Снег и лунный свет

ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ ЦИНРИНА – самую долгую в году – в Скале обычно отмечали как Ночь Скорби. Ночь, когда отошёл в мир иной бессмертный Сакор, чтобы на утро возродиться вновь. Здесь, в Ауренене устраивалось чествование первых лучей восходящей луны нового года. В Боктерсе она выгоняла всех на крыши домашних колосов, чтобы увидеть воочию, как полная луна выползает из‑за горных вершин.

За несколько часов до заката солнца повсюду зажигались костры, и люди собирались вокруг них, чтобы выпить холодного чая или отведать особенного сладкого супа, который подавали старшие из ребятишек. Адзриель одаривала всех драгоценными подарками из серебра, очень многие из которых мастерил сам Акайен. Алеку, вместе с парой кручёных браслетов, украшенных отшлифованными гранатами – для него и Серегила – она подарила замечательную булавку для плаща. А Серегилу – небольшую походную арфу, инкрустированную жемчугом.

– Пусть она напоминает тебе о твоём народе всякий раз, как только ты станешь на ней играть, Хаба, – сказала она ему. – И я надеюсь, что ты порадуешь нас игрой сегодня, во время танцев.

А потом Алек и Микам, стоя на башне центрального колоса дома клана вместе с Серегилом и его роднёй, затаив дыхание наблюдали, как первое едва заметное сияние трепетно касается верхушек восточных гор. Именно теперь Алек на самом деле ощутил себя неотъемлемой частью всего этого, понял, что тоже является частичкой этого клана, этой семьи, несмотря на предстоящий им скорый отъезд. Себранн, стоя между ними с Серегилом, держал их за руки, одетые в рукавицы, и тоже смотрел вверх в ночное небо. Алек тихонько объяснил ему, что происходит, очень надеясь, что тот поймёт хоть что‑нибудь.

Сияние над горами постепенно становилось всё сильнее и сильнее, превратившись в тонкий сверкающий ореол, столь яркий, что Алек смог разглядеть деревья на их вершинах.

И как только край луны показался над горами, все запели:

То не свет Луны – то нисходит Ауры благодать.

Дети Ауры, окунитесь же в этот свет!

Кровь Дракона сегодня наполнит нам жилы опять,

Как в ту давнюю ночь нас укроет от всяких бед.

Благословение Ауры в нас рождается вновь,

Светоносного Дар, и его святая любовь.

Эти слова повторялись снова и снова, отдаваясь эхом в горах, усиливаясь дважды и трижды, и вторя голосам поющих.

Кровь Дракона сегодня наполнит жилы опять – по спине Алека пробежали мурашки. Но ведь он же вовсе не дракон! Таковы, по крайней мере, были слова дракона.

– Алек, смотри, – прошептал Серегил, вырвав его из тяжких дум. Что‑то тёмное и большое взмыло вверх на фоне мерцающих звёзд.

– Дра‑кон, – отчетливо произнёс Себранн, и его глаза блеснули монетным серебром в лунном свете. Подняв кверху ручки, он вдруг затянул одну очень чистую ноту, точно так же как делал тогда для исполинского дракона Тайруса. Все уставились на них в изумлении, а Алека волновало лишь одно: уж не призывает ли Себранн дракона с небес обратно на землю?

Маленькие дракончики запорхали в колоссе, посверкивая и усаживаясь на плечи к Алеку и Себранну, но тот, самый огромный, по‑прежнему оставался в небе, в окружении бесчисленного множества других, всех возможных размеров.

– Это дракон Тайруса? – спросил Алек, немало поражённый и восхищённый. Должно быть, вот о каком сюрпризе ему говорил Серегил!

– Да, он самый, – с улыбкой ответил Сергил. – Я так хотел увидеть это, стоя рядом с тобой. Ну, конечно, и с тобой тоже, Микам.

Микам в ответ лишь негромко засмеялся.

Драконы резвились и кувыркались в вышине, словно рыбы, играющие в ручье, а дракон‑исполин отозвался на песню Себранна: его рык донёсся до них, приглушённый огромным расстоянием. И глядя на этих двоих, сердце Алека наполнилось приятным чувством: а это не так уж и плохо, наверное, быть причастным вот к этому чудодейству!

