Джай Рам Смит: «Я—лжеучитель»

Я — лжеучитель. Один из них. Один из тех самых. Я стремился к власти. Я выпросил у своего учителя могущественное положение, которое позволило бы давать указания другим, и он предоставил мне такую должность. И, заняв это положение, я был как никогда близок ко всему, чего только хотел в действительности от этого образа жизни. Приникнув глазом к маленькой дырочке в метафорическом заборе, я смог увидеть, что там, по другую сторону.

Когда ко мне начали приходить как к учителю... особенно женщины, — меня очень скоро переполнило дикое желание переспать со всеми женщинами в общине. Я просто не мог беречь всю свою энергию и власть, не мог сказать себе: «Это нужно направить на служение. Я не вправе пользоваться силой в личных целях». Когда тебя переполняет энергия, тут же становятся заметными все слабые звенья электроцепи, потому что энергия задерживается именно там. Так уж устроена энергия и сила.

В то время я, конечно, ничего этого не замечал. Такие вещи всегда приходятся на «слепое пятно». Я считал, что на самом-то деле просто намерен хорошенько поработать с каждой женщиной индивидуально. Я не был невеждой в духовной работе, и мне было совершенно ясно, что намечается нечто весьма положительное. Но где-то там, в тени, усердно копошилось кое-что другое.

По моим собственным оценкам, я потерпел крах и не выполнил поставленную задачу. Нельзя сказать, что провал был полным; просто я столкнулся с тем, чего не в силах был преодолеть. Моя матрица была еще незавершенной. Я не стал целостным. Иногда обучение вовсе не связано с тем, что ты уже знаешь. Думаю, большинство людей вокруг хорошо понимали, что я в состоянии предложить и чего никогда не смогу дать. Немалая доля глубинной духовной работы определяется не тем, что ты обрел, а долгим путем ученика к тому, чего ему недостает.

Как избежать злоупотреблений в духовной жизни

Один из лучших способов профилактики злоупотреблений в духовной жизни — научиться действенно противостоять испорченности в жизни обыденной. Разница лишь в том, что в духовной сфере все многократно усиливается: корыстное использование власти и прочие пороки выглядят еще соблазнительнее, а цена за злоупотребления — намного выше. Вступая в духовную сферу, даже тот, кто совладал с искушением мирской властью, почти наверное окажется в плотном кольце новых труднопреодолимых желаний.

Большая часть духовных учеников, к сожалению, не имеет особого опыта столкновений с динамикой власти и испорченности в повседневной жизни. Многие вступают на духовный путь по той причине, что обычная жизнь не принесла желанных наград и в ее играх не удалось добиться победы. Другие, обладавшие в обычном мире определенной властью, продолжают бороться со сходными проблемами и в духовной жизни, и дело не только в том, что их склонность к злоупотреблениям особенно сильна — просто сам факт обладания властью вовсе не означает, что человек умеет ею пользоваться. Таким образом, при переходе к духовной жизни им приходится осваивать все «на ходу», нередко путем многочисленных проб и ошибок.

Испорченность существует, так как существует чистота

Коррупция проявляется на всех уровнях. К сожалению, она оставляет шрамы в душах других людей, вызывает у многих циничные сомнения в значимости духовных сообществ, духовной практики и необходимости духовного руководства. Те, кто уже «обожглись», то есть утратили иллюзии в отношении какого-либо духовного авторитета либо на своем опыте познали вероломные повадки эго, нередко высказывают крайне отрицательные суждения о самой возможности существования чистоты и искренности в духовной сфере. Однако подобными мнениями они одновременно отрицают собственный потенциал чистоты и честности и оказываются в глухом тупике. В статье под названием «Испорченность, чистота и просветленность» Эндрю Коэн подчеркивает необходимость избавиться от цинизма, так как иначе человеку не увидеть возможности чистоты и безупречности:

В наши дни широко распространилось циничное отношение к представлениям о чистоте духовных авторитетов. Большая часть духовных вождей действительно не смогли надежно подтвердить и даже проявить собственное совершенство. Слишком уж многие из тех, кто объявили о своем просветлении, оказались, невзирая на выдающиеся духовные свершения, в той или иной мере испорченными. Последствия стали губительными, так как вокруг воцарилась атмосфера разочарованности и скептицизма.

