Драконий друг

ЕДВА РАССВЕТОМ позолотило вершины восточных гор, Алек вместе с Микамом и Серегилом, невзирая на крепкий морозец, отправились к Тирусу, Другу Драконов, чтобы показать ему Себранна. Серегил, снова возглавивший поход, повел их через чащу дремучего леса, начинавшегося прямо за городом и тянувшегося до самых гор. Ночью снова шёл снег и громадные ели, подобные белым башням, возвышались на фоне чистейшего зимнего неба.

Как же всё это знакомо!, думал Алек снова и снова, вдыхая свежайший морозный воздух, и двигаясь вперёд по дороге, забиравшей всё круче вверх.

– Не будь тут драконов, я бы сказал, что мы где‑нибудь в лесах возле Керри, – сказал Микам, словно вторя его мыслям.

– Мне всегда представлялось, что леса в Керри вот такие, как здесь, – отозвался с улыбкой Серегил.

– Теперь я понимаю, как ты должен был скучать по всему этому, – сказал Микам, окидывая взглядом окрестность. – И по свому родному клану.

– Да, это здорово, снова сюда вернуться.

Ни он, ни Алек до сих пор не обмолвились ни словом о том, как надолго они здесь.

В лесу было тихо, хотя безмолвием это назвать было сложно. Среди ветвей распевали маленькие птички, трещали хабы, перепрыгивая через дорогу над их головами – тут и там мелькал пушистый хвостик, загнутый кольцом над черной спинкой, а в высоком небе перекликались ястребы, кружившие над лесом. Драконы ту тоже были: и драгонлинги, и покрупнее – размером с хорошего кролика. Алек и его друзья обходили таких за версту. Впрочем, те не обращали на них никакого внимания, более занятые охотой на мышей, шмыгавших по проложенным в снегу ходам, а также на драгонлингов. Алек увидел, как один большой дракон заглотил сразу двух мелких.

– Они пожирают себе подобных! – поразился Микам, тоже заметивший это.

Они всякое видывали: и лис, и ястребов, и даже ворон, жравших что попало, но никто не поступал таким вот образом.

– Да, как свиньи, – сказал Сергил. – Думаю, именно потому так часто встречаются эти драконы‑малявки и так редко – большие. Нужно огромное количество молодняка, чтобы из них выжила хотя бы небольшая кучка. Если бы все малыши превращались в больших драконов, не осталось бы никого, кроме них. Они бы сожрали нас всех.

Себранн то и дело показывал на драконов и всё порывался сползти с рук Алека и добраться до них.

К полудню они свернули с тропы, вернее, с её подобия. Снег между деревьев был девственно гладок и чист, однако Алек достаточно быстро нашёл на стволах деревьев характерные зарубки. Судя по всему, их сделали довольно давно и кора вокруг них уже успела затянуться. Снег был слишком глубок для того, чтоб идти пешком, но верхом пробираться было вполне возможно. И не единожды они замечали больших драконов, кружащих над ними.

– Они что, собираются тут приземлиться? – спросил Микам.

– Сложно сказать, – ответил Серегил. – Как бы ни было, приглядывай за ними.

Однако никто из драконов так и не спустился вниз, а когда тени вдоль дороги стали совсем длинными, Алек уловил запах дыма – запах домашнего очага.

– Быть может, это из трубы твоего Драконьего Друга? – предположил Микам.

Серегил согласно кивнул.

– Больше не откуда, он один обитает в этих краях. По крайней мере, единственный из человеческих существ.

Они пересекли цепочку конских следов и увидели место, где человек спешился и прошёл между деревьев. В том месте с них смахнули снег – не более дня назад, как прикинул Алек. Впрочем, вскоре они наткнулись на совсем свежие следы и вышли на расчищенное от леса место. Там земля резко уходила вниз, и они увидели огромную хибару, прилепившуюся к подножью холма. Она была сделана из больших бревен, обмазанных глиной и в ней имелась характерная для большинства домов клана сводчатая арка входа, с той лишь разницей, что эта была сделала из более высоких столбов и казалась более устойчивой у основания. Из высокой каменной трубы позади дома поднимался дым, доносивший запахи лука и жареных куропаток.

Здесь всё просто кишело драгонлингами, так что Алек и его приятели были вынуждены спешиться и очень осторожно вести лошадей в поводу, чтобы не дай бог не растоптать кого‑нибудь из них, не заметив в неверном вечернем свете. Алек крепко удерживал за руку Себранна, всё пытавшегося подцепить хотя бы одного из них.

