Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 27 page

- Я думаю, полный! — голос Дениса звенел уверенностью.

- Лучших барменов, чем Штейн и Корнеева, нам не найти. Они всех знают, любят поболтать и симпатичные. Что еще надо?

- Леша! Там на улице туча быков без приглашений. Охрана спрашивает чего делать?

- Как что делать? Без приглашений не пускать.

- Будут проблемы.

- Ну, не знаю. Значит, будут. По обстановке.

Музыка на минуту стихла и заиграла снова в два раза громче.

- Ну что? - с веселой неуверенностью спросил своих друзей Алексей.

- Давайте начинать! — предложил Олег.

- Пора! - согласился Денис.

За спиной у них включился стробоскоп, а прямо над головами вспыхнула изумрудная нить лазера.

- Так, ну что делаем? — строго спросил у них, командир омоновцев.

- Давайте открывать вход.

Рыцарь, закованный в пятнистые латы, заорал своим подручным:

— Все на вход! Работаем!

«Работаем!» — про себя повторили за ним трое молодых людей.

Уже через пятнадцать минут пустой и прохладный клуб превратился в бурлящее столпотворение. Люди заполняли помещение с такой непостижимой скоростью, что очень скоро передвигаться по нему стало можно, только протискиваясь среди тел. Восторга, которые рассыпали первые гости, складывались воедино и создавали такой радостный фон, что даже крашенное черной краской бетонное сооружение-становилось в нем как-то милей и привлекательней. Пока было возможно, первые гости еще бегали по клубу, рассматривали мебель, дизайн, расписанные стены, трубы, двери, клетки, а когда все смешалось и стало до невозможности тесно, большая часть посетителей пустилась в пляс. Одним вздохом клуб набрал в свои легкие людей, и застучало его трехкиловаттное сердце.

Готовясь к первой вечеринке, Андрей всю ночь играя, тренировался, но встав к вертушкам, так разволновался, что вспотел от напряжения и был вынужден буквально бороться с собой. Руки не слушались, пальцы дрожали, поминутно он бросал в зал затравленные взгляды и видел, что со всех сторон заперт в клетке танцующими людьми. Но счастливые танцоры не замечали его смятения, их плотная масса радостно двигала телами, музыка молотила так, что люди в передних рядах морщились от ее физического давления. Свет в клубе был достаточно скупой: неоновые трубочки, ультрафиолетовая лампа и несколько двигающихся лучиков, но этот примитивизм не был заметен в ослепительном сиянии лазера. Главный лазерщик Гоша Копылов расстарался, и из его оптико-механического пулемета вылетали тысячи зеленых лучей. Как-то сразу воцариласьстрашная жара. Клубы пахнущего глицерином влажного дыма с шипением вырывались из-под ног танцующих и вытесняли под потолок остатки годного для дыхания воздуха. Дымящийся котел танцпола разогрелся до такой степени, что конденсат от дыхания сотен человек влагой потек по прохладным стенам убежища и сами танцующие стали мокрыми от пота.

Прошли первые полчаса, Андрей отволновался положенное, кое-как пришел в себя и стал различать детали происходящего. Прямо перед колонками, за изогнутой линией стальной решетки, колыхалась плотная масса танцующих. Людей было так много, что они заполняли собой весь клуб до отказа. Рядом с ним в клетке для диджея у стола танцевали человек пять ближайших друзей. Андрей переглянулся с Назаровым, улыбнулся другу и снова углубился в микс.