Людям нужно верить, что человек в состоянии пройти весь этот путь до самого конца... И только те, чье стремление к Освобождению остается незапятнанным, в состоянии помешать дальнейшему росту смятения и злоупотреблений, которые превратились в современном духовном мире в норму. Что касается людей, постоянно сетующих на то, что к лицемерию и корыстолюбию среди духовных авторитетов стали относиться с недопустимой легкомысленностью, терпимостью и попустительством, им следует хорошенько разобраться, в какой мере они сами готовы к компромиссам. [6]

Учителя, беседы с которыми представлены в этой книге, наглядно показали, что искренность и добродетель в духовной жизни действительно возможны. Испорченность оценивается только в сравнении с чистотой, способностью освободиться от дурного. Человек поддается порокам по той причине, что сущность его еще недостаточно созрела. Таким образом, постижение динамики испорченности в самом себе и окружающем мире может послужить чудесной возможность отыскать в себе и других подлинную чистоту.

КРУГОВАЯ ПОРУКА

Мало замечать злоупотребления учителей, если сам ты не готов с жестокой честностью увидеть собственное соучастие в них. И, если увидел его, не следует уже оправдывать себя незнанием или обвинять в чем-то учителя, с которым пребываешь в тайном сговоре. [7]

Пол Чизмэн

Соучастие — запутанная сторона духовного разложения; это явление определяется тем, что учитель и ученик (второй — нередко неосознанно) вместе создают искаженные, неблаговидные, но в то же время выгодные для обоих обстоятельства. Разумеется, в конечном счете соучастие в злоупотреблениях не приносит блага никому, но эго учителя и эго ученика какое-то время тешатся собой. Человек, выразивший скоропалительные притязания на просветленность, не так далеко ушел от тех, кто эти притязания поддержал.

Нужно, чтобы люди осознали ответственность за свою жизнь и свой духовный путь. Им можно помочь, но нельзя пройти их путь вместо них.

Мари-Пьер Шеврье.

Верно и обратное: если ученик полагает, что стал жертвой корыстолюбивого учителя, ему следует прежде всего поразмыслить над своей собственной ролью в случившемся.

Испорченность понимается обычно как нечто одностороннее: «плохой дядя» надругался над невинными жертвами. Вопросом о поведении самой «жертвы» задаются редко. Но почему одни сплошь и рядом становятся жертвами обмана, а другие — почти никогда? В вопросах приземленных, когда речь идет о падающей бомбе или ограблении дома, жертва едва ли имеет право голоса, но решение погрузиться в духовную жизнь — ее собственный выбор, как бы невежественно ни делали его многие новички. А духовная жизнь предполагает огромную личную ответственность, так как в конце концов никто другой не в ответе за сделанный тобой духовный выбор.

Глубокие размышления о пороках в духовной сфере приводят к пониманию того, что искажения проявляются не столько в поступках самого учителя, сколько во взаимоотношениях учителя с учеником. Многие с удивлением сознают, что сами вызывали к жизни (по крайней мере отчасти) те обстоятельства, невинными жертвами которых себя прежде считали.

Факт остается фактом: оба — и учитель, и ученик — несут полную ответственность за свои взаимоотношения. Учитель обязан следить, чтобы в его духовном течении, в отношениях с учениками не возникало каких-либо злоупотреблений, а ученик целиком и полностью отвечает за себя и свое право не сносить злоупотребления покорно, противиться им, не создавать осознанно либо неумышленно повода к проявлению пороков в его отношениях с учителем и остальным духовным сообществом. Полнота ответственности лежит на каждом, и при достаточно серьезном отношении к этому вопросу оба оказывают друг другу неоценимую услугу.