Несколько дракончиков, порхая крылышками, попытались усесться к нему на плечи.

Озабоченный Себранном, а также тем чтобы не причинить вреда этим мелким созданиям, он совершенно не заметил человека, появившегося на крыльце, пока тот сам не окликнул их.

– Кого это принесло? – в одной руке у него был светильник, в другой – длинный меч.

Дракон, размером с кошку, сидел у него на плече, обвив хвостом руку, державшую светильник.

– Серегил‑и‑Корит, – отозвался Серегил. – Это так ты привечаешь гостей, дружище Тирус?

– Мальчуган Корита? – Тирус опустил клинок. – А с тобой кто? Друзья?

– Так мы можем войти? Мы проделали очень длинный путь.

– Ну разумеется! Пристраивайте своих лошадей и милости просим к столу.

Он шагнул было в дом, однако задержался, чтобы предупредить:

– И не забудь, малыш, если в темноте вам послышится возня или какое‑то шипение, потихоньку отступайте к дому и сразу зовите меня.

И с этими словами, заставившими всех слегка напрячься, он исчез внутри дома.

Однако им удалось без всяких происшествий привязать лошадей и задать им корму. В стойле оказалась ещё пара лошадей – белая и гнедая – встретившая новоприбывших негромким ржанием.

Вскарабкавшись обратно к крыльцу, они вошли в дом, где их ожидал накрытый к ужину стол, а сам хозяин возился у очага помешивая что‑то в горшке.

Волосы его, ниспадавшие из‑под зеленого сен’гаи, отливали серебром, а глаза были чуть более светлого оттенка, как у Серегила. Алек‑то был почти уверен, что они будут золотого цвета, как у драконов. Руки Тайруса были покрыты замазанными лиссиком шрамами от укусов, причём некоторые были огромны, охватывая всё запястье. Шрамы украшали и его шею, и несколько – поменьше – лицо.

– Давненько ты у меня не был, Серегил‑и‑Корит, – сказал, выпрямляясь Тайрус.

– Да, порядком. Я скучал по тебе и твоему другу.

– Он будет рад тебе. А кого это ты привёз с собой на этот раз? – спросил Тайрус, кивнув в сторону Алека.

– Мой тали, Алек‑и‑Амаса…

– Тали? В твои‑то годы? – Тайрус покачал головой, а затем оглядел Алека с головы до ног. – Да ещё и я’шел. Светлые волосы, голубые глаза, впрочем, вижу – ты наполовину фейе, а та маленькая метка на ухе говорит о благоволении драконов. Что ж, добро пожаловать, брат мой.

– Благодарствуйте, – ответил Алек.

– А это мой друг Микам Кавиш, прекрасный и всеми уважаемый человек. Клан принял его, как своего, – продолжил Серегил.

– Тирфейе? – глаза Тайруса слегка округлились. – Надеюсь, не из Пленимара?

Микам усмехнулся:

– Да нет, сэр. По рождению я северянин, а по зову сердца – Скаланец.

– Ах вот как. Что ж, тогда всё в порядке.

Тайрус опустился на корточки перед Себранном, который не сводил глаз с дракона, сидящего у старика на плече.

– А что за малыш?

– Это Себранн, – ответил Алек.

– Серебристые глаза и соломенный цвет волос? Довольно оригинально для того, кого кличут «лунным светом». Кто таков?

– Вот как раз об этом мы и хотели поговорить с твоим другом, – объяснил Серегил.

– А, ну конечно. Однако для начала присядьте, да съешьте чего‑нибудь. Путь был неблизкий, а на улице холод.

Алек занял указанное место, с интересом озираясь по сторонам. Длинная комната была меблирована в стиле Боктерсы: изящная мебель из лёгкой древесины, красочные гобелены и ковры, и кажется, служила она для самых разнообразных нужд. Широкий каменный очаг одновременно использовался для кухни, несколько горшков висело на специальных крюках и железных стойках. Обеденный стол был такой длинный, что за ним могла усесться добрая дюжина человек. «Странновато однако для отшельника», – подумал Алек. Возле стола было расставлено несколько весьма удобных на вид стульев, а стены украшали книги и свитки. Широкие застекленные окна смотрели на расстилавшуюся внизу долину. Там бросал последние отблески угасающий день.

