Зачем нужна мифология сегодня. 1 page

Сегодня, если нам что-то не ясно, мы за знанием обращаемся к книгам. Для древних на все вопросы отвечали мифы. Для нас слово "миф" означает "фантазия". Но тысячи, даже десятки тысяч лет мифы служили источником знания. Знания о том, что нас окружает, и как устроен мир, и как он возник. О явлениях природы и о том, как соотносятся они между собой, о феноменах человеческого общества и путях его развития. Наследие мифологии — глубже и прочнее багажа науки, которая значительно моложе. Поэтому все представления о мироздании, которыми сегодня располагает наука, в художественной форме можно найти и в мифах.

Миллионы лет, пока для человека не существовало ориентиров культуры и цивилизации, основу его представлений о жизни, времени и пространстве составляли образы природы. Так возникла мифология — первое художественное представление людей о мире. Оно легло в основу религии, и нет религии, которая, чтобы привлечь внимание наших чувств, не обращалась бы к образам ночи и рассвета, земли и неба, бескрайнего океана и разрушительного огня. И сегодня в основе христианской литургии — восход Солнца (которое, по свидетельству Августина для христиан многие века символизировало Христа). В древности наука, искусство и религия были едины. Они составляли единое целое, к которому ближе всего нас подводят мифы.

Мифология имеет долгую историю. Она развивалась поэтапно, как и само мышление человека. Одни мифологические образы сменялись другими. И за каждым стояла целая историческая эпоха, со своим инструментарием и навыками, со своими ключевыми понятиями и передовыми идеями. На разных концах земного шара, на совершенно не связанных между собой территориях мы находим одни и те же мифологические образы. И характерно, что они сменяют друг друга в одной и той же последовательности, по одной и той же глобальной логике. В государствах индоевропейцев и американских индейцев, у лесных жителей Африки и рыбаков Океании похожи представления о том, как родилась Вселенная и как был сотворен человек.

О чем это говорит? О том, что мифология — источник общечеловеческих представлений о мире. История развития разума едина. Миф — не субъективная фантазия, но объективное зеркало того, что было и есть. И даже если считать мифы ложным отражением реальности, нельзя не признать, что всякое заблуждение, которому подвержено все человечество, отражает какую-то истину — истину его сознания и души. "Сказка ложь, да в ней намек" — а мифы древнее и глубже сказок. Мифология раскрывает мудрость древних, не утратившую для нас своего вечного смысла.

При этом надо понимать, что древние образы не обладают однозначностью современных понятий. Наши предки, рассуждая об одном явлении, могли рассказывать разные мифы, порой сочиняя их на ходу. Так и ныне делают жители первобытных племен, затерянных в джунглях Амазонки или стяпях Австралии. При этом они "списывают" миф с жизни, как она предстает в данный момент — который потом меняется, и с ним меняется миф. И наоборот. Даже наиболее известные мифы, неизменные в веках, не допускают однозначной трактовки. Проникнуть в разные грани явления и показать с разных сторон его суть — вот то, что удается мифу. Целостное понимание — даже если его истина остается на уровне невыразимого словами.

Современный человек во многом лишен целостного восприятия. А оно несет ощущение соприкосновения с истиной, которое служит основой художественного творчества и просто творчески-неформального отношения. Нам уже не увидеть в гребешках волн играющих коней, не прочесть предначертанного в полете птицы. Мы не сталкиваемся с откровением на каждом шагу, как древние люди и маленькие дети, и для решения проблем пользуемся набором социальных стереотипов, не загадывая новых путей. Насколько это обедняет жизнь человека, не только эмоциональную и душевную, но даже духовную и интеллектуальную!