Реальность круговой поруки — не только важное, но и очень полезное знание. Сознавая собственную вину в возникновении тех обстоятельств, которые причинили им столько бед и разочарований, люди нередко впадают в уныние, однако сам этот факт предполагает, что они с равным успехом способны творить здоровые и благотворные условия общения учителя с учеником.

Обзор психологической динамики проекций и переносов поможет нам понять, как возникает соучастие в искажениях, на чем держится и, наконец, какими средствами учитель и ученик могут это предотвратить.

Проекция и перенос

Карл Юнг очень четко описал психологическое явление, получившее название проекции, — процесс, когда личность неосознанно стремится к тем жизненным обстоятельствам, которые основаны на возникших у него еще в детстве представлениях о мире и окружающих людях.

Трагично наблюдать, как грубо ошибается порой человек в отношении себя и других, но тем не менее не может понять, что сам был причиной разворачивающейся драмы и, больше того, продолжает служить ее движущей силой. Происходит это, разумеется, неосознанно, поскольку на сознательном уровне он по-прежнему сетует на обстоятельства и проклинает коварный окружающий мир, который якобы засасывает его в самую пучину бедствий. Именно подсознательный фактор творит иллюзии, опутывающие мир такого человека. Нити иллюзий сплетаются в прочный кокон, со временем сковывающий человека порукам и ногам. [8]

Ученики создают учителя и стремятся показать себя перед учителем, поскольку они что-то в него вложили и хотят что-то получить от него взамен. Чем больше они вкладывают в учителя, тем сильней они оказываются к нему привязаны.

Дзякусё Квонг-роси

Перенос, частый спутник проекции, заключается в том, что человек связывает свои проекции с другой личностью — обычно той, которая воспринимается им как авторитет.

Проекция — источник немалой доли нашего иллюзорного мира. Неосознаваемые и отвергаемые грани собственной личности переносятся на внешние обстоятельства или другого человека. Хозяин проекций свято верит, что воображаемое подлинно; силой собственных проекций он творит прежде не существовавшую действительность.

Значение проекций и переносов

Проекции естественны. В обычной подсознательной жизни они чаще всего становятся помехой, но на определенных этапах духовной работы могут приносить и пользу. Психолог Гэри Мюллер рассуждает о неизбежности проекций:

Это часть человеческой души. Мы — люди, и потому, кого бы ни повстречали, проецируем на него какие-то грани самих себя. Иногда это наши божественные аспекты, которых мы в себе боимся, и в этом смысле учитель может стать для нас прекрасным зеркалом. Благодаря такому процессу ученик понимает вдруг, что увиденное в учителе — частица его самого, и эту добродетель можно развивать.

Проекции и переносы вполне могут оказаться благотворными. Те, кто недостаточно глубоко разбирается в психологии, склонны считать эти динамические процессы вредными и, в целом, недопустимыми, но Левеллин Воэн-Ли тоже подчеркивает их потенциальную ценность:

Человек приходит к учителю без веры в себя, но наставник находит в нем нечто, достойное доверия. Он видит в человеке потенциальное, еще не осуществившееся, пусть даже сам ученик не подозревает об этом либо ощущает лишь смутно. Учитель поддерживает такую проекцию Высшего Я. Он верит в ученика больше, чем сам ученик. Так и должно быть. Важно другое: на определенном этапе учитель обязан показать ученику правду. Он должен вернуть ученику частицу его души, чтобы тот принял на себя ответственность за свою внутреннюю мудрость. А для этого необходимо, чтобы учитель не испытывал ни малейшего искушения сберечь проекцию, не желал оставаться для ученика идеалом. Учитель должен суметь прекратить это в нужный момент.

Лозовик говорит, что перенос полезен лишь в том случае, когда объект проекций и переносов понимает динамику, лежащую в основе этих явлений, и не пытается воспользоваться ими для манипулирования и господства над автором проекций и переносов.