Всё продолжалось до тех пор, пока луна оставалась в небе над вершинами гор. Затем чудовища испарились, столь же быстро, как до этого взлетели в небо.

Адзриель повернулась к Алеку и поцеловала его.

– Ну что ж, братья мои, время танцевать!

Все отправились в дом переодеваться для танцев и продолжения праздника. Спускаясь с крыши с Себранном на руках, Алек услышал, как внизу в большом зал музыканты настраивают свои инструменты. Эти звуки всегда будоражили его, заставляя кровь струиться быстрее, с тех самых пор, как дочки Микама обучили его танцам. Однако сегодня к нему примешивалось смутное беспокойство. Именно этой ночью им предстояло попробовать оставить Себранна одного. И беспокойство это лишь усилилось, когда они очутились в своей комнате.

– Серегил, я не уверен, что это хорошая идея, – начал он, опуская Себранна на пол и стягивая рукавицы.

– Ой, полно тебе, тали, – с ироничной мольбой улыбнулся Серегил. – Будь мы этой ночью в Римини, мы бы сейчас уже напились в стельку. Вряд ли ты будешь в состоянии должным образом выделывать па со мной, таская на спине своего Себранна. Здесь ему будет очень хорошо, к тому же зал отсюда не так далеко, и мы можем заглянуть к нему, когда только пожелаешь. Вот отведем хоть немного душу, натанцуемся, клянусь – притащим и его на вечеринку!

Алек бросил на Себранна обеспокоенный взгляд, а тот, сидя в своей кроватке, ответил ему так, словно отлично понимал, что творится вокруг. Алек укоротил и заплёл рекаро волосы, а потом нарядил его в маленькую расшитую цветами тунику, которую смастерила для Себранна мать Киты. В конце концов, такой момент должен был когда‑нибудь наступить, это было неизбежно: когда никогда он был должен позволить себе разлучиться с Себранном хоть ненадолго. Но вот тот ли момент сейчас? Все остальные детишки в доме будут на празднике. Конечно, нельзя сказать, что Себранн с кем‑то из них подружился. Но ведь он с таким интересом следил за их играми, и даже временами подражал им.

И всё же Алек слишком тонко чувствовал Серегила, чтобы не заметить, что под его соблазнительными улыбками на самом деле скрывается мольба. Сергил притянул его к себе, стиснул покрепче для пущей убедительности, и закружил по комнате.

– Ну же, тали, пожалуйста! Только сегодня, один единственный разочек! Нет места надёжней для него.

Отпустив Алека, он демонстративно закрыл ставни, и показал ключ, который до сих пор, с самого их приезда, валялся без дела.

И Алек заколебался: он так давно не танцевал, а внизу уже заиграли рилу.

– Ну, полагаю, если только совсем не долго, то мы можем его оставить. Быть может…

– Значит решено! И вот что я тебе скажу: едва мы увидим Микама, я и его попрошу пойти, присмотреть за ним ради нас.

– Ладно…

Серегил моментально понял, что он готов сдаться и расплылся в довольной улыбке.

– Вот и хорошо.

Алек присел возле Себранна и постарался объяснить ему:

– Мы с Серегилом уходим, – он указал на дверь. Потом – на кровать, – а ты остаёшься, ясно? Вот здесь.

Трудно сказать, что сам Себранн думал по поводу всего этого. Алек отыскал одну из куколок, что Мидри подарила ему ещё в Гедре, и дал Себранну, чтобы тот не чувствовал себя одиноко.

– Идём же, Алек! Слышишь? Они уже начали без нас. Музыканты играют!

Серегил ненавязчиво поторопил его, ласково подхватив под руку.

И давая себя увлечь, Алек всё оглядывался через плечо. Себранн сидел посреди кровати и держал в руке вверх тормашками свою куклу.

Очутившись в коридоре, Алек запер дверь. Снизу, из зала, соблазняя и маня, донеслись новые взрывы музыки.

