Последствия преждевременного взятия на себя функции учителя

Самый опасный на свете человек — неуправляемый созерцатель. Он доверяет только своим видениям. Он подчиняется велениям внутреннего голоса и никого больше не слушает. Он убежден, что его сердце — источник воли Божьей... И, если он говорит с глубокой убежденностью и вызывает у других впечатление святости, такой человек способен привести к краху город, религиозный орден и даже целый народ. Деятельность подобных фанатиков испещрила весь мир незаживающими шрамами. [12]

Томас Мертон

К положению духовного учителя никогда не следует относиться легкомысленно. К сожалению, в современном мире многие люди уже при первых проявлениях духовного пробуждения поспешно полагают, будто готовы учить других. Называя это явление «незаконным распространением мудрости», Арно Дежарден имел в виду, что преждевременные попытки учить противоречат всеобщим духовным законам.

Не забывая о справедливости того, что каждый сам несет полную ответственность за свои духовные решения и не вправе обвинять в злоупотреблениях одного лишь учителя, наставник, как уже упоминалось, обладает намного большей властью и влиянием, чем ученик. Ученик может сам вручить такую власть недостойному учителю, но, как только учитель ее принимает, она целиком и полностью в его распоряжении. Однако в отличие от самостоятельного искателя, который страдает от последствий неверного духовного выбора в одиночестве, заблуждения учителя нередко плачевно сказываются на всех его учениках. Таким образом, человек, раздумывающий над возможностью духовного преподавания, должен с полной ясностью сознавать все последствия подобного решения.

Жиль Фарсе сравнивает бремя учителя с задачами хорошего инструмента:

Занимать положение авторитетного учителя означает быть, подобно хорошему прибору или оружию, очень эффективным. Прибор тем лучше, чем точнее работает. Хорошее оружие и точный инструмент стоят немало, это вещи бесценные, но в то же время чрезвычайно опасные. При неправильном обращении и хранении они могут навредить самому владельцу. Вот что такое отличный инструмент.

Незрелые учителя и неоперившиеся ученики

Санскритское понятие ардха-дагдха означает «полусырой». Для того чтобы показать, что происходит с «непропеченным» учителем, Роберт Свобода проводит сравнение с глиняным горшком. «Если горшок хорошо обожжен, вода из него не просочится до скончания веков. Но если глина обожжена только с одной стороны, вода размочит ее, и горшок рано или поздно развалится».

Изображать святого — значит навлекать подлинное несчастье.

Роберт Свобода

В этой аналогии обжиг подразумевает медленный процесс

трансформации и подготовки, необходимых для того, чтобы стать учителем. Если «воды» чрезмерной энергии, проекций, поклонения и ожиданий учеников окажется слишком много, полусырой горшок незрелого учителя лопнет — и наставник, и его система превратятся в черепки.

Приступая к работе с учениками, человек погружается в сферу невероятных энергий, причем не только положительных, и, если трансмутационный процесс не был доведен до того уровня, когда учитель химически и алхимически готов совладать с подобными энергиями, трудности непременно возникнут — и это закономерно, так и должно быть. Свобода толкует этот принцип, рассуждая о том, что происходит с энергией шакти, когда новоявленный учитель набирает последователей:

Большинство так называемых гуру из Северной Америки испорчены; они едут в Индию и говорят себе: «Да, я развил большую шакти». Затем они возвращаются на Запад и оказываются в совершенно иных условиях — там, где их восприятие весь день напролет отвлекает пресса и прочие факторы. Когда человек становится гуру, его тут же окружает множество шакти-хина — людей, лишенных шакти, так как всю свою энергию они растрачивают на развлечения. Такие ученики думают: «Ага! Гуру покажет мне, как можно сесть сразу на два стула, а я порадую его, немного помедитировав».

Все эти люди проецируют свои неврозы на гуру — тут-то и начинаются его проблемы. Ученики высасывают его шакти, а взамен отдают загрязненную энергию. Если гуру достаточно тверд, на него это не подействует, он найдет способ справиться с пагубным влиянием. В противном случае его ум понемногу начнет отвлекаться. Обычно это происходит так постепенно, что сам гуру до поры до времени ничего не замечает. Отвлекаясь, он смещается в сторону слабейшего звена своего характера: например, предаваться обжорству или испытывать влечение к девушкам в обтягивающих брючках. Некоторым подобным слабостям он начинает потворствовать, ибо так и проявляется любой недуг: болезнь поражает ослабленные органы. Позже он придумывает разные самооправдания, потому не в силах впитать вторгающиеся энергии. Круговорот шакти сложен — особенно если энергия эта отравлена.