Опасности проекций и переносов

Польза и вред проецирования неразрывно связаны. Вернемся к идее круговой поруки: в подобных обстоятельствах ученик чаще всего проецирует на учителя какие-то идеалы, приписывает ему определенные свойства, а эго самого учителя с готовностью воспринимает эти проекции так, словно подобные качества действительно ему присущи. Если учитель не понимает, что это только проекции, и неосознанно соглашается с ними, он, в свою очередь, проецирует на ученика неполноценность, отсутствие божественного дара и прочие недостатки — и тем самым лишь усиливает иллюзии, которые ученик питает в отношении себя и учителя. Говоря языком психологии, происходит обратная проекция. Цикл взаимного проецирования между учителем и учеником возникает неумышленно и ведет к тому, что для сохранения установившихся отношений обоим приходится постоянно подкреплять эти проекции.

Джудит Лейф объясняет, насколько легко учителю, какими бы благими ни были его намерения, угодить в западню проекций ученика:

Взаимоотношения учителя с учеником таят в себе невероятную силу. Ученик всегда восхищается учителем, и даже самые благонамеренные учителя по легкомыслию или неопытности попадают порой под влияние ожиданий своих учеников. Они начинают верить всему тому, что про них говорят, — правда это или выдумка. Дело не в том, что какой-то плохой человек умышленно пытается пустить другим пыль в глаза. Это не просто самообман, а взаимный обман, в котором ученик и учитель вводят в заблуждение друг друга. Начинается все это просто, а крепнет очень быстро. Человек может поддаться искушению власти, чрезмерных восхвалений и восторгов. Обожание — огромный соблазн. Я думаю, это просто в природе человека.

Воэн-Ли добавляет, что и без того притягательный учитель становится в этом процессе еще харизматичнее, что объясняется поразительными объемами психической энергии, которую несут в себе проекции учеников. Энергия эта переполняет объект проецирования, и потому в мире, сотворенном совместными проекциями учителя и учеников, иллюзорное кажется особенно достоверным.

Если девятнадцатилетняя девушка, влюбленная в дхарму, переносит свое чувство на учителя, считая того Богом, а учитель в ответ соблазняет ее, она беззащитна. Думаю, здесь было бы нечестно просто сказать: «Да ну, берите то, что хорошо, и не беспокойтесь о том, что дурно».

Дэйнан Генри

Идолов переноса рано или поздно следует разбивать. Вопрос этот, однако, весьма щекотливый, поскольку определенный слой проекций и переносов достаточно ценен — возможно, даже необходим — и, преждевременно уничтожая идолов, можно ненароком погубить шанс человека на трансформацию. Впрочем, на некоторых этапах даже разрушение идолов становится частью проецированного мифа об учителе; если перенос заходит слишком далеко, учитель может вытворять что угодно (оскорблять учеников физически и сексуально, грубо манипулировать ими и так далее), но все будут считать, что даже эти унижения в каком-то смысле «божественны».

Учитель существует только в отношениях с учениками

Не бывает учителя без учеников, да и учеником вряд ли можно быть без учителя. Ученика и учителя связывает взаимная обязанность не дать друг другу сбиться с пути.

Джудит Лейф

Вполне возможно, что восседающий где-то на горной вершине «великий святой» действительно велик и властвует над невообразимыми космическими силами, но это еще не делает его учителем. В духовной жизни наставник и ученик — не самостоятельные единицы, а взаимосвязанная система, высшая функция которой заключается в передаче духовных учений. Духовная школа подразумевает наличие не только учителя, но и ученика либо целой сангхи (сообщества учеников). Одно требует другого. Очевидно, что ученику наставник нужен, чтобы учиться, однако преподаватель в равной мере нуждается в ученике, иначе просто не сможет исполнять свои обязанности — учить. Каждый играет свою роль и несет ответственность за сбережение целостности исполняемой функции.

