ГЛАВА 7. Беда тому, кто не отвел глаза.

Белая лошадь время от времени подходила к костру, вздыхала, фыркала и снова уходила в темноту. У палатки Командора, Генрих и Рудигер вполголоса препирались по поводу какого-то заковыристого аккорда, периодически переходя на повышенные тона.

Потом, спохватившись, дружно замолкали и косились на Ларри, дремавшую на плече у Вальтера.
- Я не сплю – сказала она, открывая глаза - Можете спорить дальше.
- Это бесполезное занятие – вздохнул Рудигер, откладывая гитару. И спросил: - Сварить тебе кофе?
– Не сейчас, мастер Патер. Я, пожалуй, спущусь вниз. Самое время, посмотреть, что творится в Приюте. Если хочешь, можешь составить мне компанию. Только, пожалуйста, не забывай о том, что на белую половину нам с тобой пока нельзя заходить.
Они спустились по Черной лестнице и остановились у парапета. Тысячи звезд горели в небе, плавно переходя в тысячи огней на земле.
- Такое ощущение, что между ними нет четкой границы – сказал Рудигер.
- Обычное дело – ответила Ларри. – Как между тьмой и светом. Или жизнью и смертью. Никто не знает, где кончается прошлое и начинается настоящее.

Где радость переходит в грусть, а дружба – в любовь. Между вымыслом и реальностью тоже нет четкой границы. Иногда достаточно услышать мелодию или шум дождя за окном. И душа отправляется гулять по тропинкам, которые ведомы только ей одной.
- В Отражения? – спросил Рудигер. – А как туда попадают? Ну, те, которые по эту сторону Лестницы – понятно. А живые души?
- Живые люди – поправила его Ларри. - Души бессмертны. Просто каждый возвращается на Землю своим путем. И в свой срок. А попасть в Отражения можно по-разному. Чаще всего через старинные зеркала. Ведь они хранят в своей памяти всех, кто в них когда-то погружался. И, как в разных океанских глубинах проживают разные рыбы, так и в зеркальных – разные отражения души. И, если долго в них вглядываться – картинка меняется. И себя видеть там перестаешь. А еще бывает, что в одно и то же зеркало ты заглядываешь в совершенно разных жизнях. Но у Времени, как и у морской стихии, случаются свои шторма – и тогда его течения перемешиваются. И ты можешь встретить себя самого...
- А нас встретить никто не хочет? – спросил Джим, появляясь на площадке со спящим Питером на руках.
Ларри охнула. И рванулась к ним навстречу.
- Не спеши– сказал Рудигер, придержав ее за плечо и забирая сына. – Разбудишь! Я сам отнесу его наверх.

Джим устало опустился на каменный пол.
- Еле дотащил – сказал он, доставая из кармана цепочку с Ключом и возвращая его Ларри. – Принесешь мне кружку эля?
И вопросительно посмотрел на бабушку. В другое время она много бы чего сказала по этому поводу капитану «Хроноворота». Но сейчас просто молча пошла в сторону Приюта. Когда через пару часов Рудигер спустился сверху, он застал Ларри и Джима, в окружении десятка пустых кружек.
- А вы не теряете времени даром. По какому поводу банкет?
- Во-первых, мальчики благополучно вернулись. А во-вторых, мне поступило одно интересное предложение, от которого трудно отказаться. Не мог бы ты побыть тут еще немного? Мне как-то внезапно понадобилось в Гатчину. А Командор слегка задерживается…
- Конечно, дорогая – улыбнулся Рудигер. - Питер будет только рад, если я останусь.

Твое «в Париж по делу срочно» меня давно уже не удивляет.
И, попрощавшись с Джимом, шагнул на Черную Лестницу.

Ларри подошла к гроту, и присела на камешек.
- С чего это я так волнуюсь? – сказала она и достала из кармана пачку «Винстона». За спиной у нее кто-то вежливо кашлянул. Ларри от неожиданности выронила сигарету. И медленно обернулась.

