ГЛАВА 3. ты под парусом неба, Питер, лети, лети!

Командор сидел у дальней стены в уютном кафе, пил зеленый чай и разглядывал прохожих, гулявших по Невскому. Было занятно наблюдать, как одни и те же люди появляются по очереди в каждом из четырех окон. Как будто на кадрах кинопленки. Окон, правда, было немного больше – но с того места, где он сидел, хорошо просматривались только четыре. Впрочем, и этого было достаточно. Теплое апрельское солнышко сделало свое дело, и картинка за окнами Командору определенно нравилась. Девушки, пробегавшие мимо в коротких мини-юбках, были хороши, как на подбор. Юноши радовали разнообразием нарядов и причесок. А группы туристов, снующие туда-сюда, откровенно забавляли.

Командор вытянул уставшие ноги и покосился на часы. Мысль о том, что мальчишки давно уже сидят дома одни, вяло шевельнулась в голове, как карась в тине – и нырнула обратно.
- Пожалуй, можно позволить себе еще чашечку – сказал он вслух.
И похлопал себя по карманам, пытаясь вспомнить в котором из них деньги. Именно в этот момент по Невскому с воем промчалась пожарная машина, слегка притормозив на перекрестке.
- Ёпть! – выдохнул Командор, почему-то сразу поняв, что сейчас она завернет за угол. И он даже знает – за какой именно.
И попытался выбраться из-за столика, роняя при этом ножи, ложки и салфетки. Получилось не сразу. И достаточно громко. Со стойким ощущением того, что теперь вся улица пялится на него во все окна и во все глаза, он рванул дверь. А потом помчался по проспекту, распугивая прохожих. Благо бежать было недалеко. Прежде, чем шагнуть на Большую Морскую, он зажмурился, и, мешая молитвы с непечатными словами попросил небеса, чтобы все остались живы.
- Иначе Ларри меня убьет! – подумал он и открыл глаза.
Красная пожарная машина стояла у знакомой подворотни. Но и только. Ничего плохого не происходило.

Ни огня, ни дыма, ни толпы зевак не наблюдалось и в помине. Только мужик в блестящей каске что-то объяснял подошедшему к нему полицейскому.
Трясущимися руками Командор достал из нагрудного кармана браслет, надел его и незаметно подошел к машине.
- Да ничего я не нарушил, командир – оправдывался пожарный и совал полицейскому рацию. - Вот, послушай диспетчера. Он тебе скажет, откуда вызов был. Опять эти иностранцы из гостиницы допились до чертиков! Вечно им пожары мерещатся! Ну, пахло дымом – так может, у кого из жильцов просто утюг сгорел!
Дымом действительно пахло. Но каким-то вкусным. Как будто кто-то жарил мясо. Командор не стал ждать, чем закончится разговор и аккуратно просочился в подворотню. А потом и в неприметную дверь черного хода. Никогда раньше он не взлетал по лестнице на четвертый этаж с такой скоростью. Начисто забыв про больные ноги.

Вот только ключ в замочную скважину ему удалось засунуть с шестой попытки.
- О, дядя Командор вернулся – сказал Питер, довольно потягиваясь на диване и, роняя на пол, пустую тарелку.
- Петька, щаз получишь! – рявкнул на него Джим.
Не оборачиваясь и продолжая жарить в камине мясо.
- Бардов выгнали из гостиницы – сказал Командор, сползая по стене. – Не потому, что громко пели песни, а потому, что у костра…
- Кого выгнали? – переспросил Питер.
- Бардов – повторил Джим. – Это песни поют, которые. Как твой отец.
- Аааа – протянул Питер. – Менестрелей! А почему выгнали?
- Сейчас объясню! И тоже выгоню! – прошипел Командор. – А заодно и выдеру!
- А нас-то за что??? – хором спросили родственнички.
И в недоумении уставились на Командора.
- За то, что фигней страдаете! Вон полюбуйтесь в окошко! Там на улице уже и машина пожарная, и «бобик» полицейский!
- Не понял – сказал старший.
- Что такое «бобик»? - спросил младший.
- Сейчас все поймете! Ну-ка быстро погасили огонь, и браслеты надели! – рявкнул Командор и сердито сверкнул глазами.
- Вот еще… - начал было Джим, снимая с кинжала недожаренное мясо.