Становится ясно, что учительствование — вопрос очень серьезный, а длительное обучение, которого требуют традиционные духовные школы, должно не отбрасывать учеников вспять, а готовить их к предстоящим трудностям. Но испорченность часто проникает черным ходом, и учитель может с удивлением обнаружить, что попал в положение, к которому совершенно не подготовлен.

По мнению Мари-Пьер Шеврье, такое медленное искажение происходит, например, когда ученики начинают перерастать учителя и требуют от него большего, чем он в состоянии дать:

Вначале учитель делится тем, что знает и пережил на своем опыте, но очень скоро переходит к тому, что, как ему кажется, знает. После этого сами ученики своими вопросами начинают подталкивать учителя все дальше в этом направлении, тем самым укрепляя его власть. Опасность же заключается в том, что отныне учитель уже не в силах остановиться.

Учителя, о которых говорит Шеврье, прежде всего, были просто не готовы к положению наставников; они боятся потерять престиж, просто получают удовольствие от чужих проекций или мнят себя слишком великими. В переломный момент учитель либо признается самому себе, что не так уж достоин быть учителем, как казалось прежде — хотя такое случается крайне редко, — либо, что бывает намного чаще, не обращает внимания на очевидное и «заплывает за буйки», оправдывая свою опрометчивость самыми разнообразными дхармически-корректными риторическими сентенциями.

О движении человека по духовному пути можно судить по оставленным на дороге следам; признаками незрелости учителя служит обычно целый ряд неоперившихся учеников — растерянных и, подобно своему наставнику, серьезно переоценивающих собственный уровень духовного развития. Таким образом, последствия преждевременных потуг обучать других сказываются не только на самих учениках, но и на учениках этих учеников.

Недопеченный учитель, полагающий, будто он уже дошел «до полной готовности», способен производить только недоучек. Когда наставник с изъянами замечает в своих учениках отражения и повторения того, что считает совершенством в себе, он может решить, что ученики эти тоже достигли совершенства. Больше того, когда просветленные ученики необходимы незрелому учителю как живое свидетельство учительских успехов, его последователи нередко пытаются изобразить, скопировать те черты, которые, на их взгляд, доказывают просветленность в учителе, удовлетворяя тем самым и надежды учителя, и собственное самолюбие. Джек Корнфилд[6] отмечает тщетность таких усилий:

Духовную практику невозможно свести к подражанию внешним признакам совершенства. Так можно прийти только к «напускной духовности». Воодушевление великими примерами мудрых учителей и традиций может быть вполне искренним, но сам этот восторг нередко причиняет проблемы. Ученик соблазняется подражанием вместо того, чтобы быть честным перед собой. Он умышленно либо неосознанно перенимает походку учителя, его манеру речи и особенности поведения. Душе естественно тянуться к целостному, прекрасному и совершенному, но попытки стать похожими на великих учителей навязывают человеку их образ совершенства, а это может принести немало разочарований, ведь все люди разные. [13]

Ученик неопытного учителя не понимает, что пробуждение — это контекст, а не умение выдавать дхармические реплики или возвышенные жесты; по этой причине он неосознанно перенимает очевидные проявления просветленности, не проникая в ее сущность.

Самым важным фактором оценки настоящего учителя является, вероятно, чистота его намерений. Поскольку любой учитель что-то передает своим ученикам, главным становится вопрос о том, что именно передается.

Недопеченный учитель, присвоивший себе право учить других, оказывается в весьма незавидном и сложном положении, так как раньше срока вырывается из того преображающего пламени, которое должно было со временем без остатка сжечь самонадеянное эго. «Полная готовность» не означает своеобразия, обаяния и «поджаристой корочки»; она означает превращение в пепел, ничто, но многие останавливаются задолго до намеченного окончательного сгорания.

***