Глава 6. Проклятие ведьмы Ирьи

В наступившей тишине тихо потрескивали свечи. Казалось, мысли материализуются и плавают по комнате. Окруженная этими молчаливыми привидениями, Ирья сидела за столом и колупала маленькое пятнышко на скатерти.

Визит Орландо заставил ее крепко призадуматься. За всю свою жизнь она не встречала людей, способных сопротивляться ее воле так долго, и ни на секунду не сомневалась, что к ней сегодня приходил не простой человек. Она приметила его еще тогда, у городских ворот, но в повседневной суете впечатления затерлись, и лишь сейчас вспыхнули с новой силой.

Ирья повидала в своей жизни многое и многих, но у этого парня была особая судьба. Несмотря на свою профессию, а может и благодаря ей, Ирья скептически относилась к понятию «судьба» и прочим обывательским измышлениям. Но существовали и особые обстоятельства, которые играли значительную роль в жизни людей наподобие Орландо. Кто-то назвал бы это судьбой, но ведьме в глаза бросилось его превосходство над толпой – он был умнее, сильнее и храбрее окружающих, он был энергичен и жаждал деятельности. Сочетание всех этих качеств никак не могло оставить его на обочине жизни. Как бы ни сложилась его дальнейшая дорога, она однозначно не будет заурядной.

И все же, внимательно восстанавливая свои ощущения от первой встречи, она не могла не заметить перемены в нем – он словно потускнел и почернел изнутри. Каким он был солнечным, когда входил в Амаранту! А теперь словно спрятался в раковину и надежно охранял свой внутренний мир от посторонних. Это и было странно – он пришел сюда разузнать про Змея, и тщательно прятал свои мысли. Подозрительно все это.

Впрочем, ее подозрительность могла быть следствием расстроенных нервов - последнее время Ирью тревожили дурные предчувствия. Она плохо спала, видела дурные сны и постоянно ощущала внутреннюю тревожность. Ей казалось, что напряженность витает в воздухе, словно скоро что-то должно было произойти.

Ведьма вздохнула и поднялась, мысли мыслями, а время уже не детское, пора и честь знать. Она собрала чашки и отнесла в раковину – вода на плите совсем остыла, а кипятить заново не хотелось.

- Завтра помою, - решила Ирья и зевнула, вечер, проведенный с Орландо, порядочно ее вымотал.

Пора было ложиться спать, часы показывали за полночь. На улице небо совершенно расчистилось, и полная луна заглядывала в комнату сквозь занавески – лучшее время для работы. Но Ирья слишком устала, она просто прибрала в буфет печенье и смахнула крошки со стола. И тут ее взгляд натолкнулся на монету, оставленную Орландо.

- Странно, - подумала она, - я не просила у него денег.

Но вид монеты натолкнул ее на мысль. Она вспомнила, как он сидел, зажавшись в кресле, и правой рукой что-то теребил в кармане, а потом резко подскочил, бросил эту монетку в четверть септима и выбежал вон.

После него ее никто не касался… Сон с Ирьи как рукой сняло, она взяла на кухне спички и быстрым шагом двинулась в свой кабинет, из которого приносила микстуру для Орландо.

Небольшая продолговатая комната была ярко освещена лунным светом. Холодное синеватое свечение исходило от предметов, от большого пятна в форме окна на полу, придавая всему таинственный и немного пугающий вид.

Ирья чиркнула спичкой – и лунный свет отпрянул за окно, оставив только черные, густые тени по углам. Справа от окна располагался письменный стол ведьмы с большим серебряным подсвечником на три свечи, которые она зажгла одну за другой. Кабинет наполнился теплым мерцанием, стал живым и контрастным – яркие блики на металлических поверхностях соседствовали с густыми, угольными тенями, дрожали и перемещались, менялись местами.

Вдоль стен располагались стеллажи с предметами непонятного назначения, были там и металлические приборы, похожие на орудия пытки, были и черные свечи с зеркалами, завешенными тряпками. Были камни и книги, настолько древние, что страшно было к ним прикоснуться. Банки с порошками и снадобьями были аккуратно подписаны, а вдоль левой стены стояла большая шеренга склянок с готовыми лекарствами на все случаи жизни.

Стол Ирьи был завален бумагами, чернильница открыта – видимо появление Орландо отвлекло ее от написания заметок в большую замусоленную тетрадь. Многие люди хотели бы посмотреть, что же пишет ведьма, но были бы жестоко разочарованы – вместо привычных букв там стояли неведомые знаки, надежно скрывавшие ее мысли от любопытных глаз.

Ирья поставила подсвечник повыше, и в круге света стало заметно небольшое углубление в полу комнаты, выложенное плоскими камнями. Если присмотреться, то оно приходилось аккурат на центр. Вокруг него был нарисован белой краской круг и написаны странные символы.

Ведьма извлекла из стеллажа металлический таз, поставила на камни и насыпала в него немного угля. Сверху она установила металлический треножник. На треножнике тоже имелись символы, и она некоторое время что-то сверяла в своей тетради, прежде чем повернуть треножник определенным образом. Подготовка была завершена подвешиванием котелка - небольшого, размером с десертную тарелку. Ирья подожгла уголь в металлическом тазу, а в котелок деревянным ковшом налила воды, что-то приговаривая над ней.

Комната наполнилась красноватым мерцанием и запахом дыма. Разбуженная шумом, в дверь аккуратно просунулась Брынза, глядя сонными зелеными глазами на действия своей хозяйки.

- А, ты уже здесь, ну садись, садись. Сейчас мы с тобой кое-что посмотрим.

Ведьма хлопотала над котелком, подсыпая туда какие-то порошки и травы. Вода нагревалась, травы начинали пахнуть, создавая неповторимый аромат.

Таинство и волшебство.

Когда вода забурлила, Ирья стала читать над ней слова на непонятном языке. Вода то бурлила, то утихала, то окрашивалась в разные цвета в такт ее речи. Вдруг она резко встала и задула свечи – теперь комната освещалась только красноватыми сполохами углей. Если кто из соседей не спал ночью, то глядя на красное мерцание в огне ведьминого дома, понимал – идет работа.

Ирья смотрела на воду какое-то время, дожидаясь, пока она успокоится, а потом вернулась в гостиную – на столе все так же лежала монетка, оставленная Орландо. Она взяла щипцы для сахара и аккуратно поддела ими денежку, стараясь ее не касаться, принесла в кабинет и бросила в котел. Вода окрасилась красным, забурлила, грозя перелиться через край. Ведьма закрыла дверь в гостиную и осталась наедине с котелком, пристально вглядываясь в блестящую поверхность воды.

Пахло травами, среди которых ярко выделялся аромат чабреца, постепенно сменившийся медвяным запахом черемухи. Через минуту черемуху вытеснила душица, а вода продолжала оставаться гладкой и черной как зеркало. Ни одно движение не нарушало ее покой, только запахи сменяли друг друга.

