Общение со старшими и со сверстниками: общие тенденции

Общение с точки зрения психологии – взаимодействие двух или более людей, состоящее: в обмене познавательной информацией; в совместной рефлексии на тот или иной факт либо явление природы или человеческой жизни; в обмене эмоциями и чувствами. В общении важен эмоциональный посыл.

Психология выделяет общение как компонент той или иной значимой деятельности, а также бескорыстное общение (общение ради самого общения). Мы можем говорить об интенсивном развитии в юности навыков интимно-личностного и профессионального общения.

В условиях бескорыстного общения молодой человек особым образом развивает свои коммуникативные способности, рефлексию, а также способности к социально приемлемым формам идентификации и обособления. Бескорыстное общение в юности может занимать значительное место в общей сфере общения. Вместе с тем общение в юности приобретает особое значение, так как молодой человек в практическом взаимодействии с другими людьми в условиях разных видов деятельности на новом уровне своего умственного развития обретает возможность развивать социальные навыки так называемого делового общения.

При всей включенности в общение в юношеском возрасте следует указать на различие общения со старшими и со сверстниками.

Общение со старшими. Здесь уместнее использовать слово “старшие”, чем “взрослые”, так как в юности человека после восемнадцати лет уже можно считать взрослым. Старший – это имеющий большее количество лет по сравнению с кем-либо. В контексте нашего обсуждения старший – это человек, более взрослый годами, опытом жизни, чем юноша.

Старшие продолжают оставаться значимыми лицами. Но отношение друг к другу меняют обе стороны: старшие воспринимают молодежь как весьма эгоцентричных, а молодежь воспринимает старших как весьма доминирующих. В отношениях нередко появляется позиция “Они и Мы”. Эта позиция может быть взаимной. Действительно, старшим трудно сдать свои прежние позиции, особенно родителям, а юноши и девушки не научились еще лояльно, но твердо отстаивать свои взрослые позиции. Открытый конфликт развивается с родителями, пытающимися сохранить стиль прежних отношений, особенно если это была авторитарная семья, в которой практиковались повелительные формы отношений с детьми и пристрастно и неделикатно контролировалось поведение детей.

Многие семейные способы построения отношений задевают юного человека, стремящегося к самостоятельности, который хочет найти свой путь и обрести себя в жизни. Однако есть и благополучные, интеллигентные семьи с высокой рефлексией и ответственным отношением за каждого члена семьи – представителей трех, четырех поколений, где жизнь протекает во взаимном понимании, заботе и любви.

Общение со старшими не заканчивается в сфере семейных отношений. Молодой человек открыт обществу, всему разнообразию видов и способов общения, которое свойственно его исконной культуре, культуре иных этносов и культуре всего многообразия межконфессиональных отношений.

Молодой человек погружен в социум, который обеспечивает его жизнедеятельность, развитие его личности и развитие навыков общения. Жизнедеятельность каждого человека, как принято считать, осуществляется за счет стабильности системы коммуникаций в общности и стабильности системы личностных по форме существования, общественных по природе отношений, реализуемых в общении.

Содержание общения отражено в поступках, поведении и языке. Общение в благоприятных условиях обычно протекает лояльно по форме и более или менее продуктивно по результату. Однако характер общения меняется, если условия общения несут в себе напряженность или открыто провоцируют конфликт.

Мы исходим из пяти основных типов общения, возникающих на ситуацию фрустрации (Мухина В.С. Проективный метод депривации структурных звеньев самосознания в контексте межэтнических отношений//Развитие личности. – 2002. – № 2. – С. 117-135.).

Толерантный тип общения характеризуется проявлением повышенной устойчивости к депривирующим факторам, терпимостью к нелояльным суждениям и демонстрируемому поведению.

Различают толерантный тип общения первого и второго порядка.

Толерантный тип общения первого порядка: активно включаемый, адекватно лояльный, стремящийся к преодолению фрустрации тип поведения – адаптивная (высшая позитивная) нормативная форма социального реагирования.

При естественной эмоциональной реакции в этом случае человек включается в экспрессивное состояние другого, переживает за его негативное настроение, агрессию и позитивно общается с ним (реакция идентификации).

