Глава 9. Дверь, ведущая в восточное крыло, находилась рядом с проходом в комнаты лорда Ардхэллоу

Дверь, ведущая в восточное крыло, находилась рядом с проходом в комнаты лорда Ардхэллоу.

– Это здесь, – сказал Себастьян и вытащил из связки ключ на металлическом кольце, руки его слегка дрожали. – Мой отец всегда держал этот ключ при себе. Он не хотел, чтобы кто‑нибудь входил в комнаты моей матери.

Каро вдруг испугалась, не зря ли она все это затеяла. Вдруг посещение комнат матери причинит Себастьяну душевную боль? Но ведь она хотела как лучше…

– По правде говоря, я не видел, как моя мать сбежала. О ее спешном отъезде мне рассказал отец. Не знаю, можно ли ему верить. Кто знает, вдруг мы с вами обнаружим в этих комнатах труп моей матери, – криво улыбнувшись, проговорил Себастьян.

– О господи, Себастьян! Как вы можете так говорить? – Каро поежилась. Ей вдруг стало неуютно и жутко.

Себастьян открыл дверь, неуверенно подошел к окну и открыл ставни. Оконные стекла так запылились, что свет едва проникал в комнату и на мебель легли призрачные тени.

– Такое ощущение, что со дня отъезда вашей матери здесь все так и осталось нетронутым, – произнесла Каро шепотом, словно боялась кого‑то потревожить.

Комната была в два раза больше спальни, в которой поселилась Каро. И обстановка была роскошнее: дорогой голубой ковер, побитый молью, великолепная хрустальная люстра в клочьях паутины. Секретер из розового дерева, каминная доска из белого мрамора, украшенная купидонами, причудливые статуэтки севрского фарфора, покрытые толстым слоем пыли. На дверцах одного из шкафов был японский рисунок. Юная японка держала в руках цветок лотоса, а над головой у нее кружили голуби, в клювах которых было зажато по цветку. В этом шкафу было множество ящиков. На каждом из них был нарисован цветок или животное.

Себастьян наугад открыл один из ящиков, и взору Каро открылась красивая брошка в виде бабочки, инкрустированная бриллиантами, бирюзой и изумрудами. В следующем ящике лежала еще одна брошка в виде колибри. А в другом – серебряная шляпная булавка в виде розы.

Удивляясь с каждой минутой все больше и больше, Себастьян открывал один ящик за другим и доставал оттуда все новые украшения. Все они были выполнены в виде животных, птиц или цветов.

– Что за черт! – пробормотал Себастьян и принялся нервно ерошить волосы. На лбу у него осталась полоса пыли.

Тем временем Кэролайн принялась рассматривать картины, висевшие на стенах. Большинство из них были написаны французскими художниками. Некоторые из них так потемнели от времени, что на них трудно было что‑нибудь различить. На одной из картин была изображена Афродита, выходящая из моря, на другой картине была запечатлена полуобнаженная женщина в окружении херувимов. На третьем холсте – обнаженная женщина на золоченой кушетке. Каждая деталь ее тела была тщательно прорисована. Позвоночник, ягодицы, впадина под коленом… Это была очень чувственная картина. Она вдруг вспомнила собственное отражение в зеркале, висевшем на спинке кровати в Комнате королевы, и зарделась от смущения.

Себастьян, который до этого лихорадочно выдвигал ящики один за другим, вдруг бросил это занятие, незаметно подошел к Кэролайн и тоже принялся разглядывать картину. Он задумчиво смотрел на обнаженную женщину, запечатленную на ней.

– Эта комната напоминает дорогой бордель. Думаю, у моего отца каждый раз просыпалось непреодолимое желание физической любви, стоило ему войти в эту комнату, – ухмыльнулся он.

– Ну, вам лучше знать. Наверняка вы неоднократно бывали в дорогих борделях, – лукаво улыбнувшись, проговорила Каро.

Она с удивлением оглядывала комнату. Дверь, ведущая в соседнее помещение, была украшена искусной резьбой в виде гирлянд цветов. На небесно‑голубом потолке были изображены херувимы, сидящие на белых облаках. Вся комната была выдержана в голубых, золотистых и розовых тонах. Везде: на каминной доске, дверях, мебели – были вырезаны или нарисованы розы и херувимы.

– Да, сразу видно, что в этой комнате жила настоящая женщина, – задумчиво проговорила Кэролайн. – У вашей матери был прекрасный вкус и богатый внутренний мир.

