Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 34 page

Олег и Денис сами были художниками, зарывшими свои кисти и таланты в буквальном смысле в землю, а посему энергично взялись за знакомое дело. Огромные площадистен позволили развернуть внушительную экспозицию, и первым представленным именем стал Ином Мансуров. Художник редкого дарования, не востребованного людьми и временем, неунывающий оптимист, Ином показал несколько живописных работ и большое количество листов своей балетной графики. Следующая выставка состоялась уже через месяц и явила собой ретроспективу творчества «Инженеров искусств». Живопись Инала Савчснкова и Сергея Инькова, а также металлические скульптуры Франца Ротвальда так понравились молодежи, что произведения выставлялись несколько недель. Художник-фантаст Дмитрий Дмитриев, Владимир Федоров... Список выставок множился, а клуб продолжал, старался и очень гордился своим новым хобби.

Но все эти акции и выставки картин были лишь изредка видимой при свете дня верхушкой айсберга, плывущего по необъятному морю ночной жизни.

Вместо одной субботней вечеринки «Тоннель» перешел надвухдневку. Интенсивность переработки поступающего человеческого материала дошла до предела, и всем желающим попасть внутрь уже просто не хватало места. Теперь музыкав Любанском переулке стала греметь по пятницам и субботам. Клуб существенно увеличил ротацию людей, в кассе прибавилось денег, но вместе с этим появились проблемы.

Главная из них — усталость персонала.

Бармены, охрана и диджеи просто валились с ног. Для работы в две смены срочно набрали кадры. За стойкой появились новые бармены: веселый Алекс, кудрявый Вася и обворожительная Оля. К шпайерскому пульту впервые встали девушки Лена Попова и Анжела Шульженко, а также самый юный диджей, пятнадцатилетний Сергей Демидов.

По мере сокращения боевых поединков в стенах клуба отпала надобность в содержании восьмирыльной армии ОМОНа. Охрану клуба расформировали и сократили,а на смену ее уволенной части пришли самые настоящие опера. Отсутствие военной формы и непривычное инкогнито на входе поначалу разочаровали нанимателей, но наделе выяснилось, что бандиты и разбойники боятся их еще больше, чем страшилищ в камуфляже.

Но не только гирлянды успехов украшали двери клуба в это время. Осенью, приняв ошибочное решение, «Тоннель» отправил своих резидентов для игры на нескольких заранее провальных вечеринках.

Круглый ресторан гостиницы «Ленинград», именуемый в народе «Шайба», более известный как место сходняков городских ОПТ, стал тогда местом самой кровопролетной дискотеки. Пьяные и обнюхавшиеся кокаином быки под прогрессивный house дубасили там друг друга и всех, кто попадался под руку.

Еще одной неудачей стало выступление диджеев клуба на коммерческой вечеринке в засаленном от времени ресторане «Метрополь». Скучное место с пафосным дизайном оказалось так же далеко от клубной эстетики, как Земля от созвездия Гончих Псов.

Эту порочную практику было решено прекратить, диджеев заперли под замок и стали оберегать от бредовых предложений. Обращенная внутрь клуба, их творческая энергия дала плоды — постоянно звучащий в клубе формат музыки начал меняться и снова, как в самом начале, невероятно тяжелеть.

Жар в этой переплавке пластинок задавали «новенькие» и единственные в своем роде девушки-диджеи Лена Попова и Анжела Шульженко. Только что вернувшиеся из-за границ, эти повидавшие зарубежные клубы красавицы с неженской решимостью начали избивать танцполы. Попова делала ставку на жестокое техно, а Анжела - на привезенный из Парижа новый саунд hard-core. Оказываясь за пультом, он и выдавливали из черепных коробок танцоров последние остатки серого вещества. Сверкгш глазищами и шипованным браслетом на шее, радикальная Анжела так истязала своих слушателей, что ее музыка ужасала даже не ведающих страха техностарейшин.

В это же время в параллельном музыкальном мире и на городской поверхности собрались и ожили несколько гибридных траисформеров.

