Глава 3. – Ну вот вы. Наконец‑то, – проговорил Себастьян

Крэг‑Холл, лето 1830 года

– Ну вот вы. Наконец‑то, – проговорил Себастьян. Он поднял глаза от бухгалтерской книги и устало посмотрел на Кэролайн, которая стояла на пороге комнаты. На ней было простое светло‑зеленое платье. Низкий вырез декольте подчеркивал красоту ее груди и изящество шеи. Волосы Кэролайн были распущены и свободно лежали на плечах. Под глазами у нее все еще оставались тени, но кожа приобрела свой прежний молочно‑белый оттенок. Кэролайн всегда была худощавой, но теперь она казалась еще более хрупкой. В целом она выглядела гораздо лучше, чем в тот день, когда Себастьян привез ее в Крэг‑Холл. Во рту у него пересохло, когда их глаза встретились. Он и забыл, какие прекрасные голубые глаза у Кэролайн. Глаза цвета июльского неба. Чувства к ней давно прошли, но красота Кэролайн производила на него такое же неизгладимое впечатление, как раньше.

– Вы выглядите гораздо лучше, – заметил Себастьян.

– Да, я уже давно не жила в таких прекрасных условиях. Я смогла как следует выспаться и принять ванну. За эти несколько дней я прекрасно отдохнула, – сообщила Кэролайн. – Я спросила у вашей экономки, где можно вас найти, и вот я здесь. У вас очень уютно.

Комната была обставлена довольно просто. Все здесь было создано не для роскоши, а для удобства. Она служила одновременно столовой, кабинетом и приемной, и потому в ней было очень тесно, и царил страшный беспорядок. Большой стол орехового дерева был завален бухгалтерскими расчетами, бумагами и книгами о сельском хозяйстве. Вдоль стен – книжные шкафы, забитые книгами, пылающий очаг с парой стульев у каминной решетки, в углу – небольшой обеденный стол.

– Эта комната не такая роскошная, но вполне соответствует моим запросам, – проговорил он, как будто оправдываясь. – Я вообще привык жить скромно. Поэтому у меня так мало слуг.

– Да, миссис Кейс говорила мне об этом, и потому я решила обедать с вами. Ведь слугам было бы тяжело приносить мне отдельный обед, – сказала Кэролайн, подошла к столу и села на стул. – Но, когда я изъявила свое желание обедать с вами, она посмотрела на меня с явным неодобрением. Наверное, миссис Кейс подумала, что мы с вами будем не только обедать вместе, но и заниматься разными неподобающими вещами.

– Как бы ни было велико ее неодобрение, она ни за что на свете не станет сплетничать по поводу нас и наших отношений, – заверил ее Себастьян.

– Неужели вы думаете, что никто из ваших соседей не знает о том, что я живу здесь? – удивленно спросила Кэролайн. – Даже если миссис Кейс ничего никому не сказала, все и так обо всем узнали бы. Это же маленькое графство, здесь все на виду. Я так и вижу, как местные жители перемывают нам косточки за чашкой чая.

Себастьян сел за стол рядом с Кэролайн и задумчиво посмотрел на нее. Им овладело странное чувство. Присутствие Кэролайн за столом тяготило его. Только теперь он начал жалеть о том, что предложил Кэролайн пожить в его доме, да еще и так настаивал на этом. Его намерения, безусловно, были самыми благородными. Целых два дня Кэролайн не выходила из комнаты, и ее присутствие в доме было почти незаметно, а теперь, когда они вместе обедали, чувства его пришли вразброд и вот‑вот могли выйти из‑под контроля.

– Я же сказал вам, – проговорил Себастьян, – что мне совершенно наплевать на то, что думают обо мне соседи.

– Странно, почему вы совсем не хотите завоевать их расположение, – задумчиво проговорила Кэролайн. – Мне кажется, вы совершенно не стремитесь понравиться окружающим.

– Что вы имеете в виду, черт возьми? – раздраженно воскликнул Себастьян. Его разозлили не столько слова Кэролайн, сколько тон, которым они были произнесены.

– Вот, например, эта комната. Все здесь говорит о том, что вы при первой же возможности соберете вещи и отправитесь куда глаза глядят. Да и весь дом… Он очень запушен, Себастьян. Не отрицайте. Это действительно так. Миссис Кейс рассказала, что вы приказали закрыть большинство комнат в доме. Миссис Кейс говорит, что кроме вас я единственный человек, который жил здесь со дня смерти вашего отца.

– Она слишком много болтает, – прервал ее Себастьян. – Кстати, раз уж вас так интересует этот вопрос, то дом был запущен еще при моем отце. Когда я переехал сюда, здесь все было так же, как и сейчас.

– Возможно, если бы вы переехали сюда раньше, то смогли бы как‑то бороться с запустением, – заметила Каро и со стуком поставила чашку на блюдце. – Простите. Я не должна была вам всего этого говорить. Это не мое дело и вообще невежливо с моей стороны.

– Да. Но вы все‑таки сказали мне об этом, – резким тоном проговорил Себастьян.

Кэролайн намазала хлеб маслом и принялась молча его есть. Себастьян чувствовал, что она за ним наблюдает из‑под опущенных ресниц.

Он налил себе еще кофе и принялся задумчиво помешивать его.

– Не понимаю, какая связь между запущенностью Крэг‑Холла и моим нежеланием поддерживать отношения с соседями, – наконец сказал он.

– А по‑вашему, это никак не связано? – пожав плечами, спросила Кэролайн и принялась намазывать маслом еще один кусочек хлеба.

Себастьян взглянул на нее. У Кэролайн были белоснежные острые зубы и не менее острый ум. Но все это для него не имеет никакого значения. Он не собирается перед ней оправдываться и объяснять, почему ведет такой образ жизни.

– У меня нет времени на то, чтобы привести в порядок этот сарай. Я трачу все свое время на улучшение сельских угодий в поместье. По правде говоря, я терпеть не могу деревенскую жизнь и всю эту хозяйственную возню, – проговорил Себастьян.