При прагматической ориентации происходит интеллектуальное решение ситуации: предлагается по-новому взглянуть на обстоятельства, произвести их переоценку и т.п.

Толерантный тип общения второго порядка: активно включаемый, неадекватно лояльный, фиксированный на фрустрации тип поведения – адаптивная нормативная форма социального реагирования.

При этом типе поведения субъекта в ситуации фрустрации обычно следует извинение, оправдание либо демонстрируется принятие некорректного поведения.

Агрессивный тип общения является противоположным толерантному.

Агрессивный тип общения: активно включаемый, нелояльный, фиксированный на фрустрации – негативная адаптивная нормативная форма социального реагирования.

Данный тип общения проявляется либо в прямом вербальном оскорблении другого человека (использование бранных слов, стигматизация личности, сопутствующие агрессивные жесты), либо в ярко выраженном отчуждении – реальном физическом нападении.

Избегающий тип общения проявляется в стремлении уклониться от фрустрирующей ситуации.

Избегающий тип общения первого порядка: активно включаемый, адекватно нелояльный, игнорирующий, фиксированный на фрустрации тип общения – негативная адаптивная нормативная форма социального реагирования. Данный тип общения проявляется в игнорировании фрустрирующей ситуации (“Не вижу”, “Не слышу”, “Молчу”).

Избегающий тип общения второго порядка: пассивный, невключенный тип общения – неразвитая, неадаптивная форма социального реагирования. При этом типе общения характерно отсутствие позиции – растерянность и неопределенность реакции (“Плыть по течению”).

Перечисленные типы общения построены в определенной социально значимой иерархии. Показателем высокой социальной адаптивности и большого потенциала в решении проблемных социальных ситуаций общения является толерантный тип поведения первого порядка. Этот тип поведения является наиболее адекватным способом установления отношений в живом, непосредственном общении, а также во всех видах профессии, особенно в тех видах деятельности, где общение является содержательной стороной и орудием профессии. Толерантный тип общения отражает истинную культуру общающихся сторон. Хорошо воспитанные молодые люди лояльно общаются не только со старшими близкими и знакомыми, но и со старшими посторонними, случайно встреченными людьми.

У воспитанного молодого человека лояльная форма общения уже является единственно возможным стилем общения. Развитая форма рефлексии дает молодому человеку возможность понимать, что остальные четыре типа поведения имеют свои особенности, ответственные за результат общения (продуктивный – непродуктивный), за эмоциональное состояние и статус общающихся сторон. Молодой человек с хорошим воспитанием или с хорошо развитой рефлексией предвидит неэффективность и неадекватность иных способов общения и испытывает брезгливые чувства в отношении к возможным негативным проявлениям молодежи к старшим по возрасту людям.

Общение со сверстниками. В юности общение со сверстниками становится исключительной ценностью. Юноши и девушки подчас вращаются в разных группах сверстников, ища образцы для самоидентификации и одобрения.

Благодаря интимно-личностному общению сознание, рефлексивные способности достигают новых высот развития. Через идентификацию и обособление в общении юноша развивает в себе способность к рефлексии на свою Я-идентичность и на свои способы обособления, контролируя и корректируя весь диапазон своих возможностей (навыков, интуиции и таланта предвидения последствий), имеющихся в арсенале продуктивного общения.

В общении со сверстниками у юношей с развитым самоуважением и хорошим воспитанием, безусловно, доминирует толерантный тип общения. Эта категория молодежи общается в своем кругу по законам лояльного типа общения. Однако в юности человек эмоционально горяч, жаркие чувства могут застлать очи пеленой страсти и спровоцировать агрессивное нападение на обидчика или на того, кто был воспринят как недоброжелатель. Но искренний и чистый человек склонен, нагрубив, раскаяться. Вспомним двадцатилетнего юношу-подростка Аркадия Макаровича Долгорукова, который то и дело обижался, воспламенялся, но всякий раз искренне каялся (Достоевский Ф.М. Подросток//Полн. собр. соч.: в 30 т. – М., 1975. – Т. 13.).