Быть может, это и в самом деле неплохо. Просто взять и покончить с этим.

Он успел лишь один раз провернуть ключ в замке, когда воздух разрезал пронзительный крик.

– Билайри тебя раздери! – заскрежетал зубами Серегил, стиснув ладонями уши.

А в следующую секунду Себранн, бросившийся к двери, ударился о неё изнутри и заколотил по ней, продолжая пронзительно кричать, отчего каждый волосок на руке Алека встал дыбом, а сердце пропустило удар.

– Ради всего святого, отопри дверь!

– Я пытаюсь!

Звук продирал до самых костей. Пальцы Алека тряслись так, что для того, чтобы совладать с ключом, ему пришлось схватиться за него обеими руками. Когда же он, наконец, справился с дверью, Себранн прыгнул на него и намертво вцепился руками и ногами, не переставая издавать этот ужасный вопль.

– Хватит! – крикнул Алек, встряхнув Себранна.

Жуткий вой прекратился, но хватки Себранн не ослабил.

– Всё хорошо, – пробормотал Алек, крепко прижав к себе Себранна. – Ну прости, мы не хотели напугать тебя.

– Напугать – его? – изумился Серегил, запуская дрожащие пальцы себе в волосы. – Да разрази меня Билайри, Алек!

– Он не понимал, что делает!

– Да всё гораздо хуже…, – Серегил вдруг запнулся, уставившись на Себранна. – Не двигайся, Алек, – прошептал он. – У тебя кровь.

– Что?

– У тебя из носа течет кровь. А у твоего Себранна чёрные глаза. Скажи ему, чтоб не трогал меня.

– Он не тронет…, – Алек вдруг ощутил на губах привкус крови. И ему припомнилось, как однажды, ещё в Гедре, Себранн ощетинился на Серегила. Алек взял рекаро за подбородок и задрал его голову. Так и есть: зрачки рекаро были расширены, радужка образовывала лишь тонкий серебристый ободок вокруг них.

– Всё, всё теперь хорошо, – сказал он мягко и погладил Себранна по голове, не слишком‑то уверенный, что это сработает и Себранн успокоится. – Но если ты сделаешь кому‑то плохо, я сильно расстроюсь. Понимаешь? Я очень сильно расстроюсь. Отвечай, если ты меня понял.

Потихоньку, очень постепенно Себранн разжал свои объятья и сполз на пол. Глаза его больше не были совсем чёрными, но всё же и не настолько посветлели, насколько хотелось бы Алеку.

Он опустился на коленки и взял Себранна за плечи, чувствуя, как теперь, когда опасность, миновала и первый шок прошёл, начало гулко колотиться о ребра сердце. А что, если бы…?

– Никогда не делай так больше!

Себранн потянулся и коснулся пальчиком нижней губы Алека. Его палец окрасился кровью. Он облизнул его своим серым язычком и снова потянулся к Алеку.

Серегил схватил Алека за плечи и заставил отпрянуть.

– Нет, Себранн! Это плохо. Заставлять Алека истекать кровью – это очень, очень плохо!

Себранн перевел взгляд своих мерцающих глаз с одного на другого, так, словно пытался понять, что происходит.

– Пло‑о‑о‑охо.

Алек кивнул.

– Плохо. Ты сделал мне больно. Ты мог сделать больно и Серегилу, и другим нашим друзьям. Никогда больше не делай такого.

– Плохо, – снова прошипел Себранн. Он вдруг прижал к груди кулачки и рухнул к ногам Алека. Его косичка каким‑то образом развязалась и волосы свободно рассыпались, закрыв лицо и плечи.

– Себранн? – Алек снова припал на колени.

Из‑под завесы волос на пол вдруг выкатилась слеза и разлетелась брызгами на гладком дереве пола, за ней – другая, и ещё, а затем, смешавшись с каплей крови Алека, превратилась в белый цветок.

– Он плачет, – прошептал в изумлении Алек.

Он потянулся к Себранну, но Серегил снова удержал его, дернув к себе.