– Вы просто не привыкли к деревенской жизни. Ведь почти всю свою жизнь вы прожили в городе, избегая задерживаться в Крэг‑Холле, и потому понятия не имеете о том, как содержать в порядке усадьбу и землю, – заявила она.

Себастьяну ее слова были неприятны, но он понимал, что с этим не поспоришь.

– Отцу мое общество было в тягость. Как только я окончательно в этом убедился, то решил не иметь с ним ничего общего, – отрезал Себастьян.

– В этом мы с вами похожи, – с грустью проговорила Кэролайн. – Когда‑то я думала, что мой отец любит меня, но просто не умеет выражать своих чувств. Но потом я поняла, что дело не в этом. Ни ко мне, ни к моим сестрам он не испытывает никаких теплых чувств, и наша жизнь его совершенно не интересует. Когда Белла родила Джеймса, отец сразу же нанял целый штат нянь и прислуги. То же самое было, когда родились Гарри и Джордж. Для меня и моих сестер отец ничего подобного не делал.

– Каро, я уверен, что…

– Нет‑нет. Я уже давно перестала заблуждаться на его счет. Если бы отец испытывал ко мне хоть каплю чувства, он не вычеркнул бы меня из своей жизни с такой легкостью. Он даже не захотел выслушать меня. Он поверил моему мужу на слово, потому что так ему было удобнее и проще. Мой бывший муж сделан из того же теста, что и мой отец. Даром что он на двадцать лет его моложе.

Себастьяну очень хотелось поподробнее расспросить Кэролайн о том, что с ней произошло, но отказался от намерения. Он в очередной раз убедил себя, что жизнь Кэролайн не имеет к нему никакого отношения, а ее присутствие в его доме – явление временное. Но его удивило и восхитило то, с какой легкостью она обо всем этом говорит. Кэролайн даже нашла в себе силы улыбнуться, хотя все эти вещи должны были болью отзываться в ее душе. Он помнил, с каким отчаянием когда‑то Кэролайн пыталась угодить во всем своему отцу и стать его любимой дочерью. Значит, когда‑то этот человек действительно был дорог ей. И вот теперь он решил вычеркнуть ее из своей жизни, даже не разобравшись в ситуации. Наверное, рана от разрыва с отцом никогда не заживет в ее душе.

– Вы стали философски относиться к жизни, – заметил Себастьян.

– Да, ведь я побывала на грани между жизнью и смертью и пересмотрела свое отношение ко многим вещам, – сухо проговорила Кэролайн. – Себастьян, почему вы приказали закрыть большую часть комнат в Крэг‑Холле?

– Черт возьми! – выругался Себастьян и в ярости бросил салфетку на стол. – Я же просил вас не говорить об этом!

– Вы могли бы открыть комнаты. Привести их в порядок и пригласить своих соседей на чашку чая… – неуверенно проговорила Кэролайн.

– Пригласить на чашку чая?! Неужели вы думаете, что мои соседи позволят своим женам и дочерям пить чай с Бессердечным Сердцеедом?

– Думаю, жены и дочери ваших соседей с радостью приняли бы ваше приглашение. Наверное, каждая из них в глубине души мечтает о чаепитии с вами, – со смехом проговорила Кэролайн.

Себастьян задумчиво посмотрел на нее. Когда Кэролайн смеялась, ее лицо становилось еще красивее. Ее губы были просто созданы для смеха и улыбки. Эти губы хотелось целовать. Но похоже, в последнее время Кэролайн не так уж часто доводилось улыбаться. Ему вдруг вспомнилась их ночь с Кэролайн. Ее ни с чем не сравнимый цветочный аромат, шелковистые волосы, чувственные губы и страстные поцелуи, которыми она покрывала его лицо. Смутившись, Себастьян отвел от Кэролайн взгляд, стараясь побороть смущение. «Да, за годы нашей разлуки Кэролайн изменилась, – подумал Себастьян. – Она права: я действительно ее совсем не знаю».

– Когда‑то я и мои сестры прозвали вашего отца графом Адхэллоу, – после долгого молчания проговорила Кэролайн. – Нас очень пугал и одновременно завораживал этот дом. Господи, как мы мечтали сюда проникнуть! Мы сочиняли множество страшных историй про вашего отца и этот таинственный дом. Я с детства мечтала побывать здесь, окунуться в его мрачную атмосферу. И вот моя мечта осуществилась благодаря тому, что я чуть не умерла от большой дозы опиума… Это ли не насмешка судьбы? И знаете, в вашем доме действительно царит особая атмосфера. А всеобщее запустение ее только усиливает.

Кэролайн всегда умела повернуть разговор на тему, которая ей была интересна. Себастьян резким движением отодвинул чашку с недопитым кофе.

– Значит, вы прозвали моего отца графом Адхэллоу? Держу пари, вы думаете, что мне это прозвище подходит еще больше, чем ему.

– Вы правы, именно об этом я сейчас и подумала, – сообщила Кэролайн. – Вы так долго и тщательно создавали себе скандальный имидж и портили свою репутацию. И теперь точно гордитесь этим.

– А вы считаете, что здесь нечем гордиться? Но я ведь приложил столько усилий, чтобы моя репутация стала сомнительной и темной.

– Да. Мое присутствие здесь еще больше способствует этому. Хотели вы того или нет, но вы стали точной копией своего отца, – задумчиво и печально проговорила Кэролайн.

– Я стал точной копией своего отца? И в чем это выражается?

– Вы тоже закрылись от всех. Никого не принимаете и живете как отшельник, – сказала Кэролайн.

– Вы не правы. Каждый день ко мне приходят разные люди.

– Да‑да: арендаторы, конюхи, крестьяне, помощник шерифа. Но их нельзя назвать гостями! Вы никогда не приглашаете соседей на обед или на чашку чая. Судя по всему, у вас просто нет друзей.