Совсем другое дело асоциальная среда. В юношеском возрасте большой поток молодежи отфильтровывается в преступный мир. Там совсем иные способы общения. В асоциальной среде “за внешней распущенностью поведения скрываются жесткие, тесные, предусматривающие все, вплоть до мелочей, правила поведения”. Общение в асоциальной, криминальной среде имеет свою нормативность, правила, своеобразные представления о “приличии”, “хорошем тоне”, сложную иерархию подчинения друг другу (Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи//Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. – М., 1992. – С. 359-360.).

В общении особое значение имеют язык, речь которым пользуется отдельный человек, и языковая среда, которая является условием самовыражения. Принципиальное значение имеет позитивный эмоциональный посыл как цивилизованная форма общения.

Надо не забывать, что язык – система знаков, служащая средством человеческого мышления, самовыражения и общения. Язык, которым пользуется человек, выступает не только орудием психической деятельности, строит психические функции, но и определяет способы общения, поведения и мотивацию.

Речь, способы общения и мотивация усваиваются от ближайшего окружения и референтных групп. Человек усваивает типичный для его окружения словарь и определенный взгляд на мир, фиксированный в определенном понятийном аппарате, который отражает особенности поведения и систему мотивов. Сказанное относится ко всему многообразию существующих в человеческом сообществе референтных групп.

Бо́льшая часть правонарушителей – выходцы из маргинального слоя общества, они носители искаженной, маргинализированной речи.

Реальный мир человеческого общения в значительной мере строится на основе общепринятых значений и смыслов речи, на основе “языковых норм” конкретных групп населения (Сепир Э. Язык. – М., 1993.). Этот факт объясняет корреляцию специфики речи, общения и мотивации поведения.

Примитивизация речи, специфический, “отклоняющийся” состав словаря, агрессивный характер экспрессивной функции речи являются визитной карточкой основной части асоциального контингента правонарушителей.

Еще одна особенность речи преступных маргиналов – готовность подвергнуть стигматизации (Стигма – в Древней Греции клеймо на теле раба или преступника; в Средние века – кровавая язва, появляющаяся на теле религиозного фанатика, упорно думающего о язвах на теле распятого Христа; другие значения. Здесь слово “стигматизация” используется в значении клеймения словом.) более слабых и неудачливых. В общении с подобного рода мотивацией навязываются уничижительные клички, прозвища, создаются ситуации, дразнящие и унижающие чувство собственного достоинства другого человека.

В криминальной среде за счет стигматизации осуществляется выраженная деперсонализация личности унижаемого человека, человека-жертвы. В этой среде стигматизация проявляется: 1) в именах-“кликухах” (кличках, прозвищах); 2) в лишении признания или в постоянной угрозе этого лишения; 3) в депривации половой идентичности, в частности в “опускании” (через известные наименования, подтверждающие насилие; через обыгрывание в карты, через физическое насилие и пр.); 4) в лишении надежды на лучшее “настоящее” и “будущее”; 5) в создании специфической асоциальной речевой среды.

Стигматизация может происходить по всем звеньям структуры самосознания: 1) имя собственное, идентифицированное с телесной и духовной индивидуальностью человека; 2) притязание на признание; 3) половая идентификация; 4) психологическое время личности (индивидуальное прошлое, настоящее и будущее); 5) социальное пространство личности (система прав и обязанностей). Стигматизация настигает человека и уязвляет его чувство личности прежде всего в контексте звеньев самосознания (Мухина В.С. Инициации подростков во временных объединениях как условие личностного роста и стигматизации личности в подростковой среде//Развитие личности. – 2000. – № 3 – 4. – С. 187-190.).

В уголовной среде бранное слово имеет знаковый характер, и нацелено оно на то, чтобы непременно унизить того, на кого оно направлено. Д.С. Лихачев писал: “Брань, обращенная не в пространство, "на воздух", как это обычно имеет место, а к вору, составляет оскорбление” (Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи//Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. – М., 1992. – С. 362.).