Вот среди них появился один странный, совсем не растительный, затхлый и сырой. Он становился сильнее и сильнее, заглушая травяной дух, наполняя комнату ощущением сырости и грязи. Чем сильнее он становился, тем ярче на поверхности воды проступали неясные силуэты.

Мутная, нечеткая картинка появилась в котелке – пятно слабого света откуда-то сверху. Вроде как крошечное окно в темной и сырой комнате. Больше ничего видно не было, но в комнате ощущалось людское присутствие.

Их было двое: мужчина и женщина. Мужчина сидел боком, ни его одежда, ни его внешность не просматривались, но Ирья чувствовала, что это Орландо. Она бы голову прозакладывала, что это он. Женщину не было видно совсем – она сидела против света и сливалась с ним, становясь одним сияющим пятном. Ведьма напрягла все свои чувства, только чтобы разглядеть ее получше, но она исчезала в потоке света, ускользала и терялась. Ирья чувствовала только непонятную тоску, да непереносимую затхлую вонь комнаты.

А свет разрастался, заливал поверхность воды, и вонь отступала. К удивлению Ирьи повеяло свежим ветром, словно она вышла в поле ясным утром и глотнула воздуха. Вода в котелке закачалась, пробежала рябью и стала синей с белыми пятнышками. Рр-р-раз – и это уже ясное небо над Синей башней! Флаги реют, легкие облачка бегут галопом.

Ведьма вытянула шею, чтобы получше разглядеть происходящее. Котелок, послушный ее воле, повернул изображение, и она увидела Орландо на балконе башни.

Он был богато и красиво одет, на лице его играла улыбка. С затаенным восторгом он смотрел на толпу, громко приветствовавшую его снизу, а потом поднял руку – и крики смолкли в одно мгновение. Налетевшим порывом ветра подхватило флаг, вода затрепетала вместе с флагом, померкла и осталась черной.

Долгое время Ирья всматривалась в черноту. Ничего. Она уже было решила, что все, но тут вдруг вспыхнул тусклый огонек, словно кто-то зажег спичку. От спички загорелась свеча, и в ее свете стали видны низкие своды темной и заброшенной комнаты. Похоже, помещением не пользовались много лет - паутина свисала с потолка, толстый слой пыли покрывал поверхности.

Кто-то сжимал в руке свечу, осматривая заброшенную залу. Человека видно не было, но пальцы были узловатые, в старческих пятнах. Вот в его поле зрения попал камин: деревянные балки портала обвалились и лежали на полу, но на каминной доске сидела кукла. Некогда роскошная красавица с фарфоровым личиком теперь она была грязна. Платьишко истлело, краски на щечках потуснели. Увидев ее, человек со свечой вскинулся и стал быстро приближаться. В этот момент пламя свечи стало ярче – затопило заброшенную залу, и наконец, превратилось в терзаемый ветром факел.

Стояла холодная и ветреная ночь. Темная фигура, держащая факел, бродила по полю, время от времени наклоняясь и явно что-то разыскивая. В этой фигуре тоже узнавался Орландо.

Ирья постаралась приблизиться, чтобы видеть его глазами, но ей это плохо удавалось. Картинка размывалась, казалось, что он заглядывает в лица каким-то спящим людям. Вот и сейчас он снова наклонился, белое пятно приблизилось и, прорвав мутную пелену, оказалось обезображенным мертвым лицом. Трупы! Везде были трупы! Орландо бродил среди них, наступая им на руки и на ноги, упорно выискивая что-то. Вода в котелке слегка вращалась, и вместе с ней тошнота подступала к горлу ведьмы. Ее словно затягивало в черный водоворот. Ниже, ниже, ниже…

Ирья отпрянула от котла и перевела дух. Сердце бешено колотилось, казалось, что из комнаты выпустили весь воздух. Она залила огонь под котелком и вышла в гостиную, щурясь от света. На трясущихся ногах доковыляла до входной двери и буквально вывалилась во влажную, прохладную ночь.

Тяжелый, мокрый воздух можно было ложкой черпать, но само главное – им можно было дышать! После того, что она увидела, даже ее тело требовало передышки, не говоря уже о разуме. Если бы она могла, она вскрыла бы себе голову и прополоскала ее содержимое в холодной воде, чтобы избавиться от оставшегося после гадания тошнотворного ощущения обреченности.

Теперь она была уверена, что с парнем дело нечисто:

- Ой, натворит он делов, к гадалке не ходи…

Разрозненные фрагменты то ли прошлого, то ли будущего было трудно объяснить логически.. Только одно Ирья понимала четко – этот человек опасен. Она еще не знала чем именно, но опасность исходила от него, как от той женщины свечение.

Постояв немного, Ирья почувствовала, что замерзла. Ноги уже были не такие ватные, мыслилось яснее. Она вдохнула в себя побольше ночного воздуха и заперла дверь. Утро вечера мудренее.

Утро было мглистым и пасмурным. Туман окутывал дома, скользил в двери, забирался в окна непрошеным гостем. Было темно, словно вот-вот налетит буря, но воздух не двигался, ни одно случайное дуновение не шевелило листву. В этом воздухе тонули звуки, погружались, как в трясину, и исчезали навсегда – даже шаги не отдавались по каменной мостовой. Стены домов, образующие узкую улочку, нависали и давили, мешая дышать. Хотелось раздвинуть их руками и вдохнуть полной грудью.

Ирья шла по переулку, не слыша собственных шагов. Тишина, никаких звуков – даже захотелось схватить камень и запустить его в окно. Пусть бы пришлось заплатить за стекло, только хоть что-нибудь услышать.

Навстречу попадались редкие молчаливые фигуры, лица их были стерты, одежда неприметно темная. Двигаясь к выходу из переулка, Ирья обгоняла медленно и беззвучно бредущих людей, но чем дальше она шла, тем больше их становилось. В длинной и узкой арке ей пришлось остановиться – вокруг была толпа, такая же мрачная и безмолвная, как наступившее утро.

Шестое чувство шептало ей, что надо двигаться вперед, и она принялась работать локтями, расталкивая людей. Локти словно погружались в туман, не помогая ей ни на йоту. Тогда она удвоила старания, и наконец пробилась к выходу на улицу. Там ей пришлось остановиться – нет, улица не была перекрыта, но сотни людей стояли вдоль нее, словно чего-то ожидая. Ирья тоже встала и стала ждать, еще не зная чего.

Туман, казалось, становился все плотнее, сгущаясь в черный клубок мглы в конце улицы. Эта мгла двигалась, медленно приближалась к Ирье, и спустя несколько минут она смогла разглядеть мерцание факелов.

