Глава 1. В семье не без урода 7 page

- Я еще лакеев не переманивал…

- Ваша Светлость, личность лакея не имеет значения, но имеет значение чистота вашей комнаты. Если лакей хорош, вы никогда не будете его видеть, но будете ощущать чистоту и комфорт. Если кухарка хороша, вы будете радоваться обедам и ужинам, а не находить волосы в супе. Если люди ценят свою работу, они не будут лениться и воровать, и вы ощутите это по содержимому своего кошелька. Вот! – он положил перед герцогом проект своей «реформы». – При сокращении штата в месяц мы сможем сэкономить до 12 септимов, что даст нам годовую экономию в 144 септима. Сколько стоит новая карета, которую купил господин Амоладу? 130, если я не ошибаюсь?

Вот это было правильно! Глаз герцога сразу загорелся:

- То есть ты хочешь сказать, что выгнав половину своих людей, я смогу купить карету?

- Я хочу сказать, что вы переплачиваете лишним людям столько, что могли бы покупать по модной карете каждый год.

Карианиди откинулся в кресле и стал теребить бородку, усмехаясь про себя:

- Надо же, а ведь он вчера горшки чистил. Хорошо, Орландо, делайте, что считаете нужным. Я завтра уезжаю в поместье и пробуду там неделю, надеюсь, к моему приезду новая карета будет стоять у парадного.

Рано утром, глядя вслед уезжающей герцогской карете, Орландо вздохнул – предстояла битва. Он уже составил список на увольнение, теперь предстояло его озвучить. Каждый, чье имя было в списке, должен быть собрать свои вещи, сдать рабочее место и покинуть дом до вечера. Было ли это жестоко? Может быть, но Орландо думал только о деле.

Эту фразу ему пришлось повторять про себя весь день, слушая вопли, рыдания, а то и просто брань тех, кому уже нечего было терять. Флавио так и вовсе кинулся на него с кулаками, а когда все-таки оказался за воротами, еще долго стоял там и кричал, что подкараулит подлеца Орландо и засадит ему в бок перо.

Вопреки ожиданиям молодого управляющего, радости в глазах оставшихся он не заметил. Он вообще не был уверен, что двукратное повышение оплаты труда дошло до их сознания. Но увольнение товарищей, новые обязанности и слом привычного уклада они поняли очень хорошо. Во внезапно опустевшем доме царили растерянность, уныние и злость.

Вечером за ужином, Орландо произнес речь, которая должна была вдохновить оставшихся на трудовые свершения, ибо они были теперь самыми высокооплачиваемыми слугами в Амаранте. Но с каждым словом он чувствовал, как его порыв угасает, тонет в трясине холодного, отчужденного молчания. Он заканчивал речь, уже сам себе не веря.

Орландо чудовищно устал. Ноги гудели, шумело в голове, болела губа, которую все-таки зацепил своим кулаком слесарь, да и на душе было погано. Больше всего на свете ему хотелось просто поговорить с кем-нибудь, кто понял бы его, ну или хотя бы не осудил. Он спустился на кухню – было темно и тихо, Жанетта уже легла, наверное. В темноте вспыхнули зеленым светом кошачьи зрачки:

- Циля, Циля, кыс-кыс-кыс… Иди сюда, моя девочка… Иди на ручки…

Прижимая к груди теплое кошачье тельце, Орландо вернулся к себе. Разобрал постель, лег, и долго слушал ласковое мурлыканье, поглаживая Цилю. А за окном дождь стучал по крыше и ненавязчиво вставлял свои реплики в кошачий монолог. И это были лучшие на свете собеседники.

Он проснулся от ощущения солнца на лице. Было тихо. Орландо поднял голову и посмотрел в окно – стояло яркое утро.

- Ничего себе! Это сколько времени сейчас? – он глянул на часы и обомлел. Половина десятого! Почему никто его не разбудил? Он выскочил из постели, лихорадочно натянул штаны и кинулся вниз по лестнице, на ходу застегивая куртку.