Первый и самый многообещающий дуэт — это компания «Undeground Expirience». Олег Азелицкий, известный питерской молодежи как Слон, объединяет свои усилия с Костей Лавски. До этой исторической встречи Лавскии и Слон пробовали себя в различных направлениях. Костя играл как диджей с группами «Два самолета» и «Препинаки», организовал acid-jazz-клуб «Сатурн», а Слон на протяжении двух лет являлся духовным наставником фантомного клуба оголтелых неформалов «Обводы и Газы». Собравшись вдвоем, они поставили перед собой амбициозные планы захвата власти над умами и приступили к немедленным действиям.

Еще одним фантасмагорическим явлением того времени стала технопсиходелическая группа «Лунатики», объединившая художника Максима Галицкого, Мишу Теселкина, Игоря Зверинского и Женю Елисеева.

Молодые и бескомпромиссные, эти экспериментаторы расширили пределы своего музыкального сознания до поистине безграничных величин. Выкованное в огне их собственных галлюцинаций, жесткое техно «Лунатиков» начало паразитировать вирусом в сознании всех, кто его слышал.

После трехмесячного пребывания в Англии к родным берегам вернулся Миха Ворон. Старые друзья встретились в «Тоннеле». Ворон играл привезенную музыку на клубной вечеринке, но сразу после этого уехал в Москву.Финансовые просторы столицы поманили его, и он пропал в них, играя на вечеринках Бирмана и Салмаксова. Благодаря усилиям этих теперь уже московских промоутеров, коммерческие клубы «Манхэттен экспресс», «Пентхаус» и «Эрмитаж» стали центрами столичной клубной жизни. Но помимо этих гудящих по ночам полуресторанных мест в Москве готовился еще целый ряд клубных проектов и дозревала грядка собственных диджеев. По мере подготовки и денежнего выкукливання все новые проекты один за другим стали достоянием публики.

Самый значимый из них выстрелил на всю страну - это первый официально издаваемый журнал о клубной культуре «Птюч». Широкоформатный цветной журнал с зубастой редакцией начал плодить бумажных химер и живо писать своим жадным читателям биение московского ночного пульса.

Еще одним запоминающимся событием в ночной жизни столицы стала мартовская вечеринка «Весна - Мартини». Следом за ней гремели и зажигали сердца десятков тысяч человек крупнейшие московские рейвы «Орбита» и «Рейволюция».

Команда «Тоннеля» разработала адекватный удар и выехала в Москву. В только что отстроенном на Красной Пресне стеклянном здании Экспоцентра друзья организовали мегарейв «Prazdnik», но несколько грузовиков с аппаратурой и сложности с монтажом под высоким куполом у страшил и владельцев Экспоцентра, и вечеринку пришлось перенести в Дом кинематографистов. Авральная обстановка с изменением места проведения сплотила команду, все выложились на монтаже, и мощный футуристический дизайн из светящихся неоновых кубов и лазерных построений потряс видавшую виды московскую публику. Играл и диджеи М. Камине (Нью-Йорк), Шеб Малик, Адо, Ятра и клуб «Тоннель».

Теперь ночные новости двух столиц начали состязаться на невидимом сравнительном уровне.

Примерно в это же время исчезнувший из Питера диджей Грув всплыл в памяти своих прежних поклонников в неожиданном образе композитора. «Счастье есть, его не может не быть!» — двусмысленно пелось в его новом танцевальном сингле. Окрыленный удачей Грув погрузился в студии и начал безостановочное производство собственной музыкальной продукции.

Ответом на эти не испробованные на себе заявления стал хит всех танцполов «Я хочу танцевать, я хочу двигать телом!». Старейшая электронная группа «Новые композиторы» записала ремикс своего знаменитого «Спутника» с голосом русской принцессы Кати Голицыной.