– Судя по всему, мать была полной противоположностью отцу. Все здесь должно было вызывать у него резкое отторжение, даже странно, как могли сойтись такие разные люди, – удивился Себастьян.

– Говорят, что противоположности сходятся, – заметила Каро.

– Да, я слышал об этой теории, – невесело усмехнувшись, проговорил Себастьян. – Многие в нее верят. Но факт остается фактом. Мои родители были разными людьми и совершенно не подходили друг другу.

Кровать была застелена бельем, словно продолжала дожидаться хозяйку: шелковые простыни и кружевные подушки. В изножье кровати лежал кружевной пеньюар. На столе стоял таз для умывания и лежал высохший кусочек розового мыла. На туалетном столике было множество всевозможных щеточек, черепаховых гребней, ленточек и шпилек. Каро открыла один из ящиков комода. Там лежало шелковое кружевное белье, чулки, нижние юбки из дорогого атласа. Все это буквально рассыпалось в руках от ветхости. Платяной шкаф ломился от одежды. Там были платья для прогулок и светских чаепитий, балов и приемов во дворце. На полках лежали роскошные меха. Внизу стояли летние туфли и зимняя обувь. Вид этих вещей почему‑то произвел на Каро тягостное и даже жутковатое впечатление. Почему леди Ардхэллоу не взяла все эти вещи с собой? Почему она так поступила? И можно ли теперь что‑то исправить? Что произошло в этом доме много лет назад в тот день, когда леди Ардхэллоу навсегда покинула Крэг‑Холл?

– Такое ощущение, что ваша мать не взяла с собой ничего, уехала в чем была, – задумчиво проговорила Каро. – Ее отъезд был внезапный, она словно спасалась бегством. Вам не кажется это странным?

– Я знал, что она не взяла ни одного фамильного украшения, принадлежавшего роду Ардхэллоу. Они до сих пор хранятся в банковском сейфе. Но я был уверен, что она забрала с собой хотя бы одежду и драгоценности, которые подарил ей отец, – проговорил Себастьян. В этот момент он пытался открыть замок на большом кожаном чемодане, но безуспешно. – Впрочем, ничего странного я в этом не вижу. Наверное, любовник матери, с которым она сбежала из Крэг‑Холла, был богачом и ей не было нужды забирать отсюда свои вещи.

– А вы не думаете, что леди Ардхэллоу оставила все здесь, потому что ваш отец попросту не позволил ей взять ни одной вещи? – осторожно спросила Каро.

– Вы имеете в виду, что мой отец попросту выгнал ее из дома? – поморщившись, проговорил Себастьян. – Но даже если это и так, у него на это были веские причины. Возможно, она оказалась замешана в каком‑нибудь скандале или… Да, это вполне возможно, но… Но у меня нет ни малейшего желания в этом копаться.

– Наверное, ему тогда пришлось нелегко.

– Вы хотите сказать, что моя мать разбила ему сердце? Вряд ли. Это могло удивить его или разозлить, но не думаю, что отец был убит горем.

– Откуда вам знать? – с укором глядя на него, спросила Каро. – У разных людей разная реакция на горе. Но, по крайней мере, это объясняет, почему он постарался уничтожить все следы ее пребывания в Крэг‑Холле и запретил ей видеться с вами.

Себастьян отдернул тяжелую парчовую штору.

– И потому отцу было невыносимо мое общество. Ведь я был для него живым напоминанием о ней, – мрачно проговорил он.

За шторой оказался большой портрет матери Себастьяна. Графиню нельзя было назвать красавицей, но в ней было какое‑то необъяснимое обаяние. На этом портрете леди Ардхэллоу была изображена в полный рост. Как только Каро взглянула на портрет, то сразу поняла, что Себастьян очень похож на свою мать. Хотя цвет волос, глаза и форма губ у него были совершенно другими, овал лица и общий облик у них с леди Ардхэллоу были одинаковыми. И пусть черты лица у Себастьяна были жестче, а подбородок более волевым, ни у кого не могло возникнуть сомнений в том, что он – сын графини Ардхэллоу.

– Вы поразительно похожи на свою мать, – задумчиво проговорила Каро.

Себастьян неопределенно пожал плечами. Лицо его оставалось совершенно спокойным и невозмутимым.

– Должно быть, это каждую минуту напоминало отцу о его позоре, – криво улыбнувшись, проговорил Себастьян. – Вот почему он так меня ненавидел.