Черная процессия в полном безмолвии двигалась мимо людской массы. На телегах, задрапированных черной тканью, черные люди с черными факелами везли мертвецов. Полные телеги мертвых тел, лежащих один на одном – мужчины, женщины, даже дети. В ужасе прижимая ладони к сердцу, Ирья стояла, боясь пошевелиться. А телеги все проплывали мимо, и казалось, конца и края им не будет.

Черные факелы тускло мерцали во мгле, но не могли разогнать тьму, люди в черных одеждах молча шли рядом с телегами, освещая мертвым последний путь. Лица их были бесстрастны и как-то стерты, словно туман обезличил всех людей на свете. Когда одна из телег поравнялась с Ирьей, она вдруг с удивлением поняла, что узнает лицо мертвеца. Он один из всех сохранил свою внешность: русые волосы и небольшую окладистую бородку, орлиный нос. Кровь была на его одежде, на его волосах и лице, остекленевшие глаза открыты. Зубы оскалены, словно он терпел невыносимую муку или же хотел посмеяться над всеми. Это лицо Ирья видела тысячу раз, холодея, она узнавала в нем короля Ибрагима. Медленно, невыносимо медленно, телега проезжала мимо, свет факелов отражался в бессмысленных глазах мертвого короля, как в зеркале. Вдруг глаза шевельнулись и уставились на нее.

Ирья заорала и проснулась.

Она лежала в своей спальне, на своей постели, под своим одеялом в мелкий голубой цветочек. В комнате было еще темно, но это точно была ее комната: на стене тикали часы, где-то в перекрытиях допевал ночную песню сверчок.

Напуганная криком, на постель запрыгнула Брынза – шерстка на спине ее стояла дыбом, хвостик распушился, как ершик для бутылок. Она стояла и напряженно вглядывалась в глаза хозяйке, словно вопрошая – кого порвать? Ирья протянула руку и погладила защитницу.

- Пшшшш-ш-шш-ш…

- Да ну тебя… - во рту остался неприятный привкус. Ведьма глотнула водички прямо из графина, не утруждая себя наполнением стакана, и приподнялась на локте: часы показывали шесть. Можно и еще поспать, но при мысли о черной процессии сон с нее как ветром сдуло.

Какое-то время она просто лежала, уставившись в потолок, пока не соскучилась и не решила подниматься. Настроение было хуже некуда, погода на улице тоже не радовала: точь-в-точь как в ее сне. Ирья поймала себя на мысли, что боится выглянуть в окно и увидеть черную процессию.

Поставив кофейник на плиту, она все же подошла к окну кухни: молочно-белый туман стелился по соседскому саду, кроны деревьев выглядели островами в океане. Ирья представила себе, как бы выглядела соседка, если бы решила прогуляться в ранний час – голова, плывущая по молочной реке. Опять эти головы!

Кофе зашипел и поднялся, ведьма едва успела сдернуть кофейник с плиты. Перекинув на тарелку пару тостов с сыром, она уселась завтракать.

Стены в кухне были обиты дешевенькой ситцевой тканью в оранжевую клетку и увешаны снизу доверху: блестящей кухонной утварью, связками луковиц, пучками ароматных растений. Ирья любила декоративные фарфоровые тарелки, расписанные сценами из сельской жизни, их тоже было много. Обеденный стол она накрывала чистой скатертью, а во время еды подкладывала под тарелку яркую тряпичную салфетку.

От горячей плиты кухня нагрелась, и было так приятно пить сладкий кофе с корицей, глядя в окно на холодное туманное утро. Рядом на стуле мурлыкала, умываясь, кошка, и Ирья почувствовала, как настроение понемногу исправляется.

А что? Это был всего лишь сон, отражение вчерашних впечатлений. Не стоит придавать ему так много значения, каким бы ярким он не был. Можно спокойно допить кофе и отправляться на базар за продуктами, черт с ними со всеми.

Но Ирья знала, что сны редко приходят просто так, во всяком случае, не к ней. Может, стоит предупредить короля, чтобы был осторожнее? Глуповато выглядит, конечно, но чего не сделаешь для очистки совести, будь она неладна. Ирья помыла посуду, протолкалась по дому часов до девяти, а потом вышла, завернувшись в шаль.

Туман стоял такой, что видимость заканчивалась через два метра. Продвигаясь вперед почти на ощупь, она невольно вздрагивала всякий раз, когда кто-то попадался ей навстречу. Страшно было вспоминать те безликие фигуры из сна и ощущение обреченности, когда ничего нельзя поделать.

Туман точно так же гасил звуки, поэтому, когда вдруг прямо перед Ирьей вынырнула подвода, груженая тыквами, она от неожиданности метнулась в сторону и налетела на торговку с лотком. Из лотка что-то посыпалось, раздалась отборная брань. Ирья хотела было помочь торговке, но поняла, что в тумане это дело безнадежное, поэтому поспешила скрыться. Шаг, другой, и торговка растворилась в молочном мареве, еще шаг – и ее крики стихли.

Ирья подняла голову. Прямо перед ней была арка песочного цвета с крытым переходом наверху – значит, она дошла до Торговых палат. Слева и справа высились большие здания, соединенные между собой переходом - в левом здании располагались конторы торговцев зерном, фуражом и лесом, а в правом торговали ремесленной и заводской продукцией. В будние дни тут всегда было много народу: купцы, приказчики и клерки сновали туда-сюда. Вокруг Торговых палат лепились многочисленные конторы – спрос на помещения в этом районе был нешуточный. Люди шутили, что даже собаки сдают там свои будки по очень выгодной цене.

Вот и сейчас по переходу, крытому мореными досками, деловито шагали торговцы. Им некогда было останавливаться и смотреть, как красиво сочетаются коричневые балки с песочного цвета камнем, и как эффектно выглядит указатель с медными табличками. Указатель поставили год назад по распоряжению мэра господина Сингха, который постоянно путался в извилистых улочках этого квартала. Таблички были выполнены в форме стрелок, указывающих направление, а надписи на них вытравлены кислотой. Регулярно начищаемые, они блестели как зеркало, и давали местному дворнику особый повод для гордости.

Ирья полюбовалась табличками и двинулась по направлению к Дворцовой площади. Идти было недалеко. Если через Сигизмундов сад, то и совсем близко, но в тумане можно было легко заблудиться в лабиринтах живых изгородей. Ведьму это не смутило, она вошла на территорию сада, с усилием толкнув покрытую мелкими капельками решетку ворот.

Под ногами захрустели мелкие камушки, мраморные скульптуры выглянули из тумана белыми призраками. Ирья закрыла глаза и сосредоточилась – идти нужно было прямо, а потом у большой беседки взять немного влево. Как ни странно, с открытыми глазами ориентироваться было намного тяжелее - одинаковые дорожки, бесконечные скульптуры и рыжие деревья сбивали с толку. А стоило закрыть глаза, как она тут же спотыкалась о какую-нибудь скамейку.