Император стоял, прислонившись к стене грота, и внимательно на нее смотрел. Она вскочила и попыталась поклониться.
- Ваше Величество!
- Здравствуйте, госпожа Пиратка – сказал Павел. – Я рад, что вы откликнулись на мое приглашение.
- ЭЭЭ… Как вы меня узнали?
- Ваши юные родственники описали мне вас достаточно подробно.
- Джим и Питер?
- Да. Чудесные мальчики!
- Эти чудесные мальчики едва дом на Невском не сожгли! – фыркнула Ларри.
Павел улыбнулся. - Но ведь не сожгли! Не сердитесь на них! Лучше озорничать в Нижнем Мире, чем годами бродить по Отражениям – не зная, кто ты и как туда попал?
- Я должна поблагодарить вас за Питера, Ваше Величество! Ведь это вы показали ему дорогу в Небесный лес.
И Ларри шагнула к Павлу, поймав себя на желании его обнять.
- Дьявольщина! Хоть по рукам вяжите – пробормотала она, остановившись от императора в паре шагов.
- Что-то не так? – спросил Павел. И снова улыбнулся.
Ларри смущенно подняла на него глаза.
- Я хотела вас обнять. Но, наверное, это нарушает правила этикета?
- К черту правила! Обнимайте! И давайте пройдем ко мне в кабинет.

Там намного уютнее. Мальчики говорили, что вы можете рассказать о «Хроновороте»…

- Ну вот, Ваше Величество – сказала Ларри, закончив свой рассказ. – Теперь вы знаете о нас все.
И сжала старинную кофейную чашечку так, что тончайший фарфор хрустнул в ее руке.
- Спасибо, сударыня – ответил Павел. – То, что вы рассказали мне о Корабле Времени – очень интересно. Впрочем, экскурс в российскую историю тоже был достаточно познавательным. Жаль только, что многие жертвы были напрасными. Мы с вами чем-то неуловимо похожи. Только я не могу расстаться с Прошлым, а вам не удается обрести Будущее. У меня не получается навсегда покинуть этот дворец. А вы не можете расстаться ни со своим сыном, ни с его отцом.
- И это разрывает мне сердце! Я думала, что в Нижнем Мире меня уже ничего не держит. И искренне верила, что построив Приют на Стыке Двух миров, обрету покой. Смерть отняла слишком много дорогих для меня людей. Я надеялась, что вернув их себе таким необычным способом, я стану немного счастливее.

Но поняла, что все они не могут заменить мне одного единственного человека. И даже наш сын не может этого сделать! Я же не предполагала, что отвечая на вопрос Рудигера: «кто мы?», я настолько промахнусь! Я всего лишь хотела объяснить ему назначение Приюта. И как-то перед ним оправдаться за то, что бросаю его в Нижнем Мире. А Прошлое вцепилось в нас – и не захотело отпускать. И теперь мы оба не знаем – что нам делать с нашей любовью? Патер со своими песнями нужен там – внизу. И, поэтому не может навсегда остаться со мной на Лестнице Двух Миров. А я – не могу к нему спуститься…

Ларри уткнулась в царский мундир и расплакалась, как маленькая девочка. Император ничего не ответил. Просто погладил ее по рыжей голове да достал из кармана носовой платок.
- Я бы очень хотел взглянуть на Приют и Небесный лес. Мне кажется, что я готов заменить вас на вашем посту, сударыня. Тем более, что с Питером мы уже подружились. Так что я мог бы за ним присматривать. К тому же там, наверху достаточно желающих проделать то же самое, если я правильно понял.
Ларри утвердительно кивнула и вытерла платком слезы.
- Вы, правда, готовы поменяться со мной местами?
- Думаю, да – ответил Павел. – Ваш Угол Невского и Большой Морской просто обязан стать вашим домом. Не зря же он дожидался вас целых сто лет!
И добавил – А мне пора наверх. - Надо же когда-то сдаться «девушке с косой». Тем более, что мне кажется, что мой отказ от Вечного покоя как-то влияет на историю моей страны.
- А вы не боитесь встретить в Верхнем Мире тех, кого вам будет видеть….эээээ….не слишком приятно?
- Теперь уже нет. Потому, что я давно всех простил. И готов встретиться с ними. И очень надеюсь, что потомки меня тоже простили.
- А как же ваш любимый дворец?
- Ну, я думаю, что иногда смогу сюда возвращаться.