В это же время в другой части клуба Алексей выводил французских диджеев из переполненного людьми офиса, Синклер тащил огромный рек с пластинками и еле поспевал в потоке людей за Алексеем и Лаквариумом. Когда они миновали гудящий бар и приблизились к танцполу, идти стало и вовсе невозможно. Алексей взял у растерянного Синклера ящик, взмахнул его себе на плечо и решительно двинулся в гущу танцующих. Всего за пять минут, протерев всю стену спинами, они продрались до решетки и оказались в «диджейке». Толпящиеся в тесной клетке друзья расступились, Синклер взобрался на подиум и радостно улыбнулся — вид оттуда открывался вдохновляющий. Стеклянный стол на котором стояли вертушки, парил в полутьме, в клубах дыма вспыхивали яркие лучи света, справа и слева от стола до потолка громоздились порталы звука, за ними решетка, а за ней сотни рук, голов и тел. Насколько хватало глаз, «Тоннель» был заполнен танцующими, и над всем этим призрачным действом суматошно метались зеленые нити лазера. Рядом со столом, в пятне света настольной лампы, стоял красный от волнения Андрей.

— Все шабаш! — весело крикнул ему Алексей. - Сдавай баян! Специалисты приехали!

Словно тяжелая гора свалилась с плеч у Андрея. Он смущенно заулыбался, собрал свои пластинки и спрыгнул с подиума Синклер перекинулся с Алексеем парой фраз, что-то прокричал сквозь грохот музыки залу, помахал рукой и бодро взялся за дело. Встав к пульту, он враз преобразился, собрался, ловко выдернул первую пластинку и, кинув ее на фетровый круг вертушки, крутанул с такой силой, что музыка надрывно взвизгнула. Колонки зашлись гулом, резкий вой динамиков прокатился по клубу, отразился от стен и заметался эхом. Сахарный сиропчик, легенького house, которым Андрей потчевал публику, застрял у танцоров в горле. Веселый парижанин включил такую зубодробилку, что зал истошно взвыл от неожиданности. Прямой, злой, истеричный бит, доводящий до тошноты, плюхающийся в желудке бас и сыпящая острыми ударами барабанная дробь с первой секунды радикально сменили окрас происходящего. Заиграла такая музыка, от которой по коже пошли мурашки. Сгустился мрак. Потух свет, яростно засверкал стробоскоп, и в зале началось такое беснование, что всем стало ясно: Вот оно, техно! Пришло!

Прошло всего два часа, а Олег изнервничался, как за весь последний год. Гнетущее чувство поселилось у него в груди и, выкручивая душу тревогой, наполняло всего его болезненным ощущение приближающейся беды. Начало не предвещало ничего неприятного — вечеринка стартовала с места, как гоночный автомобиль, быстро набрала скорость и полетела вперед. Все они были вместе: он, любимая Аннета, друг Денис со своей Машей, Андрей, Алексей, Штейн, все друзья и знакомые, — вся эта дружественная масса влилась в клуб и заполнила его до краев. Олег очень скоро понял, что они правильно угадали ответы практически на все неясные вопросы подземелья. Все, о чем друзья несколько месяцев спорили до хрипоты, подтвердилось на первой же вечеринке: мельчайшие детали интерьера, освещения, расстановки мебели, потоки движения людей, регулировки звука, — практически все оказалось верным. С первым ударом барабана, клуб ожил и забурлил живым организмом.

На открытие пожаловали все, кто только мог. Огромный круг знакомых и друзей, все представители художественного и околомузыкального андеграунда этого города втиснулись в подземное убежище и в давке обнимали друг друга, даже не поднимая рук. Общее воодушевление и радость из-за долгожданного события кружили головы, люди светились счастьем, ликование было общим и неостановимым. Ощущаемая всеми ясность случившегося была настолько ослепительна, что счастливые гости поздравляли друг друга с восторженностью, близкой к упоению. Эмоции, переживаемые первыми гостями, было не с чем сравнивать, происходящее просто не укладывалось в голове. У всех присутствующих за плечами была слишком короткая жизнь, прожитая в строго табуированном социалистическом обществе. То общество строго карало идеологических отщепенцев, преследовало западные веяния, запрещало чуждую музыку, подавляло творчество, уничтожало и клеймило несогласных. Любое отступление от серых правил считалось признаком вырождения и жестоко подавлялось. Но к счастью, к концу восьмидесятых «совок» подломился и страну затрясла бездуховная лихоманка кончины. Вихрь, с которым новое вторгалось в остановившуюся жизнь, закрутил сознание рабских масс, и «империя зла» погрузилась в хаос.