Залетев на кухню, он столкнулся с непривычной тишиной. Кастрюли и сковородки висели на своих местах, словно их развесили еще вчера. Печь была холодной, похоже, что ее с утра не разжигали.

- Жанетта! Где ты? – Никто не отвечал. Ах, да, она же теперь сама должна ходить на рынок! Хотя какой рынок в десять утра? Орландо вышел во двор – тишина. Оставшиеся после ночного дождя лужи быстро впитывались, и двор высыхал буквально на глазах. Каморка Флавио была пуста, из прачечной не доносилось ни звука. Грязное белье так и лежало грудой на полу, тазы были сухими. Чувствуя все нарастающую тревогу, Орландо метался по ограде, звал тех, кто остался, и даже тех, кто ушел. Забежав в дом, он увидел, что уборка и не начиналась, оставленные метлы и швабры лежали без дела, а в спальне герцога был привычный кавардак.

Что могло случиться? Куда все делись? Возвращаясь на кухню, Орландо вдруг увидел, что дверь в комнату Жанетты открыта, шкаф пуст, а по полу валяются брошенные тряпки и обрывки упаковочной бумаги. Никого. Только голодная кошка жалась к его ногам.

Он был совершенно один в пустом доме.

Что делать? Орландо был уничтожен. Теперь ему было совершенно ясно, что он поспешил, и что он не должен был так прямолинейно подходить к задаче.

- Управляющий… Великий администратор…

Обида и злоба душили его, как давеча в прачечной. Что он сделал этим людям, за что они его возненавидели? Он не обкрадывал их, подобно Кавалли, он никогда не оскорблял их и не повышал голоса, но они все равно его ненавидели. Даже своевременную выплату жалованья они восприняли с подозрением.

- Что делать? Что делать? Что делать?

Надо было поесть и успокоиться. Кухонный шкаф был пуст, пришлось сходить в кладовую, принести молока, пару яиц и кусок мяса для Цили. Быстренько сообразив омлет, Орландо мрачно пережевывал его и думал, что теперь делать.

- Через семь дней вернется герцог, а в доме только я и кошка. Красота! И где я найду нужных людей за это время?

В какой-то момент он даже был готов кинуться искать ушедших и умолять их вернуться. Но потом здравый смысл все же взял верх:

- Я могу найти людей, но на это нужно время. Искать, спрашивать у знакомых… А что, если… Циля, ты гений! – Орландо бросил вилку и выбежал из кухни, оставив Цилю заканчивать завтрак.

Решение проблемы было простым, как все гениальное. Орландо заплатил немного денег герольдам Синей башни и они во всеуслышание объявили о том, что в благородный дом требуются люди для работы. Условия отличные, жалование большое.

И люди услышали. К обеду дом герцога Карианиди был в осадном положении. Теперь Орландо мог отбирать самых лучших и не хотел себя ограничивать, но побеседовать с каждым у него не было возможности. Тогда он влез на ворота и закричал, обращаясь к толпе:

- Все меня слышат?!

Монотонный гул несколько утих, большинство лиц повернулось к нему.

- Отлично. Теперь я попрошу вашего внимания. Мне требуются люди для работы по дому, а именно: кухарка, кухонный рабочий, лакеи, конюх, слесарь, прачки, псарь, сторож. Я попрошу вас разбиться на группы: кто претендует на место конюха, встаньте, пожалуйста вот здесь, слева. А кухарки – чуть поодаль. Спасибо.

Работа была не из легких. Орландо разговаривал сразу с группой, выясняя, кто умеет работать, кто уже работал и почему уволился. Он старался набирать людей из деревень, еще не успевших обнаглеть и поистаскаться в городе. Как бы там ни было, но за два дня он сумел набрать персонал, которым был почти доволен.