В уголовной среде чрезвычайно распространены особые неязыковые знаки – позы, жесты и татуировки. Позы и жесты несут в себе агрессивную демонстрацию силы и агрессии. Татуировка на теле – знаковая представленность человека в уголовном мире (Блэкборн Р. Психология криминального поведения. – СПб., 2004; Словарь тюремно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы). – М., 1992; Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). – Тверь, 1994.).

В женских маргинальных сообществах эти субкультурные знаки, определяющие стиль общения, несколько менее выражены, чем у мужчин. Однако они все-таки присутствуют и оказывают влияние на поведение и общую ментальность.

Диапазон стилей общения в юности чрезвычайно разнообразен по форме и по уровню социальной идентичности с ближайшим референтным окружением, в котором происходит основное по значимости общение.

В сфере общения в юношеском возрасте может возникнуть серьезная проблема: выраженное обособление от людей, отчуждение от других. Это особая реакция человека, живущего среди людей, но избегающего общения с ними. В юности можно наблюдать выраженное стремление избавиться от необходимости общаться с другими людьми по какому бы то ни было поводу. В норме это явление носит кратковременный характер, но оно может и затянуться на достаточно долгий срок (до года и более).

Для человека вообще свойственно психологическое обособление, выражающееся в стремлении к “уходу” от контактов в реальной жизни, в желании “бежать” (англ. escape). Психологическое обособление – это желание сбежать, это стремление обособиться из общего; это стремление избежать некоторых или подавляющего числа контактов, нежелательного общения.

Феноменология психических побегов: эскапизм и аутизм. Обособление, выраженное тенденцией “уйти” от мира, эскапизм, происходит по многим внутренним и внешним причинам. Здесь мы обсудим те проявления обособления личности, которые вплетены в психологическую ткань возрастного развития в юности.

Известно, что подростки и юноши склонны к эскапизму – к “уходу” от реальных отношений в условиях сложившегося культурного бытия в некие пространства, образуемые подростковой и молодежной субкультурой. Речь идет о нормальном аутизме.

Социальная ситуация как условие развития и бытия в отрочестве и юности в сознании человека этого возраста принципиально отличается от того восприятия окружающей жизни, которое он испытывал в детстве. Хотя многие обстоятельства продолжают воспроизводить прежние условия жизни, но теперь сама социальная ситуация по-иному трансформируется в сознании. Теперь уже иначе расставляются акценты: семья, сверстники, школа, вуз, общество в целом обретают новые значения и смыслы. Происходит перестройка в шкале ценностей, переосмысливается картина мира, меняется самосознание.

Стремясь обрести самость, юноши и девушки пытаются изжить свою зависимость от семьи и от взрослых вообще тем, что “бегут” от прежних отношений, совместно отчуждаясь от старших (Мухина В.С. Проблемы генезиса личности. – М., 1985; Мухина В.С. Аутизм как компонент психического и личностного развития на этапах детства, отрочества, юности//Развитие личности. – 2002. – № 3. – С. 103-112; Мухина В.С. Групповой эскапизм и индивидуальный аутизм – компоненты социального и личностного развития на этапах отрочества и юности//Развитие личности. – 2004. – № 1. – С. 156-175.). Специфическое эскапистское общение со сверстниками приобретает исключительную значимость.

Взаимное притяжение в условиях совместного постижения особого мира становится самоценным. Теперь межличностная идентификация направлена на сверстников – единомышленников, на людей “одной крови”. Обе формы идентификационных отношений – проекция и интроекция – реализуются в кругу сверстников: 1) проекция, наделение другого своими психическими особенностями, склонностями и чувствами; 2) интроекция, наделение себя психическими особенностями, склонностями и чувствами другого.

Усиление идентификаций со сверстниками, приводя к обособлению от других людей, обеспечивает усвоение конвенциональных ролей, норм, правил поведения внутри возрастной группы или внутри некоего сообщества.

Как и у подростков, в ранней юности формируется своеобразная знаковая система: сленг или арго. Сленг придает эффект усиления идентичности чувству “Мы” тем, что сокращает дистанцию между общающимися через проекцию и интроекцию всех членов группы. Определенная категория молодежи пользуется сленгом в школе, техникумах, вузах, спортивных группах, во дворах, а также в диффузных неформальных объединениях. Их сленговые названия – панки, металлисты, хиппи, фашисты, люберы и др.