С грехом пополам добравшись до беседки, она присела передохнуть. Красота вокруг была изумительная! Большая беседка, как ее называли, чтобы отличать от малой, расположенной в юго-западной части сада, была полностью выкована из чугуна. Несмотря на это она производила впечатление неземной хрупкости – кованые узоры словно повторяли изгибы тонких облетевших веточек. Она стояла как экзотическое дерево среди ярко-оранжевой листвы плакучих ив. Внутри были деревянные скамейки с петлями для подушек и круглый столик для карточных игр - Их Величества частенько проводили время в Сигизмундовом саду.

От беседки идти было намного проще. Ирья немного взяла влево и вскорости вышла на главную аллею, прямиком ведущую к Дворцовой площади. Она не была уверена, что, решив пойти через сад, сэкономила много времени, но зато побывала в красивом месте.

Обойдя Дворцовую площадь по левой стороне, она нырнула в небольшую арку и попала в кривой, слепенький переулочек. Мало кто знал, что в таком переулочке расположен служебный вход для дворцового персонала но Ирья бывала здесь довольно часто. Главный администратор дворцового хозяйства приходился ей дальним родственником.

Пройдя через две двери и узкий коридорчик, она спросила на посту охраны господина Ла Торре. Охранник, который ее прекрасно знал в лицо, мигом метнулся за главным администратором и вернулся в сопровождении низенького, полноватого человечка лет пятидесяти. На нем была служебная фиолетовая ливрея с жемчужными пуговицами, что выдавало его знатное происхождение и высокий чин.

- Доброе утро, Ирья, чем обязан? – он выглядел удивленным, увидев ведьму в столь ранний час – Их Величества вроде не болели.

- Здравствуй, Диего, у меня срочное дело есть к Его Величеству. Не поможешь?

Господин Ла Торре сделал ей знак следовать за собой. Они пришли в его рабочий кабинет: темный и довольно неопрятный, заваленный самыми разнообразными предметами – от свечей в связках до рулонов портьерной ткани.

- Садись. Кофе будешь? Что там у тебя случилось?

Не дожидаясь ответа, главный администратор чиркнул спичкой и зажег маленькую конфорку, на которой всегда стоял закопченный кофейник.

- Пока еще ничего, но вполне может случиться. Мне бы надо с королем поговорить с глазу на глаз.

- Насмешила. Его Величество дрыхнет еще, он раньше двенадцати глаз не продирает. Может тебе с королевой побеседовать?

- Нет, Диего, мне король нужен. А если я подожду, сможешь обо мне доложить?

Господин Ла Торре почесал двойной подбородок:

- Я попробую, но только когда он проснется. Боюсь, что тебе придется долго ждать.

- Это ничего, не обращай на меня внимания, я тут тихонько посижу.

Диего ушел, и Ирья осталась одна в кабинете. Прихлебывая горячий кофе, она размышляла о том, что же скажет королю, если ей сегодня повезет, но ничего путного в голову не приходило. Не станешь же рассказывать про случайно встреченного парня и картинки в котелке – Его Величество еще подумает, что почтенная Ирья вконец сбрендила.

Тяжелый вздох раздался над кофейной чашкой. Она долго перебирала в уме факты, предположения и предчувствия – у нее получался серьезный крен в пользу последних. Она, конечно, на то и ведьма, чтобы придавать значение тем вещам, которыми обычно пренебрегают, но выглядеть дурой тоже не хочется.

Ждать пришлось долго, часа три. Ирья выпила целый тазик кофе и чувствовала, что активность начинает зашкаливать. Глаза лезли на лоб, а Диего все не приходил.

- Уж не забыл ли он обо мне? – она ходила по тесной комнатенке, два шага в одну сторону и столько же обратно. Скоро она начала узнавать каждую трещину – королевский дворец был вполне в стиле правления короля Ибрагима: блестящий снаружи и обветшалый внутри. Хозяйственные помещения находились в полном упадке, деньги на их реставрацию никак не находились, а если и находились, то быстро исчезали в неизвестном направлении. Впрочем, король никогда сюда не заглядывал. Бедственное положение этих комнат не могло оскорбить царственного взора - таким постулатом и руководствовались господа распорядители, безбожно присваивая себе средства на ремонт.

Господин Ла Торре как-то жаловался Ирье на положение вещей, и сейчас у нее был реальный шанс оценить масштаб обветшания. На нее смотрели грязные и потрескавшиеся стены с обвалившейся штукатуркой, по скрипучим доскам пола было страшно ступать, а изъеденные червями балки грозились рухнуть в любую минуту.

- Вор на воре и вором погоняет, – подумала Ирья. - Рассказать королю, что ли?

Но тут скрипнула дверь:

- Пойдем.

Главный администратор вел ее длинным извилистым коридором. В служебных помещениях кипела работа: что-то мыли, стирали, гладили, готовили. Оценив размер дворцового хозяйства, Ирья прониклась уважением к своему родственнику, который уже пятнадцать лет держал в узде эту ораву, умудряясь не провороваться и сохранить должность.

- … ты знаешь, на многое приходится закрывать глаза, - торопливо шептал он ей на ходу, - слишком многие заинтересованы, чтобы это безобразие не прекращалось. А у меня семья все-таки…

Длинный грязный коридор заканчивался большой белой дверью, а за ней уже начинались покои, занимаемые королевской семьей.

– Нам сюда. Только тихо, если господин церемониймейстер узнает, что ты навещала короля без протокола, у меня будут неприятности.

Он открыл дверь и опасливо выглянул наружу.

- Вроде чисто. Иди прямо, вон в ту дверь. За ней будет лакейская, которая выходит в приемную, но ты туда не ходи, а иди в маленькую дверь возле картины с охотниками. Там внутренний коридор, идущий по жилым помещениям, а в конце - королевская спальня. Его Величество ждет тебя. Давай!

Диего подтолкнул ведьму и помахал ей на прощание. Ирья кивнула ему и заспешила, пока никто не видит.

Внутренние помещения выглядели совершенно по-другому: богатая отделка, позолота, наборный паркет и картины на стенах. Каждый смертный должен сразу понимать, куда он попал, и чувствовать величие момента.

Лакейская, о которой говорил Диего, была соединена с приемной, и предназначалась для слуг тех господ, которые ожидали аудиенции у короля.

- Одна лакейская в другой лакейской, - иронично мелькнуло у Ирьи.

Картина с охотниками, маленькая дверь рядом, и вот она уже шагает по светлому коридору, по которому каждый день ступали ноги Его Величества. С правой стороны было множество окон, превращавших коридор в подобие галереи, а с левой располагались двери. Спальни, спаленки, гардеробные, прочие комнаты, назначения которых Ирья не знала. Она много раз бывала во дворце, но никогда не приходила с этой стороны.

Дойдя до конца коридора, она выдохнула, кашлянула немного и взялась за ручку двери. Мужской и женский голоса негромко переговаривались с той стороны.