Конечно, новые люди еще не знали дома и его порядков, кое-кто даже и своей работы толком не знал, но зато они пришли и приняли с готовностью его условия. Не было ни сопротивления, ни желания показать ему, что он наглый выскочка. По чистому листу он мог спокойно писать любой текст.

Он расставил людей по рабочим местам, каждому разъяснил его обязанности, но что-нибудь постоянно шло не так. Новички забывали, что и как делать, путались в усадьбе, ломали инструмент, ругались друг с другом. По итогам первых дней Орландо понял, что кое-кого придется еще раз поменять, но на сей раз он был спокоен. Сейчас его главной задачей было достойно встретить герцога и наладить текущую, ежедневную работу.

Последнюю ночь перед приездом Его Светлости Орландо вообще не спал – проверял и перепроверял чистоту комнат, расположение вещей, качество провизии. Он затеял большое дело, и спрос будет именно с него, если что-то не получится.

Герцог приехал под вечер, пьяненький. Фонари, которые Орландо распорядился зажечь в саду, придавали обстановке парадный, торжественный вид. Проезд и дорожки были тщательно выметены, кусты подстрижены, медная дверная ручка и та блестела как новенькая.

- А ничего тут у вас, миленько, – поведал герцог Карианиди заплетающимся языком. Орландо поморщился – он не хотел, чтобы у новых людей первое впечатление о господине было испорчено. Но, похоже, так думал только он – все остальные стояли, благоговейно склонившись. Им для счастья было достаточно присутствия высокой особы, качество особы их не беспокоило.

- Добро пожаловать домой, Ваша Светлость, - произнес Орландо так, как это всегда делал Кавалли, - желаете поужинать?

- Поужинать? – герцог начал заваливаться вбок и ухватился за дверцу кареты, что должно было означать задумчивость. – Нет, поужинать я не желаю. А вот выпить желаю. Принесите мне коньячку. Ну и так, закусить чего-нибудь. А что это вы все тут выстроились? Меня встречаете? Ну, молодцы, молодцы… Кстати, Жанетта, это платье тебе идет, ты в нем стройнее выглядишь. И даже моложе как-то…

Нетвердой походкой герцог двинулся наверх, а Орландо приказал новой кухарке, (которая действительно была моложе и стройнее Жанетты), нарезать грудинку, лимон и сыр, а сам пошел в кладовую за коньяком.

- Когда ж ты напьешься уже, алкаш чертов… Занялся бы ну хоть чем-нибудь.

Но если ты рожден герцогом Карианиди, то все, что ты должен делать – есть, пить, спать и тратить деньги. С этими обязанностями Его Светлость прекрасно справлялся. Он мог пренебречь приемом у короля, но выпивкой никогда не пренебрегал. В нечастые трезвые моменты, он замечал, что дела его идут неплохо – дом содержался в идеальном порядке, Орландо каждый месяц представлял ему полный отчет о доходах и расходах, а также смету на будущий месяц. Да и готовила новая кухарка не в пример лучше предыдущей.

Герцог был весьма удивлен, когда наконец понял, что в доме не осталось ни одного знакомого человека кроме Орландо.

- Ну, ты даешь! И ты их набрал за ту неделю, что меня не было?

- Я их набрал за два дня, Ваша Светлость. А за ту неделю, что вас не было, я успел кое-кого и поменять, и даже не по разу.

Орландо работал в библиотеке за письменным столом, а скучающий герцог ошивался рядом, не зная, чем заняться.

– Теперь мы с Вами можем выбирать, у нас самая высокая оплата в городе, но и работают наши люди за двоих. Только это не помеха, крестьянин к труду приучен, и будет с удовольствием работать, если видит, что его труд ценят.

В промежуток между обедом и завтраком Орландо работал в библиотеке. Он испросил на это разрешения под предлогом того, что там его не беспокоят назойливые слуги. Правда, иногда его беспокоил назойливый герцог, если бывал трезв, и не намечалось никакого развлечения. Вот и сейчас он рассеянно бродил по библиотеке, пробуя пальцем полки, но нигде не было и малейшего намека на пыль.