– Именно так Себранн и спас тебя. Однако неизвестно, так ли уж безопасно это для живого человека.

Высвободившись из рук Серегила, Алек поднял Себранна. Прижался к нему, уткнувшись окровавленным носом в его щёку. Кровь и слезы смешались, и на колени Алеку посыпались ароматные белые цветы.

Больше ничего не случилось.

Серегил поднял один цветок и положил себе в горсть.

– Этот совсем другой.

Алек снова ощутил на губе привкус крови и поднял взгляд на Серегила.

– Быть может, только эти белые действуют на мертвецов?

– Очень надеюсь, что нам не придётся опробовать их в самое ближайшее время.

– И что, Билайри меня подери, тут происходит? – воскликнул Микам, рванув ручку их двери. – Весь народ на танцах, а они.

Серегил впустил его внутрь и поскорее прикрыл за ним дверь. Микам мгновенно оценил обстановку.

– Все уже интересуются, где вы.

– Кого‑нибудь видел, пока шёл сюда? – спросил Серегил.

– Да нет, полагаю, что все домашние в танцевальном зале.

– Давай, Микам, подключайся. Мы должны проверить все незапертые комнаты на расстоянии, куда может дойти звук, – проговорил Серегил.

– Думаешь, он мог кого‑то убить?

– Надеюсь, что нет.

Возвратились они с хорошими вестями.

– Я не нашёл ни одной живой души. И неживой тоже. Но ведь если бы кто‑то снизу на танцах что‑то услышал, он непременно примчался бы выяснить, что произошло, – сказал Алеку Сергил.

– Должно быть музыка всё заглушила, – с облегчением отозвался Алек.

Серегил присел на кровать.

– Однако это мало что меняет. Нам просто крупно повезло. Понимаешь, о чём я?

В эту минуту они услыхали звук приближающихся шагов.

Серегил поскорее выхватил из кармана платок и вытер кровь с лица Алека, и навел последние «штрихи», послюнявив большой палец.

– Вот так‑то лучше. Давай, постарайся больше не истекать кровью. Хотя бы пару минут.

– А как быть с этим?

Пол вокруг Алека был усеян цветами. Все вместе они поскорее сгребли их и затолкали под кровать.

– Что вас так задержало здесь, братцы? – раздался голос Адзриель.

– Нет‑нет, ничего. Так, одна мелкая… неприятность, – Серегил предостерегающе глянул на Алека и впустил сестру.

С ней вместе пришла Мидри.

– Оказывается Себранн боится оставаться один, – объяснил Серегил.

– Он просто не привык к этому, – Алек покрепче прижал к себе Себранна, очень сильно надеясь, что они не заметят, как тот всё ещё дрожит.

– Это первый раз когда мы попытались оставить его без присмотра. Но теперь уже всё хорошо…

Он умолк, снова ощутив привкус крови и почувствовав, как ручеек опять бежит по губе.

Мидри достала свой кружевной платок и протянула ему, чтобы остановить кровь.

– На, прижми к носу. Что тут такое стряслось?

– Себранн немножко воюет.

– Он всё ещё выглядит перепуганным, бедняжка, – Адзриель запнулась и обвела их подозрительным взглядом. – Да вы все тут выглядите ничуть не лучше.

– Мы просто были озадачены, – быстро ответил Алек.

– Что ж ладно. Приходите, да поскорее!

Выходя следом за сестрой, Мидри бросила через плечо озадаченный взгляд.

Едва она вышла, Микам занял её место и протянул руки к Себранну.

– Ну что, мелюзга, заставил нас всех поволноваться сегодня, м‑м?

Он многозначительно глянул на остальных.

– Когда я вошёл, вы оба были белее мела. Выходит, Себранн снова запел, я так понимаю?

– Это было больше похоже на визг, – уточнил Серегил как мог небрежно. – Правда, мне показалось, что моя голова сейчас разорвётся.

– Не забывай, что я прекрасно видел, что он может сделать своим голосом, – ответил Микам, ничуть не удивлённый.