Оттого-то так ярки сейчас были переживаемые в семи ощущения. Все было вновь, впервые, все стало возможно. Наконец-то. Безнадежную мглу унылого прошлого снесло далеко назад, и горизонт грядущего стал безоблачно чист.

Олег по-настоящему понял, что то, о чем они так долго мечтали, произошло, лишь когда в офисе началось фотографирование на клубные билеты. Штатный фотограф «Танцпола» Игорь Быстрый работал не покладая рук и за час сфотографировал около сотни мемберов. Все по очереди влетали в офис и, не меняя сияющего выражения лица, запечатлевались для долгожданного клубного билета.

Да, все получилось. У них есть клуб. Вот он гремит и светится. Настоящий клуб, такой же как клубы в Гамбурге, Нью-Йорке и Париже. Первый клуб в этой стране.

Так прошел первый и самый радостный час, но очень скоро в эйфорию общего ликования стали вплетаться ошеломляющие моменты неотвратимой реальности. Как и следовало ожидать, вместе с принаряженной молодежью на открытие клуба прибыло внушительное количество разнообразных мерзавцев. Ни у кого из них не было и не могло быть приглашений, но неизвестно каким образом к двум часам ночи все они оказались в клубе. Не помогли ни стальные двери, ни вооруженные омоновцы, — зло проникло в клуб и началось то, чего больше всего боялись до его открытия. В гуще переполненного людьми подземелья, в разных его закоулках между агрессивными быками и модниками стали возникать короткие стычки, больше походившие на избиение последних. Поначалу с тревогой, а потом и с ужасом Олег стал осознавать, что в считанные часы клуб стал заложником неуправляемой ситуации, решить которую не могли даже вооруженные до зубов омоновцы. Пока растерянные милиционеры пытались отыскать кого-то из зачинщиков драки, вспыхивали новые инциденты, несколько человек уже смывало кровь в туалетах, некоторые предпочитали бежать из клуба вон, многие пробовали спасаться в темноте танцпола Ситуация усугублялась еще и тем, что никто не знал вточности, что нужно делать. Расслабленная молодежь не ожидала силового прессинга и, пытаясь отшучиваться, напарывалась на стальные кулаки. Охрана металась по темному помещению, но большей частью это была бесполезная суета. Пытаясь следить за ситуацией, Олег бегал по клубу, нервничал, успокаивал друзей и небезосновательно опасался забезопасность танцующей Аннеты. Иногда он встречался с Андреем, иногда с растерянным Денисом, они так же, как и он, были подавлены происходящим и пытались понять, что делать. Около четырех ночи друзья наконец встретились в офисе и стали торопливо обмениваться невеселыми новостями.

Выяснилось, что в клубе орудует несколько не связанных друг с другом групп. Бандюганы развлекаются кто как может, но преимущественно заняты глумлением над молодежью и грабежом бара Милиция предпочитает в откровенные стычки не ввязываться, персонал подавлен, большая часть гостей напугана, есть пострадавшие. Самое неприятное из всего этого было то, что помимо хулигански настроенных «микробратков», и пьяных спортсменов в клубе оказались еще и несколько настоящих рецидивистов, по-настоящему опасных и непредсказуемых. Один из них, со страшным шрамом через все лицо, требуя в баре водки, достал пистолет и, перегнувшись через стойку, вставил ствол пистолета Штейну в рот. За первые часы работы бедные бармены натерпелись такого страха, что их трясло мелкой дрожью. Несчастная Аня Корнеева пряталась в офисе, после того как два бандита пытались затащить ее за руки в мужской туалет. Вскорости появился Алексей с начальником милицейской охраны. Бронированный капитан был угрюм и напряжен, а Алексей, еле сдерживая ярость, кричал и махал руками:

— Это какой-то бред! Вы, что не можете вдесятером справиться с кучкой уродов?!! Почему я бегаю по клубу за вашими людьми? Наших гостей бьют, а вы не можете выкинуть из клуба уголовников.