Куропатка и хлеб из грубой муки оказались на редкость вкусными. И никакого вина, или тураба – только кувшины с ключевой водой. Пока они ели, Алек всё оглядывался, ожидая увидеть ещё драконов, однако за исключением того единственного, который с плеча Тайруса перепорхнул на балку под потолком, других драконов что‑то не было видно. Покончив с едой, они переместились на кресла в другом конце комнаты.

– А когда же мы…, – начал было Алек, однако Серегил остановил его предупреждающим взглядом и слегка качнул головой: видимо, следовало ещё соблюсти какой‑то положенный ритуал.

Тайрус зажёг лампы и прикрыл ставни, затем достал с полки длинную трубку и кисет.

– Кто‑нибудь курит?

– С удовольствием, при случае, – отозвался Серегил, хотя Алек сроду не видывал, чтобы дело у него заходило дальше нескольких лёгких затяжек из трубки Микама.

– И я тоже, сэр, – Микам выудил на свет божий свою длинную видавшую виды трубку.

Кажется, Тайрусу это пришлось по душе, потому что он с удовольствием поделился с ними своим табаком.

Некоторое время они молча курили, а Алек старался совладать с растущим нетерпением.

– Хочешь знать, действительно ли ваш Себранн – дракон? – в конце‑концов произнёс старик. – Да не смотри ты так удивлённо, Алек. Ауру дракона вокруг него я вижу так же ясно, как тебя.

Какое‑то время он снова курил, пристально глядя на рекаро. Наконец, вынул изо рта трубку и указал на Себранна её черенком.

– Но он не дракон.

– А как же аура? – не понял Алек, всё же почувствовав некоторое облегчение.

– Я не утверждаю, что он не имеет никакого отношения к драконам, лишь то, что сам по себе он таковым не является. Не более, чем любой из вас.

Он снова затянулся из трубки и выпустил дым из носа, сам похожий на дракона.

– Он пойдёт ко мне?

Алекс спустил Себранна на пол и рекаро немедленно направился к Тайрусу и вскарабкался к нему на колени. Устроившись, он указал вверх и произнёс:

– Драк‑кон.

И словно отозвавшись на его зов, дракон ринулся вниз и пролетев через всю комнату, опустился на ручку кресла, в котором сидел Тайрус. У Алека дух захватило, когда Себранн, потянувшись, коснулся драконьей головы и тронул крылышки. Тот однако даже не попытался его цапнуть.

– Если он не дракон, тогда почему они так реагируют на него? – спросил Серегил.

– А почему они прилетают ко мне? – ответил Тайрус, пожав плечами. – Ну так что, идёмте к нему?

И вновь они вышли в стужу, карабкаясь вслед за Тайрусом вверх по склону горы, по крутой, но достаточно истоптанной тропе, проложенной в снегу – Алек с Себранном в петле у себя за спиною. Восковой месяц балансировал на вершинах гор, простиравшихся на востоке, а звезды казались осколками хрусталя.

Деревья постепенно редели, превращаясь в тощие карликовые создания, и очень скоро они очутились над линией леса и ощутили под подошвами твёрдую каменистую почву. Воздух был наполнен шелестом крыльев, и время от времени взгляд Алека улавливал силуэты драконов, таявшие в звездной вышине. Не преставая колебаться между священным трепетом и любопытством, он старался держаться поближе к Тайрусу. Алек был рад, что догадался привязать себе петлю: Себранн был возбуждён, как дитя, впервые попавшее на ярмарку. Он то и дело тыкал пальчиком в небо, и выкрикивал своим скрипучим голосом: «Дра‑кон! Дра‑кон!»

Чуть дальше Алек чутко уловил какое‑то шипение, хотя так и не смог определить, откуда оно доносилось. Шипение не прекращалось, и он здорово заволновался, совсем не уверенный в том, что за ними не увязался какой‑нибудь дракон. Хуже того, там могла быть целая стая, что было ещё неуютней. Возможно, лишь присутствие Тайруса и удерживало драконов на расстоянии. Иначе, на нас давно бы уже напали и сожрали, – подумалось ему.

Дорога вдруг забрала круто вверх, и Тайрус наконец остановился в тени высокого косогора. На вершине его Алек разглядел огромное множество драконов – наверное десятки их – некоторые размером с хорошего быка.

– Драк‑кон, – заявил Себранн, громче, чем Алек когда‑либо слышал от него.

– А он большой, этот твой… приятель? – спросил Алек, гадая, который из драконов мог бы оказаться им.

Тайрус рассмеялся:

– О да, очень большой.