– Вполне возможно, что в этот раз он не имел в виду ничего плохого, – сказал Серегил, разглядывая Себранна, который всё ещё жался к Алеку и был похож на обычного испуганного мальчугана. – По крайней мере, по отношению к Алеку. Полагаю, он просто потерял над собой контроль. А это весьма неприятная перспектива.

Алек опустил взгляд на рекаро.

– Себранн, ты же больше не будешь так ужасно кричать?

– Пло‑о‑о‑хо.

– Да, это плохо. Так что будем делать?

Серегил обхватил голову руками.

– Одно из двух: или мы не идём танцевать, и это разобьёт сердце Адзриель и вызоет нужные пересуды, либо мы берем его с собой и рискуем снова нарваться на повод для его очередной песни.

– Это не была песня смерти, – уточнил Алек.

– Наверняка мы этого не знаем. Впрочем, он не причиняет зла тому, кому доверяет… а он, к счастью, доверяет Микаму! Быть может ты, как никто был близко, чтобы тебе досталось от него. И всё же пострадал Алек, а не ты.

– А ты тогда почему не пострадал? – озадачился Микам.

– Ну, ты знаешь мои отношения с магией, – ответил Серегил. – Впрочем, голова‑то у меня раскалывается.

– Ладно, пойду, скажу всем что вам нездоровится, – сказал Микам.

– Передай Адзриель, чтоб не расстраивалась из‑за нас, и что я поговорю с ней потом, как только почувствую себя лучше. И если сможешь, постарайся сделать так, чтобы она не вернулась.

Микам усмехнулся.

– Ты же знаешь, я умею убеждать женщин. Но вот если Мидри вздумает заняться вашим здоровьем…

– Чёрт! Ну скажи ей, что мы прилегли отдохнуть.

– Сделаю всё в лучшем виде, не волнуйся, и вернусь, как только удастся улизнуть.

– Благодарю.

Едва он ушёл, Алек плюхнулся на кровать к Серегилу.

– Итак, пакуем вещички?

Серегил прикрыл глаза и кивнул.

– Если и нужен был знак свыше, мы его получили.

Себранн, с рассыпавшимися по плечам волосами, вскарабкался и уселся между ними, переводя взгляд с одного на другого.

Помрачневший Алек наклонился и отвёл прядку от его лица.

– Серегил, посмотри‑ка.

Магия Теро окрасила волосы Себранна в тот же цвет, что и волосы Алека, и придала нужный оттенок его коже. Но теперь в его волосах появилась лёгкая серебристая полоска, прямо возле головы, а когда Алек закатал ему рукав, стало видно, что и сквозь кожу проступает первоначальная белизна. Алек провёл гребнем по волосам рекаро и обнаружил ещё серебристые прядки. Пока, конечно, их было почти не заметить в общей массе, но всё же их было много, слишком много! А потом Алек увидел и другие светлые пятна на шее Себранна, ближе к затылку.

– Теро предупреждал, что возможно магия будет действовать на него недолго, – напомнил Серегил. – Волосы ещё полбеды, но мне бы не хотелось, чтобы люди сочли его за прокажённого.

Ещё одно белое пятно Алек нашёл на правой лодыжке Себранна.

– Быть может это тоже знак нам.

Адзриель никак не хотела успокоиться со своими танцами, вновь появившись возле их двери спустя несколько часов.

– Ох, братишки! Пропустить первый Алеков… А это что такое? – она замерла на пороге, глядя на их вещевые мешки на кровати. – Боже. Себранн снова что‑то натворил?

Серегил взял её за руку и втянул внутрь.

– Ничего серьёзного. И всё же, пока не случилось ничего более печального, нам лучше убраться.

Адзриель опустилась в кресло. От её веселого настроения не осталось и следа.

– Я ещё в Гедре предупреждал, что может произойти нечто подобное, – заметил Серегил.

– Да, предупреждал. И всё ж я надеялась, что этого не случится.

– Ну, по крайней мере, нам удалось поговорить с Тайрусом, – ответил он грустной улыбкой.

– Мне так жаль, Кирнари, – Алек назвал титул Адзриель со всем уважением какое, действительно, испытывал к ней.

