Значимость цвета орбов

Когда вы только начинаете фотографировать орбов, одним из самых удивительных и прекрасных зрелищ для вас станет большое разнообразие их цветов: обычно это оттенки красного, белого, синего, зеленого, золотистого и розового. Помимо эстетического эффекта, они дают нам множество подсказок относительно их природы.

Мы хорошо знаем, что такие человеческие способности, как зрение и слух, весьма ограниченны. Мы слышим в узком спектре звуковых частот и видим лишь узкий спектр электромагнитных волн. Исаак Ньютон назвал наблюдаемую нами цветовую гамму латинским словом spectrum, что означает «представление», «видение», «призрак». Все электромагнитное излучение характеризуется частотой (длиной волны) и силой излучения (интенсивностью). Человеческий глаз способен распознать электромагнитное излучение в диапазоне примерно от 380 до 780 нанометров (нанометр, или нм, — это одна миллиардная часть метра). Данный диапазон составляет видимый спектр и известен в физике как «видимый свет», в котором мы различаем семь цветов — цвета радуги.

Эксцентричный мир квантовой физики

Очевидно, орбы не попадают в упомянутый выше диапазон, потому что их редко, если вообще когда-либо, можно увидеть невооруженным глазом. Но чтобы лучше их понять, нам необходимо рассмотреть еще несколько странных фактов, связанных с областями реальности, в которой мы живем. Несколько физиков — лауреатов нобелевской премии — высказали мнение, что наш «физический» мир является огромным морем энергии. На самом деле не существует ничего «твердого», а все на 99% состоит из пустого пространства. Еще удивительнее то, что все это непрерывно появляется и исчезает за доли секунды. Нам оно кажется твердым только потому, что мы вибрируем с той же самой частотой, появляясь и исчезая в полной согласованности с физическим окружением. Наши мысли превращают это текучее море энергии в воспринимаемые нами «объекты».

Уровни реальности над этим «физическим» миром кажутся нам даже еще менее твердыми, но предположительно это связано лишь с тем, что у них другая частота. Мы обычно воспринимаем «этот» мир как реальный, а все остальное — это уровни «частот». А теперь задумаемся, можем ли мы показать, что те частоты фактически являются областями такими же материальными, как наша «физическая» область, чему и учит нас Рамта. Существу, находящемуся «над» населяемой нами физической областью, наша привычно «твердая» земля, вероятно, кажется довольно призрачной и бесплотной.

Ближайшей по частоте областью к видимому спектру является инфракрасная, которая имеет длину волны примерно 1000 нм и энергию примерно в 1,24 эВ. Это значительно выходит за пределы того, что способен увидеть человек, но именно в данной области начинают появляться орбы. Для сравнения: дальняя (по другую сторону видимого спектра) ультрафиолетовая область имеет длину волны лишь примерно 200 нм и очень высокую энергию примерно в 6,20 эВ. Уважаемому читателю, возможно, пока не совсем понятно, какое отношение все это имеет к пониманию орбов. Самое непосредственное! Фактически то, о чем я говорил выше, — один из самых ценных ключей к природе орбов.

Видим ли мы цвета за пределами видимого спектра?

Цвета, которые цифровая камера распознает в орбах, несомненно, являются цветами видимого спектра, но они, по-видимому, фактически не воспринимаются камерой в пределах видимого спектра. Если бы они распознавались в пределах видимого спектра, тогда любой человек мог бы все время видеть их невооруженным глазом. Так что же на самом деле «видит» цифровая фотокамера? Каким образом она записывает эти цвета, невидимые человеческим глазом?