— Алексей! — пробовал вставить слово капитан. - Алексей! Мы не знали, что будет такая обстановка.

— Какая обстановка?!

— Ничего не видно, свет мигает, бойцы не ориентируются!

— Пойдите прямо сейчас к бару! - присоединился к горячему объяснению Олег. — Там куражатся несколько человек. Их и искать не нужно! Они напились и плещут водкой людям в глаза! Эти бандиты не платят денег, а один из них размахивает пистолетом! Вам этого мало?!

— Поставьте одного человека у диджея! Немедленно! — потребовал Алексей. — Троих оставьте на входе, там сейчас больше не нужно, а остальных рассредоточьте по клубу!

— Следите за туалетами! Там постоянно кого-то бьют!

— Соберитесь пожалуйста, иначе все закончится уголовщиной.

— Добро!

Когда усатый капитан вывалился из офиса, появились Марина Алби, Катя Голицына и Ирэна Куксенайте.

— Алоша! Хорошая музыка, но очень много опасных людей! - воскликнула княжна Голицына.

— Да, Катя. Мы сами не ожидали такого.

— Надеюсь оставаться дальше безопасно? — с тревогой спросила Ирэна. — Очень хочется еще потанцевать.

— Ничего не бойтесь. Сейчас охрана спустится в клуб.

— Прекрасно!

Марина с тревогой посмотрела па раскрасневшееся от гнева лицо Алексея и поняла, что творится в его душе.

— Алеша! Пожалуйста, не связывайся с этими людьми. Это опасно.

— Конечно. Ты тоже держись рядом с Катей, а лучше будьте здесь. Хотите шампанского?

— Прекрасная идея!

Прошел еще час, и эта первая, такая трудная вечеринка стала близиться к завершению. Предчувствие, угнетавшее Олега этой ночью, к несчастью, оказалось небезосновательным и к утру вылилось в настоящую драму. Пропал Алексей. Пропал в полном смысле этого слова Сначала Марина начала волноваться из-за его отсутствия, потом Андрей безуспешно искал его по клубу, сразу после этого стали расспрашивать друзей, прибежали случайные свидетели, и вконце концов охрана призналась, да уже было поздно. Как выяснилось, усатый капитан организовал-таки зачистку клуба. На улицу были выдворены несколько особо неприятных личностей и целая группа хулиганствующих подонков. Этих пьяных удалось отогнать от дверей клуба дубинами, и очень скоро они растворились в темноте ночи, но обозлившиеся спортсмены сгруппировались у своих машин и дерзко требовали разбирательства. На беду, Алексей решил не прятаться за спинами милиции и вышел к ним объясняться. Милиционеры утверждали, что он поговорил с этими людьми, а после сам сел к ним в машину, и они уехали, но молодежь, наблюдавшая за всем этим с крыши убежища, сообщила другое. Они разговаривали на повышенных тонах, слышалась ругань и угрозы, а после этого Алексеи получат очень сальный удар в лицо и был моментально увезен на машине без номеров с тонированными стеклами.

Такой финал потряс всех участников. Уже давно была выключена музыка, разошли последние гости, а в замусоренном и полном табачного дыма клубе у бара стояли несколько человек. Андрей, Олег и Денис подавленно молчали. Они не знали, что сказать друг другу. Слышен был лишь шелест метлы уборщицы и тихий плач Марины.

