Фотографическое путешествие к новым открытиям

Впервые я прочитал об орбах в автобиографии Джей Зи Найт (канала Рамты) «Состояние сознания». В ней описываются события, происходившие в конце 1970-х годов [JZ Knight, A State of Mind: My Story: Ramtha, the Adventure Begins (New York: Warner Brothers, 1987), 359.]. Автор рассказывает о маленьких шарах света различных цветов. Эти шары впадали просто в какое-то неистовство, когда в книге, которую она читала, попадались места, представляющие большую важность. Потом я услышал долгую и обстоятельную речь, посвященную орбам, во время серии замечательных уроков, которые Рамта давал в 2001 и 2002 годах. Вскоре я узнал, что Рамта впервые рассказывал об орбах двадцать с лишним лет назад, в начале восьмидесятых, и что фотографирование орбов уже более пяти лет является обычным делом на каждом мероприятии в школе Рамты [См. также: Рамта. Белая Книга. М.: «София», 2006, с. 93, 217-218.].

Вдохновленный огромным количеством информации, полученной от Рамты, я стал систематически фотографировать орбов. В то время я еще не знал их точной природы и каково их место среди других «паранормальных явлений». Я фотографировал их в одно и то же время каждую ночь на своем земельном участке (все фотографии в первой части книги, за исключением двух, были сняты именно там), поскольку «призрачное» всегда ассоциировалось именно с ночью.

Некоторые из моих друзей не очень-то помогли мне разговорами о том, что им бы не хотелось, чтобы подобный феномен оказался рядом с их домами. Я ответил, что, по крайней мере, всегда занимаюсь этим в относительно безопасном, надежном и спокойном месте сразу за дверью моего дома. Однако вскоре я обнаружил, что на темном фоне можно столь же успешно фотографировать орбов и в полдень, поскольку у них, по-видимому, нет предпочтений на этот счет. К концу первого года в мою коллекцию входило примерно пятнадцать тысяч изображений орбов, и в то время я обычно делал от ста до двухсот фотографий в день.

Первое открытие: чем больше фотографируешь, тем больше орбов

Орбов интересно фотографировать. Мой интерес значительно возрос благодаря разнообразию их форм, которые начали появляться после многих месяцев тщательного и непрерывного исследования данного феномена. Я верил, что смогу узнавать об орбах все больше и больше, если буду постоянно их изучать.

Первое открытие произошло только через несколько месяцев после того, как я начал фотографировать орбов. Примерно на первых десяти снимках, которые я делал каждую ночь, присутствовало в лучшем случае лишь несколько орбов, и я счел это очень любопытным. Шло время, я делал все больше фотографий, и число появляющихся на них орбов начало заметно увеличиваться.

Я сообщил об этом факте нескольким знакомым, которые тоже занимались исследованием орбов. Некоторые из них предположили, что орбы «тянутся» к нам, потому что мы обращаем на них внимание и проявляем к ним интерес. Я был готов согласиться с этим толкованием, но считал, что существует более прозаическое объяснение. Если бы я остановился на мысли, что орбам приятно наше внимание, я бы мог упустить важное доказательство, способное дать ключ к глубокому пониманию орбов и помочь определить, как они вписываются в известные нам представления о паранормальном. Рамта рассказал нам, чем является этот феномен; благодаря своему исследованию я смог узнать больше о различных его тонкостях и последствиях для нашего понимания реальности.

По-настоящему интересные фотографии стали появляться лишь после того, как я начал каждый день фотографировать орбов и затем анализировать изображения на компьютере. Если я следовал этой схеме в течение нескольких дней подряд, результаты оказывались довольно интересными; в противном случае они были едва заметны. Вскоре я понял, что при фотографировании орбов нельзя получить удовлетворительные результаты, быстро выбегая на улицу, чтобы снять несколько фотографий во время рекламных пауз в любимых телепередачах. (Далее в книге я расскажу, какие физические процессы могут объяснить столь значительное увеличение количества орбов.)