- И королева там?

Королева Зоя была умной женщиной, положительно влиявшей на своего супруга. Ее присутствие гарантировало Ирье, что слова не пропадут даром. Окрыленная и довольная, ведьма нажала на ручку двери.

- А-а-а-а, почтеннейшая, здравствуйте! Господин Ла Торре весьма удивил меня, рассказав о вашем визите. Чем порадуете?

Большая квадратная спальня выходила окнами на Дворцовую площадь и Сигизмундов сад. Когда король спал, стражники разворачивали экипажи, чтобы те не стучали копытами и не тревожили сон Его Величества. Но сейчас он вполне пробудился и возлежал на огромной кровати с балдахином, с любопытством поглядывая на неожиданную гостью. Рядом с ним лежала полуобнаженная женщина, и к огромному разочарованию Ирьи, это была не королева.

Баронесса Эрдоган, кажется, окончательно заняла место Ее Величества во всех сферах жизни короля: женщина, казавшаяся легкомысленной и ветреной, на самом деле обладала железной волей. День за днем она неуклонно двигалась к своей цели – установлению полного влияния над королем.

Ирья никогда не видела ее так близко, и сейчас не без любопытства посматривала в ее сторону: высокая, стройная и гибкая, Марина Эрдоган имела 26 лет от роду. Она происходила из обедневшего дворянского рода, корни которого находились в Ландрии. Познавшая нищету, она сумела значительно поправить свое материальное положение. В основном за последний год и за счет щедрости Его Величества. При этом своими собственными деньгами она не разбрасывалась, предпочитая тратить чужие, а это говорило об уме и дальновидности.

- Как ни странно, но я бы не назвала ее красивой, - думала ведьма, - в ее лице есть что-то лошадиное.

Действительно, глубоко посаженные глаза, выступающие надбровные дуги, длинное лицо и крепкий подбородок сами по себе не были некрасивы, но всего этого было немного чересчур. А когда она улыбалась, то показывала великолепные зубы, но лицо ее при этом приобретало хищное выражение.

– На месте мужиков я бежала бы от такой, как от огня. Но я не мужик.

Вслух же Ирья сказала следующее:

- Доброе утро, Ваше Величество. Доброе утро, сударыня. Прошу простить меня за столь ранний визит, но у меня есть для вас кое-какая информация, которая возможно покажется вам странной, но я уверена, что вы должны это знать.

Король явно был заинтригован. Он приподнялся и сел в кровати, отхлебнул прямо из графина с вином, закапав простынь. Рубиновые капли кровавыми пятнами легли на простынь, заставив его улыбнуться, как мальчишку.

- Вы меня заинтересовали! Даже сон слетел, а разбудить меня не всякий шут может. Что ж, говорите вашу информацию, надеюсь, она такая же непредсказуемая, как ваше появление.

Пока он говорил, баронесса Эрдоган изучала Ирью, и взгляд ее не был добродушным. Интриганка, она подозревала в интриганстве всех и каждого, старательно избавляясь от любого человека, который мог повлиять на короля. Она тоже была наслышана об Ирье, знала, что король и королева настолько уважают эту ведьму, что предпочитают пользоваться ее услугами. Хотя закон королевы Брижитт напрямую предписывал им лечиться у Заремы, придворной гадалки, жившей в одном из домов на Базилевской улице.

С тех пор, как Брижитт закрепила за ведьмами определенные участки, та счастливица, которая проживала на Базилевской, автоматически становилась придворной целительницей. Вместе с этим званием к ней текли деньги, почет и влияние, поэтому за право поселиться в каменном доме багрового цвета с мраморными львами шли настоящие войны. Никто давно не соблюдал порядок, согласно которому молодые ведьмы в порядке очереди занимали освобождающиеся места. Целые партии ломали копья за возможность поставить свою кандидатку, и уж разумеется, ни одной ведьме простого происхождения эта должность не светила.

Но Ирья как раз была очень непростого происхождения, и ее отец, князь ДеГрассо, в свое время умолял дочь не торопиться с принятием места. Он рассчитывал повлиять в ее пользу на короля Ольгерда, с которым дружил всю жизнь. И ему бы это удалось, Ирья могла провести свою жизнь при дворе, но восемнадцатилетняя тогда девушка только пожала плечами:

- Чего я там не видела? – и переехала в район Касаблас, на освободившееся место, приходившееся ей по очереди. Тем не менее, судьба ее догнала. Пусть не формально, но фактически она являлась придворной целительницей, а заодно объектом пламенной ненависти Заремы, которой это место принадлежало де-юре.

Баронесса Эрдоган была знакома с Заремой и нашла, что с ней можно иметь дело если у тебя есть деньги. А Ирья оставалась для нее загадкой, излучавшей невидимую угрозу. Поэтому сейчас она с опаской и неприязнью разглядывала неожиданную гостью, заранее решив, что от этой женщины непременно нужно избавиться.

Ирье не составило большого труда это понять, но баронесса ее мало интересовала – таких временщиц при дворе всегда хватало, и то, что эта оказалась более цепкой, совсем не давало ей гарантий от громкого падения. Но все равно было неприятно.

- Ваше Величество – Ирья поклонилась еще раз, - позвольте мне говорить с вами наедине, то, что я хочу вам сказать, не должно быть услышано кем-то еще.

Эрдоган метнула на ведьму быстрый взгляд, полный ненависти, а король расслабленно произнес:

- Здесь нет посторонних, Вы можете говорить все, что считаете нужным. – Он потянулся к баронессе и влепил ей поцелуй в плечико. Торжество и самодовольство отразилось на ее лице.

- Ах, так… - подумала Ирья, - ну, держись, корова.

Она поклонилась еще раз и пристально посмотрела на баронессу, словно раздумывая, с чего начать.

- Ваше Величество, вы в курсе, что дар ведьмы предполагает получение некоей информации о будущем?

- А как же! Вон Зарема гадает с утра до ночи, и у нее иногда забавно получается.

- Зарема-то гадает, а я говорю о получении информации. Определенными путями к ведьме приходят обрывки информации о том, что произойдет в будущем. Иногда это только фрагменты, иногда цельная и ясная картина, но даже по фрагментам можно судить о многом. Задача ведьмы собрать эти фрагменты и правильно их интерпретировать, тогда на основании полученной информации можно сделать довольно точный прогноз на будущее…

Король начал хмуриться, он никак не мог понять, что же хочет сказать эта женщина, а баронесса Эрдоган подозрительно зашевелилась и завертелась рядом.

- Что ты крутишься?! – Он был недоволен. – Ирья, вы что, пришли читать мне лекции про ведьм?

Но Ирья и бровью не повела. Даже когда скрюченная баронесса вылетела из постели и со всех ног бросилась в туалетную комнату.