Как потом рассказывал сам Алексей, люди с которыми он схлестнулся в то утро перед клубом, просто решили проучить его, и «по понятиям» объяснили, как нужно разговаривать. Они расценили его гневный демарш как агрессию и не нашли ничего лучшего, как «вырубить» его на месте и подержать в подвале сутки, «чтобы подумал». Но нет худа без добра - за эти сутки они разговорились. Алексей так фанатично отстаивал свой клуб, что большая часть из рассказанного им была услышана, его отпустили без вреда и даже обещали при случае помочь.

Тяжелыми, странными и угнетающе темными показались Андрею первые месяцы работы их нового клуба. Темными они были из-за того, что жизнь большей частью обрела ночной режим и протекала преимущественно в темноте. Если не было неотложных дневных дел, молодые люди спали до вечера, потом кое-как приходили в себя и только к ночи начинали что-либо делать или отправлялись в клуб на рабочие бдения. Никто из них не имел опыта работы, братья и их новые друзья-художники были вольными птицами, полностью зависимыми от собственных капризов и настроений. Работать в их кругу вообще считалось признаком дурного тона и серьезным недостатком воспитания, приводящим к непоправимым искривлениям судьбы. С этим никогда не шутили. Но клуб — не мастерская, и очень скоро всем стало ясно, что во многом это банальная организация, с неизбежным набором крайне неинтересных дел. Скучные премудрости скупердяйской науки о цифрах, налогах и пенях стали мало-помалу оседать у них в головах.

С первых дней в молодежном коллективе появился бухгалтер - рыхлая пугливая женщина неопределенноговозраста с отцветшим лицом и неизменным полиэтиленовым пакетом в руках. Именно в этом мятом пакете она по понедельникам уносила в банк существенную часть с трудом заработанных денежек. Куда шли эти деньга, понять было невозможно, их просто отдавали как неизбежную данность, и они пропадали на каких-то мифических счетах, очевидно пополняя дырявый бюджет и позволяя жить сиротам, врачам, милиционерам и дорожным строителям. Остальные же деньги просто распихивались по карманам, ими оплачивались диджеи, охрана, свет, уборка, аренда подвала и прочее.

Тяжелее всех в новой ситуации пришлось Денису. Спокойный и вдумчивый, он возглавил тоннельную канцелярию и, будучи обличен всеми полномочиями, с первого же дня закопался в огромную груду документов, согласований, лицензий, протоколов и прочей бумажной канители, поглотившей его без остатка. Он буквально сгорал на работе, мучался скукой, насиловал себя точностью встреч, но безропотно ходил по многочисленным инстанциям, сидел в очередях, хлопал глазами, улыбался и знакомился с чиновниками, большая часть которых на поверку оказывалась надменной разновидностью самых алчных врунов. Все остальные его товарищи почти ежедневно пропадали в клубе, совершенствуя его оснастку, латал дыры, меняя и улучшая обстановку.

Клуб постоянно дарил подземным затворникам что-то новое, неизвестное и, как вскоре выяснилось, не совсем приятное. Всего через неделю после открытия события в нем приняли просто авральный характер и стали походить на героическое противостояние человека и стихии. Дождливый май привел к повышению грунтовых вод, и в заглубленном на шесть метров убежище начался обширный потоп. Мрачный кладовщик Зуфар расцветал ядовитой улыбкой, наблюдая за тем, как после каждого дождя наглые прохвосты растерянно бегают с ведрами, по щиколотку в ледяной воде. Он знал, что делать, но мстительно молчал, и молчат до техпор, пока смирившие гордыню клаберы не пришли к нем у и не пали в ноги.