– Как вы можете так говорить? – воскликнула Каро. – Вы же все это видели. Как вы не можете понять, что комнаты графини Ардхэллоу для вашего отца были чем‑то вроде святыни. Все здесь осталось нетронутым. Даже постельное белье. Его отношение к вам ни в коей мере нельзя назвать ненавистью. Просто ему очень тяжело было вспоминать вашу мать и видеть в вас ее отражение. Ее уход не только уязвил его гордость, но и разбил ему сердце. Наверное, эта рана в его душе не зажила до самой смерти.

– Мне всегда казалось, что у моего отца нет ни души, ни сердца, – сказал Себастьян, задумчиво разглядывая портрет матери. – Этот портрет когда‑то висел в галерее. Я хорошо это помню. А однажды он просто исчез. Так же внезапно, как и моя мать.

– Себастьян…

– Я был младше всех в нашей школе. Мой отец не мог дождаться того дня, когда можно будет отослать меня из дома. – Глаза его потемнели, взгляд стал мрачным. Мысленно он перенесся в далекое прошлое. – Сначала я ненавидел школу. Я просил отца позволить мне остаться в Крэг‑Холле. Это происходило каждый раз, когда я приезжал на каникулы, но он ничего не хотел об этом слышать. И тогда я стал вести себя наперекор всем и всему. Это стало моей главной целью в жизни. Только так я мог привлечь его внимание.

– Моим братьям тоже поначалу пришлось нелегко в школе, но отец всегда говорил, что они должны быть настоящими мужчинами и не терять присутствия духа.

– То же самое говорил мне мой отец. Это было главным его аргументом, – сказал Себастьян.

– Ну, в чем‑то он был прав. И вам с вашей силой воли и характером, наверное, нетрудно было следовать этому правилу, – произнесла Каро, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее. Она не хотела, чтобы Себастьян заметил, как ей жалко его.

– Нет, – криво улыбнувшись, проговорил он. – Я делал все ему наперекор. В отличие от вас я никогда и ни в чем не желал подчиняться отцу. Я всегда старался быть в центре скандала. И не потому, что мне это нравилось, а потому, что мой отец этого не выносил.

– Возможно, он так злился, когда узнавал, что вы замешаны в очередном скандале, потому что боялся… – попыталась объяснить Каро, но не закончила фразу.

– Вы хотели сказать, боялся выйти из своего склепа? Я имею в виду Крэг‑Холл. Вы думаете, что он стал затворником из‑за истории с матерью?

– Нет, я имела в виду совершенно другое, – нахмурившись, проговорила Каро. – Я хотела сказать, что он боялся вас потерять. Это же так очевидно. Скорее всего, ваша мать покинула Крэг‑Холл после грандиозного скандала, в котором оказалась замешана, – продолжала Каро. Она понимала, что должна прекратить этот разговор, но ничего не могла с собой поделать. – Мы же с вами не знаем всех обстоятельств ее бегства. Ваш отец всеми силами стремился скрыть от вас это. Он хотел вас уберечь от дурного примера. Но вы очень на нее похожи. Этого нельзя отрицать. И думаю, не только внешне, но и характером. Вы сказали, что постоянно старались оказаться в центре скандала. Вы посвятили этому всю свою жизнь. Возможно, ваша мать вела себя точно так же. И ваш отец боялся, что когда‑нибудь из‑за очередного скандала потеряет вас, как когда‑то потерял ее. Вам это не приходило в голову? Быть может, он не ненавидел вас, а просто пытался изменить ваш характер, чтобы вы не повторили судьбу своей матери.

Некоторое время Себастьян недоумевающе смотрел на Каро, а потом расхохотался.

– Похоже, вы хотите переписать историю нашей семьи, придать ей более удобоваримую форму, – со смехом проговорил Себастьян. – Самое удивительное, что вы практически ничего о ней не знаете. Временами вы меня просто поражаете, Каро.

– Я не собираюсь переписывать историю вашей семьи на свой лад, – в запале возразила Каро. – Я просто хочу, чтобы вы поняли, как ошибались. Вы сердитесь, потому что ваш отец умер и ничего уже нельзя изменить. Но вы должны понять, Себастьян, что отец не ненавидел вас. Он просто хотел вас изменить. Он делал все, чтобы вы не стали похожи на свою мать. Если бы лорд Ардхэллоу не любил вас, разве стал бы он делать на день рождения такие роскошные подарки? Вспомните, ведь это именно он подарил вам арабского жеребца? Ведь приобрести Буркана было очень непросто даже для такого богатого человека, как ваш отец. – Каро тяжело вздохнула, заметив недовольную мину Себастьяна. – Я понимаю, как вам теперь тяжело. Нелегко осознавать, что на протяжении многих лет вы пребывали в страшном заблуждении. Я тоже всю свою жизнь думала, что отец любит меня, и слепо подчинялась его воле. Но чем больше я старалась ему угодить, тем несчастнее становилась.