Все происходит только во взаимосвязи со всем прочим. Когда сознаешь эту бесспорную истину, возникает ряд серьезных вопросов об испорченности в духовной жизни. И тот, кто по-настоящему понимает идею взаимосвязи, уже не станет обвинять в злоупотреблениях одного лишь учителя. «За это никогда не отвечает один, — поясняет Якусё Квонг-роси. — Да, поступки совершал учитель, но сангха — часть учителя. Они творят друг друга».

К сходному выводу приходит и Джек Корнфилд: «Проблемы, связанные с учителями, нелегко отделить от проблем их окружения. Духовное сообщество отражает ценности и поведение учителей, то есть является частью любой проблемы»19].

Черты учеников отражаются в характере учителя и наоборот. За много лет работы в Дзэн-центре на горе Сонома Квонг-роси не раз становился свидетелем этого явления:

Ученик всегда заслуживает того учителя, которого нашел. Космические силы вовлекают каждого человека в соответствующие ему обстоятельства, от которых он может отталкиваться, чтобы идти вперед. Вы можете сказать: «Боже, да меня ведь просто облапошили» — но это тоже обучение. Звучит жестоко, но вы сами можете убедиться, какие разные люди приходят к разным учителям. Ученик заслуживает того наставника, которого находит, а учитель всегда достоин своих учеников. Но если все они — настоящие искатели, то будут учиться на любых уроках и смогут из всего извлечь пользу.

В дзэн-буддизме, если тебе преподает учение кто-то находящийся справа, ты должен передать его тому, кто от тебя слева. Если тебя учит тот, кто спереди, ты должен передать его назад. Так все мы связаны друг с другом.

Дэйнан Генри

Квонг-роси наступает на больную мозоль тем, кто разочаровался в своих духовных учителях. Тем не менее, его здравомыслящая точка зрения бросает полезный

вызов всем учителям и ученикам. Ту же динамику подметили в мире духовного обучения и другие учителя. Мари-Пьер Шеврье утверждает:

Когда-то я считала, что во всем виноваты гнусные лжеучителя, но теперь мне кажется, что все не так просто. Подобное происходит совсем не случайно. Не знаю, по какой причине — пассивность или отсутствие веры в себя, — но некоторых учеников словно притягивает к лжеучителям. Они снова и снова проваливаются в одну и ту же яму.

Духовному ученику не так-то просто заметить злоупотребления, а динамика проецирования очень сильна, однако в конечном счете никто и ничто не в силах испортить духовную жизнь двадцати-, тридцати- и уж тем более шестидесятилетнему человеку. Взрослый духовный ученик может, конечно, сохранять остатки детской зависимости, но все же является достаточно ответственным участником создания обстоятельств собственной жизни.

Ученик действительно соучаствует в деяниях учителя, но парадокс ситуации заключается в том, что учитель, безусловно, занимает более авторитетное и могущественное положение. И если учитель признает тот факт, что многие ученики погрязли в незримых для них самих психологических затруднениях и самообмане, это пойдет на пользу всем без исключения.

Признавая принцип «каждый получает то, чего заслуживает», Чарльз Тарт добавляет, что для грешных людей, живущих в «реальном мире», эта точка зрения может оказаться слишком абсолютной:

Можно говорить, что к лжеучителю ученика приводит изъян в его целях, то есть он действительно получает то, чего заслуживает. Когда хочешь укрепиться в своих заблуждениях, находишь того учителя, который их подтверждает. Но это слишком сурово — все равно что говорить: «Сам виноват, что заболел раком». Такая точка зрения накладывает на людей слишком тяжелую ответственность. Возможно, в некоем абсолютном смысле все и вправду обстоит именно так, но здесь, в реальном мире, ошибки совершают все. Их нередко допускают из самых благих побуждений, просто по незнанию. Нужно сберечь немного человечности, быть чуть-чуть добрее друг к другу. Намного полезнее учиться замечать свои ошибки и не судить себя слишком строго. «Да, я сам пришел к этому учителю и теперь понимаю, что причиной было только раздутое самолюбие. Но это меня многому научило, и я, надеюсь, впредь подобной ошибки не допущу».