Серегил протянул сестре руку.

– Этой ночью мы останемся тут. А с утра двинемся в путь. У нас всё готово.

Адзриель воззрилась на них в молчании, и Алек мог бы дать голову на отсечение, что в её чистых серых глазах отразилась борьба двух ипостасей – старшей сестры и кирнари.

– Я просто подумала, что… Мне казалось, вы тут так счастливы.

– Я говорил, что тебе придётся распрощаться с нами.

– Ну хорошо. Однако вам следует всё же как положено проститься со всеми, а не исчезать как тати в ночи.

Она с грустью поглядела на Себранна.

– Он был таким хорошим. Всё это время.

Серегил отвесил сестре низкий поклон.

– Даю Вам слово, Кирнари, мы больше не доставим Вам хлопот.

– Если не возражаете, я бы хотел побыть с ними, – сказал Микам.

– Конечно.

Она снова посмотрела на их котомки.

– Однако обещайте, что до завтра никуда не уедете.

– Конечно, сестрица.

Серегил поцеловал её в щёку.

– И нам очень жаль, что пришлось пропустить танцы.

– Ох, хаба, ты всегда был мастер влипать в неприятности.

Она поднялась, чтобы уйти.

– Спокойной ночи вам всем. И пусть она будет мирной.

Микам проводил её до выхода.

– Пойду раздобуду нам что‑нибудь на ужин. В конце концов, мы должны это отметить. Я быстро.

Когда они остались одни, Серегил покопался в своём мешке и вытащил потрёпанную колоду карт.

– Не думаю, что нам удастся отоспаться этой ночью, что скажешь?

Вернулся Микам и принёс с собой блюдо с холодным мясом и целый кувшин тураба. Они уселись на полу и закусили, пустив кувшин по кругу.

Микам раскурил свою трубку и выпустил целый столб дыма, пока Алек перемешивал колоду и раздавал карты для партии в подкидного дурака.

– Полагаю, нам следует дать знать Теро, что мы возвращаемся, – Серегил снова взял свой мешок и достал из него разрисованную палочку сообщений, которую дал им маг, и переломил её надвое. Перед ним расплылся тоненький шарик послания.

– Теро, – негромко сказал Серегил, – мы покидаем Боктерсу и направляемся в Скалу. Не знаю, сколько времени займёт путь туда, но как только мы высадимся на берег, я пошлю тебе новую весточку. Когда приедешь, пожалуйста, привези наших лошадей и скаланскую одежду. Всё это ты найдёшь в доме на улице Колеса.

Затем он коснулся сферы кончиком пальца и шар‑посланник растаял, а минуту спустя появился другой. Серегил снова коснулся его и они услыхали голос Теро.

– Я всё понял. Боюсь, мы с Магианой ничего полезного так и не нашли. Пожалуйста, постарайтесь уберечься от всяких неприятностей, хорошо?

Мягкий свет, замерцав, исчез, и Серегил печально поглядел на своих друзей.

– Я даже рад, что его не было тут сегодня.

Мидри пришла разбудить их рано утром.

– Всё готово. Адзриель настаивает на том, чтобы вы оба приняли ванну и затем разделили с ней завтрак. Как только будете готовы, приходите в утреннюю комнату.

Серегилу очень не хотелось затягивать процесс расставания, но он мог дать голову на отсечение, что Мидри очень не хочется, чтобы они уезжали.

Завтрак проходил в очень тесном кругу – присутствовали только Адзриель, Акайен, Мидри и Саабан. Секрегил был счастлив этим: ему вовсе не улыбалось устраивать пышные проводы. Адзриель любезно усадила Алека по левую руку от себя, но Серегил отлично видел, что она не сводит глаз с Себранна, пристроившегося между Алеком и Микамом.

– У меня есть для вас кое‑что, – сказал Акайен в конце трапезы, и, подойдя к буфету, вытянул из него свёрток и развернул холстину. То оказались два клинка, заправленные в изящные кожаные ножны.

– Не думал, что это окажется моим прощальным подарком.