– Но при чем тут ваши отношения с отцом? Это совсем другое дело.

Каро помолчала с минуту, нервно покусывая нижнюю губу. Почему ей так больно за Себастьяна? Какое ей дело до него и его отношений с родителями? Но почему‑то все это ее трогало до глубины души. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он был счастлив. Ей хотелось, чтобы Себастьян понял, что отец любил его. Ей хотелось… О нет, только не это! Каро прошиб холодный пот, по спине побежали мурашки. С ужасом она поняла, почему ее так интересует судьба Себастьяна. Нет, лучше об этом не думать. Как можно мечтать о невозможном?

– Что с вами, Каро? Вы так побледнели, – спросил Себастьян, озабоченно глядя на нее.

– Не беспокойтесь, со мной все в порядке. Просто я очень волнуюсь по поводу завтрашнего дня. Простите, я пойду к себе, Себастьян. Мне сегодня нужно как следует выспаться, чтобы пораньше встать, выбрать подходящее случаю платье, а самое главное – подготовиться к этому непростому для меня шагу. Спокойной ночи, Себастьян. Увидимся завтра утром.

Когда Каро вернулась к себе в комнату, ей казалось, что и здесь стоит затхлый запах плесени и запустения.

Такой же, как и в комнатах графини Ардхэллоу, покинувшей этот дом много лет назад.

Господи! Как она могла влюбиться в Себастьяна? Это было так глупо с ее стороны. Каро сидела на подоконнике, поджав ноги, и смотрела на загон для лошадей, залитый лунным светом. Именно здесь Каро впервые встретила Себастьяна. С тех пор прошло уже десять лет. Если бы она только знала, что ждет ее впереди… Но что сделано, то сделано, и ничего уже нельзя изменить, а сейчас нужно думать о будущем. Каким оно будет? Каро этого пока не знала. Но в одном она была абсолютно уверена: в ее будущем нет места Себастьяну.

На глаза Каро навернулись слезы. Мысль о том, что когда‑нибудь ей придется навсегда расстаться с Себастьяном, была для Каро невыносима. Возможно, она действительно все эти годы любила Себастьяна, тосковала вдали от него. В тот вечер на балу у леди Иннеллан она безвозвратно потеряла самое ценное, что было в ее жизни. А после той ночи в доме на площади Кавендиш Каро окончательно убедилась, что они с мужем – совершенно чужие друг другу люди. Все это время Каро хотела уйти от мужа, но никак не решалась этого сделать. Она заплатила слишком высокую цену за свою независимость. Возможно, Каро сделала это, чтобы быть вместе с Себастьяном. Нет, что за глупые мысли! Во‑первых, она не знала, что встретится с Себастьяном. Во‑вторых, Себастьян был не способен на настоящее чувство. Все его романы длились не больше двух месяцев. И она всегда это знала. И если Себастьян решил изменить свой образ жизни, то он ни за что не станет заводить отношения с замужней женщиной.

Когда‑то Себастьян делал все, чтобы оказаться в центре скандала. Он был светским повесой. Но уже давно стал затворником и вообще перестал появляться в обществе. Он устал от своей бессмысленной и скандальной жизни, от своей сомнительной славы и решил поселиться в глуши. В тишине и покое. И она не должна портить его тихую и размеренную жизнь своим присутствием. После завтрашних крестин ей во что бы то ни стало придется покинуть Крэг‑Холл и навсегда расстаться с Себастьяном. При этой мысли сердце Каро сжималось от мучительной боли.

Наконец Каро, пересилив себя, легла в постель. Но заснуть ей так и не удалось. Сколько она ни отгоняла мысли об отце, Себастьяне, ее непростой судьбе, они все равно лезли ей в голову. Каро поняла, что заснуть ей не удастся, встала и опять подошла к окну.

У загона для лошадей стоял Себастьян. Бледный, в белоснежной рубашке, он напоминал призрака и выглядел таким одиноким и несчастным, что у нее защемило сердце. Не помня себя, как была в ночной рубашке и босиком, Каро выбежала из спальни и поспешила к нему.