В это же время столичный певец и шоумен Богдан Титомир неожиданным вольтом стал владельцем недосягаемого для публики прайват-клуба. Продюсировал этот необычный проект Иван Салмаксов, и студия Титомира мгновенно стала моднейшим эсид-хаусом. В ночной Москве объявился сбежавший из Англии диджей Джанго. Перспективы русской столицы превзошли все мыслимые для него пределы, и Джанго начал работу сразу в нескольких проектах.

В конце этого урожайного года близилась к завершению и многомесячная эпопея со строительством клуба «Титаник». Алексей бился с этой стройкой почти год, и силы всех участников были уже на исходе. Поселившись в Москве и находясь вдали от дома и друзей, он жил там лишь надеждой, что когда-нибудь достроит главный клуб страны.

Клуб «Титаник», как и его тезка корабль, влетел своим создателям в копеечку. Бесконечная прорва, пожравшая сотни тысяч долларов, расширилась за этот год, окаменела, обросла проводами и метровыми трубами вентиляции, к клубу подтянули отдельную ветку электричества, детали клубного дизайна изготовили на военных заводах, и специально для «Титаника» из Англии привезли самую современную звуковую систему «Турбосаунд». По всему было видно, что, когда «Титаник» отпустят в ночь и он разогреет котлы, никто и ничто не сможет противостоять его мощи.

Уставший и хмурый, Алексей частенько приезжал в Петербург и, только играя в «Тоннеле», давал волю своим чувствам.

Петербург не Москва. Здесь его собственный клуб давно обладал той известностью, которая позволяла не иметь себе равных. Но неожиданно для всех именно это обстоятельство в первый раз сослужило «Тоннелю» плохую службу.

Как стало понятно уже потом, некоторые из сторон его широкой известности простерлись так далеко, что стали серьезно раздражать власть предержащих. Самоуверенная опорная конструкция «Тоннеля» еще не чувствовала вибрации, но ход событий был уже предрешен. До этого момента штрафные очки клуба, наверное, просто записывались в серую папочку «Дело», но теперь же, когда это «Дело» стало черным от записей, на клуб пала самая темная из всех прожитых им ночей.

Той ночью, впервые за эти несколько веселых лет, танцующая публика наконец вспомнила, в какой стране онаживет. Перед клубом выстроилось каре зарешеченных автобусов, и из них со страшными криками высыпало три десятка вооруженных автоматами бойцов. Мгновенно заполнив собой танцующий клуб, люди в масках принялись избивать непослушных прикладами, а когда все уже лежали на грязном полу, началось прочесывание помещений, поголовная проверка карманов и документов. Параллельно с этим на улице монтажными ломиками вскрывали машины, вели обыск всех, кого захват застал на поверхности.

Андрей, Олег и Денис лежали лицом вниз вместе со всеми и поднялись лишь тогда когда зычный голос потребовал руководство клуба к возглавлявшему погром офицеру. На коротком допросе черномасочник помахал у Дениса перед лицом пистолетом, наорал на Олега и приказал открыть сейф. Начался обыск в лучших традициях царской охранки. Были изъяты все документы, деньга, личные вещи и все, что было в карманах. В это же время каратели строем выводили всех, у кого не оказалось документов. Слоями, как сардины в банку, молодежь затолкали в омоновские фургоны и увезли в неизвестном направлении. Избиение младенцев продолжалось два часа и не принесло никаких результатов, но шок, в который были повергнуты все присутствовавшие, не с чем было сравнивать.

Вот так, без ордера на обыск и деликатности, без понятых, свидетелей и прочей канители милицейские власти впервые «причесали» подозрительных рейверов. Тот первый в истории танцевальной культуры военизированный начет на молодежный клуб не выявил оружия, наркотиков или опасных рецидивистов. Через несколько дней вернули вещи и документы (кроме денег), все стало забываться, но восемьдесят напуганных молодых людей навсегда запомнили ту экскурсию в легендарное управление на Литейном, 4, где половина из них получила дубиной по почкам, а остальные до вечера простояли в коридорах, подпирая стены поднятыми руками.