- Даже и не старайтесь, все равно не найдете. Библиотека под моим особым контролем, я с парней шкуру спущу, если найду хоть пылинку.

- Бывает же такое, недавно ты сам тут убирался и не помышлял стать управляющим.

- Разве это плохо?

- Нет, но если бы не твое везение и моя решимость покончить с воровством в доме, ты бы и сейчас убирался в спальне.

- Если бы не моя решимость спасти некоего ммм… беспечного вельможу и помочь ему в тяготах повседневной жизни, вы бы продолжали обогащать Кавалли, есть котлеты из тухлятины, и могли бы огрести серьезных приключений. Так что это еще вопрос – кому повезло. – Орландо оторвал взгляд от столбиков с цифрами. – А теперь представьте, сколько способных молодых людей работает лакеями и горничными, и сколько Кавалли обворовывают своих хозяев? Возьмите вон с той полки книжечку. Нет-нет, левее…

- Что это?

- Это альманах за прошлый год, в нем есть статья о развитии горного дела в провинции Ферсанг. Там, оказывается, есть месторождения железной руды – и очень богатые.

Герцог плюхнулся в кресло и раскрыл альманах. Несколько минут он изучал предложенную статью:

- И что? Тут написано, что до реальной разработки месторождения еще очень далеко, сейчас идут только разведочные работы.

- Именно. А знаете, почему? Нет кадров. Нет хороших горных инженеров, приходится приглашать из-за границы. Не хотите этим заняться?

- Чем? Разработкой месторождения? Оно принадлежит королю.

- Но не король же будет в нем работать с лопатой. Откройте школу, пригласите хороших специалистов, объявите открытый набор – и через несколько лет у нас будут свои собственные инженеры и техники. Дело двинется быстрее, да и вам будет, чем заняться.

- То есть ты хочешь, чтобы я, герцог Карианиди, потомственный кавалер ордена Золотого Листа, возился со школярами и вытирал с доски? – Его Светлость забросил альманах и принялся считать полоски на паркетном узоре.

- Нет, - сухо ответил Орландо, - Вы можете просто дать денег и свое имя. Заодно и в историю войдете, как благодетель нации, щедрый и прогрессивный человек. А уж если захотите действительно этим заняться, то обнаружите, что жизнь может быть очень интересной, если знаешь, зачем живешь.

- А ты знаешь, зачем живешь? – Разговор стал очень интересным, скуку герцога как рукой сняло. Он перегнулся через спинку своего кресла и внимательно разглядывал молодого управляющего.

Орландо отложил перо.

- Пожалуй, знаю. – Его лицо было очень серьезным, видно было, что он действительно обдумывает ответ. – Я не думаю, что в жизни может быть какая-то конкретная цель, вроде «стать королем и умереть» или «заработать миллион». Я чувствую, что у меня есть силы и я хочу сделать как можно больше. Совсем недавно я убирал горшки, но я убирал их хорошо, и мой труд был вознагражден. Теперь я стараюсь работать как можно лучше в новой должности, я постоянно ищу, что еще я могу улучшить в этом доме. И это наполняет мою жизнь смыслом.

- Кто знает, что еще ждет впереди… - закончил за него герцог. – Да ты, честолюбец, друг мой. Опасный человек. Ну, спасибо, что предупредил, хоть буду знать, откуда прилетит, если что.

Он улыбнулся.

– Слушай, сегодня вечером у меня будут гости.

- Так почему Вы заранее не сказали? Надо же все приготовить!

- Их будет немного, и мы посидим тихо. – Он еще раз хитро улыбнулся, - так что никаких особенных приготовлений не надо. Немного выпивки и холодные закуски. Подашь все сюда, в библиотеку, да камин надо разжечь, с ним уютнее. Ладно, я пошел, а то у тебя работа не спорится.