Простой и очевидный ответ мог бы заключаться в следующем: когда цифровая камера улавливает инфракрасный свет, он никоим образом не может быть показан как таковой на маленьком экране вашей камеры. Нельзя его и напечатать на фотографической бумаге. Камера разработана для того, чтобы превращать невидимое низкочастотное инфракрасное излучение в форму света и цвета, видимую человеком, в противном случае продажи цифровых камер резко бы упали! Таким образом, на экране наших цифровых камер мы не видим низкочастотное инфракрасное излучение, даже если орбы его испускают. Мы видим инфракрасный свет, превращенный в излучение более низкой частоты. Но вопрос не настолько прост, ибо мы иногда можем видеть орбов и невооруженным глазом. Сомнительно, чтобы наши глаза и мозг превращали ранее невидимый инфракрасный свет и остальные невидимые излучения в форму света, который мы можем воспринимать. Напротив, кажется более вероятным, что мы видим то, что действительно там находится, и видим это за пределами видимого светового спектра. Подсказка заключается в следующем: нам сказали, что те цвета существуют только в областях с длиной волны и частотами «видимого света». Тем не менее теперь мы видим, что они, возможно, существуют за пределами этого диапазона.

Более того, вполне возможно, что цифровая камера улавливает в низкочастотном диапазоне не невидимый свет, который затем превращает в видимую форму для нашего удовольствия, а определенную форму гармоничной версии — или эха, если хотите, — цветов, знакомых нам по видимому световому спектру в плоскости невидимого инфракрасного излучения.

У нас теперь, по крайней мере, есть несколько интересных гипотез о «потустороннем». Во-первых, не исключено, что эти полосы частот фактически являются сферами бытия, то есть другими мирами. И эти миры, вероятно, столь же плотны для населяющих их существ, как наш мир — для нас. Во-вторых, гармоники видимого светового спектра, возможно, также могут существовать в виде того или иного цвета в этих областях. В другом разделе книги я, с учетом этих двух гипотез, поделюсь своими соображениями об оптимальных условиях фотографирования орбов.

Сформулировав эти два постулата, я несколько лет потратил на дополнительные исследования и в результате смог сформулировать третий, радикально меняющий наше понимание реальности. Я не сомневаюсь, что независимо от атмосферных условий орбы могут оказывать влияние на время и обстоятельства, при которых их можно обнаружить. Во многих случаях, когда я фотографировал, на первом снимке орбов не было. На втором снимке, сделанном через десять секунд, их было много. А на третьем снимке, сделанном еще через десять секунд, орбов было очень мало. Если несколько человек с идентичными камерами одновременно сделают одни и те же снимки, у одних на фотографиях будет много орбов, у других лишь несколько или вообще не будет. Данный факт свидетельствует, по крайней мере, о значительном уровне сознания у большинства, если не у всех, форм орбов. Очевидно, что они могут проявлять «групповой разум», когда появляются, исчезают или иным образом синхронно маневрируют, подобно стае птиц или косяку рыб, движущихся как одно целое.

Орбы и наше восприятие цвета

Это сложная тема, но нам придется ее затронуть, поскольку она важна для понимания феномена орбов.

В самом общем виде, объект может взаимодействовать со светом тремя различными способами.

1. Он может полностью впитывать падающий на него свет и ничего не отражать. В этом случае объект будет выглядеть черным. Данное явление называется поглощением (абсорбцией).

2. Если объект отражает все волны падающего на него света, он будет выглядеть белым. Это называется отражением (рефлексией).

3. Если объект обладает шероховатой, а не гладкой поверхностью, он будет рассеивать различные волны света от своей поверхности с разными степенями успеха. Это рассеяние — сочетание первых двух процессов.

Человеческий глаз будет воспринимать рассеивающий объект как имеющий цвет или комбинацию цветов, соответствующих волнам света, которые объект отражает больше всего.

В результате своего исследования я понял, что всю сложность феномена орбов невозможно объяснить в соответствии с тремя способами взаимодействия со светом, описанными выше: отражением, абсорбцией и рассеянием.

Оперируя этими тремя терминами, можно говорить о людях, зданиях или ландшафтах на фотографиях с орбами, но не о самих орбах. В чем же дело? Чем орбы особенные? Переходим к этому важному моменту.