И что же могло означать это «очень большой»? С лошадь? С дом? На фресках и мозаиках Римини частенько изображалось, как их тень накрывает собой целый город, но вряд ли то была правда, по крайней мере Алек в этом сильно сомневался. Внезапно гора зашевелилась, и землю затрясло так, что все попадали с ног. Драконы всевозможных размеров вспорхнули вокруг них, как стая летучих мышей, покидающих пещеру на закате. То, что Алек принял за ближний валун, вдруг поднялось на фоне небес, обозначив силуэт, который уже невозможно было ни с чем спутать. Одна лишь рогатая голова была размером с половину «Оленя и Выдры», а шипастый извилистый гребень на длинной шее протянулся, должно быть, на расстояние с целую улицу Серебряной Луны. Огромный утес оказался спиной дракона.

Смеясь, Тайрус помог Алеку подняться.

– Вот мой приятель. Друг мой, к тебе тут кое‑кто с вопросами.

Голова склонилась к ним, и Алек увидел огромный отливающий золотом глаз. А потом раздался похожий на тихий рокот голос:

– Здравствуй, малыш фейе. От тебя пахнет чужеземьем.

Горячее дымное дыхание обдав, окутало Алека с ног до головы – на языке тотчас появился железистый привкус, словно он коснулся языком ледяного клинка. Это напомнило Алеку настои Ихакобина, которые тот насильно вливал ему в глотку. Себранн моментально угомонился.

– Ну что? Я обещал, что как‑нибудь покажу тебе дракона, – сказал Серегил. – Давай же, он ждёт.

– Эмм… здравствуйте… господин Дракон, – Алек поклонился. – Простите, не знаю вашего имени.

– Моего имени?

Дракон задрал голову и издал трубный, нестерпимый для уха звук. Потом, снова склонившись к Алеку, произнес:

– Как видишь, это немного сложно, так что можешь звать меня просто «Друг».

– Благодарю, – Алек не знал, что добавить: ему в жизни не приходилось обращаться к живой горе.

– Покажи‑ка мне малыша, – попросил дракон.

Трясущимися руками Алек высвободил из петли рекаро.

– Это Себранн.

– Дра‑кон, – повторил Себранн.

Дракон склонил голову на расстояние пары ярдов от них и Алек смог почувствовать исходящий от него жар и в отражении громадного глаза увидел себя и всех своих спутников. Застыв от страха, он слишком поздно заметил, как Себранн кинулся прямиком к дракону и схватился обеими ручками за огромный, подобный копью клык, торчащий из нижней челюсти исполина.

Алек ринулся было за ним, но Серегил ухватил его за руку:

– Всё хорошо.

Себранн казался совсем крошечным на фоне этой гигантской головы – даже меньше, чем зуб, скрытый под драконьей губою – однако его голос был громок и чист, когда он вдруг взял протяжную ноту. Настолько громок, что стало больно ушам.

– Клянусь Пламенем, что он делает? – попытался перекричать его Микам.

Неужели Себранн воспринял дракона, как угрозу, и теперь хочет его убить?

– Нет, Себранн! – завопил Алек, пытаясь высвободиться из цепкой хватки Серегила. – Пусти! Я должен…

Но внезапно дракон ответил ему другой, столь же глубокой и сильной нотой, голос его был не громче, чем голос Себранна. Все замерли, затаив дыхание и наблюдая этот невероятный, не слишком‑то согласованный дуэт. Себранн коснулся драконьей морды, проведя по нероностям его чешуи, так спокойно, словно ласково гладил лошадь. А потом вдруг прижался щекой к щеке дракона и оба умолкли.

– И что это такое было? – прошептал Микам.

– Песня родства, – ответил ему дракон.

– Но Тайрус же утверждает, что он не дракон, – возразил Алек.

– Он – нет, но всё же нас связывает родство – по крови Первого Дракона. Вот откуда у этого малыша такая сила: это всё от того, что в нём течет твоя хазадриельфейская кровь.

– Вы хотите сказать, что у Хазадриель и её людей была… что в них течёт драконья кровь?

– У всех фейе, дружок. Просто у одних её немножечко больше, у других – меньше. Таков дар хазадриельфейе, и их тяжкое бремя.

– Так получается, что я…, – у Алека подкосились ноги.

Помнится, когда Сергил сообщил ему, что он наполовину фейе, Алек испытал жуткое потрясение. Но чтоб вот такое?

– От этого ты тоже не становишься драконом, – сказал ему исполин, издав что‑то вроде смешка.