Герцог был совершенно прав насчет камина - вечер выдался холодный и ветреный. Деревья в саду угрожающе скрипели и махали черными руками на фоне набухшего дождем неба. Но в библиотеке было жарко натоплено, окна закрыты плотными портьерами, а в камине приятно потрескивало пламя. Кресла были расставлены полукругом, так, чтобы свет от камина освещал лицо каждого сидящего. Герцог Карианиди сидел в центре, как хозяин дома. Слева от него располагались старые знакомые – граф Амоладу и маркиз Фредрикссен. Еще левее сидел высокий, гордый старик со старомодной прической, какие носили лет сорок назад. А справа располагались давние собутыльники Его Светлости – граф Феферкухен, граф Сарне и князь Распопов. Эти трое были похожи друг на друга как близнецы: низенькие, приземистые, с отдутловатыми лицами, выдававшими пристрастие к алкоголю. И еще одно кресло справа пустовало – его обладатель, герцог Билич, ходил взад-вперед перед камином, как на импровизированной сцене.

- А вам говорю, что сейчас самое время. Если мы будем ждать, мы дождемся, что нас обложат налогами, как крестьян! Постоянное распутство плохо сказывается на умственных способностях короля, я не желаю кланяться такому сюзерену. Я хочу сильного, мудрого монарха, который даст нам справедливость! – у него был громкий голос, переходящий в хрип, когда он пытался его понизить.

- Да полно вам, Ваше Сиятельство, - протянул маркиз Фредрикссен. Он всегда растягивал слова и говорил как старая жеманница. А еще он носил мушку в форме сердечка на левой щеке и немного перебарщивал с румянами. – Справедливость… Лучше скажите, что мечтаете наконец оттягать плериэльское поместье у барона Ферро. Все мы знаем, как зовут эту справедливость.

- Позвольте, но вы тоже спите и видите герцогский титул, – вмешался Распопов, но Фредрикссена это не смутило:

- А вы – возврат родовых поместий, которые успешно промотали. Но я хотя бы не пою о справедливости.

- Довольно.

Высокий старик слева говорил негромко, но властно, с той особой убедительностью, которая бывает у людей, привыкших повелевать.

– Мы здесь не за тем, чтобы тратить драгоценное время и коньяк герцога на препирательства. Превосходный коньяк, кстати. Я согласен с Биличем, что идея короля есть кощунственная, и он недостоин занимать трон, если посягает на древние привилегии дворянства. Однако он король, и если захочет, то мы будем платить налоги. И, кстати, вы в курсе, что продажу должностей тоже могут отменить? Этот мир катится в тартарары, а мы просто сидим и грыземся друг с другом. У вас есть хоть какие-нибудь дельные предложения?

В библиотеке воцарилась тишина. Долгое время никто не решался подать голос, только дрова потрескивали в камине. Наконец решился граф Сарне:

- Какие предложения… Короля необходимо отстранить от ведения дел.

- Что значит отстранить, милостивый государь? Для того чтобы его отстранить, его надо как минимум пленить и заточить поглубже, а еще лучше… ну, вы меня поняли.

- И королеву Зою тоже.

- И принцессу.

- Да она новорожденная еще, грудничок! Чем ребенок нам помешает?

Великодушие Распопова не встретило одобрения.

- Знаете ли, чужие дети очень быстро растут. Вы хотите через семнадцать лет получить проблему в лице подросшей законной наследницы?

- А почему законной? – Вкрадчивый шепот графа Амоладу проникал в самые потаенные уголки души. – Разве король Ибрагим не узурпатор? Разве мы не знаем, что королева Брижитт была последней законной правительницей этой страны? Разве мы не знаем, что королева Мириам и ее сын Сигизмунд II – узурпаторы? Разве мы не знаем, что наследник законного короля находится среди нас?