После того как в залитом водой убежище были отмечены несколько вечеринок подряд, друзья поняли, что швабрами да тряпками моря не вычерпать, и стали сговорчивей. Н е без оснований опасаясь за сохранность аппаратуры и всего проекта в дальнейшем, они собрали для Зуфаровича «котлету» - пачку денег — и, выбрав делегатом сладкоголосого Андрея, отправили его на переговоры. Поначалу процесс не ладился, но после тщательного умасливания израненного стариковского самолюбия, заверения в глубочайшем респекте и «котлетного» лечения был заключен надежный мир. Немедленно за этим Зуфар возглавил штаб по ликвидации последствий потопа и очень скоро открыл взволнованным юнцам секреты дренажного мастерства. Оказалось, что вода из убежища откачивается только через специальную шахту, но огромный насос в этой страшной шахте недавно полетел, вот вода и стала переполнять допустимый уровень. Неимоверными усилиями добровольных рабов полутонная железка была извлечена из глубокого колодца и заменена самодельным приспособлением. Не имея возможности починить промышленный насос, бойцы «Тоннеля» купили пятнадцать садовых насосиков, хитроумно соединили их шлангами и погрузили всю эту гирлянду в затопленную шахту. Вода стала спадать. Первая проверка на прочность была выдержана, можно было продолжать работать.

Помимо всех несуразиц с болячками старого подвала, на плечи Андрея и Олега навалилась тягостная обязанность еженедельно закупать для бара разнообразные напитки. Поначалу они проделывали эту малоприятную процедуру, нанимая недорогих частников, но очень скоро Андреи стал брать машину у родителей. На этом новеньком «рафике» вся «тоннельная» банда целыми днями носилась по городу, по всем рабочим надобностям и со всяческими прочими затеями.

Все эти заботы и события, все происходящее с ними в этот период — все было ново и странно. Очень странно.

Но все эти суетные дела, маленькие катастрофы и скучные дневные обязанности не причиняли молодым людям такого расстройства и угнетения, как то, что творилось в клубе на самих вечеринках. С первого же дня со всей очевидностью и досадой стало ясно, что клуб вызвал всплеск небывалого интереса в совершенно чуждых слоях общества. Всколыхнулась первая волна и попала за нею рябь, а потом и пена «Тоннель» замышлялся как тайное, спрятанное от всех обиталище любителей «техно», и думалось так, что посещать его будет только очень определенная молодежь, но в действительности все вышло совершенно не так. В задымленное и гремящее киловаттами подземелье устремились все кому не лень. Танцующей молодежи пришлось делить свой клуб с воинствующими спортсменами, валом валили какие-то сомнительные коммерсанты в костюмчиках, за ними подтянулись валютные шлюхи, показывались районные гопники, заходили на огонек подвыпившие инженеры, залетали детки до восемнадцати и взрослые, уже далеко за тридцать. Клуб превратился в высокопрочный котел, в котором вся эта не смешиваемая в обычной жизни масса переплавлялась по ночам в некое невообразимое месиво. Радость, страх, модность, распущенность, эйфория, злоба и нелепость — все эти чувства и качества, немедленно проявлялись, как только люди переступали порог клуба.

Но всего больше в первые месяцы всех доставала агрессивность. Клуб стаз той диковинкой, познакомиться с которой считаюсь необходимым для каждого «нормального пацана». Спортсмены приезжали повеселиться «бригадами» и целыми «колодами». Как правило после «терок», «стрелок» и «разборок» им хотелось «блядей, бухла и помахаться», однако в клубе без мебели и официантов старый лозунг «бабы, тачки, рестораны» заводил их в тупик, и от неспособности влиять на ситуацию «мышцатые» обычноначинали «бычить». Чаще всего они, рисуясь друг перед другом, устраивали драки в самом клубе, но случалось, что и около него, доставали вооруженную охрану, измывались над посетителями, грабили в подворотнях, били неформалов ради забавы, а случалось и друг друга.