Это было уже слишком!

Алек отвлекся на то, к чему был более привычен: он опустился на колени и осмотрел Себранна. На его ручках были глубокие порезы от чешуи дракона и его колючек. Алек проколол себе палец ножом и дал Себранну крови, чтобы тот смог полечиться.

– О, понятно, – прогрохотал дракон. – Ты его лечишь, точно так же, как он лечит тебя, всё как положено.

– Так вы знаете о рекаро? – спросил Алек.

Разговаривать с глазом было не слишком‑то удобно, но дракон был чересчур громаден, чтобы охватить взглядом его всего целиком.

– Они известны мне под разными именами. Но ни одно из них не было способно убивать.

– Но как же…, – Алек запнулся: да кто он такой, чтобы пытать дракона? – Это всё из‑за моей тирфейской крови, да? Человек, сотворивший Себранна, говорил, что он испорченный.

Дракон немного отпрянул и обнюхал их. От его дыхания их волосы и одежда всколыхнулись.

– Ты не испорчен, дружок. Да, я чувствую запах смерти, от тебя и твоих друзей, но причина в ваших поступках, а не в твоей крови.

– Тогда почему же Себранн умеет убивать и воскрешать? Почему он оказался не таким, как хотел алхимик?

Дракон снова потянул ноздрями воздух.

– Вы несете в себе память иных Бессметрных – она в вашей тирфейской крови, хотя вы по‑прежнему, являетесь и потомками Хазадриель. Быть может, этот алхимик и сам что‑то напутал. Он мог не осознавать до конца, что именно делает. Он когда‑нибудь делал их прежде, эти существа?

– Я знаю лишь об одном, но он убил его. Я был нужен ему, так как хазадриельфейе не найти.

– Да. Я хорошо помню Хазадриель. Очень грустная женщина, и в то же время отчаянно смелая. Я видел, как уходили её люди, как они шли на север. Их дар слишком отличает их от всех остальных.

– Тем, что они годятся для создания рекаро? – спросил Алек. – Что же это за дар такой?

– Их должны делать не во зло, Алек, Живущий Две Жизни. Я уверен, что ты и сам понимаешь насколько ценен рекаро, как и любой из них, даже те, что не обладают способностью убивать и возрождать к жизни, ибо изначально и не предполагалось, что они смогут это делать.

– Так может нам отнести рекаро Хазадриель? – спросил Алек.

Дракон задумался над его словами, затем вытянул свою необычайно длинную шею и обратил морду в сторону луны. Все замерли в молчаливом ожидании…

Теперь, когда свет луны стал ярче, Алек сумел разглядеть силуэт выступающего крыла и зубчатый хребет огромного дракона. Драконы поменьше – хотя и их вряд ли повернулся бы язык назвать маленькими – так и вились над ним, словно это и впрямь был огромный утёс, а не один из их породы.

Дракон‑великан снова склонился к ним.

– Светоносный поведал мне, что на Севере притаилась смерть – ваша смерть. Но вы сможете её избежать, если сумеете вернуться к истокам этого существа. Если изберете такой путь, вы далжны уничтожить источник, позволяющий впредь возрождаться подобным тварям.

У Алека пересохло горло.

– Но… но я же и есть тот источник.

– Нет, ты всего лишь орудие, Алек, Живущий Две жизни. Слово – вот откуда алхимия берет своё начало. Уничтожь слова, и больше ни одно существо, подобное этому не возродится.

– Слова? – переспросил Микам.

– Книги! – воскликнул Алек. – В лаборатории Ихакобина не счесть книг. Одна из них – огромная, красная такая – всё время лежала на его рабочем столе. На ней был нарисован рекаро. Я ни разу не видел, чтобы Ихакобин пользовался палочкой или заклинаниями, всегда только своими символами, металлами и… мной. Но раскрытые книги обязательно лежали на его столе, и он частенько заглядывал в них во время работы. Но чтобы уничтожить её…

– Мы должны отправиться туда и достать её, – закончил за него Серегил. – А если мы не пойдём?

– Тогда вы не в силах её уничтожить, – сказал дракон.

Алек подозревал, что спешка, с каким бы по величине драконом ты ни имел дело, – не самое мудрое решение.

– Но что произойдёт, если мы не сделаем этого? – спросил он со сей вежливостью, на какую был способен.

– Будущее ещё не записано, Алек Две Жизни. Светоносный даёт увидеть лишь то, что возможно случится, а не то, чему непременно суждено быть. Уничтожить или нет – право выбора за тобой.