Но клуб сдержал удар, не дрогнул. Преследование только сплачивает молодых. Уже на следующей неделе по рукам посетителей пошла укрепляющая дух ксероксная листовка:

Подземелье настоятельно рекомендует Вам прослушать новые песни угрюмых подпольщиков. Бьемся в дэнсе до рассвета!!!

В бледно-синем небе за окном сверкали снежинки не растаявших за ночь поздних утренних звезд. Тишина этого раннего часа сделалась такой невыносимой, что отдохнувшие за ночь барабанные перепонки спящего выискивали в ней, чего и вовсе не существовало вокруг. Неожиданно эту тишину распорол заливистый перезвон. Не раскрывая глаз, Андрей привычно выбрался из теплой постели, встал и лунатическим шагом пошел в коридор. Горячий поток низвергнувшейся из головы крови зашумел у него в ушах.

— Однако я давно тут сижу, — спокойно сообщил он сам себе, дивясь при этом глухому тону своего голоса. — Они, наверное, забыли меня здесь. Оттого и не идут. Но мы все делали правильно, и знаки, которые прислала Корпорация...

После этого слова он неожиданно замер и с ужасом понял, что только что наяву договаривал фразу, предназначавшуюся его исчезнувшему от утреннего света собеседнику. Он спал и видел этого человека еще тогда, когда уже шлепал босыми ногами к телефону, а теперь, окончательно проснувшись, досадливо поморщился.

— Постой, — попросил он сам себя. — Постой.

Телефон послушно смолк. Андрей встал, оперся рукой о стену и мучительно зажмурил глаза.

— Нет, не так! Кто это? Как его? Куда он...

Размашистых! шагом он вернулся к кровати и втиснулся в прогретую нору. Но мозг уже разорвал провода, и связь с миром снов прекратилась.

— Что же это было? Какая-то мощная штуковина, мировая организация...

Андрей окончательно проснулся и, уже не боясь света, стал таращиться на белую стену.

— Вспоминай.

Опять требовательно зазвонил телефон. Андрей ринулся в коридор.

— Вспоминай. Алло! Кто? Привет, Сережа.

На другом конце провода слышался динамичный и, как всегда, бодрый голос художника Африки. Пока Андрей тер глаза, Африка вывалил собеседнику целый воз информации:

— Извини, что так рано, дело спешное. Я только что с поезда.

Мой московский друг Овчаренко устраивает рождественскую вечеринку для сотрудников своего банка. Денег у них море, и ему срочно понадобились люди, которые проведут музыкальную часть. Я предварительно дал ему согласие за вас. Все состоится завтра в Москве, в Доме архитекторов. Если интересно, то сегодня же нужно выезжать.

Это не могло не устраивать, Андрей воодушевлено поблагодарил друга и повесил трубку.

— Вспомнил, — наморщив лоб, прошептал он и стал лихорадочно собираться.

Через час он уже был на Петроградской стороне в шести метрах под землей. Олег, срочно вызванный им в клуб, дожидался его с недоуменным видом.

— Что случилось? Что за спешка? Пожар? — стал подтрунивать Олег над другом.

— Нет, — с серьезным лицом заявил Андрей. — Потоки космического разума. Понимаешь, сегодня было мне видение. Нет, не то, — замахал руками Андрей, увидев каверзную ухмылку друга. — Никакого наркобреда. Все иначе. Засыпал одним, а проснулся другим. Полная чистота эксперимента.

— Ты что, накурился на ночь? — делаясь серьезным, спросил Олег, пристально разглядывая друга.

— Нет, говорю же тебе, спал. Мне это все во сне открылось, и я все понял. Тут нет ошибки. Важно понимать, что происходит. Ты вот, например, живешь, и я живу. Мы вместе с тобой, Денисом и Лешей живем, и у нас есть клуб. Так?

— Ну, так, — вяло согласился зевающий во весь рот Олег.

— А почему клуб, почему не ремонт обуви или гараж? Ты никогда не задумывался, почему нам с тобой совершенно неинтересны какая-нибудь торговля или работа у станка, почему мы не месим навоз на селе, а рисуем картины и слушаем музыку?