Не воспринимая мир непосредственно, человек перестает быть мерой вещей, он становится игрушкой обстоятельств. В своей слепоте он разрушает мир вокруг себя. И не только внешнюю экологию, не имея пиетета и даже просто бережного отношения к природе, которым обладали древние мифотворцы. Он разрушает себя самого: свои силы и способности, свою волю к жизни и интерес жить. Древний мир вечно был юн: и каждый год в ритуалах встречи весны или Нового года он переживал возрождение заново. Природа тогда была союзницей человеческого духа. И лишь перекос в узко-рациональное мышление сделал ее его врагом. Вернуть свежие силы жизни, глубокий смысл окружающим явлениям — в этом суть современного обращения к мифологии.

Задача этой книги — через историю показать наиболее глобальные пра-образы мифологии — архетипы.

КАК ВОЗНИКАЕТ СИСТЕМА МИФОЛОГИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ?

"Мифология есть первоначальный

источник истории человека."

Н.Бердяев

Мифологическое мышление существовало у человека десятки, сотни тысяч лет. Древнейшим мифологическим образам: таким, как образ Великой матери мира, — не менее 30 тысяч лет, как показывают археологические раскопки. Мифологическое сознание сменилось научным, начало которого принято связывать с Древней Грецией. Т. о., современнному стилю мышления — 2,5 тыс. лет. Между ним и способом мысли древних, позволявшим создавать глобальные мифы о творении Вселенной и видевшим богов во всех окружаюших явлениях, — огромный разрыв. Как шагнуть от современного рационального мышления к мифологическому?

Прокрутить колесо истории обратно! И тогда мы увидим: в том, что человеческая мысль сделала столь значительный рациональный шаг вперед, нет никакого чуда. Здесь нет никакого "вдруг": мысль развивалась постепенно, и греческая наука не возникла непосредственно из мифологии, как порой это излагается в школьном курсе истории. Промежуточное звено между ними — астрология Шумера и Египта, существовавшая несколько тысяч лет, как водораздел мифологии и науки.

Астрологи называют планеты именами богов, мифических персонажей отражают и привычные нам образы эклиптических созвездий. Это подтверждает древность астрологии и наводит на мысль, что те символические понятия, которыми она сегодня оперирует, возникли на заре человеческой культуры. Сознание, ещё не скованное законами традиций, отражало мир так, как оно его видело, создавая мифы о природных явлениях и силах, которые за ними стоят. В хаотичном крошеве звёзд оно усматривало устойчивый рисунок, описывающий реалии жизни людей. И это непосредственное видение мира древними, отражённое в мифологии, легло в основу универсализма астрологических символов.

Исторически, астрология — это первая попытка рационального отношения к хаотическому мифологическому багажу: его упорядочивание и сведение в Зодиак, определение богам и связанным с ними всемогущим силам природы их места во времени и пространстве. Вычленяя в круговороте природы образы богов как опорные точки рационального осмысления мира, мифология способствовала развитию астрологии как первого эмпирического знания о повторяющихся законах природы. О фундаментальной роли этого знания говорил ещё Платон: " Мы не смогли бы сказать ни единого слова о природе Вселенной, если бы никогда не видели ни звезд, ни солнца, ни неба. Поскольку же день и ночь, круговороты месяцев и годов, равноденствия и солнцестояния зримы, глаза открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать мир ".

Отражая мир в сознании людей, мифология естественно сливалась с астрологией как первой ориентацией человека в мире. Представьте, что вы заблудились в лесу и потеряли чувство времени. Кто вам поможет? Небо с его светилами и звездами, как помогало оно древним ориентироваться во времени и пространстве: днем охотиться, а ночью спать, весной сеять, а осенью собирать урожай. Светлая часть дня была посвящена земным заботам; темная часть (которая в южных широтах, где возникали цивилизации, составляла почти половину суток) давала возможность осмыслить жизнь. Сегодня уставший человек, прийдя с работы, смотрит телевизор, чтобы расслабиться и узнать информацию о мире. А когда-то не было ни книг, ни храмов, ни театра, чтобы скоротать досуг и осознать свои дневные впечатления. Но звездное небо было с человеком всегда. Оно рассказывало ему о мире, успокаивало его ищущий интеллект, организовывало его жизнь и подготавливало к новому дню.