Серегил мгновенно узнал один из них: это была точная копия того меча, что он потерял. Клиновидные дужки гарды были изогнуты ровно настолько, сколько нужно, чтобы уловить вражеский клинок, а в круглую головку эфеса был вставлен диск из зеленого камня Сарикали.

Второй был похож на тот, что он купил Алеку сразу после того, как они с ним повстречались. Загнутые бронзовые дужки заканчивались украшениями в виде свёрнутых в тугие спирали головок папоротника. Тщательность проработки была просто изумительной: можно было рассмотреть каждый отдельный лепесток, что образовывали эти спирали. Правда, сам клинок теперь был длиннее: Акайен учёл то, что Алек вырос.

Алек с благоговением уставился на свой новый меч.

– Но… чёрт возьми, как это возможно? Откуда вы могли знать?

Акайен улыбнулся: было видно, что реакцией он доволен.

– Однажды, когда Теро ещё был тут, мы завели разговор об оружии, и он упомянул про твой меч. Он так расхваливал дизайн, что я сделал набросок по его описанию. А Микам помог с деталями, когда всё было готово. Надеюсь, я угодил тебе?

– Ещё бы! Я очень благодарен! Но мне даже нечего дать Вам взамен, дядюшка.

Акайен улыбнулся и пожал плечами.

– В этом нет нужды, ведь мы же свои люди, мой милый новый племянник.

– Во имя Света, Дядя, благодарю тебя! – воскликнул Серегил, выходя из‑за стола, чтобы опробовать своймеч. Клинок был так славно отполирован, что в него можно было смотреться, как в зеркало. И так же, как и тот, прошлый, он имел рифлёный жёлоб кровостока, идущий по центру вдоль, и делающий меч лёгким и одновременно прочным. У меча Алека был точно такой же. У Серегила перехватило дыхание, когда он ощутил, как безупречно он отбалансирован. А ведь и его самый первый меч тоже когда‑то сделал для него Акайен!

Отправившись к лошадям, они обнаружили там Киту и его матушку, а также ещё троих новых друзей Алека, которые поджидали их.

– Рассчитывал, что удастся смыться не попрощавшись? – проворчал Корит. – Вот, держи, чтобы не забывал обо мне.

Он сунул Алеку в руку агатовый шатта.

– Мы будем по тебе скучать. Хотя теперь у некоторых хотя бы появится шанс на победу, – сказал Стеллин, вручая ему ещё один шатта, вырезанный из белого камня с дыркой посередине.

– И мы надеемся отыграть их обратно, когда вы вернетесь, – добавил Этгил, протянув свой подарок – костяной шатта, в виде искусно вырезанной головы дракона.

Голос Алека предательски дрогнул, когда он благодарил их.

Кита пожал ему руку.

– Начинаю подозревать, что единственный способ увидеться с вами, это отправиться с вами вместе.

– В другой раз, быть может, – ответил Серегил, стиснув его в объятьях.

Тетушка Алира, стоя рядом, заливалась слезами.

Слёзы катились и по щекам Адзриель, а голос её, когда она говорила слова прощанья, задрожал.

Серегил шагнул к ней и заключил в объятья.

– Не плачь, сестра.

Адзриель отёрла щеку подолом туники.

– Ты всё время куда‑то уезжаешь.

– Я знаю.

– Когда мы увидимся снова?

– Ничего не могу обещать, – прошептал он, уткнувшись лицом в её волосы и борясь с собственными слезами, готовыми прорваться наружу.

Отступив назад, он обернулся к Алеку и Микаму, которые тоже заканчивали прощаться.

– Пора.

Алек взобрался на свою косматую лошадку. Микам подал ему Себранна, затем тоже залез в седло и прикрепил к его луке поводья трёх вьючных лошадей.

Когда они выезжали со двора, Серегил позволил себе оглянуться. Адзриель плакала в объятьях мужа, а Мидри уже направилась в дом. Акайен махал ему рукой. Взор Серегила помутился, и он поскорее вытёр слёзы, пока те не превратились в сосульки.

Date: 2015-07-11; view: 311; Нарушение авторских прав