Олег нахмурил брови и странно посмотрел на Андрея.

— Я тебе отвечу. Все давно решено за тебя и за меня, мы лишь выполняем предназначение. В этом мире все сбалансировано. Зло, добро, радость, ужас... Так вот, мы, к нашему счастью, принадлежим к той части человечества, которая отвечает за создание положительных эмоций. Это малочисленная, но самая влиятельная группа, занимающаяся формированием визуальных и смысловых построений, которые через каналы общего сознания проникают в человек а и уравновешивают его животную тягу творить зло и первобытный страх перед другими людьми. Понимаешь?

— А остальные что, кошмарят мир?

— Нет. У всех на земле свое задание. Просто тех, кто занимается злом, больше всего, и их работа — это часто меняющая внешнюю форму эволюция мирового зла, но их зло даже буквенно короче, чем наше добро.

— Ну, а мы, значит, Армия добра, — заулыбался Олег. - И мать Тереза наш бригадир?

— Нет, мы не Армия добра. В понятие добра входит много чего — литература, архитектура, музыка, театр, медицина, наука, наконец любовь и религия.

— Ну и где же мы?

— Мы? Мы состоим в новом, буквально вчера сформированном отделе древнейшего Союза Добра, и этот современный отдел занимается управляемым выделением в мозг человека гормона счастья. Мы напрямую, минуя сознание и естественный ход событий, по желанию человека ввергаем его в среду, благодаря которой он быстрее всего подбирается к своим самым нежным точкам и начинает получать эйфорию счастья в управляемой нами ситуации. Ты же сам тысячу раз замечал, что на наших вечеринках достигнуть счастья могут практически все. Даже самые толстокожие дегенераты. Вопрос только в том, под какую музыку выстроить угол атаки на их мозговой панцирь, какое на площадке освещение и какие психостимуляторы они уже успели выпить или сожрать.

— Так что получается? — заражаясь воодушевлением друга, стал рассуждать Олег. — Получается, что мы производим счастье? Так, что ли?

— Мы производим ситуацию, при которой человек быстрее всего начинает ощущать себя счастливым. И тут все: дизайн, эстетика, мода, магия имен, свет, спецэффекты и главное — музыка Мы продаем населению впечатления от этих ощущений. Оптом на рейвах и в розницу в клубе. Это, конечно, нижайший уровень в понятиях вселенского добра, но сейчас такие темные времена, и народ стал такой жестокий, что нам разрешено напрямую применять к людям эти постановочные методики. Мне даже кажется, что мы уводим часть молодежи с пути, ведущего в полную тьму. Мы занимаемся производством фиксированного обстоятельствами фрагмента счастья и помещаем его в эмоциональную пустоту человека. Настоящее, полное счастье в искусственных условиях получить очень сложно. Это длительный духовный процесс, и большинство наших клиентов, попросту говоря, к этому не готово. Но минутного счастья хочется всем. Мы создаем эту ситуацию, и они его получают. У нас нескончаемая клиентура. Мы — «Корпорация счастья».

— «Корпорация счастья», — с тягучей медлительностью повторил Олег, вникая в услышанное. — Это как игра?

— Нет, Олег! Игра — это уже продукт, следствие. «Корпорация счастья» — это сами правила этой игры. Счастье дается тому, кто его ищет. Иными словами, «Корпорация счастья» — это все те, кто способствует его возникновению в жизни людей.

— Так это мы и есть! — восторженно догадался Олег.

— А я тебе что толкую. Когда вернемся, расскажем все Денису и Маше. Это мощная мифологема, и мы должны извлечь из нее все возможности.

— Постой, — опять становясь серьезным, воскликнул Олег. — Как вернемся? Откуда? Мы что, уезжаем?

— Уезжаем, сегодня вечером. Нас уже ждут. Кругом миллионы людей, и всем нужны положительные эмоции. Мы едем в Москву.

— Зачем?

— Срубить денег по-легкому. Звонил Африка. Какой- то московский богатей хочет праздника жизни. Поехали, наполним карманы его нефтедолларами, а когда вернемся, закатим в клубе фееричный Новый год.