Поэтому пять тысяч лет назад в древней цивилизации Шумера астрология исполняла роль духовной связи человека с миром — религии. И не только: сложные вычисления, необходимые для расчета движения планет, определения затмений и пр., дали толчок развитию математики. Их не требовала торговля (где осуществлялся товарный обмен до сравнительно нового процесса возникновения денег, да и там была нужна лишь элементарная арифметика). В то же время путешествия и налаживание торговых связей вновь возвращали людей к звездам, развивавшим умение ориентироваться на местности. Вавилоняне открывали школы по всему древнему миру, и именно от них основы наук: классификации и математики — восприняли греки. У древних греков математика была ещё неразделима с астрологией: и греческое слово mathesys означало астрологический расчет.

С IV по I тыс. до н. э. астрология выстраивала мост между мифологическим и современным научным мышлением. И сегодня она ближе нашему менталитету, чем мышление древних охотников, земледельцев или жителей первых агрогородов, создававших мифы о богах. Будучи рациональным срезом мифологии, её классификацией и её связью со временем, она приоткрывает дверь к пониманию древних мифов и самого способа мышления древних.

Древние сопоставили образы мифологии фазам природного цикла — так возник Зодиак. Памятники говорят, что уже в III-м тысячелетии до н.э. наука Шумера делила солнечный цикл на отрезки и сопоставляла их богам — планетам (планеты считались телами богов, а знаки Зодиака их домами). Подобные знаки использовал и Египет. Основанное на многотысячелетних наблюдениях, это сопоставление было неслучайным.

Согласно древней зодиакальной традиции Египта (календарю, найденному в Дендерах в 1 в.до н.э.) становление мира и совершенствование человека осуществляется от знака Рыб через Водолея, символизирующего первичное разделение и начало развития, до Овна, знака совершенства человека. Это имеет свою астрономическую аналогию. Обратный ход знаков соответствует движению прецессии (смещению точки весеннего равноденствия относительно звезд) — и астрологическому циклу смены эр (примерно 26 800 лет). Это одна из самых крупных циклических шкал, описывающий обозримый физический процесс.

По той же логике строится и мировая мифология: божества уходят со сцены, побеждают и сменяют друг друга в последовательности, обратной годовому движению солнца по знакам Зодиака. Древнейшим хаотическим и природно-стихийным божествам моря, неба и земли соответствуют знаки Рыб, Водолея и Козерога. Им на смену приходят боги с социально-культурными функциями, которые, согласно традиции Вавилона, правят серединой Зодиака. А наиболее молодыми богами следует признать персонификации личных качеств человеческого "я" (которые астрология соотносит с планетой Марс и знаком Овна). В такой последовательности можно усмотреть естественную логику: наиболее актуальные божества и близкие нам качества сопоставляются самой яркой точке года, весеннему равноденствию, и активному времени весны — а богам, ушедшим на периферию прошлого, достается пассивный зимний конец года. Таким образом мы можем сопоставить обратный ход знаков Зодиака логике развития сознания, как и этапам до-исторических эпох.

То, что астрология Шумера, где она была государственной религией, соотнесла образы сезонов года (и участки неба, где в это время пребывает солнце) с архетипами богов, представляется также не случайным. Это подтверждает ту идею, что архетипы фиксировались в древнейшем сознании не просто как пройденные ступени: которые были бы забыты, если бы не происходило их постоянной актуализации. Это говорит о цикличности обращения к архетипам, которые вновь и вновь воспроизводили себя в сознании людей. А видимые циклы исчезновения и появления на небе демонстировали планеты. Поэтому уже 5 000 лет назад вавилонской астрологии удалось соотнести архетипы богов: неизменных качеств мира — с космическим динамикой движения планет. Частные события жизни виделись как актуализация проявления глобальных и вечных, но вполне определенных законов. И это было не менее великое открытие первого абстрактного знания о жизни, чем сам расчет движения планет или вычисление затмений: оно показало, что физические процессы Вселенной имеют аналог в сознании человека.