Ведь мы можем поставить Смерти свои условия?
- Очередной раз, пообещав ей не трогать Ключи Времени? – улыбнулась Ларри.
- Мы же с вами умные люди – сказал Павел. - Придумаем что-нибудь в процессе. Ведь для того, чтобы вы смогли спуститься вниз, мне все равно придется подняться наверх.
- Сначала надо дождаться возвращения Командора - вздохнула Ларри - Обмен должен быть два на два – таковы правила.
- Ну, что же – не станем их нарушать. Но, может быть, вы погостите у меня какое-то время? У вас же есть волшебный браслет – и вашего присутствия во дворце никто не заметит.
- А вы покажете мне все лестницы, ходы и закоулки? Ведь никто лучше вас не расскажет мне обо всех тайнах этого дворца...
- Конечно, сударыня! С какого этажа начнем?

Мимо окон моих всё бегут и бегут поезда. И под грохот колёс, просыпается в сердце тревога. А с полночных небес смотрит в душу шальная звезда, что уводит бродяг навсегда от родного порога. Я уйду налегке и с собой ничего не возьму.

Яркой точкой в ночи загорится моя сигарета. Лишь стихи побредут вслед за мной в непроглядную тьму, чтобы место найти, где весна превращается в лето. У ночного костра до утра я опять просижу. Новой песни глотну – как воды из лесного колодца. И на дальнее небо с любовью опять погляжу. И пойму, наконец, для чего нам дорога даётся. Как звезда на ладонь, упадёт мне чужая строка. Обожжет моё сердце красивым, отточенным словом. И чуть слышно вздохнут уходящие в вечность века, и о прошлом напомнят, и канут в закате багровом. Я отправлюсь искать на земле тот задумчивый край, где поэты и воины вместе уходят на битву. И, когда моё сердце отыщет потерянный рай, я пойму, что Господь наконец-то услышал молитву! Будут сосны шуметь, будут кони бродить над рекой. И глаза моих пращуров глянут печально и строго. И душа обретёт, наконец, долгожданный покой. И у отчего дома закончится эта дорога…

ЧАСТЬ 3. Под парусом неба…

ГЛАВА 1.

Я не звала вас, сударь. Не надо паник. Для беспокойства вашего нет причины. Мы промахнулись оба - и наш "Титаник" тихо ушел, гадюка, на дно пучины. Если боитесь плавать - найдите сушу! Или скафандр купите себе хотя бы. Я вам за просто так предложила душу, вы ж от нее отпрыгнули - как от жабы. Так что идите мимо - а лучше к черту! Надо ли мне сказать - где таких видали? Лучше бы мне относиться к любви, как к спорту - ведь там за труды хотя бы дают медали. Все эти игры мелочны и опасны! И я столько шишек за годы себе набила! Вы не нужны мне - поскольку не сопричастны. Я не звала вас. И, видимо, не любила...

Ларри в бешенстве металась по квартире и собирала вещи.
- Дьявольщина! Ну, где зарядка от ноутбука??? Вечно в этом доме ничего не найдешь! Все, что не приколочено гвоздиком к этому чертову менестрелю, обнаружить потом невозможно!
Она обвела взглядом комнату: ящики стола вывернуты, шкаф распахнут настежь, на полу что только не валяется!

Махнула на это безобразие рукой и пошла на кухню за порцией рома.

Бутылка была припрятана хорошо. И поэтому «огненной воды» в ней оставалось еще порядочно. Ларри забрала ром и вернулась в комнату.

И попыталась аккуратно просочиться к креслу, стоящему у окна. Но все-таки на что-то наступила. Стекло на деревянной рамке с большой фотографией жалобно хрустнуло у нее под ногой. Но Ларри даже не стала смотреть – что там и насколько плохо. Потому, что плохо было все.