Эскапизм может привести юных в секты, в объединения наркоманов (Сегодня в России зарегистрировано около 6 млн молодых наркоманов.) и алкоголиков. Эскапизм может затянуть в экстремальные сообщества. Сегодня в России активно влияют на самосознание юных многочисленные панк-группы, которые становятся для определенной категории молодого поколения знаковыми образцами (В числе прочих групп можно назвать: “PURGEN”; “ДК”; “SATAN CLAUS”; “Мавзолей”; “То Da. Zöö \Defekator”; “ЧУДО-ЮДО”; “Дети-Кеннеди”; “Наив”; “Четыре таракана”; “Лосьон”; “АВЪ”; “Банда четырех”; “Химера”; “Трутни” и др.). Главное во всех панк-образованиях то, что “панк-рок – музыка, настроенная против общества. Но настроенная не действиями, не какими-нибудь террористическими актами, хулиганскими выходками, а идеей. Панк-рок – это государство в государстве, это отдельное общество панковское – панки тусуются с панками. Живут в своем мире”, – из интервью с группой “Purgen” (Аксюткина О. Панк-вирус в России. – М., 1999. – С. 20.). Здесь большое значение имеют эпатаж и бунт. Как говорят панк-музыканты, “большинство молодняка воспринимают панков как "бесиловку", "пьянку", подростковые тусовки. Они плюются, блюют, держатся друг за друга, кричат” (Там же. – С. 22.).

Наряду с группированием вокруг определенного уровня рок-музыкантов старшие подростки и молодежь также сообществами могут убегать и в другие сферы знаковой для них культуры. Главное в этом побеге – обособление от той нормативности, на которую их ориентируют социальные нормы и табу.

Помимо побегов в сообщества, зараженные ритмом и шумом музыки, молодежь ускользает в особые миры эскапистской литературы.

В XX столетии возникла Literature of escape – эскапистская литература, идентифицирующая некоторую категорию молодежи и даже взрослых, обособляющая их от проблем реальной жизни и уводящая в мир фантазии. К современным эскапистским литераторам можно отнести таких авторов, как Дж. Р. Р. Толкиен, П. Мак Киллип, Дж.К. Ролинг, М. Фрай, Ф. Фармер, а также А. Жвалевский и И. Мытько, С.В. Логинов и др. В 30-е гг. XX столетия в жанре fantasy вышла книга Дж.Р.Р. Толкиена “Властелин колец”. Затем по нарастающей пошел поток книг fantasy. Началось время эскапистской литературы. Стремление определенной возрастной категории “убежать”, безусловно, имеет социальные и психологические предпосылки. Чувствительные к социальным и возрастным особенностям подростков и юношей писатели создали своими fantasy условия для массового “побега” от проблемного реального мира.

Произведения жанра fantasy на сегодняшний день популярны как в Европе, США, так и в России: издательства выпускают дилогии и трилогии, объединенные в циклы, кинематограф готовит к экранизации сериалы.

В fantasy сочетаются реальность и миф, сюжет имеет захватывающую интригу, герои четко представляют некие архетипы, а захватывающие ситуации – некие модели знакового поведения.

Литература жанра fantasy содержит в себе выраженную провокацию к побегу от действительности. Поклонники жанра fantasy – прежде всего подростки и молодежь, а из их числа те, кто имеет психологические проблемы, и те, кто так или иначе делает попытку найти для себя приемлемый способ существования.

Дж.Р.Р. Толкиен писал: “Хотя фэнтези никоим образом не является единственным способом бегства от действительности, в наше время он представляет одну из самых ярких, а кое для кого и одну их самых неприятных форм эскапистской литературы... Я считаю, что бегство от действительности – одна из основных функций фэнтези, да и ее предшественницы, волшебной сказки...” Дж.Р.Р. Толкиен выражает мнение о том, что бегство не только полезно, но иногда даже связано с героическим поступком (Tolkien J.R.R. The Monsters and the Critics and Essays, edited by Christopher Tolkien, George Allen. – L., 1983.).