Себастьян резко поднялся и сердито посмотрел на Кэролайн.

– Если бы я знал, что вы будете надоедать мне расспросами и ненужными советами, то я бы…

– Бросили меня умирать, – закончила за него Кэролайн.

– Я имел в виду совершенно не это, – проговорил Себастьян.

– Даже если бы вы имели в виду это, то я не стала бы вас осуждать, – спокойно сказала она. – Я не должна была совать нос не в свое дело. Просто… Я понимаю, то, что я скажу, прозвучит слишком пафосно, но… Вы спасли мне жизнь, и в благодарность за это я хочу спасти вашу.

– Спасибо вам за заботу, но я не нуждаюсь ни в чьем спасении, – резко отчеканил он.

От этих слов Кэролайн вздрогнула, словно ее ударили. Себастьяну же стало так стыдно, как будто он действительно ее ударил. Но и Кэролайн тоже виновата. Зачем она стала лезть к нему в душу? Кто ее просил делать это?

– Простите, но у меня и правда очень много дел, – произнес Себастьян. – Согласен, я и мой отец запустили дом. Этого нельзя отрицать. Но так произошло в основном потому, что мы очень много внимания уделяли сельскому хозяйству. А это дело непростое. Прошлый год выдался неурожайным, да и в этом году, судя по всему, дела будут обстоять не лучше. Это может привести к ужасным последствиям. Когда при жизни моего отца случался неурожай или засуха, он целые ночи не спал и думал, как изменить сложившуюся ситуацию. – По правде говоря, Себастьян с ужасом думал о том, чем может грозить неурожай, повторяющийся два года подряд, и досадовал на себя за недостаток опыта в ведении сельского хозяйства, за полное незнание деревенской жизни. – Как бы там ни было, я тоже стал графом Адхэллоу. Нравится вам это или нет.

Коротко кивнув, Себастьян вышел из комнаты. Оставшись одна, Кэролайн закрыла лицо руками и погрузилась в раздумья. Сегодня утром у нее было прекрасное настроение. Она радовалась летнему солнечному дню, чувствовала себя свежей и обновленной. А теперь хорошее настроение улетучилось. Черные тучи, которые, казалось, рассеялись, опять сгустились над ее головой. Зачем она стала лезть в жизнь Себастьяна? Разве у нее мало своих проблем? Возможно, она так озаботилась проблемами Себастьяна, чтобы хоть на время забыть о своих собственных горестях.

Кэролайн поднялась и принялась убирать со стола посуду. Миссис Кейс и так была с головой загружена домашними делами, и Кэролайн хотелось хоть чем‑нибудь ей помочь. Когда‑то Себастьяну удалось полностью убить в ней любовь к нему. После их последней встречи Кэролайн окончательно убедилась, что ее влюбленность в него была всего лишь глупым увлечением и не более того. Кэролайн никогда не воспринимала всерьез его прозвище Бессердечный Сердцеед. Она всегда смеялась над людьми, которые дали Себастьяну такое глупое прозвище. Но впоследствии Каро поняла, что они были не так уж и не правы. С каждым годом Себастьян становился все больше похожим на своего отца. Тот же замкнутый образ жизни, та же скрытность. Казалось, он не способен испытывать ни к кому теплых чувств. Сердце его превратилось в холодный камень.

Но если Себастьян такой холодный и бессердечный, каким хочет показаться, то почему тогда он спас ей жизнь? Ей вдруг вспомнилось, как Себастьян сказал, что оба они – отверженные и никому нет до них никакого дела. Поэтому они обладают одним преимуществом: они могут нарушать все запреты. Чем они не преминули воспользоваться. Тогда, в ту ночь в доме Крокфорда…

Лондон, 1824 год

С тех пор как Себастьян проводил Кэролайн до дому, прошла ровно неделя. Уже на другой день после спиритического сеанса Себастьян решил, что просьба Кэролайн сопроводить ее в игорный дом всего лишь шутка или вызов. А сама она одумалась и поняла, насколько неразумна была ее идея. Однако ровно через неделю Кэролайн прислала ему записку, и Себастьян понял, что ошибался на ее счет. Кэролайн писала, что ее отец все еще не вернулся из‑за границы, ее мачеха Белла и сестра Кресси простудились и лежат в постели, тетя поехала в другой город и не может сопровождать ее на балы, а потому Каро сегодня вечером собирается посетить игорный дом и надеется, что Себастьян составит ей компанию, в противном случае она была готова отправиться туда одна.

– Нет, вы ни за что на свете не пойдете туда одна. Я вам этого не позволю! – вскричал Себастьян так, словно Кэролайн была рядом и могла его услышать. – Какого черта я пообещал вам…

Действительно, что побудило Себастьяна дать Кэролайн это опрометчивое обещание? Возможно, он пообещал Кэролайн сопровождать ее в игорный дом, потому что ему все осточертело, а это было чем‑то новым для него, заманчивым. И его почти не смущал тот факт, что Кэролайн практически вынудила его сделать это. В конце концов, согласившись на эту авантюру, он руководствовался самыми благородными намерениями.

В назначенный час Себастьян остановил свою карету на площади Кавендиш. Когда пробило десять, Кэролайн подошла к его карете. На ней был тот же простой теплый плащ, а на ее голове красовалось какое‑то сложное сооружение. В полумраке Себастьян не мог до конца рассмотреть, что это такое. Ему опять пришло в голову, насколько сумасбродна и безумна вся эта затея. Всю дорогу Себастьян боролся с желанием повернуть назад, к дому Кэролайн. Это было бы самым благоразумным выходом из сложившейся ситуации.

– Мы с вами совершаем ужасную глупость. И вы это прекрасно понимаете, – не выдержал Себастьян.