— Так что, объявляем боевую тревогу? — с энтузиазмом в голосе предложил Олег, хватаясь за телефон.

— Звони во все колокола! Нам нужна пара жилистых волонтеров таскать ящики, ну и кое-что, чтобы самим не умереть от скуки.

Рождественское чудо закружило их снежным вихрем. Пронесясь семьсот километров в обледенелом поезде, они оказались в дышащей морозными дымами Москве. Все, что рассказал Африка, оказалось правдой: вечеринка банка, Дом архитектора и все остальное. Только аппаратура, которую они притащили с собой, оказалась не нужна - ресторан Дома архитекторов был укомплектован под завязку.

— Нам же и легче, — резонно констатировал Андрей, разглядывая компьютеризированное управление светом на площадке.

Друзья подключили к пульту свой DAT-магнитофон и принялись ждать. Еще в Питере Андрей решил не мучиться с пластиночными миксами, набрал цифровых записей с самых удачных вечеринок и теперь ждал банкиров во всеоружии.

Когда наступила ночь, в празднично украшенном зале появилось руководство банка и первые приглашенные.

— Только не убивай их сразу, — опасливо инструктировал Олег, разглядывая холеных теток в вечерних платьях и драгоценностях. — Черт их знает, как на них техно подействует. Начинай полегоньку, с американского house, Бокальчика побольше, ну а уж когда выпьют и раскуражатся, поддавай жести. Смотри только не переборщи. Спои любимые не ставь.

— Что ты имеешь в виду? — встревожился Андрей.

— Я имею в виду, что если ты сразу врубишь «Plastik Dream» и сам начнешь балдеть, этих бухгалтеров накроет водочный негатив.

На том и порешили. В известной мере Олег был прав. Вокруг танцпола буквой «П» стояли ломящиеся от угощений столы. На белых скатертях, в хрустале и купеческом фарфоре, громоздились горы салатов, мясные башни, цельные осетры, ведра с икрой, водки, вина и наливки без счета, фруктовые каскады метровой высоты и затейливые стога из свежих цветов. На танцполе стоял такой дух, что голодные диджеи урчали животами. Когда гости собрались, в их нарядной толпе появился Дед Мороз. По-хозяйски встав у микрофона, он прокашлялся и начал вечер. К своему удивлению, в сказочном деде с курчавой бородой до пупа, облаченном в красный халат с белой опушкой и такой же колпак, Андрей неожиданно признал самого Африку. Широко раскрыв глаза, Андрей изумленно уставился на Олега, но тот уже улыбался во весь рот.

—Чувствую, вечерок будет изрядный, — зашептал Олег. — Не будем терять времени.

Порывшись в карманах, он нашел кусочек скомканной фольги, развернул его и вытащил две припасенные бумажки.Пшикнув открытыми банками пепси, друзья молча разжевали свой скромный ужин и запили его пузырящимся в носу напитком.

В ресторане потух общий свет, по стенам заплясали цветные лучики, повеселевший Андрей включил соответствующую фонограмму, и началась торжественная часть. Под общие аплодисменты какой-то видный мужчина долго вручал сотрудникам пухлые конверты с деньгами, те благодарили, некоторые даже читали стихи, Дед-Африка шутил и взбадривал одариваемых. Вскоре все оказались за столами, зазвенел и бокалы, и тут к обедающим выскочила группа в цирковых костюмах. Усатые мужики с седыми патлами запели под фонограмму ветхозаветный хит семидесятых.

— Это что еще за «усы подковой»? — в ужасе пролепетал Андрей, чувствуя в мозгу горячую пульсацию эсида.

— Похожи на «Песняров», черт их знает, кто это, - шипел рядом Олег. — Приготовь следующую фанеру, усачи заканчивают, а вон еще одни.

Когда ряженые певуны откланялись, на площадку выбралась новая группа, но на этот раз музыканты были помоложе.