Наступила тишина еще глубже, чем раньше. Казалось, что можно услышать сердцебиение каждого участника этой встречи. Герцог Карианиди затаил дыхание, он хорошо готовился к этой встрече и много думал. Вечный скептик Фредрикссен, пожевал губы и неуверенно произнес:

- Это не доказано, друг мой. Трудно, очень трудно сделать выводы, все-таки триста лет прошло. Достойных людей много.

- Ага, например, вы, Фредрикссен, – грубо, но откровенно высказался Билич.

- А что, я не последний человек. И то, что у меня нет герцогского титула еще ни о чем не говорит.

- Да уж лучше сапожника с Лимонной улицы сделать королем, чем Фредрикссена, - взревел Феферкухен. – А что? Зачем нам благородные предки и древняя кровь, лишь бы человек хороший был, ведь так, господин маркиз?

Фредрикссен закусил губу:

- Можно подумать, вашим предком был король Сигизмунд. Я хоть не пью, как вы, господа.

- Ну да, ты ешь, - расхохотались три собутыльника. – Мы против Фредрикссена, никакой казны не хватит его прокормить!

Грянул всеобщий хохот. Орландо поморщился и аккуратно вышел из темнушки с метлами, стараясь не шуметь. Он сразу понял, в чем дело, как только увидел гостей герцога, но теперь он еще и услышал все своими собственными ушами. М-да, вряд ли это стоило потерянного времени, лучше бы он месячный отчет доделал.

Поднявшись в свою мансарду, он разложил бумаги, приготовил перья и задумался: король может спать совершенно спокойно, пока у него такие заговорщики. Да и сам король недалеко ушел, страна управляется из рук вон плохо. Теперь, когда он каждый день управлял другими людьми, он начал понимать, что в большом хозяйстве по имени Страна Вечной Осени далеко не все благополучно.

Конечно, бывший лакей не мог адекватно оценить схему управления страной, но у него были глаза и здравый смысл, и он видел, что народ беден. Он никак не мог разобраться с величиной арендной платы, которую герцог Карианиди должен был уплачивать за владение землей в столице. По здравому разумению, размер платы должен быть постоянным, земля-то не изменяется в размере. Тем не менее, каждый раз, приходя к казначею, он слышал новую сумму. Мало того, он был самым ненавистным человеком в казначействе, потому что неотступно требовал расписку о полной оплате. Каждый раз это заканчивалось скандалом.

- Но почему? – думал Орландо. – Если плата законная, и я ее оплачиваю, я имею право требовать бумагу. А если казначей забудет/заболеет/потеряет должность/умрет – я что, должен платить по второму разу?

Но у казначея было другое мнение, и Орландо сильно подозревал, что тот любит корректировать размеры податей в свою пользу. Он говорил об этом с герцогом, но тот отмахнулся:

- Нужно же людям как-то кормиться, на зарплату особо не проживешь, король ее уже четвертый год не платит. Казна пуста.

Интересное дело – арендную плату платим, а казна пуста. Многого не понимал Орландо в науке государственного управления, но одно он знал точно: если бы он был герцогом, а король – его управляющим, он бы его уже давно выгнал.

Каждую свободную минуту Орландо размышлял об этом. Работа в доме наладилась, теперь она требовала все меньше и меньше присмотра, и господин управляющий частенько бывал не занят. А праздность ведет к ненужным мыслям:

- Вот если бы герцог Карианиди стал королем, я тогда стал бы государственным управителем. И что бы я сделал? Страна – не дом, тут нужны многие знания, а я необразован.

И молодой управляющий все чаще стал засиживаться в библиотеке. Но теперь он стал читать осмысленно, выбирая книги по экономике, политике, истории. Начал он с огромного тома по истории Страны Вечной Осени, который он уже читал, но теперь книга открывалась ему совсем с другой стороны. Базилевс III с его бесконечными завоевательными походами начал вызывать раздражение, зато Брижитт с осторожной внешней политикой, но глубокими внутренними преобразованиями возглавила его личный список самых уважаемых монархов.