Король проводил ее изумленным взглядом и насупился еще больше – он понял, что стоит за тонкой усмешкой ведьмы. А та взяла стул, поставила его перед кроватью и села, не спрашивая разрешения.

- Ну вот, а теперь о деле: Ваше Величество, последнее время я получаю информацию, которая меня тревожит. Я вижу сны, я замечаю определенные знаки, и все они говорят мне об одном и том же – вам грозит опасность.

Король нахмурился еще больше:

- Поподробнее, пожалуйста. Таких заявлений я по двадцать на неделе слышу, мне нужны факты.

- Факты… Что вы подразумеваете под фактами? Физически совершившиеся события? Но события, которые еще не произошли, тоже являются фактами. То, что вы их не видите, не значит, что они не существуют.

Король хотел что-то возразить, но Ирья нетерпеливым жестом прервала его, совершенно забыв о протоколе.

- Впрочем, я могу назвать кое-какой факт: Ваше Величество, что вы думаете о герцоге Карианиди?

- В смысле?

- В прямом. Сегодня я видела очень плохой сон, сулящий вам гибель, причем не в первый раз. Я уверена, что опасность, грозящая вам, исходит от герцога.

Брови короля поползли вверх:

- Ирья, вы что, тоже занялись придворными интригами? Мне многие говорят про Карианиди, и недавно я велел провести у него обыск по доносу, казавшемуся стопроцентно верным. Ничего не нашел. Впрочем, это вопрос времени, я слежу за Карианиди, и ни на грош ему не доверяю. У вас есть еще какие-то факты?

- Дело в чем… Не подумайте, я тоже не совсем удобно себя чувствую, разговаривая с вами на эту тему. Если бы дело было в одном Карианиди, я бы не пошла в такую рань через весь город. Но вчера я встретилась с одним молодым человеком, который у него служит. И этот молодой человек совсем не пустозвон, мало того, я увидела на его лице особую судьбу – он достигнет небывалых высот.

- Ирья, вы меня извините, но какое это все имеет ко мне отношение?

- Не спешите… Когда он ушел, я погадала на него и увидела кое-что такое, что мне очень не понравилось. Я увидела этого юношу, гуляющего с факелом по полю с трупами. А ночью мне приснился сон, что вас лично и еще многих мертвецов, везут на телеге в город. Можете считать меня впечатлительной дурой, но я просто чувствую опасность. Это собственно все факты, которые я могу сообщить. Я понимаю, как это выглядит со стороны, но я должна вас предупредить. Мои предчувствия бьют в медный таз.

Король тяжело вздохнул и снова отхлебнул из графина:

- Ирья, не уподобляйтесь Зареме: она предсказывает мне ужасную гибель каждый понедельник. А каждую субботу, как получает жалованье, она предсказывает мне долголетие и процветание. Если вы пришли сюда, чтобы передать мне эту чушь, я просто не знаю, что сказать. Я вас, конечно, уважаю, но это не значит, что вы вправе врываться сюда по утрам и вешать мне лапшу на уши. И наводить порчу на моих друзей тоже, – добавил он, поведя взглядом в сторону туалета, откуда доносились не самые благородные звуки. – Приведите баронессу в порядок. Немедленно. И до свидания.

Ирья тяжело поднялась со стула, ощущая свое бессилие. Похоже, что она добилась результата, обратного тому, на который рассчитывала – король не только не внял ее словам, но и серьезно разозлился.

Что ж, она по крайней мере попыталась. Приводить баронессу в порядок ей совсем не хотелось, но отношения с королем лучше было не портить, и она пошептала что-то, глядя на туалетную дверь. Животные звуки прекратились, а Его Величество отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена.

Закрывая за собой дверь, Ирья осознала, что все это было очень глупо. Она напрасно потеряла время, и, возможно, репутацию. Странно, она за всю жизнь не сделала ничего, за что ей могло бы быть стыдно, но сейчас она чувствовала себя пристыженной. Ее предостережения действительно звучали нелепо, пусть ведьма и была уверена, что королю угрожает опасность. Черт возьми! Ирья была очень раздосадована.

Она так и стояла, опираясь на дверной косяк королевской спальни. Вроде надо было идти, но внутренний спор с королем никак не прекращался. В спальне хлопнула туалетная дверь – еле волоча ноги, вернулась баронесса Эрдоган. За тонкой дверью было слышно каждое слово, и ведьме пришлось невольно подслушать их разговор:

- Это все каперсы. Я тебе говорила, что они несвежие.

- Каперсы тут ни при чем. Это Ирья выставила тебя из комнаты, чтобы ты не подслушивала, – голос его Величества был слегка насмешливым. - Ну как, все прошло удачно?

- Что???!!! И ты это допустил? Какой же ты король после этого?

- Но-но, дорогая, не заговаривайся…

Но баронесса не была намерена молчать:

- Мужчина, а тем более король, всегда может защитить свою женщину вместо того, чтобы позволять всяким шарлатанкам над ней издеваться. Ты сидел и смеялся, пока мне было плохо? И после этого ты еще говоришь, что любишь меня?

- Марина, не заводись.

- Ну уж нет – если ты мужчина, ты отомстишь за нанесенное мне оскорбление. Я хочу голову этой ведьмы!

События принимали совсем нехороший оборот, и Ирья поспешила вмешаться: король вдруг почувствовал сильнейшую головную боль. Крики баронессы стали действовать на него раздражающе.

- Послушайте, баронесса, у меня после вчерашнего голова болит, а вы визжите, как поросенок. Я не собираюсь исполнять каждую вашу прихоть и тем более выслушивать оскорбления. Взвешивайте ваши слова перед тем, как произнести их, если сами не хотите на плаху.

Баронесса задохнулась от возмущения, но поняла, что хватила лишку и сейчас лучше помолчать. Ирья не стала дожидаться окончания их ссоры и тихонько, на цыпочках, покинула коридор.

- Я не могу спасти человека, если он сам этого не хочет.

Неприятное ощущение поражения портило ей настроение. Было понятно, что ночная кукушка все равно свое возьмет, и в ближайшее время ей стоит ожидать неприятностей. Месть баронессы ее не страшила – и не таких видали, но король мог выкинуть пару неприятных штук, например, запретить ей заниматься делом. Он вообще-то и казнить мог, но Ирья так не боялась казни, как запрета на профессию.

Пережевывая свои пораженческие мысли, ведьма вышла обратно в лакейскую и остолбенела: на лавочке мирно сидел Орландо, нарядный и чистенький, в ливрее герцога Карианиди. Он сидел тихонько, но глаза его беспрерывно бегали по сторонам, стремясь впитать в себя окружающее пространство.

Озираясь по сторонам с удивлением и восхищением, как человек, впервые попавший во дворец, молодой человек невольно улыбался – именно таким помнила его Ирья. Искренним, открытым, радостным, без камней за пазухой. Ведьма вздрогнула, словно повстречала призрак.