– Перестаньте, Себастьян, – сказала Каро. – Не нужно читать мне нотаций. С моей стороны это вовсе не каприз. Я хочу помочь своей сестре Кресси. Запомните это. Я просто обязана это сделать, и потому мне просто необходимо проникнуть в игорный дом любой ценой. И вы меня не остановите. С вами или без вас я все равно туда пойду.

– А ваша сестра знает, что вы отправились в игорный дом? – недоверчиво глядя на нее, спросил Себастьян.

– Нет, конечно. Я хочу сделать ей сюрприз. Вы ведь не лишите меня этого удовольствия, не так ли? Так что не тратьте время на напрасные уговоры. Лучше скажите мне, к чему нужно быть готовой, чтобы обстановка игорного дома не слишком меня шокировала.

В карете было тесно, их плечи и бедра соприкасались. Чарующий голос и легкий цветочный аромат волос Кэролайн сводили с ума. Себастьяна не оставляло чувство, что он попадет в ловушку и увлечется ею. И тогда он уже не сможет побороть в себе эту зависимость от нее. Скрепя сердце подчинился неизбежному.

– Сначала расскажите мне о теории, которую разработала ваша сестра, – попросил ее Себастьян.

Насколько он понял из объяснений Каро, система, которую разработала Кресси, строилась на процентном содержании удачи и умении игрока. И могла быть вполне применима к реальной жизни. Правда, в большинстве игорных заведений количество выигрываемых посетителями денег было строго ограничено. Сначала Себастьян хотел рассказать об этом Кэролайн, но потом решил, что будет лучше, если она убедится в этом на собственном опыте.

– Значит, теория вашей сестры в основном подходит для карточной игры «фараон»? – уточнил Себастьян. – Надеюсь, вы знакомы с правилами этой игры?

– Кресси рассказала мне основные правила, – ответила Кэролайн. – Сама она никогда не играла, но скрупулезно изучила теорию карточной игры. Думаю, играть ей понравилось бы. Кресси – азартный человек, как бы странно это ни звучало. И она очень обрадуется, если узнает, что ее теорию можно применить на практике.

Себастьян не выдержал и рассмеялся. Энтузиазм Каро забавлял его. Но, несмотря на это, он проникся к Каро уважением. Ведь она действовала из самых благородных побуждений. Хотела порадовать свою сестру.

– Кстати, чуть не забыл предупредить: вы должны стараться не разговаривать все время, пока будете там. Это во‑первых. А во‑вторых, вы должны будете поставить в известность своего отца, что посещали игорный дом.

– А своего отца вы тоже поставите в известность?

– Нет, черт возьми. Если мой отец узнает, что кто‑то из его близких играет в азартные игры, он вычеркнет этого человека из своей жизни.

Кэролайн посмотрела на него странным взглядом:

– Вы так много ругаетесь! Впрочем, настоящий повеса и должен ругаться. Слыша ругательства из ваших уст, я проникаюсь к вам еще большей симпатией. Мне нравится аура запретности, которая вас окружает, – призналась Каро.

Замечание Кэролайн смутило его. Ведь ей было всего двадцать. Она была еще очень юна и неопытна и только начала выходить в свет. Что касается Себастьяна, то ему было уже двадцать четыре года, и он многое повидал на своем веку. Уже четыре года он вращался в высшем свете, и все светские забавы успели ему наскучить.

– Мы уже почти приехали, – сообщил Себастьян, когда они проезжали по улице Святого Джеймса. – Подумайте еще раз, взвесьте все за и против. Вы уверены, что хотите попасть в игорный дом? Решайте сейчас, иначе потом будет слишком поздно.

– Я абсолютно уверена в своем решении, – отрезала Каро.

В голосе Кэролайн не было и тени сомнения. И странно, она нисколько не волновалась. Что же касается самого Себастьяна, то его сомнения и опасения по поводу предстоящего мероприятия только усилились. Игорный дом Крокфорда, куда они направлялись, был одним из самых респектабельных в Лондоне. Но, как в любом игорном заведении, атмосфера в нем была пронизана пороком. И если кто‑нибудь из членов лондонского высшего общества заметит Каро и узнает, то репутация ее будет навеки испорчена. Себастьян приготовился предостеречь ее от безрассудного поступка, но в этот момент карета остановилась.

– Не могли бы вы помочь мне надеть это? – попросила она, протягивая некую вещицу.

Это была шелковая маска из тех, что закрывает только верхнюю часть лица. Именно такие маски использовали посетители игорных заведений, чтобы скрыть от окружающих свои лица из боязни испортить репутацию или чтобы другие игроки не видели их эмоций.

С огромным трудом Себастьяну удалось завязать тесемки маски. Ему трудно было рассмотреть что‑либо в полумраке. К тому же Себастьяну мешало странное сооружение на голове Кэролайн. Его пальцы касались затылка Кэролайн, ее нежных шелковистых волос. Он почувствовал возбуждение, и ему сразу же стало стыдно за это недостойное чувство. Нужно было как можно скорее покинуть интимный полумрак кареты, где они с Кэролайн находились в опасной близости друг от друга.

– Ну что же, идемте. Пришло время испытать на практике теорию вашей сестры, – фальшивым тоном проговорил Себастьян и открыл дверцу кареты.

Игорный дом находился в длинном здании из красного песчаника. Когда‑то здесь располагалась большая рыбная лавка. Кроме игорного дома Уильяма Крокфорда, в здании находилось еще несколько увеселительных заведений. У входа в игорный дом стояли вышибалы, которые должны были следить, чтобы в игорный дом не просочилась недостойная публика. Заведение было респектабельным, и скандалы там были невозможны. Поэтому основными клиентами заведения были дамы и джентльмены из высшего общества. Впрочем, и для дам полусвета вход сюда не был заказан. Чем больше среди постоянных посетителей заведения было богатых и уважаемых в свете людей, тем более щедрым было вознаграждение служащим игорного дома.