Соучастие, вызванное мечтой о спасении

Ученики становятся соучастниками учителей по многим причинам, но прежде всего в силу желания «спастись». Как уже говорилось ранее, стремление освободиться от страданий, удостовериться в том, что «все будет хорошо», представляет собой основополагающую человеческую мечту, порожденную иллюзией обособленности. Люди мечтают если не обрести окончательное спасение, то по меньшей мере защититься от мира относительности, получить передышку от неизбывного ощущения собственной ненужности. И в поисках таких гарантий человек способен зайти очень далеко.

Лжеучитель утешает ученика, обещая ему непременное исполнение желаний. При этом самого себя учитель нередко заверяет, будто помогает ученику повысить самооценку. Подчас учитель руководствуется идеализированными философскими идеями о том, что «все мы просветленные» либо «все мы — боги». Тем временем ученик, страдающий от общечеловеческих условий существования и фундаментального недостатка любви со стороны окружающих, находит соответствующего учителя (который, как подспудно ощущает ученик, страдает по тем же причинам и, следовательно, живет в сходном контексте), после чего начинается процесс взаимозависимого, обоюдного обмана.

Просветленные учителя, не атакуемые заискивающими учениками, встречаются редко, но вот в инфантильных учениках недостатка нет.

Георг Файерстайн

Карл Юнг видел в такой склонности ученика искать утешения у наставников, придерживающихся идеалистических взглядов, способ возвыситься, одновременно избегая полной ответственности за собственную судьбу:

Помимо перспективы стать пророком, есть и другой обольстительный, утонченный и, между прочим, более законный способ обрести счастье — стать последователем пророка. Для подавляющего большинства людей это просто безукоризненный прием. Преимущества его таковы: odium dignitatis[4], сверхчеловеческая ответственность пророка превращается в менее обременительный otium indinitatis[5]. Ученик — существо недостойное: он скромно сидит у ног Учителя и остерегается развивать какие-либо собственные идеалы. Леность ума превращается в добродетель и позволяет, по меньшей мере, купаться в лучах полубожественного светила. Не опасаясь потерять себя, ученик может радоваться архаичности и инфантилъности своих подсознательных фантазий, поскольку вся ответственность сложена у дверей Учителя. [10]

Роберт Эннис говорит: «Такие ученики полагают: "Я — рядом с настоящим, величайшим учителем. Раз я его ученик, то, следовательно, что-то да значу"». Ученик в самом поверхностном смысле слова ищет прибежища в объятиях учителя, а после без труда находит оправдания тому, что не ведет никакой реальной духовной работы.

В конечном счете, бремя ответственности в равной мере обрушивается и на ученика, укрывающегося в тени лжепророка, и на самого лжепророка, так как оба страдают от иллюзий защищенности и духовного величия, оба — в лучшем случае, на какое-то время — сбиваются с пути подлинного духовного развития.

Процессы, посредством которых человек прячется за спиной учителей от самого себя, протекают почти неосознанно. Ни один разумный взрослый человек — а таких среди учеников-соучастников большинство — не сможет сознательно признать свои неявные побуждения и вступить в подобные отношения с чистой совестью. Все происходит в глубине. Личность так сильно страдает от недостатка любви, что готова на все, лишь бы достичь обещаемого учителем «пробуждения» или «спасения». Если же учителю вздумается объявить такого ученика просветленным, тот немедленно в это поверит. Поскольку в основе своей динамика эта остается неосознаваемой, нет никаких причин сомневаться в правильности заявления учителя.