Эта позиция не безупречна. Бегство не всегда полезно. Бегство может быть не полезно вовсе. Само по себе бегство не геройство. Бегство может быть связано с трусостью перед жизнью, с психологической неготовностью к социализации на этом этапе жизни.

Вся литература, которая подходила под определение эскапистской, в 60-е гг. XX в. искала пути выхода из кризиса, “следствием которого явились массовые молодежные политические и социальные движения 1960-х годов, а причиной – общая дегуманизация общества. Они стали искать в литературе не забвения или ухода – они стали искать иные формы взаимодействия с обществом и окружающим миром. В том числе и формы взаимодействия с властью”, – писал П. Пиретт (The faces offantasy/Phot, by P.Perret; Introd. by T.Windling. – N.-Y., 1996.). Сегодня мы с замиранием сердца наблюдаем побег молодежи в мир fantasy.

Героический это выбор или трусливое бегство от реальной действительности? Зачем молодежь обращается к бегству? Это ее выбор.

Бегство органически присуще человеку (как и животному) в случае опасности. Но человеку в минуты опасности присущи и ярость, гнев, агрессия. Человек, однако, может сосредоточиться и с “холодной головой” разрешить проблему... Сегодня весьма заметная часть молодежи бежит в мир эскапистской литературы. Это социально-психологическое явление не только нашего времени. Мифы, сказания и сказки имели не менее сильное влияние на умы и сердца многих и многих поколений: по существу, эти произведения давали передышку и надежду многим поколениям далеких и близких наших предков.

Сегодня известны примеры оказания помощи подросткам и молодежи посредством вовлечения их в заданные сюжеты с заданными героями. Книги, ориентированные на предстоящие тренинги, можно также отнести к пресловутой Literatute of escape.

В 80-е гг. XX в. была разработана так называемая многоярусная терапия – метод “для лечения неблагополучных подростков”. Этот метод был основан на научно-фантастическом пятитомном цикле “многоярусный мир” (Миры Филипа Фармера. Многоярусный мир: в 5 т. – Т. 3. – Гнев рыжего Орка. – М., 1996. – С. 213-414.). Пациенты выбирали себе персонаж или несколько персонажей, отождествляли себя с этими персонажами и старались, образно говоря, ими стать. Как показано в книгах, “...вначале курс психотерапии казался юному герою (17-летнему Джиму) глупой игрой. Но когда он в своем воображении вошел в тело и разум Орка (вымышленного персонажа), все изменилось... Джиму пришлось бороться за собственную независимость, так как черты Орка начали постепенно проявляться в нем самом... Джим с каждым вхождением в мир Орка все отчетливее понимал, что этот мир так же – если не более – реален, как и его родной городок Янгстаун в штате Огайо... И с каждым разом все сложнее оторваться от Орка, изгнать его из своей жизни...”.

Доктор Э.Джеймс Джаннини, профессор психиатрии в Университете штата Огайо, писал: “Однажды, в ничем не примечательный день, одна замечательная английская девочка по имени Алиса прошла сквозь зеркало – и очутилась в причудливом, фантастическом мире. Алиса была единственной в своем роде, поскольку ей удалось войти в фантазию, созданную другим человеком, а затем вернуться в альтернативный “реальный” мир. Возьмем для сравнения шизофреников и прочих психотиков – они обитают в своих собственных бредовых мирах и испытывают трудности с возвращением в реальный мир – в систему, общую для человечества. Дети тоже часто живут в таинственном мире своей фантазии. Они почти не знают проблем, лавируя между двумя этими планами фантазии и реальности, но не умеют ввести взрослых в свой тайный мир” (Джаннини Э.Дж. Послесловие к кн. “Миры Филипа Фармера”. – М., 1996. – С. 411.).

Э.Джеймс Джаннини стал использовать научную фантастику, fantasy, в качестве альтернативной реальности, в которую врач вводил своих пациентов. Он писал: “Поскольку мы с пациентами встречались на общей планете (в рамках сюжета книги. – В.М.), психотерапия быстро двинулась вперед” (Там же. – С. 413.). Психиатр обращает внимание на тот факт, что особенно больших успехов добивались юноши и девушки, считавшие себя непригодными для жизни в нашем времени.