Но посмотрел на Командора и благоразумно залил огонь в камине водой.
- Вот так-то лучше!
- Ну, дядя Командор – не ругайся, пожалуйста. Мы и тебе еды оставили.
Питер подошел к Командору, все еще сидящему на полу и обнял его седую голову своими маленькими лапами.
- Мы просто проголодались.
- «Просто»! А если бы вас тут застукали? Где бы я вас потом искал? Все! Теперь везде ходим только вместе!
- По музеям? – взвыли мальчишки. – ОПЯТЬ???
- Кто-то, кажется, рвался посмотреть Питер? – ехидно спросил Командор. – С огнем баловать и наверху можно было.
- Там тоже нельзя – вздохнул мальчик. - Там мамка ругается. Она только Вальтеру разрешает костры жечь…
- Потому, что Вальтер – взрослый. И с огнем разговаривать умеет. А ты еще маленький. Ларри правильно ругается.
- Но Джим тоже взрослый. Он уже даже капитан. На большом корабле.
- Вот пускай там и командует. А здесь старший – я. Так сказать, царь и Бог в одном лице.
- На Бога ты похож. Когда не ругаешься. А царь – это кто?
- Вот съездим как-нибудь в Гатчину – там я тебе про царя и расскажу. Одного из многих – ответил Командор и почесал бороду. – Где еда-то, кстати?
Мальчишки переглянулись, засмеялись и притащили ему из кухни зеленую кастрюлю полную вкусного мяса.
- Так, я не понял – сказал Командор, покосившись на кухонную дверь. – Здесь же плита есть! Зачем вы в камине-то огонь разводили???
- Мы в пиратов играли – улыбнулся Джим.
- Царица небесная! – «играли»!!! Сколько вам лет, юноша?

Тебе же дохлой кошки доверить нельзя, не то, что Корабль Времени!
- С Кораблем я справляюсь – обиженно ответил Капитан Мур - Младший. И, почесав в затылке, добавил – а лет мне триста, наверное.
- Совсем взрослый мальчик – засмеялся Командор и вернул Питеру пустую кастрюлю. И оглянулся по сторонам.

- Ром у мамки в книжном шкафу стоит – вздохнул Питер, проследив за его взглядом. – Принести?
- Непременно! Надо же мне успокоительное принять – после всего сегодняшнего безобразия! Тебе налить, капитан Мур?
Джим отрицательно помотал головой.
- Мне нельзя. Ларри говорит, что с нашей наследственностью мне даже пробку нюхать не стоит.
- А как же пираты? Неужели не наливают капитану?
- Уже нет. Ларри парочку из них пристрелила. И сама набрала команду. Так что на «Хроновороте» теперь - сухой закон.
- И это правильно. Со Временем, как и с огнем, шутить нельзя!
- А когда барды в гостинице костер не разводят, им можно петь? –всунулся в разговор Мур - самый - младший.
- Конечно, дорогой! – улыбнулся Командор. - Тащи гитару!

Где-то в той стороне, где земля переходит в закат, одинокое солнце застынет на краешке суши. Эта теплая ночь будет выдана нам напрокат, только снова печаль вдруг придет по бродячие души. А далекие звезды опустятся в Финский залив, и мы будем смотреть в небеса зачарованным взглядом. Морю все ничего - у него, то прилив, то отлив, и ему все равно - кто сегодня находится рядом? А у нас, старина, с каждым годом длиннее беда: мы считаем потери, как в доме разбитые плошки. И, горюем о тех, кто уже не приедет сюда, и назад не вернется, спустившись по лунной дорожке. Солнце утром проснется, и ляжет щекой на форты. Море громко вздохнет и притихнет опять за кустами. Если кто-то уйдет - то давай это будешь не ты?