Ничего не вышло у них с Патером из очередной попытки построить семейную жизнь. Все те годы, пока Ларри занималась Приютом, Рудигер неплохо жил в этой самой квартире на углу Невского и Большой Морской.

Когда один, а когда и не очень. И привык к свободе не меньше, чем Ларри на своем корабле.

Да, он частенько поднимался к ней в Приют – но, это были всего лишь «гости». Как говорится в известном анекдоте: «почувствуйте разницу между туризмом и эмиграцией».
К тому же, то далекое путешествие в прошлое он проделал скорее с Настей, чем с Ларри. Вернувшись на сто лет назад. В дом, где все напоминало ему о прошлом. И где их любовь еще не успела уйти из этих стен. И каждый предмет хранил на себе отпечаток этой любви…
А вот жить с Ларри ему нужно было здесь и сейчас. В другом веке и в другой жизни. И, хотя стены были те же, ТОЙ любви в них уже не было. Да и женщина рядом была уже совершенно другая. Помните Эмилию из «Обыкновенного чуда» - не юную девушку, а тетку с трубкой – изрядно побитую молью и жизнью? Ну, так вот сейчас Ларри напоминала именно ее. Интересно, сколько бы сказочный Эмиль протянул со своим «чудом» в реальной жизни?
Вот и у них с Патером ничего не получилось. Конечно, она его любила. Но очень по-своему. Четыреста лет она старалась видеть в нем друга – и запрещала себе видеть в нем мужчину. А он все-таки им был. Но, в отличие от нее, жил обычной жизнью – сообразно веку, в который он попадал. Не задумываясь ни о чем, и просто отдаваясь своим чувствам. И, наверное, был этим вполне счастлив. По крайней мере, творчеству это нисколько не вредило.
А Ларри так и осталась капитаном пиратского судна. И о своем женском начале почти не вспоминала. Иначе она никогда не справилась бы со своей командой! Все-таки в бою надо думать исключительно головой! Хорошо у нее получалось только обходить рифы, стрелять и штопать Время. Да гонять внуков и команду. А баба из нее была никакая! Вот и не вышло из их «ремейка» ничего хорошего. Да и инцидент с Агафоновым все-таки сказался.
И, хотя этот гаденыш так и не успел ничего с ней сделать, ей все время казалось, что он все еще жив – и где-то рядом. А в старом зеркале над камином, ей постоянно мерещилась его тень. И стоило только Рудигеру прикоснуться к Ларри, как у нее перед глазами вставала декабрьская Ялта. И переступить через это никак не получалось.

- «Я стала злобной. Я курю матросский табак – адское зелье» - вспомнила Ларри и усмехнулась.

И отхлебнула из бутылки приличный глоток рома. Стать снова Настей она так и не смогла. Да и как ей станешь? Если даже в Приюте ей приходилось торчать на капитанском мостике. Ведь какая разница – кем командовать? Пиратами или толпой «путешественников во времени»? В Небесном лесу тоже должен быть полный порядок.
А менестрелю хотелось обычного женского тепла и уюта. И он его искал, где только мог. Сначала оглядываясь на Ларри, и придумывая какие-то отговорки. А потом просто пропадая из дома. Иногда, впрочем, возвращаясь. Но, не забывая при этом напиться. Потому, как совесть его все-таки мучила. И так – почти десять лет. Нет, он хорошо к ней относился. И заботился о ней – как мог. И сколько мог. Но женщину в ней уже не видел.
- Лучше бы я завела кота – вздохнула Ларри. – Он тоже может спеть песенку. И не пьет к тому же. И никогда не станет интересоваться – с какой целью я его обнимаю? И чего я при этом хочу? Хотя, с другой стороны – куда бы я его сейчас дела? Это от Патера можно уйти – совершенно не заботясь о том, как он будет жить один. Да и один ли?