– Но даже если мы действительно достанем её, сможет ли она дать ответ на то, что же такое Себранн? – в полном замешательстве пробормотал Алек.

– Это ты уже и так знаешь, дружок. Он – нечто совершенно отличное от того, что когда‑либо было и будет существовать. Вопрос в том, что ты сам собираешься с ним теперь делать?

– Но мы и пришли к вам, чтобы задать этот вопрос! – воскликнул Алек.

Дракон ничего не ответил. Вместо этого он задрал свою громадную голову и вдруг ринулся на одного из пристроившихся у него на спине драконов и заглотил его целиком. Затем, не промолвив больше ни слова, он растянулся в той же самой позе, в какой они его застали, придя сюда, и глубоко вздохнул, снова заставив дрожать землю.

– Он больше ничего не скажет, братец, – сказал Алеку Тайрус. – Нам пора уходить.

– Но…

– Всё в порядке, Алек, – сказал Серегил, ступая вместе со всеми вниз на крутую тропу.

Алек подхватил Себранна и отправился следом.

Рекаро оглянулся назад, за спину Алека и показал ручкой:

– Дра‑кон!

– Да, – кивнул Алек, ощущая лёгкий озноб теперь, когда до его сознания постепенно начал доходить смысл всего происшедшего. – Это уж точно.

Когда они добрались до хижины, Тайрус снова достал свою трубку. Малыш‑дракон слетел сверху и уютно свернулся на его плече. Себранн подошёл к его креслу и погладил малютку дракона точно так ж, как поступил прежде с большим.

Алек уселся, положив подбородок на руки. У него так и не укладывалось в голове: ну как может быть правдой то, что сказал о нём дракон?

Тайрус улыбнулся:

– Алек, знаешь ли ты эту историю, с чего всё началось?

– Надеюсь, что да. Солнце пронзило своим копьём Великого Дракона и одиннадцать капель крови упали на Ауренен. Там где упала кровь появились первые ауренфейе… одиннадцать главных кланов.

– Всё верно. И хотя кровь была одинакова для всех, каждая капля упала на собственную почву, вот так и появились различия.

– Но каким образом Хазадриельфейе оказались более… драконистыми, чем остальные кланы?

– Это большой вопрос, не так ли, братишка? Но с другой стороны, посуди сам: даже в одном клане не каждому дано обладать одной и той же магией, если вообще дано. Тем же, у кого магия однотипна, как правило лучше держаться вместе, чтобы быть сильнее. Это точно так же, как в случае с последователями Хазадриель, связанными кровными узами, что заставили их собраться воедино и перебраться на север. Так вот эти самые хазадриельфейе, должно быть несут в себе больше всего крови дракона. Больше, чем все остальные.

– Хотите сказать. Что вся эта история – правда? – спросил Алек.

– Думаю, толика правды в неё должны быть. Иначе зачем бы мы повторяли её тысячи лет? Ничто не появляется из ниоткуда, насколько мне известно, так что мы неразрывно повязаны с драконами.

– А в жилах Алека, главным образо, течет кровь того самого Великого Дракона, – заметил, нахмурившись, Серегил.

– Да. И тирфейская тоже. И ещё у него есть этот поцелуй дракона на его ухе, – указал Тайрус, – Похоже, что ты и сам ничуть не менее уникален, чем твой рекаро, Алек. А твой алхимик предпочёл этого не заметить.

– Так может поэтому Себранн и не оправдал его ожиданий?

– Похоже на то, – Тайрус пристально посмотрел на Себранна и погладил его по головке, пока тот возился со своим питомцем. – Однако осознаёшь ли ты, что он, в то же время, совсем не такой как ты, Алек? Он всего лишь магия, которой придали форму, похожую на тебя.

– Но он же мыслит! У него есть сознание. Так что же он такое? – воскликнул Алек. – Ваш дракон так и не дал мне ответа.

– Он ответил, – возразил Тайрус. – Себранн – первый и последний в своём роде, разве только какой‑нибудь алхимик не исхитрится вновь раздобыть твою кровь. Чтобы понять, что такое Себранн и на что именно он способен, тебе следует выяснить, что было в задумке того человека, когда он его создавал, и как именно он это сделал.

– Иными словами: мне следует раздобыть эту книгу, – ответил Алек.

– Ну да, как и сказал мой друг. Ты должен найти её, как ты сам полагаешь? – сказал Тайрус.