Орландо делал из книг обширные выписки, безбожно изводя герцогскую бумагу. Заметив это, Карианиди однажды пошутил, что скоро расходы на бумагу станут неподъемны для такого скромного хозяйства, но не стал возражать против увлечения своего служащего.

Помаленьку герцог привык во всем полагаться на Орландо. Хозяйственные дела он вообще перестал замечать, а зачем ему – он жил в идеальной чистоте, кормили его превосходно, да и денежный вопрос как-то сам собой рассосался.

От хорошей жизни он даже поправился и стал поигрывать в картишки, что серьезно беспокоило Орландо. Герцог много и часто проигрывал, при этом приговаривая, что «не везет в картах, повезет в любви». Но в любви как-то дело не двигалось, а карточные долги приходилось платить регулярно.

- Ваша Светлость, если вы будете продолжать в том же духе, мы вылетим в трубу.

- Не брюзжи с утра пораньше. Видишь, голова трещит… – Карианиди отчаянно болел с похмелья. Желто-серая физиономия его способна была внушить жалость кому угодно. Только не Орландо, который уже второй месяц был вынужден изыскивать средства на покрытие герцогских расписок.

- У вас голова трещит только с утра, а у меня круглые сутки. Неужели вы не понимаете, что тратите больше, чем имеете? Вы хотите повторить судьбу князя Распопова, который именуется князем, а живет как голодранец, подчас не зная, куда голову преклонить? Это очень легко.

- Мммм… Орландо, дай похмелиться, помираю…

Бесполезно с ним, таким, разговаривать. Но стоит принести ему похмелиться, как он опять налижется, и к вечеру снова не будет на ногах стоять. А когда герцог пьян, его тянет на подвиги, и эти пиявки, Феферкухен, Сарне и Распопов, тут как тут. Трезвый-то он их не всякий раз примет, а пьяному – закадычные друзья. Черт возьми, неужели все вельможи такие обормоты? Во всяком случае, из тех, кто посещал дом герцога, приличных людей не было. Орландо вздохнул и пошел за коньяком.

- Только одну стопку для снятия головной боли. Больше не дам, мне нужно с вами серьезно поговорить.

Как умирающий в пустыне, герцог жадно набросился на спиртное. Через пару минут лицо его порозовело, глаза прояснились.

- Ну вот, теперь я себя человеком чувствую.

- Интересно, что вам мешает всегда себя им чувствовать? – Орландо зорко следил за движениями Карианиди и выхватил у него стопку, когда тот потянулся за второй. - Ваша Светлость, только одну. Для вашей же пользы.

Герцог разочарованно вздохнул и нахмурился:

- Ну что у тебя там?

- Много всего, даже не знаю с чего начать. Начнем, пожалуй, с этого: вчера ко мне явился пристав и потребовал уплатить 50 септимов по долговой расписке. Это ваша рука?

Его Светлость заморгал, пытаясь сфокусировать зрение на листке бумаги, поданном Орландо. Внизу листка было начиркано что-то, теоретически напоминающее подпись герцога.

- Черт знает… Может и моя. Не помню.

- Нет, вы все очень хорошо помните, это не ваша рука. Это какая-то каляка-маляка, и вы не имеете к ней ни малейшего отношения. Все понятно? Я сказал приставу, что это подделка, показал пару ваших подписей, где вы расписывались в трезвом виде, и заявил, что платить не буду. Не уверен, что он мне поверил, поэтому, возможно, он явится к вам, и вы должны будете подтвердить мои слова.

Герцог почесал голову:

- Ну ты и жулик, это, похоже, действительно моя подпись.

- Я жулик? Жулики – это ваши приятели, которые выманивают у вас деньги по пьяни. Сколько раз говорил вам – гоните их в шею.

- Не могу, - вздохнул расстроенный вельможа, - они ЗНАЮТ.

- Что знают?