Себастьян услышал шаги у себя за спиной и обернулся. К нему приближалась призрачная фигура в белой одежде. Присмотревшись, он понял, что это Каро. В лунном свете под тонкой тканью ночной рубашки Себастьян мог разглядеть каждый изгиб ее стройного тела. Распущенные рыжие волосы Каро развевались, словно огненный вихрь. Видение было столь нереальным, что он подумал, будто ему снится сон.

– Себастьян, – позвала она.

Нет, это не сон. Лицо Каро в призрачном лунном свете казалось еще бледнее, чем обычно. Глаза ее были глубокими, словно озера. С того момента, как Каро ушла к себе, оставив его одного в спальне матери, Себастьян не мог успокоиться – ему не давали покоя мысли о прошлом. Он был растерян и подавлен всем тем, что свалилось на него.

– Что, если я всю жизнь обманывался? – грустно проговорил Себастьян. – Неужели все эти годы я пребывал в страшном заблуждении. Что же мне теперь делать, если это действительно так, Каро?

– Если это действительно правда, то вы должны поступить так, как я, – нежно погладив его по руке, ответила Каро.

– Что вы имеете в виду? – не понял Себастьян.

– Я начала жизнь с чистого листа. Почему бы вам не сделать то же самое?

Себастьян обнял Каро за талию и притянул ее к себе.

– Наши ситуации совершенно не похожи. Мне приходится бороться со своим прошлым, а у вас еще все впереди. Ваши родные живы, и это главное.

– Я смогла многое понять после того, как чудом выжила. Правда, до сих пор не в силах со многим смириться. Мне становится жутко при одной мысли о том, через какое трудное испытание предстоит пройти завтра, это не дает мне уснуть, – дрожащим голосом проговорила Каро.

– Ничего не бойтесь. Ведь я буду рядом, – успокоил ее Себастьян.

– Я знаю. И спасибо вам за это. Но… ваша репутация очень пострадает, если вы будете сопровождать меня во время завтрашнего визита. Я опорочена и никогда не смогу вернуться в приличное общество, но вы…

– О, не волнуйтесь, моя репутация и так уже давным‑давно запятнана. В глазах общества я повеса и коварный обольститель.

– Да, вас прозвали Бессердечным Сердцеедом. Но я уверена, что за свою жизнь вы не разбили ни одного сердца.

– Если не считать сердца моего отца… Впрочем, мой отец давно уже умер и незачем о нем говорить. Сейчас речь идет о вашем отце. Завтра мы узнаем, простит ли он вас или вы так и останетесь изгоем в вашей семье.

– Мне даже подумать об этом страшно. – Каро вздохнула и порывисто обняла Себастьяна. – Давайте не будем сейчас говорить о завтрашнем дне. Когда я выглянула в окно и увидела вас, то мне представилось, что это призрак.

– Нет, я не призрак, а человек из плоти и крови, – прошептал Себастьян, поглаживая ее плечи. – Так же, как и вы.

– Я знаю. – Каро порывисто обняла Себастьяна и принялась с лихорадочной страстью ласкать его. – Плоть и кровь, – проговорила она, судорожно сжимая его руку. – Я так устала от своих мыслей. Прошу вас, давайте забудем обо всем хотя бы на минуту.

Горячее дыхание Кэролайн обожгло его щеку. В этот момент они так сильно прижались друг к другу, что, казалось, слились в одно целое. Губы Каро приблизились к его губам почти вплотную. Груди ее касались его груди. Себастьян чувствовал, как под тонкой тканью ночной рубашки Каро соски ее начинают твердеть. Ему вдруг до невозможности захотелось ласкать ее грудь.

– Забвение… – пробормотал Себастьян и закрыл глаза.

Губы их слились в поцелуе. Ее чувственный рот, казалось, пылал от страсти и желания. Каро целовала его с таким отчаянием и страстью, словно от этого зависела вся ее жизнь. Она, будто человек, умирающий от жажды, приникла к его губам, как к спасительному источнику. Она гладила его по голове и старалась прижаться к нему как можно теснее. Тело ее стало неожиданно податливым и гибким.

Инстинктивно она потянулась к его рубашке, чтобы ее расстегнуть. Себастьян не стал противиться ей. Оба они переступили черту, и возврата назад не было.