Соучастие как духовная взаимозависимость

Взаимная зависимость в духовной сфере ничуть не отличается от обычной; она связывает ученика или сообщество учеников с духовным учителем. Взаимозависимые отношения между родителями и детьми определяются тем, что каждый пытается избежать столкновений и глубоких обид, но одновременно уклоняется от борьбы с вредными пристрастиями, заблуждениями и прочими ошибками. Чарльз Тарт описывает динамику обычной взаимозависимости и ее проявлений в духовной области следующим образом:

Это еще одно безумие человеческой жизни. Младенец рождается с твердой установкой любить мамочку и папочку. Какими бы ужасными, глупыми или чокнутыми они ни были, он все равно их любит. Это неотъемлемая черта малыша. Подобное отношение переносится подчас на духовного учителя. Учитель и так страдает от собственных психологических проблем — ему трудно признаваться, что он допустил ошибку, чего-то не знает либо в поведении исходит порой из гнева или неуверенности в себе; вдобавок, ученики проецируют на него свои представления о совершенстве. Пытаясь остаться для учеников авторитетом, учитель обычно оправдывает эти проекции и соглашается с ними; тем самым и он, и его ученики утверждаются в глубоких и весьма опасных заблуждениях. В этом смысле каждый духовный учитель пребывает в очень сложном положении.

Мы жаждем переживаний.,. Человек, который чего-то достиг, способен «ошарашить»,— и испытать это на себе очень соблазнительно. Это что-то вроде наркотика. Люди начинают хотеть повторения этого впечатления и в конце концов привязываются к учителю.

Реджинальд Рей

Из слов Тарта о взаимной зависимости можно сделать выводы о том, почему люди так боятся «культов», «промывания мозгов» и, в целом, духовных группировок. Они интуитивно ощущают свою подсознательную готовность пойти на компромисс с собой, чтобы спрятаться от собственных страхов и слабостей, и эти смутные опасения заставляют их думать, что лучше уж вообще воздержаться от участия в деятельности духовных сообществ.

Типичный сценарий духовной взаимозависимости разворачивается, когда ученики уже не могут обойтись без особых ощущений и переживаний, которые вызывает тот или иной учитель. Духовный наставник становится для многих первым источником ощущения божественной любви, чистосердечности и глубоких мистических переживаний. Людям, которые вели прежде лишенную острых впечатлений и горестей жизнь, сама близость существа опытного и открытого, помогающего им самим жить более раскованно, приносит столь бодрящее ощущение свободы, что они всей душой привязываются к нему — тому, кто, по их мнению, и является непосредственной причиной этих переживаний, — а желание не терять соприкосновения с этим кажущимся источником раскрепощенности заставляет их на многое закрывать глаза.

Если гуру порочен, а вы им глубоко увлечены, вы станете порочны сами. Это неизбежно. Можно даже сказать, получается само собой. Это очень тонкий вопрос.

Эндрю Коэн

Духовная взаимозависимость возникает, когда один — ученик либо учитель — на время теряет честность перед собой, после чего это быстро случается и с другим. Если учитель требует честности от ученика, тот прилагает усилия, чтобы подняться на необходимый уровень. Когда ученик ждет чистоты от учителя, наставнику приходится либо жить в соответствии с этими ожиданиями, либо столкнуться с риском потерять ученика или даже всю свою духовную школу.

Как это прекратить?

Взаимная зависимость и круговая порука в духовных отношениях сохраняются по тем же причинам, по каким люди не торопятся разрывать неудачный брак. Соучастие в злоупотреблениях зарождается порой совсем незаметно, а позже становится таким взаимовыгодным, что человеку трудно вырваться из сложившегося положения. Хотя сами по себе отношения могут быть безжизненными и лишенными откровенности, они в определенном смысле оправдываются. Как мы уже убедились, самообман соблазнителен; он нередко сковывает личность некоей гипнотической мглой, и для того, чтобы прорваться сквозь нее, требуется немало усилий и честности.