- Знают… кое-что. Не твое это дело, ступай. Тошнит меня…

- А уж как меня от тебя тошнит! - бесился Орландо, спускаясь по лестнице. Как объяснить этому высокородному идиоту, что деньги делением не размножаются? Нужно сказать, что Орландо и так не платил по половине расписок, потому что герцог в пьяном виде даже перо держать не мог, но кредиторы начали привлекать приставов, пытаясь обвинить герцога в мошенничестве. И однажды Орландо удостоился знатной головомойки за систематические отказы оплачивать любые расписки, кроме тех, которые ну уж совсем нельзя было оспорить. Карточный долг – долг чести! А где брать золото на эти долги чести?

- Ты управляющий, ты и думай. Я тебе за что деньги плачу?

Прекрасно! Отлично! Это было как раз то, о чем мечтал Орландо – работать, крутиться как угорь только для того, чтобы видеть, как все заработанное тратится впустую. Иногда Орландо до спазм в желудке ненавидел герцога Карианиди и всех его прихлебателей.

Однако сегодня герцог не напился как всегда. Ближе к вечеру он приказал позвать управляющего в библиотеку. Когда Орландо пришел, Его Светлость ходил по комнате взад-вперед, заложив руки за спину.

- Орландо, мне нужно с вами поговорить.

Ого! Если герцог называл его на вы, значит, на то была серьезная причина. Орландо поклонился и приготовился слушать, но Карианиди все так же продолжал ходить туда-сюда.

- Мне нужен ваш совет в одном деликатном деле.

Орландо поклонился еще раз.

- Ситуация, в которой я нахожусь, весьма щекотливая. Вы себя очень хорошо показали однажды, да и потом тоже. У меня нет причин не доверять вам. Понимаете, в моем происхождении обнаружились некоторые детали, доселе неизвестные. Не знаю, сможете ли вы понять…

- Постараюсь.

И герцог пустился в пространный рассказ о бурной личной жизни королевы Мириам. Орландо, ни единым движением не показывая, что ему это все давно известно, молча слушал. И когда Его Светлость выбился из сил, он все так же продолжал молчать.

- Ну что ты молчишь-то? Я тут как перед стенкой распинаюсь!

- Я жду, Ваша Светлость, чем закончится столь удивительная история. Вы же мне ее рассказываете не в целях просвещения.

- Да уж точно! – герцог не выдержал и плеснул коньяка в рюмку. – В общем, некоторые видные люди, мои друзья, считают, что король безумен, и невозможно позволять ему и дальше разваливать страну. Они хотят низложить правящего монарха и возвести на трон меня, законного наследника.

- И?

- И я хочу знать, что вы об этом думаете. У вас есть… мысли в голове, и я вам доверяю, поэтому мне интересно ваше мнение.

Орландо задумался, ситуация действительно была щекотливая. Если герцог просил совета у бывшего лакея, значит, ему действительно не на кого было опереться. Он покачался на носках взад-вперед, засунув руки в карманы, а потом начал прохаживаться взад-вперед, точно так же, как это до него делал герцог.

- Вы хотите, чтобы я сказал вам правду, Ваша Светлость?

- Разумеется!

- Тогда имейте в виду, что она вам не понравится. Сядьте, пожалуйста, и слушайте внимательно.

Удивленный герцог покорно сел в кресло пред камином, и даже рюмку отложил, чтоб не отвлекаться.

- Начнем с самого начала: все эти россказни о принце Огюстене и его запутанных отношениях с собственной супругой – полная чушь. Молчите! Спустя триста лет можно с легкостью сказать, что маркиз Фредрикссен – правнук королевы Брижитт, несмотря на то, что у нее не было детей. Я удивляюсь, как он до этого сам не додумался. Впрочем, ладно, оставим это на совести вашего сказочника. Ваша Светлость, вы хоть раз задумывались, кто режиссер этого спектакля?

Date: 2016-07-18; view: 238; Нарушение авторских прав