Себастьян никогда не понимал прелести игры в карты. Какой смысл тратить деньги на это более чем сомнительное удовольствие? Он не раз слышал истории о том, как некоторые посетители игорных заведений проигрывали подчистую все свое состояние. Себастьян не мог понять этих людей. Когда Себастьян помогал Кэролайн выбраться из кареты и ее силуэт явственно обозначился в свете луны и фонарей у входа, он в очередной раз за этот вечер подумал, насколько сумасбродна эта их затея. Только теперь Себастьян заметил, какой на Кэролайн нелепый наряд. В эту минуту она больше всего напоминала маленькую девочку, которая собирается отправиться на костюмированный бал. В ней вообще было много детского. И это ее глупое упрямство, и полное непонимание опасности, которая ей угрожает, и шаловливая улыбка… Каро, видимо, надеялась, что Себастьян оценит по достоинству ее наряд. Но нелепость ситуации, опасность предприятия и ответственность, которую он должен был нести за Кэролайн, придавили Себастьяна.

– Черт возьми! Как же вы не понимаете, что ваша затея – не забавная игра! – воскликнул Себастьян.

– Вы думаете, что в этом наряде меня могут узнать? – упавшим голосом спросила Кэролайн.

– Нет, в этом наряде вас не узнали бы даже ваши родные сестры, – поспешил заверить ее Себастьян. – Где вы взяли эту жуткую шляпу?

– Никакая это не шляпа, а самый настоящий тюрбан, – похлопав по странному головному убору, проговорила Каро. – Я позаимствовала его из гардероба мачехи. Мне нужно было чем‑нибудь прикрыть свои волосы. Рыжие волосы всегда бросаются в глаза.

– Ваши волосы вовсе не рыжие, я вам уже об этом говорил. Они цвета отполированной меди, – возразил Себастьян. С одной стороны, беспечность Кэролайн его пугала, а с другой стороны, он не мог не восхититься ее смелостью. – Возьмите меня под руку и идемте. Ни за что не снимайте этой чертовой штуки с головы. И главное, не отходите от меня ни на шаг.

Каро послушалась его. Себастьяна это удивило, и он почувствовал некоторое облегчение. Она надела черные кружевные митенки. Пальцы ее оставались открытыми, чтобы она спокойно могла брать карты. Продумывая свой костюм, Каро учла каждую деталь. Чего‑чего, а проницательности у нее не отнимешь.

– Честно говоря, я очень волнуюсь, – прошептала Кэролайн. – Я так рада, что вы согласились меня сопровождать. Спасибо вам. Если бы вы отказали мне, я ни за что не решилась бы переступить порог игорного дома.

– Если бы я отказался вас сопровождать, вы сегодня вечером остались бы дома и никуда бы не поехали? – с заметной досадой уточнил Себастьян.

– Да… Скорее всего, одна я бы не решилась пойти в игорный дом. Но раз уж мы приехали сюда, пожалуйста, не говорите мне, что нам следует вернуться домой.

Себастьян понимал, что должен сказать ей именно это. Но, взглянув на Кэролайн и увидев немую мольбу в ее взоре, он понял, что не сможет этого сделать. Он пойдет с Кэролайн в игорный дом, несмотря на этот нелепый тюрбан, абсолютно неуместные здесь кружевные митенки и на все безумие этой затеи. Ему вдруг отчаянно захотелось ее поцеловать. Черт возьми! Он должен выбросить из головы эти мысли. Кэролайн не из тех женщин, которых можно вот так запросто поцеловать. Себастьян должен опекать ее и следить, чтобы с ней не случилось беды. Только и всего.

Они вошли в холл. Там было много народу. Шум и суета, царившие там, просто сбивали с ног. Когда Кэролайн сняла плащ, Себастьяну с огромным трудом удалось подавить усмешку, но спустя мгновение ему опять захотелось ее поцеловать. Кэролайн вызывала в нем разные, порой противоречивые чувства: гнев, раздражение, смех, уважение, восхищение. Но одного у Кэролайн нельзя было отнять: за все время, которое он провел с ней, ему ни разу не было скучно. И это было удивительно. Ведь Себастьяну уже давным‑давно все наскучило. В особенности женское общество.

Кэролайн стояла перед зеркалом в дамской комнате, придирчиво осматривая себя. Она тщательно заправила волосы под тюрбан, чтобы окружающим не было видно ни одной, даже самой маленькой прядки. Спустя пару минут Кэролайн вернулась в холл. Еще никогда в жизни она так не волновалась. Только сейчас до нее стало доходить, насколько сумасбродна ее идея и какими последствиями все это может ей грозить. Она начала дрожать от волнения еще в карете и удивилась, что Себастьян не заметил этого, когда надевал на нее маску. Но нервничала Кэролайн не только из‑за предстоящей игры. Ее пьянила близость Себастьяна. И хотя ей уже давно не шестнадцать, Кэролайн с ужасом начинала понимать, что опять увлекается им. Она всеми силами убеждала себя, что для него ее общество ничего не значит. Он никогда не увлечется ею и уж тем более не влюбится в нее. Глупо даже надеяться на это. Если она влюбится в него, то это принесет ей только горе и разочарование. Ведь после сегодняшнего вечера их дороги вряд ли когда‑нибудь пересекутся снова. Она не должна ни на минуту забывать об этом.

Кэролайн продиралась сквозь толпу собравшихся в холле. Ей с большим трудом удавалось держать голову прямо. Тюрбан оказался неожиданно тяжелым. В холле пахло смесью духов и пота. Шум стоял невообразимый. К великому разочарованию Кэролайн, обстановка в зале была слишком пышной и даже вульгарной. Она считала карточную игру серьезным делом и потому думала, что обстановка в игорном доме должна соответствовать: быть строгой и даже слегка аскетической. Но игорный дом со всей его позолотой больше напоминал бальный зал. Но в отличие от гостей, которые съезжаются на балы, в каждом движении присутствующих сквозила нервозность. Голоса были хриплыми или, наоборот, слишком пронзительно тонкими. Смех звучал неестественно.