— Специально для вас, — веселым голосом провозгласил Дед Мороз, потрясая фужерчиком шампанского. - Сегодня выступит группа «А-Студио»! Поприветствуем!

Финансисты вяло всколыхнулись и зааплодировали, а кое-кто даже стал выбираться из-за столов потанцевать. Андрей включил пленку, модные эстрадники ударили по клавишам, забренчали гитары, однако голос поющего как-то странно отсутствовал. Беззвучно пропев почти куплет, вокалист группы обернулся и сделал такое страшное лицо, что Андрею стало ясно: на пульте выключен микрофон. Ударив по регулятору, он громко вывел линию голоса, ситуация была кое-как спасена, но все остальные пять песен «А-Студио» опасливо косилась в сторону питерского диджея.

Пока банкиры с Дедом Морозом резвились под беспроигрышную викторину, на площадке сменилось освещение, а рядом с пультом появился импозантный, коротко стриженный мужчина.

— Господа! — прохладным голосом обратился неизвестный. — Сейчас будет наш выход. Повнимательнее с фанерой.

В пятно света вышел худощавый юноша с длинными волосами. Воздев вверх руки, он стал заводить зал размеренными хлопками.

— Влад Сташевский! — провозгласил Африка, тряхнув растрепавшейся бородой.

В зале взвыли и заверещали, а особо захмелевшие дамы ринулись танцевать. На маленьком танцполе мгновенно образовалась давка, Андрей поддал громкости, а седой и импозантный одобрительно закачал головой.

— Знаешь, кто это? — теперь уже без всякого стеснения орал Олег на ухо другу.

Андрей затряс головой. В голове от этой встряски пошли волны путающихся мыслей, а в глазах замигали гирлянды цветных лампочек с пульта.

— Это Юрий Айзеншпиц. Тот самый, что «Кино» продюсировал.

Подопечный знаменитого продюсера допел первую песню, и визг в зале стал резать уши. Когда он затянул вторую, Олег нагнулся к другу и радостно прокричал:

— Мы скоро уже не сможем друг другу помочь, но пока еще есть время, приготовь пару медляков, house полегче и пошли искать наши деньги.

—Деньги! Деньги! — последнее, что из всего сказанного успел запомнить Андрей. — Наши деньги!

Он еще подкрутил ручку громкости, выплыл из-за пульта, и они отправились на поиски. С трудом ориентируясь в толпе незнакомых людей и активно галлюцинируя, друзья искали лысого как бильярдный шар распорядителя вечера. Еще в самом начале праздника этот лобастый красавецс интересом осмотрел багаж питерских музыкантов, но денег почему-то не дал. Сейчас, в прямом смысле теряя сознание, Андрей спешил найти сверкающую лысину и жаждал потребовать гонорар.

— Сколько попросим? — крикнул он другу. - Тысячу?

— Тысячу? — эхом донесся возмущенный голос Олега.

— Две?

— Две?!

— Ну что, три?

— Три!!! — воодушевлено согласился Олег. - Вот он, с томатным соком. Ты слева, я справа!

Поединок с распорядителем был быстрый, но эффективный. Сдерживая подбирающийся хохоток, Андрей выпучил глаза и набросился на денежного туза:

— Мы бы хотели получить свои деньги, пока это еще возможно!

— Э-э, — наморщился распорядитель, с удивлением рассматривая молодого человека с наушниками на голове.

— Почему сейчас? Как понять «возможно»?.. Давайте утром.

— Давайте сейчас, а то у нас настроение не праздничное.

— А сколько мы вам должны? — осторожно поинтересовался распорядитель.

— Три тысячи долларов, — с бесстыдной ухмылкой заявил Андрей.

— Так много?

— Это не много, это слезы, — людоедски улыбаясь, сообщил банкиру Олег.

— Какие слезы? — недоуменно поинтересовался лысый.

— Слезы радости, которые мы сейчас выжмем из ваших сотрудниц.

— Однако, у вас юмор.