Заметив ее, он осекся, даже испугался немного. Улыбка исчезла с лица, словно и не бывало. А Ирья стремительно подошла к нему и спросила, почти в самое ухо:

- Ты что тут делаешь?

Вольно или невольно, но прозвучало это резко. Орландо удивился и даже обиделся. Он пришел сюда, сопровождая герцога Карианиди, и совершенно не был обязан перед ней отчитываться. Но Ирья схватила его за локоть и оттащила в сторонку – надо поговорить.

- Странно, - подумал Орландо, - в лакейской никого нет, кроме нас двоих, могли бы и там поговорить.

- Не умничай. Там слуховое отверстие за картиной – не хочу, чтобы нас кто-то слышал.

Орландо чуть не подпрыгнул, на этот раз он был точно уверен, что ничего не произносил вслух. А ведьма только крепче сжала его предплечье и зашептала в ухо:

- Зачем ты спрашивал про Змея? Зачем приходил? Что ты задумал? Я ведь знаю, что ты не просто так пришел…

Ирья засыпала парня вопросами, вглядываясь в него, будто ножи втыкая. Как и вчера, он почувствовал что кто-то копается в его голове. Ну уж нет, пусть она и великая ведьма, но она не смеет с ним так обращаться! Гнев придал ему сил, кроме того, он знал, что ничего плохого не сделал, и такого тона не заслужил. Пока еще. Напрягая всю свою волю, он постарался мысленно донести до нее следующие слова:

- Оставьте. Меня. В. Покое. Я. Ничего. Плохого. Не. Сделал.

Какое-то время длилась борьба. Орландо весь взмок, он чувствовал, как рубашка прилипла к телу, но вместо живого тепла ощущал липкий холод, будто его держали в склепе. Когда Ирья наконец отпустила его руку, он почувствовал непереносимое желание выскочить на улицу, на солнце и хоть немного отогреться. Обстановка лакейской, еще пять минут назад казавшаяся ему роскошной и приветливой, сейчас вызывала отвращение. Мало того, если бы герцог Карианиди вдруг появился на пороге, Орландо был бы по-настоящему счастлив его видеть.

Вместе с тем как хватка ведьмы ослабевала, свечи в большой кованой люстре вспыхнули с новой силой, осветив помещение золотистым светом.

- Успокойтесь, мадам, - холодно сказал Орландо, - я всего лишь бывший лакей. Что я могу сделать? Государственный переворот?

Ирья перевела дыхание и прислонилась к стенке. Ноги совсем не держали, к горлу подступала тошнота. Лицо ее стремительно побледнело. Видя такое дело, Орландо подхватил ее под руки – вовремя! Она тяжело оперлась на него и жестом попросила отвести ее на лавку.

Теперь они находились как раз под картиной, за которой, по словам Ирья, располагалось слуховое отверстие. Орландо с опаской посматривал на нее, а Ирья пару раз пыталась заговорить, но останавливалась. На висках ее проступил пот, и она вытирала его кончиком шали.

- Заплохело мне что-то. Это все после вчерашнего. Сейчас посижу немного, отдышусь, и мы с тобой выйдем отсюда, поговорим.

- Я не могу уйти отсюда, мой господин может вернуться в любую минуту. Если он не найдет меня здесь, у меня будут неприятности.

Ведьма обмахивалась все той же шалью:

- Если у тебя и будут неприятности, то совсем по другому поводу. Ничего, ты умный, придумаешь что-нибудь.

- Неужели вы думаете, что я захочу куда-нибудь с вами идти после вчерашнего? Я уж не думал, что живым домой доберусь!

- Перестань. Неужели ты думаешь, что я бы тебя погубила? Я двадцать лет работаю, и ни разу еще никому не причинила зла.

- В самом деле? А что это тогда было? Милая шутка?!

Ирья тяжело поднялась:

- Пойдем. Вчерашнее ты сам себе надумал, у страха глаза велики. Я тебя, что, за ноги держала? Выскочил в кромешный ливень, чуть голову не сломал по дороге, а меня виноватишь… Идем вон туда, в тот коридорчик.

И она вышла из лакейской, направляясь в хозяйственную часть дворца. Орландо последовал за ней, сам не понимая почему – на сей раз она его и правда не тащила, но ему хотелось знать, что же она скажет.

За белой дверью она нашла маленькую комнатку, почти чуланчик, заваленную старой мебелью. Туда они и втиснулись. Ирье стало лучше, во всяком случае на ногах она уже стояла твердо, и щеки порозовели.

- В общем, дело такое: ты, наверное, думаешь, что я совсем с ума сошла. Классическая старая, выжившая из ума ведьма. Со стороны, я, должно быть, именно так и выгляжу, но не все видно со стороны. Когда ты пришел вчера, я искренне обрадовалась, потому что запомнила тебя с первого раза. Ты не простой человек, у тебя судьба особая – и это очень бросается в глаза.

Орландо смутился, но слышать такое ему было приятно.

- Не знаю, ни разу не видел…

- А тебе и ни к чему, достаточно того, что я вижу. Так вот, ты стал совсем другим с тех пор как пришел в этот город. Раньше ты улыбался и был прозрачным, как стеклышко на солнце, а вчера я увидела другого человека. Вернее, нескольких человек: ты по-прежнему улыбался, но улыбка твоя теперь шла не от сердца. Ты говорил о многом, но пришел ко мне, чтобы расспросить про Змея, и искусно вел к этому. Ты говорил о работе и будничных вещах, но в голосе твоем звучала настоящая страсть. Какой же ты настоящий? Где ты?

Орландо снова смутился, все, что говорила ведьма, было правдой. Она читала его как открытую книгу, это было и поразительно и страшно.

- Но ведь каждый человек бывает разным. В первый раз вы меня увидели на пять минут, а сделали выводы на целый год. Я иногда улыбаюсь, а иногда нет, и это нормально.

- Не заговаривай мне зубы, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я попыталась прочитать твои мысли, но ты ловко закрылся от меня – до сих пор помню эту кошку со всеми ее пятнами, – ведьма усмехнулась. – Ты закрывался намеренно, ты хотел что-то утаить, и это показалось мне подозрительным. Зачем тебе Змей? Ты его хоть раз видел? Он таких как ты пачками ест, не запивая.

- Дался вам этот Змей, я просто так спросил, из любопытства. Что я могу с ним сделать?

- Не знаю… Но точно знаю, что ты что-то задумал, и Змей тебе нужен.

Теперь уже Орландо чувствовал дурноту и слабость в ногах, но чары Ирьи были тут совершенно ни при чем. Как и откуда эта женщина могла знать о его замысле, когда он и сам еще толком его не сформировал? Он был напуган и взвинчен, паника время от времени поднималась в его душе, хоть он и старался не давать ей воли.