Что это знание древних может дать нам сегодня? Символ — это сворачивание образа и его содержания в точку: ради того, чтобы потом они могли быть развернуты в новом жизненном ракурсе. Мы можем представить мифологический архетип как символ целой исторической эпохи — той эпохи, когда он был рождён в сознании человечества, свернутой в один образ. А потом развернуть его в реальность нашей жизни.

Например, в период обретения своей земли, ограничения себя в пространстве определённой территорией, у всех народов формируется образ бога-предка, покровителя своей земли и своего рода-племени. Он помогает людям в процессе земледелия получить плоды своего труда, управляет временем истории и судьбой своих потомков. Отдельные черты богов земли, времени и судьбы сливаются в едином архетипе, который можно назвать мифологемой сеятеля-Сатурна. Мифологические образы архетипа Сатурна объединяет принцип ограничения, определённости, материальной завершенности, индивидуализации, сжатия, сути, самости, конечного результата. Астрологически этот принцип сопоставляется точке зимнего солнцестояния и времени знака Козерога, когда растительная жизнь замирает, сжатая в скрытое под снегом зерно.

Мы можем развернуть принцип Сатурна на определённые качества человеческой личности (целеустремленность, сконцентрированность, жёсткость, свой стиль) и увидеть тот конструктивный элемент, который такой человек может привнести в жизнь (ответственность за конечный результат). Также мы можем представить сквозь призму этого символа образ мышления человека, определяемый архетипом Сатурна (вера в себя, материализм, преимущественный акцент на планировании и пользе дела) или проявление его в различных сферах культуры, науки и искусства (например, под знаком Козерога родился основатель классической механики Ньютон). Используя временные расчеты, мы можем проследить, когда и в какой ситуации архетип становится наиболее актуален, и предсказать, когда его качества должны актуализироваться вновь (это и есть суть астрологического прогноза). Но временные параметры никогда не повторяются целиком, и, значит, конкретная трактовка проявлений архетипа всегда будет разной, уникальной — как уникальны любая историческая ситуация, каждый человек и всякий значимый момент его судьбы.

Проходя через символ как некую суть реальности, движение мысли, прежде концентрировавшееся на стремлении осознать нечто и найти ему аналогию, меняет знак на обратный. Сознание сходится в точку, а потом, исходя из него, вновь расширяется, охватывая те актуальные жизненные сферы, которые могут быть описаны этим символом. Самым глобальным аналогом этого процесса является представление о Слове, которое, будучи высказанным, породило мир. Таков чисто человеческий символический принцип мышления, которым не обладают животные,— хотя у них есть и интеллект, и язык.

Овладевая этим принципом астрологического мышления, мы приближаемся и к мифологическому сознанию: как более творческому и многогранному видению мира, позволявшему творить "из пустоты" — наделяя человеческим смыслом безмолвный мир, придавая глубину внешнему взгляду на вещи. И погружение в эмоциональные глубины целостного видения вещей, конечно, не означает, что мы должны утратить ясность, точность и стремительность современного способа мысли. Напротив, задача в том, чтобы научиться сочетать то и другое.

Мифология раскрывает первое философское видение мира. Типические образы мифологии обращают человека к корням его сознания. Они позволяют увидеть неслучайность астрологических представлений, которые стихийно всплыли в современной жизни. Характерно, что типические образы богов, традиционно выделяемые мифологией, не только хорошо ложатся в ту модель, на которой строится астрология (отношения в круге Зодиака), но и проясняют при этом идеи знаков и планет. Многие традиционные мифологические образы (такие, как божественный кузнец, громовержец, умирающий и воскресающий бог) целиком соответствуют какой-либо зодиакальной мифологеме. В свою очередь астрология способствует лёгкому усвоению мифологии, сводя хаотическое множество ее образов в стройную систему.