Она вспомнила, как некстати вернулась домой вчера вечером, опоздав на последнюю электричку…
Тихо выругалась и поискала в кармане сигареты. Но их там не оказалось. Потому, что Рудигер коварно уволок последнюю пачку.
Потом с сожалением отставила в сторону бутылку и снова подумала о том, что зарядку она не нашла. И начала тихо ржать.
- Господи! Ну, за каким «иксом» мне ТАМ – зарядка??? И ноутбук? Можно подумать, я в Москву собираюсь!
Ларри встала и начала запихивать вещи на свои места. Не забыв вытряхнуть все из рюкзака. И тоже убрав его на полку. Подняла с пола рамку с раздавленным стеклом и безо всякого сожаления бросила ее в камин. На свадебной фотографии она и Рудигер стояли, держась за руки, и ласково смотрели друг на друга.
- А ведь так хорошо все начиналось! Ну и ладно – плюнули и забыли! Единственное, что мне сейчас надо – это найти браслет. И вернуться. Сначала в Небесный лес. А потом – на «Хроно».
Она представила, как обнимет Командора и Императора – и на душе у нее потеплело.
- А уж как обрадуется Питер, когда я скажу, что забираю его с собой! Правда, опять придется поторговаться со Смертью. Но, ведь я могу попросить Джу или Мышку поменяться с ним местами? Надеюсь, что они согласятся – в Нижнем Мире жить им стало слишком хлопотно. Пусть кто-нибудь из них немного отдохнет от суеты. Ларри вспомнила, как последний раз они втроем гостили у Командора. Когда каждое утро начиналось с вопроса: что девочки хотят? А каждый вечер заканчивался посиделками у костра. И было им в той компании тепло и уютно. Потому как в каждом из тех, с кем они соприкасались, даже не искра божья, кострище пылало. Отогрелись душой на полгода вперед.

Она улыбнулась. Потом тряхнула головой, и потянулась за заветной шкатулкой. Через пять минут она уже стояла у раскрытого окна в своем любимом «камуфляже» и проверяла карманы: все ли на месте? Трубка, табак, нож, несколько зажигалок, томик Габриэля…

На мгновение задумалась, оглянувшись на звук повернувшегося в замке ключа, надела браслет – и шагнула в бездну…

ГЛАВА 2.

Сумерки синие - синие. время замедлило бег. улиц косые линии белый заносит снег. Мысли летят, как вороны, делают в небе круг. Нам с тобой в разные стороны, мой ненадежный друг. Осень вернется негаданно и постучит в окно. Прошлое - не разгадано. Будущее - темно. Есть лишь одно настоящее - взявшее нас в тиски. Да тишина звенящая, рвущая мир в куски...

Сквозняк, пронесшийся по квартире, захлопнул дверь в комнату с такой силой, что с вешалки в коридоре слетели шляпы. А с потолка отвалился кусок штукатурки и больно стукнул Рудигера по макушке.
- Твою ж дивизию – выругался менестрель и быстро прикрыл голову руками. Но больше ничего ниоткуда не упало.
- Ларри, ты дома?- спросил он на всякий случай. Запирая дверь, и не решаясь войти в комнату. Но никто ему не ответил. Только слышно было, как где-то громко капает вода. Он прошел на кухню, завернул кран и открыл холодильник. С пустой верхней полки на него скептически глянула пластмассовая мышь.
- Опять ты? – грустно спросил Рудигер.
И вспомнил, что Ларри уже неделю просила его дойти до магазина.

А у него все не находилось на это времени. Зато выскочить за коньяком и сигаретами в ближайшую забегаловку почему-то всегда успевалось.
Он тоскливо пошарил по полочкам в шкафу – восемь пакетиков лаврушки, пачка соли и остатки какой-то неопознанной крупы.
- Это даже на суп из топора не тянет – вздохнул Патер, повертев в руках пакет с крупой. - Выкинуть что ли?
В ответ на его слова на уличном подоконнике шумно и возмущенно завозились голуби. Намекая на крупу. Менестрель попытался приоткрыть окно – и еле удержал в руках узкую створку. Сквозняк снова хлопнул дверью. И что-то опять упало – на этот раз в комнате. Патер кое - как вернул раму на прежнее место и отправился смотреть: что это было? В распахнутое настежь окно тихо заползали серые питерские сумерки. Он оглянулся по сторонам. Комната была чисто убрана. Даже на письменном столе не лежало ничего кроме старого ноутбука. И только небольшая горка налетевшего на подоконник мартовского снега создавала иллюзию легкого беспорядка. Да в камине что-то валялось. Рудигер подошел поближе. И уже собрался это поднять и посмотреть, как зеркало над камином внезапно наклонилось. И начало падать ему навстречу…
- Твою же мать! – завопил Патер, еле успев подхватить тяжеленную раму. – Что ж все сегодня рушится-то?
Потом поставил ее на пол и пошел закрывать окно и включать свет. В принципе, ничего сверхъестественного не случилось:

просто на зеркале перетерлась старая веревка. И оно с грохотом встало на каминной полке.
- Ну, конечно – сказал Рудигер. – Я же сам ее аж в десятом году к нему прикручивал. Причем – тысяча девятьсот. А тут еще такой сквозняк! Вот оно и рухнуло.
Он отвязал остатки веревки, потом выдвинул нижний ящик письменного стола и поискал глазами моток медной проволоки.

Но вместо нее наткнулся на старый браунинг. Тихо скучающий в столе - между плоскогубцами и набором окаменевших акварельных красок. Пришлось навести порядок, прежде, чем он нашел то, что ему было нужно. Патер зачем-то положил браунинг на диван, повесил зеркало на прежнее место и отправился на кухню выбрасывать мусор. И обнаружил в пустой корзинке зеленую бутылку, в которой еще плескалось некоторое количество рома.
- Господи! Ларри пила ром – тихо выдохнул он, роняя мусор рядом с корзинкой. – Это же равносильно «штормовому предупреждению»!!! Или объявлению: «Эта сторона улицы опасна при артобстреле»…
Он бросился в комнату, схватил с полки резную шкатулку и открыл ее, уже зная, что старинного браслета он в ней не увидит. И не ошибся. Браслета не было. И второго, кстати, тоже. Менестрель обреченно сходил за бутылкой, вернулся в комнату и достал, наконец, из камина их свадебную фотографию.
- А так все хорошо начиналось! – вздохнул он, повторив слова Ларри.
Откинулся на диванные подушки и попытался заглушить муки совести изрядным глотком рома.
– Теперь остается только напиться и попытаться уснуть. Рому, правда, для этого маловато. А жаль…
Патер не успел уточнить – чего же ему жаль? Того, что Ларри от него ушла? Или того, что рома в бутылке не так много? Ром был настоящий. А «принятое» благодатно упало на «старые дрожжи» - и он сам не заметил, как заснул. Вернувшись во сне на сто лет назад.

Вот что ты делаешь??? – возмутилась Ларри, пытаясь выбраться из его объятий, и застегивая рубашку. - Свожу тебя с ума – улыбнулся он и снова попытался ее поцеловать. Но Ларри удачно увернулась. - Но почему??? – спросил Патер. - Мы же должны замкнуть Круг! - Потому, что мне не нравится слово «должны» - устало произнесла Ларри. И изумленно уставилась на менестреля.