- Слушай дальше: когда ты ушел, я увидела монету, которую ты оставил. Я не просила у тебя денег, но ты заплатил – уж не знаю, зачем.

- Как, зачем… - тупо пробормотал Орландо. – Любой труд должен быть оплачен.

- Пусть так. Я решила погадать на тебя и кое-что увидела, это мне не понравилось еще больше, чем твое молчание.

- И что же вы увидели?

- Образы, картины, которые можно интерпретировать по-разному, но общий смысл до меня дошел. Ты умный и способный человек, у тебя звезда во лбу, только есть в тебе жадность и тьма – бойся ее. Запомни, человек сам решает свою судьбу, сделай же правильный выбор. Не соверши преступления, очень тебя прошу, жалко тебя будет.

Она произнесла последние слова с усилием, словно выдавливая их из себя. Мир вокруг Орландо растворился, осталась только затягивающая внутрь себя ярко-зеленая радужка ее глаз с серыми крапинками. Ему казалось, что он отрывается от земли и падает в эти глаза, как в бесконечную воронку. Ступни ног онемели и растворились в воздухе, но в тот самый момент, когда они должны были оторваться от земли, он вдруг очнулся и обнаружил себя стоящим в грязном чулане. Ведьма похлопала его по плечу и побрела прочь:

- Ты прости меня, может, я уже с ума схожу…

Вид у нее был слегка невменяемый.

Когда дверь за ней закрылась, Орландо почти упал на какой-то сломанный стул с чувством, будто его только что вытащили за шкирку из ледяной проруби.

- Эта женщина видит меня насквозь! Ведьма!

Он вытер пот со лба и задумался - ему было не по себе от ее слов, он верил им больше, чем хотелось бы. Кроме того, ему очень не нравилось, что Ирья влезла ему под кожу. Он чувствовал себя в опасности.

В пыльной комнате было крохотное окошко, совершенно заросшее грязью, но даже сквозь него пробивался яркий луч. В солнечном свете изъеденные доски пола золотились, приобретали щегольской вид – каждая щербинка становилась узором, каждое пятнышко приобретало тайный смысл. Вьющиеся пылинки клубились в утренних лучах, блестели бриллиантово, посыпали драгоценной пудрой безгласные обломки некогда спесивых кресел и диванов.

- Вот она, настоящая позолота-то, - подумалось Орландо. - Не тускнеет и не облазит, с годами только краше становится. Все суета, все покроет пыль…

Только сейчас он задумался, что его план есть преступление. Убийство. Жалкие отговорки вроде того, что ему самому никого не придется убивать, его совесть отмела без сожаления.

- Я понимаю, для чего это нужно герцогу, но для чего это нужно мне?

И сам ответил:

- Я слишком далеко зашел, я не могу сейчас взять и выйти и игры.

Но неумолимый внутренний голос твердил:

- Можешь.

К собственной досаде и отчаянию Орландо понимал, что действительно может. Он может уволиться, может исчезнуть и продолжать жить спокойно. Он может подать прошение о зачислении на государственную службу, и добиться места, пусть и не сразу. Он может работать много и продуктивно, никого не убивая. Именно так и следовало поступить, это было правильно.

Но вся его душа восставала против такого пути, правильного, пресного и скучного. Перед ним было море возможностей, был риск, и награда за этот риск была высока, но еще больше было осознание собственной исключительности. Мысль о том, что он управляет семью высокородными вельможами, от него зависит их жизнь и будущее, пьянила его. А еще он понимал, что его план дерзок, безумен, совершенно невыполним, и это нравилось ему еще больше.

Молодой авантюрист жаждал приключений и опасности, а что ждало его на государственной службе? Перекладывание бумажек с места на место в течение долгих лет. Если повезет, то кто-нибудь могущественный заметит его и продвинет. А если нет, будет он до старости перекладывать свои бумажки, обедать в трактире на Сотенной за два силена в день, а потом нищим выйдет на пенсию, чтобы доживать безрадостный век в богадельне. И все-таки это было правильно.

Орландо тяжело вздохнул. Встреча с ведьмой пробудила в нем целый вихрь сомнений, которых он не замечал, находясь в эйфории. Интересная идея на поверку оказалась вполне реальным преступлением. Смутный страх и тоска завладели им.

Глядя на сверкающие пылинки, он почувствовал себя ничтожным. Обломки некогда модной и красивой мебели внушали ему жалость, н знал, что люди так же переносятся в чулан, когда перестают быть нужны. Неужели блеск и силу королевской династии постигнет участь этих жалких обломков?

Он сунул руку в карман и достал монету в десять силенов. Медная, размером с ноготь большого пальца, она не тянула руку и не грела душу. «День бедняка» называли эту монету в народе, потому что, если здорово экономить, на нее можно протянуть день в Амаранте. Орландо знал это не понаслышке, во времена его лакейства ему точно так же приходилось считать каждый грош и бояться, что жалованье опять задержат. Щербатая монета скалилась ему с ладони, напоминая о бедных днях, когда душа его была чиста, а он сам был свободен. Теперь же, куда бы он ни пошел, он всюду ощущал на своем сердце незримые, но тяжелые цепи.

Орландо рассмотрел аверс – дерево с голыми ветками, довольно грубо отчеканенное на меди, символизировало вечную осень, вечную жизнь в умирании. «Отказаться» - загадал он на дерево, а на востроносую цифру 10 с реверса «Продолжить». Сжав кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев, он тихонько подул в руку, закрыл глаза, и подбросил силен вверх.

Монетка трепыхнулась в пыльном воздухе, сверкнула хитрым глазком и рухнула на грязный пол. Подскочила, встала на ребро и покатилась колесиком, норовя спрятаться под диван. Дребезжащим звоном покатилась по комнатушке судьба Орландо. Он открыл глаза и не увидел монеты, будто она нарочно убежала, не желая решать за него. Только тонкий след на пыльных досках указывал местонахождение беглянки.

Орландо встал на колени и заглянул под диван, облако пыли кинулось на него оттуда, жестоко раздирая ноздри и горло. Он чихнул раз, другой, потом закашлялся. Слезы из глаз полились ручьями, и судьбоносный силен окончательно исчез из виду. Прокашлявшись и вытерев глаза рукавом, он снова заглянул вниз и наконец обнаружил искомое: монета лежала возле дальней ножки, рукой было не достать. Орландо осмотрелся кругом и подобрал подходящую ножку стула из груды обломков, аккуратно подцепил ей копеечку и потянул к себе, стараясь не перевернуть.

Показавшаяся на свет монетка посмотрела на него голым деревом, как бы говоря:

- Все правильно. Именно так и надо поступить.

Но, сидя на нагретом солнцем грязном полу, с монетой в руке, он вдруг понял, что в глубине души принял другое решение. И от воли судьбы тут ничего не зависело. Усилием воли он подавил свой страх и начал думать о том, как же он станет велик, когда задуманное удастся.