Флюоресценция: важный ключ к пониманию природы орбов

В очередной раз мне пригодились полученные в прошлом уроки физики. Я вспомнил, что некоторые объекты могут поглощать световую энергию, передаваемую от источника, и затем, позднее, испускать видимый свет (меньшей энергии), когда первоначальный источник света уже не передает энергию. Этот процесс, известный как флюоресценция, дает нам важную подсказку к пониманию природы орбов и населяемых ими областей.

Говоря техническим языком, флюоресценция происходит, когда электроны стимулируются фотонами внешнего источника. Когда внешнее воздействие прекращается, возбужденные молекулы выбрасывают электромагнитный импульс в виде фотонов, образуя луч света.

Применим явление флюоресценции для описания процесса фотографирования орбов. Когда мы делаем фотографию, световые фотоны от вспышки камеры ударяют по орбу, затем поглощаются орбом и фотоны внутри орба превращаются в электроны. Проще говоря, в результате этого процесса электроны орба попадают на более высокий орбитальный слой.

Когда стимулирование вспышкой прекращается, орб почти возвращается в свое первоначальное состояние — в некотором смысле это напоминает частично сдувающийся воздушный шарик, — и «излишние» электроны излучаются в виде фотонов, но с большей длиной волны. Эти вытолкнутые электроны, теперь являющиеся фотонами (светом), будут зафиксированы цифровой фотокамерой и записаны в качестве орба, если окажутся в диапазоне длин волн, находящихся в пределах области низкочастотного инфракрасного излучения (приблизительно 1000 нм).

Когда свет от флюоресцирующего орба попадает на светочувствительный элемент камеры через миллисекунды после попадания отраженного света вспышки, затвор в этот момент уже, возможно, закрывается. Это означает, что свет от орба будет «обрезан» лепестками затвора камеры и орб получит форму упомянутых лепестков. Свет, который записывает другие объекты на фотографии, окажется незатронутым, поскольку он уже был записан камерой при полностью открытом затворе. Поэтому на фотографии будет изменен лишь внешний вид орбов.

Таким образом, все это связано не с дефектом камеры — отсутствием синхронизации между временем срабатывания затвора и вспышки камеры, — а просто с некоторой задержкой света отраженного и «наведенного». Отраженный свет от вспышки возвращается в камеру, в то время как в орбах все еще происходит процесс флюоресценции. Свет от флюоресценции прибывает на миллисекунды позже. Как видите, в зависимости от скорости, с которой открывается и закрывается затвор, флюоресцентный свет иногда может не успеть попасть в объектив камеры до закрытия затвора. В этом случае орбов, даже если они присутствуют в большом количестве, на фотографии вообще не окажется; скорость затвора в дополнение к проблеме «горячих зеркал» (о ней я расскажу в главе 5), возможно, объяснит, почему прекрасные в других отношениях камеры не подойдут для съемки орбов.

Эти же соображения, возможно, помогут объяснить, почему можно сфотографировать орбов более высокой частоты камерой, неспособной фиксировать свет ниже инфракрасного излучения: дело в том, что свет, выталкиваемый во время флюоресценции, выталкивается с большей длиной волны. Однако гораздо значимее другие последствия этого факта.

В минералах флюоресценция происходит медленно, предположительно из-за большей плотности материала. Если при фотографировании орбов в самом деле происходит флюоресценция, то этот эффект должен протекать мгновенно, иначе изображение орба не успеет записаться на светочувствительную пластину камеры, пока затвор открыт. Предположительно, фотографирование флюоресценции возможно благодаря гораздо меньшей плотности орбов.