Второе открытие: шестиугольные орбы

Когда я стал уделять особое внимание фотографированию орбов, начало происходить нечто интересное. В конце октября 2002 года примерно десять дней я регулярно снимал одну и ту же группу орбов в одном и том же месте — возле своего дома. Однажды ночью на нескольких фотографиях орбы оказались запечатленными не в своей обычной сферической форме, а в виде шестиугольников очень необычного вида. Подобное наблюдалось не все время, а где-то на одной из пяти фотографий. Это явление затронуло только орбов; все остальное выглядело как обычно. (Примеры шестиугольных орбов см. на фото 1-1 и 1-2.)

Сначала я не знал, как истолковывать данный феномен. Спустя некоторое время я понял, что шестиугольная форма орбов напоминает фигуру, которую образуют лепестки затвора цифровой камеры, когда они открывают и закрывают световое отверстие. Камеры могут иметь затвор, состоящий из одного лепестка, но в наши дни количество лепестков в затворе обычно составляет от двух до шести. Шестилепестковый затвор придаст шестигранную форму световому отверстию объектива.

Чем больше компонентов или лепестков, тем более близким к кругу получается световое отверстие, а круг это, конечно, оптимальная форма диафрагмы для получения сфокусированных изображений хорошего качества. Таким образом, затвор функционирует подобно радужной оболочке человеческого глаза. Я стал подозревать, что сходство между шестиугольной формой орбов на фотографиях и формой апертуры, которую образует затвор шестилепестковой камеры при открытии и закрытии, возможно, неслучайно. Я также заметил, что орбы принимают одну и ту же форму независимо от того, как держать камеру: в стандартном положении, боком или перевернутой.

Допустим, на нашей первой фотографии от орба отсечена нижняя треть. Если я теперь переверну камеру и сделаю вторую фотографию, срезанной окажется верхняя часть орба. Это может лишь означать, что изображения орбов просто отражают форму светового отверстия. Я начал думать, почему форма апертуры камеры отпечатывается на запечатленных орбах.

Если цифровая камера движется во время фотографирования, особенно при тусклом освещении, не составляет труда получить двойное изображение. Например, предположим, что вы фотографируете человека, стоящего перед плоской однотонной стеной и, делая снимок, направляете камеру на соседнюю стену, где есть дверной проем. Если затвор остается открытым, пока вы направляете камеру на второй фон, камера запишет двойную картинку — изображение человека, стоящего на фоне плоской стены, наложится на изображение стены с дверным проемом.

У нас фактически вышло два независимых, но довольно слабых изображения. Так как ни одно из них не получило достаточного количества света для качественной записи камерой, картинка в целом выглядит призрачной. Мы все видели на подобных снимках «призрачных» или «прозрачных» людей. Они свидетельствуют не о паранормальном явлении, а о плохой технике фотографирования. Однако также были записаны и настоящие полупрозрачные изображения.

Третье открытие: источник света

Мне было интересно, существует ли связь между подобными двойными изображениями и появлением орбов шестиугольной формы на некоторых фотографиях. Я подозревал, что должно быть более одного источника света, чтобы камера могла создать такие снимки орбов. Сначала я думал, что вспышка испускала два пучка света, так работают многие современные камеры, но это повлияло бы на все изображение на фотографии, а не только на форму орбов.

Две недели я пытался понять данный феномен, а затем меня вдруг осенило, что подобное может произойти лишь в том случае, если вторым источником света являются сами орбы. Этот второй источник света записывал изображение орбов на камеру, а все остальное — деревья, машины, люди и дома — записывалось другим источником света: вспышкой камеры, отраженной обратно в объектив.

Но почему орбы испускали свет?

В этот момент я понял, что мне нужно исследовать сбивающий с толку факт: вспышка камеры казалась почти обязательным условием для того, чтобы успешно фотографировать орбов даже при дневном свете.

Роль вспышки

Средняя продолжительность вспышки камеры составляет примерно одну тысячную секунды. В начале своих наблюдений я думал, что именно скорость вспышки позволяет записывать изображения орбов; я предполагал, что орбы существуют в состоянии гораздо более высокой частоты, чем мы, и что они, вероятно, слишком быстро двигаются, чтобы их можно было записать лишь благодаря скорости затвора. Несмотря на то что к тому времени я делал фотографии орбов уже и при свете дня и видел орбов сам даже без камеры или вспышки, наилучшие результаты достигались при использовании вспышки.