Наблюдения за подростками и молодежью, увлекающимися эскапистской литературой и проводящими совместно время, показали, что это совсем особая категория юных.

Тяга молодежи “бежать” от трудностей усвоения и установления стиля общения в большом, традиционном социуме и тяга к кооперированию в своих обособленных возрастных “специализированных” по интересам сообществах – типичное социальное явление второй половины XX в. и начала XXI столетия в евро-американской цивилизации. Очевидно, что это явление – результат развития техногенной культуры, а также новых форм разобщения цивилизаций и доминирования идеи “предвосхищения катастрофы”. Идея катастрофы провозглашается многими западными социологами, философами и другими специалистами, взявшими на себя ответственность за прогноз будущего человечества (Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада. – М., 2004; Тоффлер Э. Шок будущего. – М., 2004; Фукуяма Ф. Великий разрыв. – М., 2003; Он же. Конец истории и последний человек. – М., 2005; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М., 2005; и др.).

Сегодня молодежный эскапизм проявляет себя и в так называемом поле галактик Интернета. Ведущий аналитик информационной эпохи и сетевого общества Мануэль Кастельс предпринимает глубочайший анализ галактики Интернета и специально обсуждает так называемые виртуальные сообщества (Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. – Екатеринбург, 2004.).

“Виртуальные сообщества” – новое понятие, предложенное специалистами социального взаимодействия; оно отражает факт появления нового технологического базиса социального взаимодействия, отличного по ряду параметров от предшествующих форм социального взаимодействия. Сегодня специалисты обсуждают: сообщества Сети и трансформацию социальности; особенности общения в поле Сети; “сетевой индивидуализм”; другие человеческие проблемы, связанные с вхождением в иную реальность.

Новый виртуальный мир творит свои законы общения, каждый молодой человек входит в Сеть с ощущением больших возможностей на свободу самовыражения. Это ощущение дает чувство анонимности. Этот мир со многих снимает чувство ответственности.

В настоящее время 37-38 % аудитории российского Интернета составляют юноши в возрасте от 17 до 25 лет (internet.ru, yandex.ru, Ассоциация РЕЛАРН), при этом количество молодежи, ищущей общение и новую информацию в Интернете, растет чрезвычайно быстро.

Новые виды связей образуются в поле онлайновых сетей, когда все общающиеся находятся в реальном времени: “здесь и теперь”. Они формируют “специализированные виртуальные сообщества”, т.е. социальные связи, строящиеся в сфере анонимности. Члены этих сообществ в виртуальном пространстве проявляют амбивалентность в отношении стиля общения: с одной стороны, они тяготеют к воспроизведению традиционной культуры в виртуальном поле, но, с другой стороны, они сознают свою субкультуру, в которой по-новому презентуют свою личность.

Молодежь легко усваивает стилистику общения в поле Сети. Информационное поле “символического космоса” создает в юношеском виртуальном сообществе специфическую виртуальную культуру, которая дает возможность каждому продемонстрировать свою собственную Я-идентичность или заменить себя на воображаемую, карнавальную или идеальную личность. Здесь, в поле виртуального общения, возможны виртуальные имя, возраст, пол, внешние физические характерологические особенности. В поле виртуального общения формируются своя стилистика общения и особые знаковые обозначения своих эмоциональных состояний и оценок полученной информации.

Виртуальные образы и знаки – особая реальность, которую осваивает молодежь. Приведем произвольно взятую запись “свободной” беседы молодежи в поле онлайновых сетей. Здесь обычно используются фальсифицированные имена.

*** ВОВКА has quit IRC f.nl.uu.net irc.delfi.lv)

*** Ekonomist has quit IRC (*.nl.uu.net irc.delfi.lv)

<Loskutok> Hi!

*** badO sets mode: -b T@195.216.185.251

<lrreal> povylazili... nespitsya im;>

<lrreal> pol tret'ego nochi, a oni v ire sidyat

<notka> Jesli ty produkt, znachit tebia net nigde!!!