Таким образом, орбы, по-видимому, не отражают, не поглощают и не рассеивают свет, т.е. в данном случае не стоит основываться на трех обычных способах, посредством которых объекты становятся видимыми при освещении. Более вероятным кажется то, что фотоны вспышки стимулируют орбов, которые поглощают эти фотоны, превращают их снова в электроны и затем выталкивают их в виде фотонов более низкой частоты, когда стимулирование со стороны вспышки прекращается. Затем орб снова возвращается к своим первоначальным характеристикам. Частота, на которой излучаются фотоны вследствие флюоресценции, будет частотой, составляющей точную разницу между «возбужденным» состоянием орба и состоянием «покоя» (мы вернемся к этой важной мысли несколько позже).

Это означает, что камера, и в более редких случаях невооруженный глаз, фиксирует низкоуровневые фотонные излучения, находящиеся сразу за диапазоном видимого света. Если орбам удается собрать значительный излишек электронов посредством различных механизмов, описанных в данной книге, тогда выброса этих электронов иногда достаточно для генерации компонента видимого света, который может сделать орбов видимыми без какой-либо аппаратуры. Это также может объяснить, почему количество сфотографированных орбов увеличивается с увеличением количества срабатываний вспышки — причем многократно по сравнению с началом фотосеанса.

Флюоресценция дает нам новое понимание

Если орбы флюоресцируют, тогда параметры исходящего от них света могут сообщить нам информацию об уровне реальности, которую они населяют, и мы можем больше не считать их призраками или духами.

Если орбы флюоресцируют, это означает, что в некотором смысле они являются физическими по природе, даже если они, очевидно, и находятся за границей физического мира, к которому мы привыкли. Это не значит, что орбы не являются «духовными» сущностями. Просто дело в том, что, вероятно, наше понимание «духовного» остро нуждается в переосмыслении.

Поставленный ранее вопрос остается открытым: какова значимость того факта, что камера видит цвет, возможно происходящий из частоты, которая находится за пределами диапазона видимого спектра? Единственный ответ на данной стадии исследования таков. Орбы, возможно, флюоресцируют свет обратно к нам из самих себя. Этот свет показывает в ослабленной форме частоты, к которым орбы принадлежат в качестве объектов.

Анализируя длину волны, мы можем больше узнать об объекте, который флюоресцирует. Если орб отражает обратно инфракрасный свет, тогда орбы как существа, несомненно, должны принадлежать к области инфракрасного излучения или чуть выше. Если данное предположение соответствует действительности, оно, вероятно, указывает на существование уровней физической Вселенной помимо тех, которые мы в настоящее время признаем (или признаем только как полосы частот).

Я был очень взволнован, когда осознал данный факт, поскольку казалось, что он подкрепляет физическое подтверждение уроков Рамты о природе реальности [См.: Рамта. Как творить свою реальность. Пособие для начинающих, с. 111-125.]. Рамта объяснял, что создание произошло, когда первозданная пустота «занималась самосозерцанием». В результате этого появилось то, что Рамта называл «Нулевой точкой». Когда Нулевая точка, в свою очередь, созерцала себя, она произвела еще одну реальность: время, расстояние и пространство. Вот как появился седьмой уровень реальности, где время очень быстрое. Теперь Нулевой точке нужно заставить это послание (зеркального сознания) делать то же самое. Таким образом, время между Нулевой точкой и ее зеркальным сознанием на седьмом уровне проваливается, и следующее созерцание является созерцанием более медленного по частоте и времени уровня — шестого уровня реальности. Теперь у нас «имеется строящаяся лестница». Этот процесс продолжается до тех пор, пока не будут созданы пятый, четвертый, третий, второй и первый уровни реальности, каждый уровень уменьшается по частоте. Последний уровень составляет самую нижнюю и медленную из плоскостей, она является той физической плоскостью, которую мы населяем.

Сравнение цвета, длины волны, энергии и частоты

Следующая таблица, показывающая, как цвет соотносится с длиной волны, энергией и частотой, поможет вам лучше понять природу и значимость различных цветов орбов, которых мы записываем на камеру.