Вскоре я отказался от мысли, что именно скорость вспышки позволяла фотографировать орбов, потому что эта теория была бессмысленной. Преимущество вспышки в том, что она может «заморозить» быстро движущийся объект. Вспышка дает изображение того, каким был объект в ту конкретную миллисекунду вспышки без размытости, даже если скорость затвора (продолжительность времени, когда апертура остается открытой во время съемки) сама по себе может не являться достаточной, чтобы «заморозить» движение объекта.

Но если объекты движутся слишком быстро, чтобы при данной скорости затвора сфотографировать орбов четко, камера все равно зафиксирует изображение быстро движущегося предмета, каким бы размазанным оно ни было. Следовательно, стало очевидно, что скорость вспышки, возможно, не имеет никакого отношения к фиксации на фотографии объектов с такой высокой скоростью или частотой, как орбы; их снимки, даже размазанные, все равно должны получаться, даже когда вспышка не применяется. Но этого обычно не происходило.

Как я уже объяснял ранее, я осознал, что существует несомненная связь между шестиугольной формой, которую принимали сферические орбы на многих фотографиях, и шестиугольным световым отверстием шестилепесткового затвора камеры. Мне казалось, что изображения формируются на светочувствительной матрице фотокамеры, когда затвор частично открыт, а для записи качественного изображения затвор должен быть полностью открыт. Затвор, открытый лишь частично, очевидно, искажал формы орбов.

Вскоре я понял, что по какой-то причине свет от орбов не попадал в камеру, пока затвор в течение доли секунды был полностью открыт. Тем не менее, даже если это соответствовало действительности, все равно было трудно понять, почему только орбы становились шестиугольными, а все остальное на фотографиях выглядело как обычно.

Если бы формирование фотографического изображения орбов осуществлялось таким же образом, как и в случаях со всеми остальными объектами съемки, тогда не происходило бы подобного изменения формы орбов. Должно было существовать какое-то отличие в способе записи орбов и всего остального, что присутствовало на фотографиях. Обычно фотографические изображения формируются, когда свет от вспышки отражается от объектов обратно в камеру. Казалось, что с орбами дело обстояло иначе. Единственное пришедшее мне в голову объяснение заключалось в том, что орбы, вероятно, генерировали свет, который делал их видимыми. Подобное должно было происходить в результате какого-то процесса, и я предполагал, что этот процесс каким-то образом инициировался вспышкой камеры. Именно это привело меня к мысли, что единственное возможное объяснение шестиугольной формы орбов (треугольной формы или полумесяца) заключается в том, что камера записывает не вспышку, отраженную от орбов, а исходящий от самих орбов свет.

Данный факт заставил меня задуматься еще об одном феномене, который мог оказаться полезным для объяснения механизма образования этого света. Речь идет об ионизации.

Подсказку дает ионизация

Каждый, кто фотографирует орбов, знает, что во время дождя или высокой влажности их появляется гораздо больше, чем при сухих условиях. Это может быть вызвано тем, что дождь возбуждает электроны атмосферы. Позже я покажу, что принять по ошибке фотографии капель дождя за изображения настоящих орбов очень сложно. Тем не менее человеку, фотографирующему орбов, важно понимать, какие процессы связаны с дождем.

Ионизация происходит, когда электроны переходят от одной атомной оболочки к другой. В молекулах как азота, так и кислорода содержится по два атома, которые удерживаются вместе за счет общих электронных оболочек. Если по этим общим электронам не ударяет фотон (частичка энергии), они остаются в своем основном энергетическом состоянии. Над основным состоянием есть еще много пустых энергетических уровней (или слоев). Когда фотон, обладающий достаточной энергией, ударяет по электрону, электрон выталкивается на более высокий уровень. А когда удар особенно силен, электрон может выскочить вообще за пределы двухатомной молекулы газа. Электрон становится свободным, а молекула (прежде электрически нейтральная) превращается в положительный ион. Дальше возможны два варианта:

1) если такой освобожденный электрон прикрепляется к другой нейтральной молекуле, она превращается в отрицательный ион;

2) если электрон соединяется с положительным ионом, он обычно закрепляется на одном из вакантных энергетических слоев и испускает фотон с такой же энергией, какую получил при освобождении.