Когда в толпе Кэролайн наконец удалось найти Себастьяна, она кокетливо покрутилась перед ним, чтобы он смог оценить ее наряд в полной мере. С удовлетворением она отметила, что ее наряд действительно несказанно его удивил. Хотя Себастьян всеми силами старался не показать ей этого. Платье, которое было на ней, Кэролайн тоже позаимствовала из гардероба своей мачехи. Как и все наряды Беллы, оно было на удивление вульгарным. Платье было сшито из ярко‑красного турецкого шелка, расшитого золотом. Оно выделялось ярким пятном на фоне позолоченных стен игорного дома. Так как Кэролайн была гораздо стройнее Беллы, платье было ей очень велико, а потому Каро засунула под корсет скатанные в комок чулки и перчатки. Декольте платья было довольно низким, и Кэролайн набросила на плечи расшитую блестками шаль и повязала на пояс блестящий шарф, чтобы никто не догадался о причинах ее неестественной тучности. Эту шаль привез Белле из Испании отец Кэролайн. В общем, туалет Кэролайн был ослепительным в самом прямом смысле слова, и ее фигура невольно приковывала к себе взгляды окружающих. Картину дополняли такие же безвкусные и вульгарные украшения. Она надела свое ожерелье и серьги Кресси. Оба эти подарка они получили на день рождения от тети Софи, которая страдала полным отсутствием вкуса во всем, что касалось одежды и украшений. Для полного довершения картины Кэролайн взяла с собой жуткого вида серебристую сумочку.

– Ну, как я выгляжу, милорд? – сделав реверанс, спросила Кэролайн.

Себастьян, прищурившись, смотрел на нее.

– Вы выглядите как павлин! От вашего вида может разболеться голова. Вероятно, в этом наряде вас никто не сможет узнать, но, с другой стороны, вы явно переусердствовали. Ваш нелепый образ надолго запомнится. Вы могли, по крайней мере, обойтись без этих вульгарных украшений.

– Это ожерелье мне подарила на день рождения моя тетя, папина сестра, – с притворной обидой в голосе проговорила Кэролайн.

– Наверное, тетя не очень‑то любит вас, раз дарит вам такую безвкусицу, – заметил Себастьян.

– Наоборот, тетя Софи считает меня самой лучшей из своих племянниц, – возразила Кэролайн, взяв Себастьяна за руку. – Правда, у нее прескверный характер. Временами она сварлива, как верблюд. Хотя с моей стороны нехорошо так говорить. Тетя – единственный человек, кто по‑настоящему заботился обо мне и моих сестрах, – призналась Каро.

– А вы, наверное, единственная из сестер, кто, несмотря ни на что, по‑настоящему любит своих родных, – задумчиво проговорил Себастьян. – Ну что ж, пойдемте. У меня уже голова разболелась от этого шума.

Игорный зал находился на первом этаже. В отличие от шумного и ярко освещенного холла здесь было очень тихо и царил полумрак. В центре комнаты у игрового стола стоял высокий, худой мужчина лет пятидесяти. Он контролировал процесс игры. Никто из игроков, рассевшихся за столом, не обратил на Каро и Себастьяна никакого внимания. Они были полностью сосредоточены на игре. К облегчению Каро, она была не единственной женщиной из присутствующих в зале. Но когда она увидела груду золотых монет, лежавших на столе, сердце ее упало.

В последнюю неделю она отказывала себе во всем, чтобы накопить сумму для первой ставки. О том, чтобы попросить Беллу увеличить количество денег на карманные расходы, нечего было и думать. А заложить что‑нибудь из своих украшений Каро было совестно. Тем более что она не знала, как это делается. Но все равно Каро была уверена, что для первой ставки сэкономленных денег будет более чем достаточно. Ведь эта сумма была больше ежемесячной зарплаты служанки или прачки. Но теперь она с ужасом думала, что ее сбережений может не хватить даже для того, чтобы сделать первую ставку.

– Себастьян, какая сумма нужна для того, чтобы сделать минимальную ставку? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Двадцать гиней, – с невозмутимым видом ответил Себастьян.

– Целых двадцать! – вскричала она. – Но у меня всего пятнадцать гиней. Я думала, этого будет вполне достаточно.

Себастьяна рассердила ее наивность, и все же он не выдержал и рассмеялся.

– Кэролайн, спрячьте ваши деньги. Я сделаю ставку сам. И не спорьте со мной. Во‑первых, я богат, и подобная сумма для меня сущий пустяк. Во‑вторых, мне будет лестно вложить свои деньги в научный эксперимент. Ведь мы здесь, чтобы проверить научную теорию вашей сестры, не так ли? В‑третьих, я хочу хоть что‑то сегодня вечером держать под контролем.

С этими словами Себастьян вынул из кармана внушительных размеров бумажник и протянул Кэролайн.

– Я не могу рисковать такими большими деньгами. Тем более чужими, – покачав головой, возразила Кэролайн. – Что, если Кресси ошиблась и я проиграю ваши деньги?

– Проиграете? А я‑то думал, что вы верите в теорию леди Крессиды! – со смехом проговорил Себастьян, вручил Каро кошелек и подвел к карточному столу.

Сумма, которая была необходима для первой ставки, показалась Каро просто огромной. Но, к ее удивлению, ставки большинства игроков были гораздо больше. Кэролайн покраснела от смущения, когда сделала первую ставку. Ей казалось, что она понапрасну тратит чужие деньги.

Худшие опасения Кэролайн оправдались. Прошел уже час, а она так ни разу и не выиграла. С огромным трудом ей удалось скрыть от Себастьяна свое разочарование.

– Кажется, я не до конца поняла теорию Кресси, – со вздохом сказала она. – Наверное, нам пора отсюда уходить.

– Нет, вы слишком рано пали духом. Так нельзя. Верьте в себя и теорию вашей сестры, и у вас все получится, – ободряющим тоном проговорил Себастьян. – Девиз любого опытного игрока: никогда не отчаиваться.