Энергия световых фотонов измеряется в электронвольтах; фотоны с энергией менее 1,65 электронвольт соответствуют инфракрасному диапазону излучения. Фотоны с энергией более чем 3,26 электронвольт будут соответствовать ультрафиолетовой части спектра. Такие фотоны имеют столь короткую длину волны, что не воспринимаются человеческим глазом. Эту часть спектра не могут уловить и традиционные цифровые камеры.

Обычно нам требуются такие устройства, как цифровая камера, чтобы обнаружить что-либо с длиной волны больше, чем 780 нм (в эквивалентных терминах с энергией меньше 1,65 электронвольт или частотой ниже, чем 3,00 терагерц). Наличие световых частот, с которыми флюоресцируют орбы, по-видимому, свидетельствует об области существования, соответствующей частотам, длинам волн и энергии, описываемых Рамтой. Если говорить кратко, цвета, попадающие в камеру через область низкочастотного инфракрасного излучения, наводят на мысль о существовании областей, которые могут отличаться друг от друга все более короткими длинами волн по мере возрастания частоты. Поэтому вполне возможно, что диапазон цветов орбов на цифровых фотографиях подтверждает существование областей энергетических частот, к которым принадлежат различные категории орбов. Данные области рассматриваются нами в качестве частот, хотя в этой гипотезе они были бы не просто частотами, а фактическими областями существования, точно так же как и наша собственная область существования может восприниматься находящимися «над» нами «просто» как частота.

Что следует из данного открытия?

Если диапазон цветов, отображаемых орбами, является ключом к пониманию населяемых ими плоскостей существования, ясно, что эти области существования, которые мы называли «потусторонним», не менее удивительны, чем нам казалось (и фактически являются гораздо более удивительными, чем мы думали), но они теперь утратили часть своей таинственности. Также ясно, что, если эти области населены сущностями, называемыми «духами», они сильно отличаются от представлений большинства учреждений, которые обсуждали эти вопросы и распространяли о них знания. В число этих представлений входят и религиозные традиции...

Теперь мы осознаем, что, возможно, эта тайна просто слишком велика для человеческого разума и постичь ее мы можем лишь частично — по крайней мере, на данный момент.

Идея о том, что в мире нет никакой стабильности, а есть лишь бесконечное становление, была выдвинута еще древнегреческим философом Гераклитом.

Для выдающегося современного ученого Дэвида Бома (1917-1994) мир материи и опыт сознания были просто двумя аспектами более фундаментального процесса, который он называл «неявным порядком». По мнению Бома, если довести до логического конца теорию относительности и квантовую теорию, они нарушат все современные представления, на которых основано наше представление о реальности.

Подобный образ мышления дает нам не только более широкую точку зрения, но, возможно, и базовое представление о том, какими могут быть орбы и населяемые ими сферы мироздания. Однако осознать все это нелегко, особенно из-за неадекватности используемых нами традиционных ярлыков, таких как «мертвые» или «духи».

Если допустить что люди, утратившие свои тела вследствие физической смерти, перемещаются в некоторую пока еще не изученную сферу, на которую указывает эффект флюоресценции орбов, тогда нам нужно будет в корне пересмотреть традиционные представления о загробной жизни.

Если диапазон цветов, отображаемых орбами, подтверждает, что они принадлежат к определенным уровням энергетической частоты, то кажется весьма вероятным, что большинство фотографируемых нами орбов, возможно, вообще никогда не воплощались в физическом теле на этой Земле (и вообще нигде в этом измерении). По моим собственным наблюдениям, большинство орбов находятся в инфракрасной или световой области, а не в диапазоне ультрафиолетовых, гамма- или рентгеновских частот. Поэтому весьма вероятно, что орбы более высокочастотных цветов (особенно золотые, розовые и серебряные) являются существами, которые никогда не воплощались на физическом плане. И, возможно, изучая орбов, мы исследуем природу сложных реальностей, примыкающих к нашей сфере бытия. Эти иные реальности могут сильно повлиять на то, как мы понимаем себя и свое место в Космосе.

Глава 3