Себастьян поднял Каро и понес в пустую конюшню, опустил на пол, устланный соломой, и быстро скинул с себя рубашку. Каро принялась ласкать его обнаженный торс. Губы их вновь слились в поцелуе. Себастьян гладил ее груди, с особой нежностью прикасаясь к соскам. Кровь стучала в висках, от сильного возбуждения кружилась голова. Прикосновения ее рук, губ и языка просто сводили его с ума. Себастьян скинул туфли, продолжая целовать и ласкать Каро. Она потянулась к поясу на бриджах и попыталась расстегнуть их. Лицо ее приняло нетерпеливое выражение. Наконец она справилась с задачей и облегченно вздохнула. Порывисто, одним движением Каро сбросила с себя ночную рубашку.

В лунном свете Каро напоминала богиню с огненно‑рыжими волосами. От восхищения у Себастьяна перехватило дыхание. Каждый дюйм его тела, казалось, сжигало пламя страсти. Это состояние нельзя было назвать забвением. Наоборот, мозг его работал удивительно ясно. В эти сладостные минуты он понял, что они с Каро были созданы друг для друга. Еще никогда и никого он не хотел так, как сейчас Каро.

Они ласкали и целовали друг друга как безумные. Ее груди. Темно‑красная выпуклость ее соска. Мягкий шелковистый живот. Господи, как она дрожала от желания, когда он прикасался к ней!

А потом она взяла в руку его мужскую плоть. Она оказалась неожиданно тяжелой и твердой. Как только Себастьян почувствовал на ней прикосновение нежных пальчиков Кэролайн, он подумал, что не выдержит и все закончится прямо сейчас. Прикосновения Каро к его плоти были нежными, едва уловимыми и в то же время уверенными. Он начал ласкать ее горячее, влажное лоно. Глаза Кэролайн расширились. Пальцы еще отчаянней сжали его плоть. Большим пальцем он принялся массировать ее лоно. А она сжимала и разжимала пальцы на фаллосе Себастьяна, унося его в край неизведанных и опасных наслаждений. Себастьян всеми силами пытался сдержаться, но плоть его пульсировала так сильно, что вот‑вот могла наступить разрядка.

Каро потерлась грудями о его грудь. Движения его пальцев стали более порывистыми и лихорадочными. Пальцы Каро тоже стали двигаться быстрее. Если она сейчас не остановится, то он больше не сможет сдерживаться. А Себастьян никак не мог допустить, чтобы это случилось.

– Каро, – прерывисто проговорил Себастьян.

В голосе его слышалось настоящее отчаяние. Во взгляде его темных глаз читалась немая мольба. Каро хотелось, чтобы эти ласки длились вечно. Но она не могла остановить могучую силу, которая вот‑вот должна была вырваться из‑под контроля.

Каро увлекла его назад, и они вместе упали на стог сена. Каро засмеялась низким, хрипловатым, полным желания смехом. Ее рассмешило удивленное лицо Себастьяна в тот момент, когда они упали. Но почти сразу удивление на его лице сменилось восхищением.

Он опять поцеловал ее. Поцелуй этот был мимолетным, но полным любви и страсти. Каро вернула ему поцелуй. В свой поцелуй она вложила всю свою любовь, все свое отчаяние и страстное желание обладать Себастьяном. Его мужская плоть оказалась между ее бедер. Внутри Каро все пульсировало и горело огнем. Она вся дрожала в сладостном предвкушении. Каро опять поцеловала Себастьяна и крепко обхватила его за плечи. Себастьян медленно и осторожно вошел в Каро, и она что есть силы впилась в его спину ногтями. Ощущая толчки внутри себя, она прогнулась и закричала от наслаждения. Себастьян уткнулся лицом в груди Каро. Ускоряя толчки, он взял в рот ее сосок. Когда Каро почувствовала его губы на своем соске, внизу ее живота разлилось сладостное тепло. Его мужская плоть скользила внутри ее, словно поршень, пока не принесла ей вожделенную разрядку.

Покачиваясь на волнах наслаждения, Каро всматривалась в лицо Себастьяна. Оно казалось особенно бледным и напряженным. Наконец из его уст вырвался хриплый крик. Его накрыл мощный оргазм. Он резко вышел из Кэролайн и поцеловал ее.

«Я люблю вас, Себастьян», – мысленно произнесла Каро, ответила на его поцелуй и закрыла глаза, чтобы Себастьян не заметил ее слез.

Date: 2015-07-11; view: 273; Нарушение авторских прав