Алек с Серегилом переглянулись и Серегил пожал плечами.

– То, что сказал Дракон, так это то, что если мы отправимся в том направлении, мы вроде бы не должны погибнуть.

Ночь они провели в хижине, а поутру двинулись в путь.

– Ну так что, на повестке дня Пленимар? – сказал Микам, направляя своего коня по заснеженной тропе. – И как, во имя Билайри, двое фейе собираются вернуться туда, и при этом не оказаться в рабстве или убитыми?

– Ну, мы единственно где не можем показаться, так это в Риге, – прикинул Алек, который ехал вместе с Себранном. – Слишком очевидно то, что мы фейе, и будет сразу видно, что у нас нет ни рабских меток, ни ошейников.

– Ошейники не проблема. Их можно сделать, – заметил Серегил.

– Быть может твой дядюшка сделает их для нас? – спросил Микам.

Серегил задумался ненадолго.

– Он бы сделал, но он же захочет узнать, для чего они. Я бы не хотел, чтобы моей семьё стало известно, куда я направляюсь. Мне хочется уберечь их от этого, особенно Адзриель, и мне не хотелось бы оставлять никаких следов, на случай если кому‑то вздумается разыскивать нас. Ошейники можно без труда раздобыть где угодно.

– А клейма?

– А вот с этим могут быть трудности. Зря мы уничтожили наши, как полагаешь, Алек?

Алекс поморщился.

– Жаль, что ты не подумал об этом раньше. Впрочем, то были метки Ихакобина. Слишком известные знаки на рабских рынках Риги, а также на всём пространстве оттуда и до самого его поместья. Нас примут за беглых.

– Возможно, Теро сумеет сделать что‑то вроде трансформации…

– Не думаю, что кто‑то обратит внимание на хозина, путешествующего со своими рабами, не так ли, – усмехнулся Микам. – Я говорю по‑пленимарски не хуже тебя, Сергил. У Алека с этим проблемы, но я в любом случае возьму все разговоры на себя.

План был весьма неплох, как вынужден был признать Серегил. И всё же он ответил:

– нет, не в этот раз. Ты не идёшь с нами.

Микам сердито зыркнул на него:

– Не начинай опять!

– Ты в жизни не сойдёшь за пленимарца, не больше чем я или Алек.

Микам провёл рукой по поросшему щетиной подбородку:

– Я отрежу волосы, отращу бороду, и да будет всем известно, что я – торговец с Севера. Я встречал там таких, у которых имелись собственные рабы.

– Мы справимся без тебя, – сказал Серегил напрямую. Как ни крути, а мероприятие обещало оказаться чертовски опасным. И снова обагрить руки кровью друга он не хотел.

– А Кари? Она же с нас шкуру спустит при первой же встрече, – вставил Алек.

– Она поймёт. Как понимала всегда.

Серегил сильно сомневался, что Микам имел хоть какое‑то представление о тех натянутых отношениях, что были у Кари с его друзьями в те давние дни, когда они бродяжничали вместе. Как бы хорошо Кари ни относилась к ним и с Алеком, первое, что их встречало, случись им появиться на её пороге без предупреждения – страх и протест в её глазах. Всякий раз!

– В общем, я иду с вами, и покончим на этом! – отрезал Микам.

Серегил принялся было возражать снова, но сдался, пожал плечами и лишь плотнее закутался в свой теплый плащ.

– Кажется, уговаривать бесполезно. Я правильно понимаю?

Микам одарил его многозначительным взглядом:

– Можешь не сомневаться, Серегил. Мне вовсе не хочется завтра проснуться и не обнаружить вместо вас очередную прощальную записку.

Очень красиво, подумалось Серегилу, поминать старое. Впрочем, это вовсе не означало, что он и в самом деле не подумывал о том, чтобы вот так улизнуть. Склонившись в седле, Серегил пожал Микаму руку и поклялся словами, которые даже он ни за что на свете не решился бы нарушить: «Rei phoril tos tokun meh brithir, vri sh’ruit’ya.» Клянусь, что даже кинжал возле глаза не заставит дрогнуть меня.

– Теперь удовлетворен?

– Вполне. Так куда мы направляемся?

– Поездка к побережью в это время года будет более чем непростой. Дорога, по которой мы добирались сюда, теперь непроходима. Однако если держаться караванных путей, на которых имеются перекладные станции, мы сможем добраться до Чиллиана недели за три. А уже там сесть на какой‑нибудь корабль.