Никто из четверых основателей «Тоннеля» не ожидал, что будет таксложно заставить клуб работать. Не просто существовать, а работать. Алексею и Андрею по очереди приходилось играть без смен и замен, из недели в неделю. Иногда наведывался Грув, очень редко приезжал Янис, но большей частью им приходилось играть вдвоем. К середине лета к игре в «Тоннеле» подключился Даня Адельсон, младший брат Яночкн. Гарик привез ему из Лондона стопку пластинок, и Даня заиграл приятный американский house. Сам же Гарик рассказал своим друзьям, что в Англии появилась совершенно новая музыка. По его утверждению в лондонских клубах техно пришло в упадок, стало не модным, и родился новый саунд — транс. Пластинок с этой музыкой он не привез, но бредил ею яростно и считал дни до поездки в центр транс-музыки, индийский штат Гоа.

Спустя месяц после открытия клуб напечатал свою первую рекламу — флаер открыточного размера, и распространил среди своих друзей долгожданные клубные билеты.

Вот так, в трудах и заботах, пролетели эти первые месяцы, наступило лето и потянулись приятные теплые дни. Зелеными великанами по Зверинской улице шумели послевоенные тополя, отцвели и угасли уже белесые белые ночи, и в кромешной тьме жаркого июля под этими тополями каждую субботу случалось великое роение молодежи. Прошла первая болезненная резь, которую клуб причинил выпученным от неожиданности глазам своих диковатых посетителей, пообвыклись все, попритерлись. У клуба появились свои завсегдатаи, сдружился коллектив работающих, и стали уже привычными нервические истории, еженедельно случавшиеся на входе в подземелье и его недрах.

Освоилась и охрана. Некоторые из двенадцати этих бронемолодцов резонно рассудили, что делить заранее оговоренную сумму на восемь человек в известной мере приятнее, и удалили из своего коллектива трусливого капитана-усача и еще троих сомневающихся. Возглавил уменьшенное, но ставшее более эффективным подразделение, один молодой, светловолосый, и на удивление улыбчивый сержант по имени Роман. Ромашка, как ласково окрестили его девушки в клубе, был большой душкой и скоро стал любимцем публики, счастливым талисманом всех униженных и оскорбленных. Голубоглазый, аккуратно подстриженный, опрятно одетый и обходительный, он управлял своей группой молотобойцев железной рукой, а общаясь со злом, попеременно использовал резонные увещевания, понуждение силой, но чаще всего рукоять своего табельного пистолета.

Подчас на входе в клуб закипали нешуточные страсти. Обычный, еженедельный контингент очень скоро примелькался, перезнакомился с охраной и стал более гуманным, но почти ежедневно к дверям клуба приносило незнакомых воителей, и площадка перед клубом превращалась в гладиаторскую арену. Пьяные, обдолбанные, «вставленные», злые, наглые, опасные — к входу подлетали компании разнообразных бандитов, требовавших бесплатного прохода, и в дело вступали помощники Ромашки.

В личном составе «тоннельного» ОМОНа помимо элегантного Романа состояла еще пара весьма примечательных бойцов: Слава и Ниндзя. Эти двое были настолько хороши, что вдвоем стоили целого отделения. Слава — милицейский франт, одетый в форму с иголочки, весь в шевронах, нашивках и значках, всегда носил на себе целый арсенал стрелкового оружия и, ненавидя бандитов классовой ненавистью, кидался в драку с ними при любом удобном случае, разя их чем попало, за что очень скоро получил в клубе почетное звание Бешеный. Маленький, сухой, и необычайно резкий Ниндзя был большим любителем восточных единоборств и,не в пример своему другу, обходился без дубин и прикладов. Невысокий и незаметный в толпе, он летал по клубу тихим духом возмездия, внешне не производя впечатления силы и страха, но неминуемое поражение постигало любого слоноподобного амбала, если Ниндзя намечал его в жертву и начинал преследование. Кроме своих разящих рук и ног, он всегда был картинно вооружен внушительным набором холодного оружия. Карманы его жилета были полны разнообразных ножей, метательных звездочек, цепочек для тихого удушения врага и коротких дубинок со свинцовыми стержнями внутри. Этого наместника Брюса Ли побаивались даже коллеги по цеху.