На основании этого мы можем сделать вывод, что природный код астрологии действительно выявляет то основное движение понятий человеческого сознания, которое лежит в основе развития мифологии. Астрология — первая наука человечества, ставшая наследницей достижений мифологического мышления, дает возможность современным людям через мифологию обратиться к истокам мировосприятия и опереться на изначальный, непосредственный и чистый, опыт человеческого осознания мира. Мифы о богах могут многое нам дать для понимания тех первичных качеств, которые сформировали образы планет и знаков Зодиака. И тем, кого интересует древнейшая наука,— а тем более тем, кто хочет овладеть астрологией на хорошем профессиональном уровне, они помогут расширить и скорректировать бытовые представления о планетах и знаках гороскопа: которые являются сиюминутным рациональным упрощением многотысячелетних образно-символических мифологических представлений.

ПОНЯТИЕ АРХЕТИПА

Мифологические представления о мире поразительно подобны во всех концах земного шара[1]. И образы, соответствующие характерам планет, мы можем найти в мифологиях совершенно разных и исторически не связанных между собой культур. Они составляют сферу общечеловеческой души: и относятся к тем базовым понятиям психики, которые, воскресив античную традицию поиска первоначал (архе), Карл Г.Юнг назвал архетипами. Архе-тип — дословно, пра-образ: древний образ мира.

"Более глубокие слои души, — писал Юнг,— утрачивают свою индивидуальную неповторимость, по мере того, как всё дальше и дальше отступают во мрак. Опускаясь всё ниже и приближаясь к уровню автономно функционирующих систем, они приобретают всё более коллективный и универсальный характер, пока окончательно не угасают в материальных субстанциях. Следовательно, на самом дне "душа" есть просто Вселенная." [2] Душа — отражение Вселенной. И архетипы, составляющие её содержимое, в своей первоначальной форме — простые природные образы. Это образы моря, неба, земли, огня, которые были символами сразу же, как человек начал выделять их из общего пейзажа и оформлять свой взгляд на мир при помощи этих внешних ориентиров. С ними ассоциировались идеи настолько глобальные, что нам сложно выразить их словами: слова дают о них лишь поверхностное представление. Эти подсознательные идеи — рождения жизни, движения в пространстве, твердой опоры существования и другие — стали основой архетипов как понятий разума и души.

На более позднем этапе осознание природных явлений — и их роли в жизни человека — создали мифы о богах: первое зафиксированное знание человечества, раскрывающее древнейшие основы миропонимания людей. Глубинные и невыразимые идеи сознания тогда оформились более конкретными образами, актуальными для людей в эпоху земледельческой цивилизации. Это образ громовержца, посылающего плодородный дождь; или божественного кузнеца, создающего плуг; или матери-кормилицы Земли — так возникла дошедшая до нас мифология. Но образы богов имеют в своей основе не только сиюминутную нужду земледельца, а и предшествующую многотысячелетнюю историю его разума.

В прошлом веке были часты попытки свести многообразие мифологических сюжетов к чисто внешнему, материальному содержанию природных явлений — к которым люди относились лишь как к чуждым внешним силам, с которыми они не могли совладать. Впоследствии это послужило базой современного атеизма. Однако ограниченность такого подхода к мифологии была сразу видна передовым умам: например, русский философ Владимир Соловьев пишет об этом: "Говорят: содержание мифа есть явление природы; но не должно забывать, что в язычестве то самое, что составляло содержание мифа, было и предметом культа, то есть явлениям природы поклонялись, молились, приносили жертвы. Но тут уже становится вполне очевидным, что природное явление в таком смысле не имеет ничего общего с тем, что мы называем явлением природы. Поэтому ничего не объяснено, пока остается неизвестным: что видел древний человек в природе. Действительный ответ был бы равен восстановлению всего древнего миросозерцания." [3]

Архетипы мифологии раскрывают для нас и позволяют эмоционально представить древнейшую историю, сделать нас сегодня её соучастниками (а, по мнению другого известного русского философа Николая Бердяева, только так и можно её понять). Мифологемы восстанавливают забытые факты человеческой культуры и целые этапы развития цивилизации. Но, как пишет Бердяев, " религиозная правда всех преданий и мифов заключается вовсе не в том, что они дают какие бы то ни было естественнонаучные или исторические познания, которые могут конкурировать с современной историей, геологией, биологией и т.д., а в том, что они символически раскрывают какие-то глубочайшие процессы, совершающиеся за гранями, отделяющие время нашего эона от другой вечной действительности." [4] Они выводят нас к истории собственной души, к личной судьбе так же, как к эволюции человечества — по научной аксиоме " филогенез есть краткое повторение онтогенеза " (личное развитие повторяет этапы общественного).