Кэролайн не была опытным игроком, и Себастьян это прекрасно понимал. Может быть, таким образом он решил ее проучить? Каро попыталась угадать что‑нибудь по выражению его лица, но безуспешно. Как всегда, его лицо было непроницаемо. Кэролайн сыграла еще партию и опять проиграла двадцать гиней. Игра ее совершенно не увлекала. Ей было очень неуютно здесь, в этом игорном доме. Каро казалось, что все ее чувства видны как на ладони, несмотря на маску, закрывавшую половину ее лица. Другим игрокам, напротив, удавалось держать себя в руках даже при очень значительных проигрышах. Только трижды она видела в поведении игроков какое‑то подобие эмоций. Когда один из них в очередной раз проиграл крупную сумму, его глаза расширились от ужаса. У мужчины в желтом пиджаке нервно задергался уголок рта. А третий человек с прилизанными волосами схватился за голову и, не выдержав, застонал, когда проиграл в очередной раз.

Прошло еще полчаса, бумажник Себастьяна стал вдвое тоньше. Каро поняла, что пора заканчивать эту бесперспективную игру.

– Как видно, теория Кресси оказалась ошибочной, – с грустью проговорила Каро. – Во всяком случае, на практике она не применима. Думаю, нам пора покинуть это заведение.

– Ерунда! Почему бы вам не сыграть еще раз? Попробуйте. Возможно, удача улыбнется вам, – заверил ее Себастьян.

– Удача здесь совершенно ни при чем, Себастьян. Кресси говорила, что… Впрочем, не важно. Факт в том, что она каким‑то образом ошиблась в своих расчетах. Идемте. Здесь нам больше делать нечего.

– Но разве вам здесь не нравится? Неужели вас не увлекала игра?

– Нет, меня все это ужасно тяготит, – нетерпеливо проговорила Каро. – Я ошиблась. Простите меня за все. Я думаю, сейчас нам лучше всего вернуться домой.

– Это самое благоразумное ваше решение за сегодняшний вечер, – с чувством пожав ей руку, проговорил Себастьян. – Пойдемте. Чего вы ждете?

Кэролайн с облегчением вдохнула ночную прохладу, как только они вышли на улицу. Стены игорного дома, тамошняя напряженная атмосфера и духота давили ее. Теперь, к счастью, все это осталось позади. Как только они с Себастьяном сели в карету, Кэролайн сняла маску и тюрбан и с отвращением бросила их на пол.

– Вы были правы, когда отговаривали меня от этой поездки, – с грустью проговорила Кэролайн. – Я не должна была посещать игорный дом. – Все это было ужасно, словно какой‑то кошмарный сон. Я ужасно подвела вас, и, наверное, вам было невыносимо скучно. Простите меня.

К удивлению Кэролайн, Себастьян рассмеялся.

– Нет, чего‑чего, а скуки я за все время общения с вами не почувствовал ни разу, – сказал он. – Да, сегодня вечером я временами был очень зол. Но скорее не на вас, а на самого себя. Я не должен был идти у вас на поводу. Но в целом я рад, что согласился на эту затею.

– Рады? Но ведь я проиграла кучу ваших денег. – Кэролайн не могла понять, шутит Себастьян или говорит всерьез.

– Да. Это должно было случиться. Я с самого начала знал, что так оно и будет. Это было предопределено.

– Вы знали, что теория Кресси не применима на практике?

– Да, но математика здесь совершенно ни при чем. Думаю, в идеале теорию вполне можно было бы применить к карточной игре, но…

– Вы считаете, что все произошло из‑за моей неопытности?

– А как же иначе! Крупье с первого взгляда понял, что вы играете впервые в жизни, и не упустил случая обобрать вас до нитки. Никакая, даже самая совершенная система не применима, когда дело касается карточной игры в игорном доме. Сколько бы партий вы ни сыграли, вы бы все равно не смогли выиграть. Выигрывает всегда один человек. Представитель игорного дома.

– Значит, карты в игорных домах подтасованы, – удивленно глядя на Себастьяна, проговорила Кэролайн. – Неужели крупье жульничал?

– А чего вы ожидали? Именно поэтому подобные заведения всегда пользуются дурной славой. Даже самые респектабельные. И потому невинным душам, как вы, не стоит появляться в таких местах.

Некоторое время Каро молчала, переваривая услышанное.

– Но, если вы заранее знали о том, что выиграть невозможно, почему не сказали мне об этом раньше? – проговорила она наконец.

– Даже если бы я вам об этом сказал, вы бы все равно мне не поверили и решили, что я вас ввожу в заблуждение.

Себастьян был совершенно прав. Кэролайн и сама это понимала, и ей вдруг стало стыдно за себя и за свое глупое упрямство. Но странно, раньше упрямство ей было абсолютно несвойственно. Каро отличалась тихим и покорным нравом. Почему же после встречи с Себастьяном она так изменилась? Может, своим непокорным поведением она хотела произвести на Себастьяна впечатление?

– Я хотела как лучше, но только все испортила, – с грустью проговорила она.

– Да, это действительно так, – придвинувшись к ней, согласился Себастьян. – Теперь вы видите, к чему приводит глупое упрямство. Я очень недоволен вашим поведением. Скажу больше, оно меня просто шокировало.

Кэролайн не очень поверила тому, что Себастьян говорит искренне. Что‑то подсказывало ей, что он просто шутит, хочет поддразнить ее. Но понять, так это или нет, Кэролайн не могла. В карете было темно, и она не видела лица Себастьяна.

– Не думала, что мне удастся шокировать опытного повесу, – со смехом проговорила она.

Он взял Кэролайн за руку и принялся нежно поглаживать ее тонкие пальчики.

– Сегодня вечером я совсем не был повесой. Скорее, наоборот, я стал рыцарем, который оберегал вас и готов был защитить в случае беды, – серьезно произнес Себастьян. – Когда я согласился сопровождать вас в игорный дом, мои намерения были чисты и благородны. Уверяю вас.