Частота электрона определяет частоту и цвет фотона. Отсюда очень интересный факт: молекулы атмосферы могут излучать свет в любом цвете спектра! Энергия световых фотонов измеряется в электронвольтах. Если энергия меньше 1,65 электронвольт, это будет фотон инфракрасного излучения. Если энергия больше 3,26 электронвольт, испустится ультрафиолетовый фотон.

Дождь генерирует свободные электроны, которые могут бомбардировать атомы атмосферы, а возможно и атомы самих орбов, и вызывать их ионизацию. Если ионизация происходит в самих орбах, это запускает в них процесс флюоресценции, или свечения (флюоресценция — явление, когда молекула поглощает свет определенной энергии и позднее испускает свет более низкой энергии; об этом мы поговорим во второй главе). Фотоны генерируются внутри орбов, попадая затем на светочувствительные матрицы фотоаппаратов. А при определенных условиях они видны даже невооруженным глазом.

Так или иначе, я должен отметить, что большинство фотографий, которые я включил в данную книгу, были сделаны в сухую погоду. Отсюда важное предположение: возможно, на этих фотографиях мы наблюдаем не самих орбов, а результат ионизирующего эффекта, который их энергия оказывает на окружающую атмосферу.

Новый поворот сюжета: общение с орбами?

Я начал подозревать, что возникновение орбов шестиугольной формы, возможно, не случайно. Могли пройти недели, прежде чем на моих снимках снова появлялись шестиугольные орбы. Но и тогда они были далеко не на каждой фотографии. Следовательно, дело было вовсе не в неполадках с фотокамерой.

На той стадии моих экспериментов данный феномен наблюдался только тогда, когда я фотографировал орбов на заднем дворе. Учитывая, что в этих нарушениях работы камеры явно отсутствовала какая-либо закономерность, я стал задумываться: а не вызваны ли эти нарушения влиянием самих орбов? Нет необходимости говорить, что это не тот вывод, к которому я рассчитывал прийти и с которым мне хотелось бы согласиться. Если орбы электромагнитны по природе, тогда вполне возможно, что они способны вызывать подобный электромагнитный феномен, длящийся миллисекунды, что составляет разницу во времени между срабатыванием вспышки и затвора. Электромагнитный сигнал, возможно, является наиболее очевидной попыткой общения — в том случае, если орбы заинтересованы в общении и способны осуществлять его.

Поначалу такое объяснение показалось мне весьма «странным», и думаю, что у большинства читателей создалось такое же впечатление. Но я все же решил проверить эту теорию. Я формулировал вопрос, а затем делал фотографию. А затем проверял, какую форму принимают орбы в качестве реакции на вопрос.

Я решил, что шестиугольная форма будет соответствовать ответу «да», а обычная сферическая форма, которую предположительно легче продемонстрировать, будет означать «нет». Я проверил свое предположение на практике, задавая вопросы, на которые легко дать очевидный ответ, и с того времени начался долгий период общения. Ответ необходимо было ждать в течение примерно тридцати секунд, — а если я спешил, никакого изменения в форме орбов не происходило.

За несколько недель в ходе этого утомительного процесса я составил длинный список вопросов. По окончании этого периода те конкретные орбы пропали и с тех пор больше не появлялись.

Прежде чем перейти к описанию цвета орбов, позвольте напомнить основные результаты моих экспериментов. Итак, я обнаружил, что при фотографировании орбов наиболее успешные результаты получаются не сразу, а спустя некоторое время. Появление шестиугольных орбов дало мне первую подсказку, что орбы записываются не с помощью отраженного света фотовспышки, а посредством света, исходящего из них самих. Этот флюоресцентный свет достигает объектива камеры почти сразу после отраженного света вспышки. Это означает, что при фотографировании орбов даже днем лучше использовать вспышку, поскольку именно вспышка запускает процесс флюоресценции, которая дает камере возможность записать орбов. Ионизация атмосферы также в значительной степени содействует в получении хороших фотографий, потому что количество образовавшихся свободных электронов способствует процессу флюоресценции. Камера фиксирует задержку света, исходящего от самих орбов, и именно это послужило основой коммуникации, которую я установил, приняв шестиугольную форму орбов за «да», а круглую — за «нет».

Глава 2

Date: 2016-08-29; view: 374; Нарушение авторских прав