Понимать это следует в самом широком смысле: ведь развитие культуры и цивилизации не ограничивается созданием орудий труда и обустройством комфорта существования. Ему сопутствует эволюция представлений о мире и своем месте в нем, о духовном взаимовлиянии человека и его среды обитания — которое даже у самых примитивных людей занимает не меньше места, чем влияние материальное. Известная нам по археологическим останкам история жизни людей на Земле сопровождается развитием в человеке его чисто человеческих качеств — которые мы сегодня относим к сфере внутренней жизни и которые раскрывают для человека и человечества божественность бытия.

" Небо и небесная жизнь, в которой зачат исторический процесс, есть ведь не что иное, как глубочайшая внутренняя духовная жизнь. Когда мы идем в эту глубину от поверхности, то воистину мы соприкасаемся с жизнью небесной. В этой глубине заложен духовный опыт, отличный от земной действительности, как более глубокий слой бытия, более обширный по захватываемым им планам. Этот глубинный слой и является источником истории. История имеет источник во внутренней духовной действительности. "[5] Эти слова Бердяева помогают понять, что такое архетипы, которые мы можем постигнуть через вехи истории и типические образы мифологии — и почему именно они позволяют в совершенстве описать душу человека. Такие, наиболее универсальные, общечеловеческие, архетипы и являются предметом нашей книги.

Человеческая душа со всем разнообразием её эмоций не была создана Творцом мгновенно, как и его сознание не родилось в один миг, внезапно выделив человека среди семьи приматов. В их основу легли те природные и культурно-исторические образы, мифы и символы, которые поражают нас сегодня своей крайне абстрактной логикой и одновременно простотой, неким общеземным, отчасти чувственным и отчасти разумным, универсализмом. Их живым зерном и сутью были те пра-образы, архетипы, которыми мы мыслим и сегодня, выстраивая свой взгляд на мир — так кантовская теория "большого взрыва" созвучна мифологическим представлениям о рождении мира из комочка первовещества.

Надо признать, что размышляя о душе, человечество до сих пор склонно мыслить религиозно-мифологически, недалеко уйдя от своих пещерных предков. Наука XIX века предложила эволюционную картину мира — но религиозный взгляд доныне статичен: всё сотворено изначально, сущностные вещи неизменны. Так же сотворена и неизменна душа: и если человек произошёл от обезьяны, у него и психика обезьяны. Это рождает спор с эволюционной теорией, если понимать её узко-материалистически: не распространяя динамизм развития на сам разум, саму душу, саму любовь и все остальные проявления божественного в человеке. Поэтому многим кажется, что идея эволюции противоречит величию Бога. Но насколько же Творец более велик, если он не только воплотился в нашего современника Христа, а не побрезговал и первобытной обезьяной, из неё сотворив совершенство человека!

Н.Бердяев, переоценивая и расширяя понятие эволюции, видит, что "христианская антропология и космология, христианское учение о происхождении человека, носит, в своей преобладающей форме, печать ограниченности ветхозаветного человека."[6] Борясь с этой ветхозаветной статичностью понятий, он предлагает мыслить историю жизнью Бога, и самого Бога — живым и изменяющимся. " Высшее достоинство человека и высшая его свобода — это сознание предмирного и высшего происхождения человека, начала его судьбы, в дальнейшем подпавшей действию совокупности мировых сил, которые и изучает наука со своей эволюционной теорией. Это означает не то, что эволюционное учение неверно; это означает лишь то, что оно имеет другой внутренний смысл. "[7]