Их бедра соприкоснулись. Сквозь тонкую ткань его брюк она ощущала жар его кожи. Кэролайн почувствовала нахлынувшее на нее странное возбуждение. Она дрожала. Но не от волнения или холода, а от того чувства, доселе неведомого ей.

– Мне кажется, вы лукавите, – сказала Кэролайн. – Если бы вы были честным и благородным джентльменом, то пошли бы к Белле и рассказали ей о моей безумной идее.

– А если бы вы были честной и благородной леди, то не стали бы просить меня сопровождать вас в игорный дом. Да еще так на этом настаивать, – парировал Себастьян. – Удивительно, что вас считают самой примерной дочерью и племянницей.

– До недавнего времени так оно и было. Наверное, встреча с вами изменила меня. Вы на меня пагубно действуете. Да, вы настоящий повеса. Вы сбиваете честных и благородных девушек с пути истинного.

Себастьян слегка сжал ее пальцы.

– По правде говоря, раньше я никогда не интересовался честными и благородными девушками. Вы первая. Да и то я сомневаюсь, что вы столь уж примерны и послушны. На мой взгляд, вы просто маленькая шалунья, – прошептал Себастьян.

Карета остановилась у фонарного столба, и яркий свет осветил их лица. Во рту у Каро пересохло от страха. «Успокойся. Тебе совершенно нечего бояться», – мысленно убеждала она себя.

– Мне кажется, мы оба постоянно бросаем друг другу вызов. Я иду наперекор вам, а вы идете наперекор мне. Только и всего, – констатировала Каро, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.

– Знаете, чего я сейчас хочу больше всего на свете? – перебил ее Себастьян. – Больше всего на свете я хочу поцеловать вас.

С этими словами он притянул ее к себе. Теперь губы их находились в опасной близости друг от друга. Сердце Кэролайн забилось от волнения. Его дыхание обжигало ей щеку. Себастьян издал странный, гортанный звук, выдававший его непреодолимое желание, и неожиданно резко отстранился.

– Нам лучше остановиться, мы и так зашли слишком далеко. Если поблизости никого нет, я провожу вас до входной двери, – произнес Себастьян. – Вот видите, не такой уж я легкомысленный повеса, как все привыкли считать.

– Нет! – воскликнула Кэролайн и, забыв обо всем на свете, притянула Себастьяна к себе. С каждой минутой сердце ее билось все сильнее и сильнее. Ею овладело легкомысленное настроение, смешанное с сильнейшим возбуждением и внезапно вспыхнувшей страстью к Себастьяну. В эту минуту она не думала о последствиях. – Нет, не уходите. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали.

Перед Себастьяном встал нелегкий выбор. Он не знал, как поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны, он понимал, что ни в коем случае не должен целовать Кэролайн. А с другой – не мог отказать ей. Наконец он не выдержал и впился в ее губы долгим и страстным поцелуем. Как только Себастьян коснулся ее губ, он понял, что это первый поцелуй в жизни Каро. Это должно было остановить Себастьяна. Ведь он не хотел развращать невинную девушку. Но, как ни странно, после этого открытия возбуждение его только усилилось. Еще никогда в его жизни не было такого удивительного поцелуя. Целовать Кэролайн было все равно, что целовать ребенка. Она совершенно не умела целоваться. Неопытность чувствовалась в каждом ее движении. Но даже самый искусный поцелуй опытной куртизанки не шел ни в какое сравнение с этим робким и неуверенным прикосновением губ Кэролайн. Когда Себастьян поцеловал Кэролайн, он почувствовал, что теряет голову.

Каро обхватила его руками и еще раз поцеловала его. На этот раз она взяла всю инициативу на себя. Губы ее были мягкими и сладкими, как мед, а тело, казалось, таяло в его объятиях.

– Слишком сладко, – пробормотал Себастьян, оторвавшись наконец от губ Кэролайн.

Она непонимающе посмотрела на него:

– Что вы имеете в виду?

– Мы не должны были этого делать, Каро. Это неправильно. Простите меня.

– Перестаньте извиняться, Себастьян. Или вы жалеете о том, что только что произошло?

– Нет, сам поцелуй был прекрасен, – проговорил он. – Но мне жаль, что я опять сбил вас с пути истинного. Я должен был обуздать свои желания и остановиться.

– Наверное, в ближайшие четыре года мы не увидимся, – упавшим голосом сказала она.

Кэролайн была права. Их пути вряд ли пересекутся в ближайшее время. Вот и теперь они встретились абсолютно случайно. Ведь Кэролайн и Себастьян вращались в совершенно разных кругах. Хотя, по правде говоря, то общество, в котором Себастьян вращался последние несколько лет, уже давно наскучило ему. А сегодня вечером, впервые за много лет, ему не было скучно. Возможно, дело в присутствии Каро, так не похожей на всех женщин, в обществе которых ему приходилось бывать. Возможно, если он станет больше времени проводить с Кэролайн, то сможет по‑другому взглянуть на свою жизнь.

– Недавно отец высказал одну мысль, – неуверенно заговорил Себастьян. – Пожалуй, это была единственная верная мысль из всех, что он когда‑либо высказывал.

– И что же он сказал вам?

– Он сказал, что мне нужно сменить круг общения. И что я должен найти себе более приличных друзей.

– Вы хотите сказать, что я – приличная девушка? После всего, что я натворила за сегодняшний день? И разве не вы назвали меня маленькой шалуньей?

– Да, вы маленькая шалунья. Но это не мешает вам оставаться приличной девушкой, – заверил ее Себастьян.

– Значит, вы хотите влиться в приличное общество? – с неуверенным смешком спросила Каро. – Никогда бы не подумала, что у вас возникнет такое желание.

– Да. – Себастьян и сам удивился, как мог сказать это.

Date: 2015-07-11; view: 308; Нарушение авторских прав