на летней вилле. Хотя, то была, скорее, копия: он отлично знал почерк Мальтуза, не хуже, чем свой собственный, и это было написано не его рукой. Возможность подлога следовало исключить. Не мог же Рельтеус действовать так грубо!

Коратан утверждает, что на фронте, несмотря на потери, всё идёт как надо, – говорилось там. – Однако все королевские депеши он тщательно прячет под замок, так что взглянуть на них не представляется возможным. Боюсь, что даже в случае победы, для народа это может оказаться слишком поздно, особенно в связи с недавним ростом военных поборов. Римини превращается в пороховую бочку.

Серегил постарался как следует запомнить сие короткое послание, затем просмотрел оставшиеся документы, которые оказались наиболее интересными из всех. То были три грязных, изорванных пергамента, исчерканные буквами, которые неопытному глазу могли показаться сущим бредом. Однако Серегил моментально распознал шифровку. Письма были слишком сложны и длинны, так что не было ни единого шанса снять с них копии, пропажа их тоже не осталась бы незамеченной, тем более, что тот стражник видел его нынче ночью в коридоре. Разложив все три рядышком на полу перед собой, он при свете камешка всмотрелся в них, и, перебирая разные системы, попытался уловить смысл. Ему хватило и пары минут, чтобы узнать известный ему оффсетный код. Позаимствовав у хозяина перо и чернила, он скопировал самое короткое из посланий, перевел два других и быстро записал получившееся. Нахмурившись, он просмотрел расшифрованные сообщения, затем припрятал их себе за пазуху и поспешил назад, в свою комнату.

Алек, лежа на боку, глубоко спал, сопя носом, как сопел всегда, когда перебрал вина. Не желая его тревожить, Серегил устроился в кресле и, достав копии, некоторое время ещё ломал над ними голову.

На следующее утро Алек пробудился с чугунной головой и тошнотой в желудке, однако сумел принести смиренные извинения хозяевам дома. Страдальчески выслушал их вежливые заверения в том, что всё в порядке, и даже сумел сдержать рвоту, возвращаясь в их экипаже домой.

‑ В следующий раз напиваешься ты! – простонал он, когда карету в очередной раз тряхануло на дорожной кочке. – Тебе не бывает потом так плохо.

‑ Прости, тали, однако страдания твои не напрасны, – ответил Серегил. – Я нашёл донос на нас и ещё вот это.

Он показал Алеку копии писем.

‑ Теро непременно захочется на это взглянуть.

Алек обхватил голову руками:

‑ Тогда, чёрт подери, можешь катиться и без меня!

Date: 2015-07-11; view: 300; Нарушение авторских прав