– И в какую сторону мы поплывём? – поинтересовался Алек.

– Можно в Сербряную Бухту, – предложил Микам. – Оттуда до Римини несколько дней конного пути. Очень многие путешественники так поступают. Сомневаюсь, что мы кого‑то там сильно заинтересуем. К тому же так мы сможем избежать самого города. Там не так много всего – лишь несколько ферм и постоялых дворов. На одном из них мы могли бы встретиться Теро. Он помог бы нам разыскать Раля, конечно, если того ещё не сцапали пленимарцы.

Впервые Алек и Серегил встретили Раля во время своего «костюмированного» путешествия. Раль был тогда капитаном на «Фольквайн Ривер». Серегил – в обличье благородной Леди Гвентелин, а Алек – её слишком юного телохранителя. Сергил оказался столь убедителен в женском платье, что привлёк к своей персоне совершенно ненужное внимание смуглокожего капитана – к ужасу Алека и к собственной забаве.

И хотя у Сергила уже был опыт в подобных вещах, корабль оказался слишком мал, а Раль – лишь раззадорив себя – слишком настойчив. Позднее, когда Серегил расплатился с ним парой великолепных изумрудов для покупки каперского судна, тот воздал ему за его шутку, назвав свой корабль «Зеленая Леди» и украсив её резной фигурой дамы, облачённой в зеленые одежды, чей облик поразительно напоминал Серегила. В отместку за это Серегил никогда не называл корабль его настоящим именем.

– От Серебряной Бухты до Уотермида рукой подать. Мы могли бы остановиться там и пополнить запасы, – предложил Микам.

– Ты точно уверен, что хочешь привезти туда Себранна? – спросил Серегил.

– Да где ещё может быть безопаснее?

– Для Себранна‑то, понятно, – кивнул Серегил.

– Может ты и прав, но, как бы ни было, мы не задержимся там надолго. К тому же, если мы на самом деле держим путь в Пленимар, то мне бы хотелось использовать последний шанс повидаться с семьёй.

Серегил быстро сделал знак, отвращающий беду.

– Не говори так, словно ты собираешься не вернуться.

– Я всего лишь имел в виду, что отсутствие наше обещает быть долгим. Как только мы будем готовы к походу, мы дадим знать Ралю, который дождётся нас в Серебряной бухте и он переправит нас через море.

– Как у тебя однако всё просто, – покривился в усмешке Серегил. – А между тем, было бы и в самом деле проще, если бы хоть кто‑то из нас имел представление, где искать этот чёртов дом Ихакобина. Ни Алек, ни я как‑то не догадались сделать себе заметки на обратный путь.

– Там была эта ферма, к которой мы добрались через подземный ход, а тот начинался в мастерской, – припомнил Алек. – Новпрочем, я сильно сомневаюсь, что смогу снова найти её. Мы же совершили побег, а потом ещё и заплутали.

– Конечно, нет, – сказал Серегил. – Мы должны начать с Риги, и уже там попытаться как‑то выяснить путь.

– А хоть на месте‑то мы сможем воспользоваться тем подземным ходом? – поинтересовался Микам.

Серегил готов был поклясться, что его старинному приятелю нравится сам процесс: Микам всегда обожал момент разработки планов.

– Боюсь, мы не сумеем открыть снизу крышку люка, – сказал ему Алек.

Вход в туннель был скрыт под тяжёлой наковальней в мастерской Ихакобина. Сдвинуть её с места уже само по себе было большой проблемой. Сделать же это, балансируя на верхней ступеньке лестницы и толкая люк снизу, представлялось тем более невероятным.

– Мы при необходимости сможем воспользоваться им для того, чтобы выбраться оттуда, – заметил Серегил. – Думаю, всё остальное придётся выяснять уже на месте.

– И надеяться, что Иллиор не оставит нас, – добавил Микам.

– А что насчёт Себранна? – подал голос Алек. – Я не смогу оставить его где бы то ни было одного. И без меня вы никуда не пойдёте!

– Ну, не исключено, что в итоге это и придётся делать вдвоём, как крайний вариант, – отозвался Серегил. – И снова тот же камень преткновения – Себранн.

– Ихакобин мёртв, – напомнил Алек. – А насколько нам известно, он был единственным в Пленимаре, кто знал, что из себя представляет Себранн, не так ли?

Серегил, нахмурившись, покачал головой.

– Определенно нам следует поговорить об этом с Теро. Давайте посмотрим, чем он сможет нам помочь и уже из этого и будем исходить.