Насколько это важно для подростка?

Первые признаки возникновения у ребенка желания найти свои корни

Думают ли усыновленные подростки о своем происхождении?

Хотят ли они встретиться со своими биологическими родителями?

Исследование на тему «Я вырос в усыновительной семье: портрет подростка и его родителей», завершенное весной 1994 года специалистами Search Institute (Институт по поиску биологических семей), дает положительный ответ на оба вопроса.

50% подростков, участвовавших в исследовании, выказали желание больше узнать о своем появлении на свет. Примерно две трети из них заявили, что хотели бы встретиться с биологическими родителями.

Отвечая на вопрос, зачем им это нужно, они говорили:

• чтобы узнать, как они выглядят (94%)

• чтобы сказать им, что я счастлив (а) (80%)

• чтобы сказать им, что со мной все в порядке (76%)

• чтобы сказать им, что я радуюсь жизни (73%)

• чтобы узнать, почему я был усыновлен (была удочерена) (72%)

Анализ этих ответов показывает, что желание подростков встретиться с биологическими родителями – это нечто большее, чем попытка узнать о своем прошлом. Для них это еще и стремление восстановить прервавшуюся связь с биологическими родителями и заверить их в том, что с ними «все хорошо».

Это стремление характерно для многих усыновленных подростков. Кроме того, они часто живут с болезненными чувствами отверженности, непохожести, изолированности, избавиться от которых можно, пожалуй, только узнав свое прошлое и/или встретившись со своей биологической семьей.

Как усыновителям узнать, чтo делать? Достаточно ли ребенку только получить интересующую его информацию? Когда лучше всего открывать усыновление? Какую роль усыновители должны играть в этом процессе?

Опираясь на свой более чем двадцатилетний опыт работы с усыновительными семьями, Dr. Joyce Maguire Pavao утверждает, что подростковый возраст – хорошее время для поиска, по крайней мере, для поиска информации.

Усыновители большинства подростков, с которыми мы работали в течение последних десяти лет, обладали весьма скудной информацией о биологических родителях. Скорее всего, в момент усыновления они просто не думали об этом. Их интересовало только одно – их дети.

Теперь, когда дети подросли и начали задавать вопросы о своем прошлом, те же самые усыновители хотят, чтобы мы помогли им найти ответы на эти вопросы. Работая с родителями и подростками, мы рекомендуем им (естественно, при наличии желания) требовать, чтобы агентства по усыновлению предоставили им по крайней мере неперсонализированную информацию. Это их право. Их дети пытаются сформировать идентичность, и без этого им просто не обойтись. В большинстве случаев на этом этапе их интерес, как правило, ограничивается получением такой информации (Schooler, 1995).12