В наше время уже созрели все предпосылки, чтобы преодолеть дуализм идеального и материального, временного и вечного, и архетипический подход наилучшим образом позволяет сделать это. Архетипы, как эйдосы форм и идей, неизменны, но формы и идеи живут и развиваются во времени, проявляя себя так, как это актуально для людей на том или ином витке истории, при этом не утрачивая связи с единым корнем архетипа. Архетип, который очаровывал древнего человека как безграничный простор Неба, с его летящими и вечно меняющими формы облаками, сегодня завораживает людей как перспектива эволюции, не имеющей начала и конца. Природный образ сменяет абстрактная идея, но суть остается прежней. Правда, убеждать людей в том, что жизнь не только свободно дана им Богом или природой, но и подвержена влиянию объективных факторов развития, приходится самыми разными способами, что неоднократно делал и Юнг:

"Нас, должно быть, рассмешила бы мысль о том, что растение или животное изобрело само себя, однако существует много людей, верящих, что психика или разум возникли сами собой и таким образом оказались своим собственным создателем. Фактически же, разум вырос до своего теперешнего состояния сознания так же, как желудь вырастает в дуб, а ящеры развились в млекопитающих. И так же долго, как всё это развивалось прежде, так же оно развивается и сейчас; нами движут силы не только те, которые внутри нас, но и те, которые в виде стимулов действуют извне.

В мифологии более ранних времен эти силы называли мана, или духами, или демонами, или богами. И сегодня они так же активны, как и прежде. Если они соответствуют нашим желаниям, мы называем это счастливым предзнаменованием или предчувствием, радуясь сами себе, если этого соответствия нет, мы говорим о неудачах или о том, что какие-то люди настроены против нас или что причиной наших несчастий оказывается нечто патологическое. Единственная вещь, которую мы отказываемся признать, это то, что мы зависим от "сил", которые оказываются вне сферы нашего контроля."[8]

Астрологи, описывая эти силы, говорят о влиянии планет, Юнг говорил о влиянии архетипов. То, что это вещи сопоставимые, для него было очевидным. " Астрология, как коллективное бессознательное, к которому обращается психология, состоит из символических конфигураций: "планеты" — это боги, символы власти бессознательного,[9]"— так понимал древнюю науку основатель аналитической психологии, и недаром он был первым из людей науки XX века, кто стал относится к астрологии серьёзно. В астрологии планета — не только и не столько физическое тело, сколько метафизический принцип бытия: закон, выражающий динамику жизни и одновременно целостная частица этой жизни, которая проявляет себя во всем.

Архетип — это не только древняя форма, но и активная сила, которая вечно её воссоздает; внутренняя идея, и одновременно предопределяемый ею внешний сценарий событий. Эти силы формировали сознание человека миллионы лет назад и определяют наше поведение сегодня. Архетипы не только составляют содержание души, они побуждают её к действию. Почему? Очевидно, потому, что в них скрыта природная энергия, которая связывает нас с истоками существования. То же самое астрологи понимают и под "планетами", если только они не ограничиваются поверхностными спекуляциями — модой последних лет, а дают себе труд изо дня в день следить за "влиянием" планет. Как и для древнего Шумера, откуда пришла к нам астрология, планеты для них — не только физические тела, но и духовные принципы, активные и всесильные настолько, что не будет преувеличением назвать их богами (а можно и демонами, кому что ближе).

Основное свойство архетипа как праобраза культуры — его повторяемость в аналогичных условиях, а иногда несмотря на них. Эту тенденцию видит любой, кто исследует явления культуры, и прежде всего мифологию. Так, мифолог Э.Тэйлор пишет: " Изучая различные обычаи и воззрения, мы неизменно убеждаемся в наличии причинности, лежащей в основе явлений человеческой культуры, в действии законов закрепления и распространения, согласно которым эти явления становятся устойчивыми, характерными элементами общественной жизни на определённых стадиях развития. "[10]