Андрей не удержался и хохотнул, а лысый сунул руку в карман пиджака и выхватил оттуда пачку долларов. Привычным движением он сломал ее в руке, прошелестел веером банкнот и протянул Андрею отсчитанную часть.

— Можете не пересчитывать. Тут ровно три тысячи. С Рождеством!

В голове у Андрея громко начали бить куранты:

- С Рождеством! Бом! Бом! Бом!

С последним ударом этого колокола в глазах взорвался ослепительный фейерверк.

Когда через пятнадцать минут друзья вернулись к пульту, оба уже смотрели на мир глазами-калейдоскопами. Меж тем у банкиров давно прошло время манерных поз, начальство разъехалось, и вечеринка гудела в водочном разгаре. Эстрадная романтика Сташевского так раззадорила подвыпивших дам, что от вернувшегося диджея срочно потребовали очень медленных и непременно жарких танцев. Не задумываясь о последствиях, счастливый Андрей врубил визжащим бухгалтершам «ORB» и, надев на голову наушники, провалился в счастливый мир собственных видений.

Андрей окончательно пришел в себя только в прохладном, но очень прокуренном тамбуре дневного поезда Москва — Петербург. Под немного подрагивающими от усталости ногами грохотали колеса Качающийся поезд быстро мчал его домой, а за ледяными наметами в окне мелькали заснеженные леса. Андрей курил уже которую сигарету подряд и не спеша перебирал в памяти забавные события прошедшей ночи. Большим голубым пятном с цветными огоньками перед глазами плавала переполненная танцующими женщинами ресторанная танцплощадка. Мало-помалу припомнился и необычайно эмоциональный финал этой банковской пляски, Дед Мороз, их перемещения по утренней Москве, неадекватный хохот при покупке билетов и посадка в поезд. Отчетливо запомнилось, как они с волонтерами бесцеремонно содрали со стен ресторана огромную кучу фирменных новогодних украшений, а уходя, прихватили ихс собой. Андрей улыбнулся, вспомнив, как похожие на министров официанты жалели утром худосочных питерцев и, желая их подкормить, собрали с нетронутых столов целый ящик шницелей, котлет и сырокопченых колбас. Однако этот самый ящик одуревшие от бессонницы волонтеры зачем-то заперли в автоматической камере хранения, и скорее всего, именно там он пролежит ближайшую неделю, пока вонь прокисших деликатесов не расползется по вокзалу.

— Н-н-да-а...

Андрей устало тряхнул головой и поморщился. Нет, не эту бурлящую эсидом чушь мучительно хотелось сейчас прояснить. Он пытался мысленно вернуться в тот предшествовавший московским приключениям день, в свою квартиру, на тот самый матрац, где он заснул с книгой в руках и случайно дотронулся в темноте сознания до трудноуловимого смысла собственной жизни.

«Что же нам теперь делать? — в который раз спросил он себя. — „Корпорацию счастья"!»

- Куча долларов, нахально отнятая у загулявших банкиров, позволила реализовать давнишние планы. К Новому году из Германии вернулись Денис Одинг и Маша Малое, а из Москвы приехал уставший Алексей. После общего совещания было решено устроить небывалое преображение клуба. В недавно открывшемся финском магазине друзья купили несколько ведер с красками самых бодрых цветов, и команда набросилась на работу. «Тоннель» перекрасили, обмотали вывезенными из Москвы украшениями, под потолком зажглись неоновые линии, а на стены навесили украденные на каком-то заводе гигантские шестеренки. Но самым впечатляющим преобразованием стало то, что клубные колонки убрали, а на их месте стеной до потолка выстроили десять киловатт новенького «Turbosoiind». Фантастический аппарат арендовали у старого знакомого Игоря Тарнавского, а «качал» он с такой мощью, что с барной стойки сдувало пластмассовыестаканчики. Вся эта подготовка наполнила город восторженными слухами, возник ажиотаж, а уже к самой вечеринке подоспела и интернациональная бригада диджеев: англичанин Disco-ordinator из лондонского «Confusion records» и француз Christoph из «Immence Paris».