Стоп! А откуда ТЫ про это знаешь? Я же ничего тебе о Круге не говорила! - Наверное, ты слишком громко о нем думала – вздохнул Рудигер. - В таком случае, мог бы услышать, что я еще ничего для себя не решила… Ларри встала и вышла на кухню, оставив Патера сидеть у камина. С трудом открыла окно и подставила холодному ветру разгоряченное лицо. - Самое время напиться – пробормотала она. И заплакала. Рудигер молча потоптался на пороге. Потом ушел в комнату и вернулся с курткой и фляжкой коньяка. - Не сходи с ума! – сказал он, закрывая окно. И набрасывая куртку ей на плечи. – Здесь же холодно. Ларри шмыгнула носом и ничего не ответила. Просто уткнулась лбом в холодное стекло, продолжая плакать. - Это не поможет? – спросил Патер и поставил фляжку на подоконник. - Разве там что-то еще осталось? – удивилась Ларри. - ТАМ – не осталось. Я просто решил проверить – нет ли в гитаре стратегического запаса? Оказалось, что есть. Еще и шоколадка нашлась. - А сигарет там не было – для полного счастья? - Только пара штук – сказал Рудигер, протягивая ей мятую пачку. – От сердца отрываю… Ларри улыбнулась, вытерла рукавом слезы и, устроившись на широком подоконнике, блаженно затянулась. - Мне уйти? – спросил Патер. - Как хочешь. Пить ты мне не мешаешь. И плакать – тоже. - Где я накосячил на этот раз? – спросил он, усаживаясь рядом и забирая у Ларри фляжку. – В прошлом или настоящем? - Скорее – в грядущем. И не ты, а я – вздохнула она. – Национальный российский спорт – хождение по граблям. Хотя мы с тобой вроде бы ирландцы… - В чем же заключаются «грабли»? – спросил Патер и отхлебнул из фляжки. - В том, что у меня опять не получится с тобой расстаться. Если я все-таки решусь замкнуть Круг. В прошлый раз наше «вместе» ни чем хорошим не закончилось… - В прошлый раз мы просто не были готовы к тому, что попадем в жернова истории – вздохнул Рудигер. - Мы и сейчас ни к чему не готовы. Слишком много обязательств и обстоятельств, которые нас держат там, куда придется вернуться… - Твой чертов Корабль!!! - И он – тоже. Но согласись, если бы не Корабль Времени, у нас с тобой вообще бы ничего не было. Да и нас с тобой – давно бы уже не было. И твоих песен. А с ними мир стал немного лучше – разве нет? - А как же «простое человеческое счастье»? - У нас оно было. Правда, не очень долго. Здесь – на Углу Невского и Большой Морской. И ты был готов заплатить жизнью за то, чтобы шагнуть в прошлое.

И снова в него погрузиться. Помнишь, когда я спросила – хочешь ли ты вернуться? - Я и сейчас хочу – вздохнул Рудигер. – Только уже не уверен, что я тебе нужен. - Ты мне нужен. Просто я боюсь опять тебя потерять. Поэтому пытаюсь выключить чувства. И включить голову. Должен же кто-то из нас двоих подумать о последствиях? Я не смогу оставить Корабль.

И с тобой не смогу расстаться. И что мне тогда делать? Не могу же я быть в двух местах одновременно! К тому же на Корабле я постаралась забыть, что я - женщина. А ты заставляешь меня об этом вспомнить… - И что в этом плохого? Ради тебя я готов бросить все! - И уйти в пираты??? – Не смеши мои тапочки! Максимум через месяц ты поймешь, что эта жизнь не для тебя. И начнешь тихо меня ненавидеть. Да и команда меня откровенно не поймет – если я притащу тебя на «Хроно». Причем явно не в гости.

Может, я и смогу оставить Корабль – но не раньше, чем подыщу себе замену. А это случится не завтра. Я же не могу отдать Ключи Времени в чужие руки… - А что особенного в этих ключах? Кроме того, что они помогают перемещаться в пространстве. Я так и не понял – почему Смерть ими интересуется? - Видишь ли, дорогой, не каждая душа попадает в Небесный лес. Некоторым вход туда запрещен. Все мы – не ангелы. Но количество пролитой крови на душу населения все-таки определяет возможность реинкарнации. Точнее – ее невозможность. - И то место, куда они попадают, запирают на ключ? - Именно! Получается что-то на подобии ящика Пандорры. А кто знает – что придет в голову старой дуре? И не только ей. Поэтому Ключи должны храниться у вменяемого человека. А в идеале – лежать в сейфе. - И этот человек – ты? А как же твои пиратские дела? За четыреста лет и на твоих руках крови, наверное, не меряно? - Это другая кровь. Карателей, охотившихся за ключами. Да и индульгенция у меня на это имеется. - Как в «Трех мушкетерах»? - «Сделано по моему приказу и на благо государства»? - Типа того. Так что в компанию к Агафонову я точно не попаду! - А гарантия того, что он попадет куда следует, существует? - Вроде бы да. - Но Круг все-таки лучше замкнуть? Ларри кивнула. И с сожалением посмотрела на пустую фляжку.