<lrreal> nu ili tak

<notka> Voobshe-to pol chetviortogo...

<notka> Pochti...

<lrreal> da, dejstvitel'no

* Samuray is away, auto-away after 15 minutes, [l\on:p\on]

*** persey (123123@192.117.114.146) has left #russia (persey)

*** MAMKA sets mode: +1 50

<notka> Hallo!

*** _3yJlyC (-laza@ 193.40.252.143) has joined Prussia

*** Aljushka (BigMax@195.122.15.10) has joined Prussia

*** HiMiK (-mozg@195.216.162.91) has joined Russia

*** f_rjk (~menja@7th.heaven.lannet.lv) has joined Prussia

*** BOBKA (-vlad@ns.aija.net) has joined Prussia

*** Ekonomist (Ja@ws-rvl-new.junik.lv) has joined #russia

***Lapsik(dd@195.13.184.66) has joined Prussia

*** irc.delfi.lv sets mode: +1 59

*** irc.delfi.lv sets mode: +b T@195.216.185.251;• <thron> where are you from notka? vorkronoa sets mode: -b T@*.it ^-Samuray- (X) I'm away right now – auto-away after 15 minutes -\<thron> notka: are you from Moscow?

Libeccio (@a-pil5-53.tin.it) has joined Prussia

cryslon sets mode: +b T@*.it

*** Libeccio was kicked by cryslon (banned: requested)

<thron> someone speak english here?

<lrreal> no

<Loskutok> yes

<thron> spricht hier einer deutsch?

* Irreal doesn't... not even a word

<lrreal> und auch kein einziges wort deutch

<thron> das ist schon was...

*** Samuray has quit IRC (-extreme- Don't use a big word where a diminutive one will suffice.)

<Loskutok> A vot german – ne ponimayu...

Конечно, это форма игры выросших недорослей. Эта игра – общение, которое дает ощущение свободы самовыражения. Но есть замечательное предупреждение: “Не потеряйтесь в Сети!” Специалисты в области Интернет-сети ввели понятие “новые виды слабых связей” (Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. – Екатеринбург, 2004. – С. 156.), называя так недолговременные сообщества по интересам, появляющиеся в Интернете. Однако связи могут быть достаточно прочными, процесс общения может захватить потребителя Сети. Такие участники сетевого общения используют Интернет в качестве одного из своих социальных проявлений. Некоторая часть молодежи бежит от реального, живого общения в поле анонимного общения, не задумываясь о том, что виртуальное общение не только забава, но и может нанести реальную психологическую травму. Отдельная категория молодых людей – странники по Интернету. Сетевой индивидуализм проявляется в том, что юноша или девушка блуждают из одного поля Сети в другое, из одной программы – в другую. Они непосредственно не включаются в общение ни с кем. Они не совершают целевого поиска конкретной информации. Они бегут, бегут мимо информационных полей, рассеянно блуждая взором по визуальному ряду, едва касаясь заторможенным сознанием значений и смыслов поля транслируемой информации. Такое состояние правомерно отнести к новому виду аутизма – это сетевой аутизм.

В общении между людьми постоянно пульсируют две тенденции: идентификация – тенденция, выражаемая предлогом “/с”, который в первую очередь обозначает место, предмет, лицо, к которому направлено движение (физическое и психическое); обособление – тенденция, выражаемая предлогом “от”, который в первую очередь обозначает место, предмет, лицо, от которого направлено движение (физическое и психическое). Поэтому-то в русском языке движение от чужого, от чуждого обозначается словом отчуждение: прекращение или отсутствие близости; отдаление, обособление.

Какие бы побеги “от” нормативного общения ни совершала молодежь в период ранней юности, она все равно неизбежно возвратится “к” естественному человеческому общению: как возвратился библейский блудный сын к своему отцу.

Молодые возвращаются “как ветер на круги свои” [Еккл. 1:6].

Помимо обозначения проблемы группового “ухода” подростков и молодежи в раннем юношеском возрасте от реальной жизни есть еще одна не менее важная проблема – индивидуальный “уход”.