Прошли первые месяцы, и помимо башипского сообщества и бесчинствующих выродков интерес к клубу стали проявлять и надзиратели из правоохранительных органов. Такое непонятное и явно социально опасное явление не могло дольше оставаться без внимания милиции. Однако с первого дня своего существования «Тоннель» ушел в глубокую оппозицию, объявил себя неформальной территорией и от сотрудничества с «усачами» решительно отказался. Владельцы клуба балансировали на опасной грани между двумя противоборствующими мирами. Им в равной степени не хотелось прослыть ни бандитским притоном, ни ментовской точкой. Пользуясь для охраны клуба вооруженным ОМОНом, они прибегали и к помощи авторитетного покровительства, но когда на входе в клуб появлялись серенькие мужички с форменными усиками, ответ бывал один и тот же: «Вход в клуб только через кассу!»

Прошел июль, в течение которого засылаемые милицией наблюдатели несколько раз были не допущены в клуб, и незамедлительно за этим наступила ответная реакция. Как и в случае с драматическим инцидентом на открытии клуба, события развивались по одному и тому же сценарию. К клубу прибыла группа в штатском, предъявив удостоверения,они пожелали попасть на вечеринку, но получили отказ. Объясняться по этому поводу к ним вышел Алексей. Он только и успел сообщить взбешенным сотрудникам, что клуб является частной территорией, как был заключен в наручники и увезен в неизвестном направлении.

Это было второе исчезновение Алексея за три месяца работы клуба, и нервы у смертельно напуганной Марины не выдержали. Заламывая руки и плача, она вместе с Андреем объездила все имеющиеся в городе накопители для за держанных, но Алексея они так и не нашли. На следующий день ей позвонил не представившийся человек и сообщил, что Алексей арестован за распространение наркотиков и содержится в каком-то отделе какого-то там управления. Марина и Андрей бросились по указанному адресу и не без труда отыскали это место — оно пряталось за непримечательной стальной дверью без таблички, в казенном доме на Петроградской стороне. Выслушать напуганных родственников вышел неизвестный человек с пистолетом в поясной кобуре и, поняв, что от него хочет эта плохо говорящая по- русски девушка, безучастным голосом сообщил, что «возбуждено уголовное дело, имеются все доказательства и молодой человек сядет в тюрьму на очень долгий срок».

Это была последняя капля ядовитого страха, выпитая Мариной за эти безумные дни, она окаменела, потом пришла в ярость и начала действовать. Вопрос стоял более чем когда- либо серьезно — Алексею угрожала опасность лишиться свободы, и теперь все странные истории, слышанные ею про правосудие в этой азиатской стране, слились в одну дикую и оттого очень трагичную перспективу. Ее потрясло проявленное по отношению к ним беззаконие, и стало ясно, что очень скоро его финалом может стать их личная катастрофа. Марина подняла на ноги всех американских друзей, словно по боевой тревоге был задействован консульский отдел США, появился адвокат, обзвонили всех знакомых журналистов, и вся эта команда пошла на приступ. Сотрудники того загадочного отделения совершенно не ожидали, чтовслед за приходом плачущей американки разразится такая буря — начались звонки из очень странных инстанций, дверь оказалась в осаде журналистов, адвокат требовал свидания с заключенным, а чиновник из американского консульства угорожал нотой протеста. Марина и друзья по очереди дежурили под стальными дверями целые сутки, атакуя всех входящих и выходящих оттуда, информация об этом деле доползла до мидовских структур, время шло, ничего не происходило, и положение уже начинало казаться безнадежным, как неожиданно случился счастливый перелом. На третий день беспросветного ожидания, злополучные двери раскрылись, и сильный толчок выбросил на лестницу арестованного. Алексей был небрит, стоял на бетонном полу в одних носках, под правым глазом его виднелся лиловый кровоподтек, но на лице сияла торжествующая улыбка.

Date: 2016-08-31; view: 257; Нарушение авторских прав