Регги Рей убежден, что все люди способны разглядеть правду сквозь эту дымку, просто им не очень-то хочется это делать:

Я думаю, что все люди замечают фальшивое, причем с первого взгляда. Беда в другом: они не сознают, что именно видят. Они не верят своим глазам и долго заверяют себя и других в том, что все в порядке. А происходит это потому, что их с учителем желания согласуются и оба вступают в негласный сговор.

Взаимная зависимость, впрочем, приносит немало удовольствия. В целом, такие отношения трудно счесть благоприятными, но определенные выгоды все-таки существуют. Больше того, неявный заговор ученика и учителя представляет собой чаще всего лишь очередное событие в долгой психологической истории вовлеченности в подобные формы динамики; явление это нередко можно отследить в прошлом, в отношениях человека с родителями и близкими, школьными учителями, друзьями, начальниками и, наконец, духовными наставниками.

Соучастие приносит не только награды, но и утешение. Искаженные отношения для многих «удобнее», чем здоровые. Конечно, сговор далеко не всегда вызывает восхитительные ощущения, но сила привычки и жесткая обусловленность нередко заставляют учеников отдавать предпочтение именно взаимной зависимости, а не чистым отношениям.

Для того чтобы вырваться из столь устоявшегося положения, нужна большая сила и огромная честность. Если же это удастся, человек подаст великолепный пример другим, хотя в тот период, когда он отчаянно пытается разорвать круговую поруку, эти перспективы еще очень трудно увидеть.

Предупреждение риска проецирования и круговой поруки

Единственный способ предупредить проецирование и соучастие ученика и учителя в злоупотреблениях — безжалостная честность перед собой, неутомимая бдительность, готовность отказываться от привычек и признаваться в допущенных ошибках.

Юнгианка Марион Вудмен говорит, что зрелость означает отсутствие проекций. Таким образом, ученику, осознавшему свое соучастие в негласном сговоре, следует отказаться от идеализирующих проекций и заменить прежние взгляды реалистичными — при этом он, кстати, может обнаружить, что реальное положение дел намного богаче и «идеальнее», чем спроецированный образ. Чарльз Тарт призывает учеников отбрасывать проекции не только потому, что те иллюзорны, но и в качестве хорошей услуги учителю:

Следует яснее сознавать, чего ждешь от учителя, а чего нет. По существу, этим поможешь самому учителю: не питая нереалистичных иллюзий, ты не станешь подпитывать наставника энергией, усиливающей склонность к заблуждениям.

Хороший ученик помогает наставнику стать хорошим учителем; не искушая его лестью и проекциями, он позволяет учителю оставаться честным. Но даже этот подход не лишен подводных камней. Тарт предупреждает, что ученику одновременно следует быть очень осторожным, так как «сознание» реалистичности своих чаяний не оправдывает пренебрежения к подлинной мудрости и авторитету учителя. «Эта психологическая установка потенциально опасна, так как может послужить прекрасным оправданием тому, что ты только слушаешь учителя, но на самом деле ничуть не меняешься».

Опираясь на собственный опыт столкновения с проекциями учеников, своими соображениями делится и Жиль Фарсе:

Я стараюсь обходиться с переносом и проекциями беспристрастно. Если кто-то выбирает меня объектом своих проекций — как положительных, так и отрицательных, — я стараюсь воспринимать это отвлеченно, будто дело касается не меня. Думаю, это главное. Занимаясь духовным наставничеством, я пытаюсь отстраниться от своего эго. Да, у меня есть свой стиль, окрашенный моими личными переживаниями, но это к делу не относится. Если кто-то проецирует на меня свои идеалы, речь идет только о динамике души этого человека. Я тут ни при чем. Если же это все же касается меня самого — неправильности в моем отношении или допущенных ошибках, — я обязан понять это, признать и исправиться.

Общие итоги подводит Эндрю Коэн:

Подобное тянется к подобному. Испорченное влечет к испорченному. Искатель, готовый довольствоваться несовершенным, найдет того наставника, которому нужно чем-то прикрыть собственную испорченность. На того ученика, который хочет подняться до самых вершин и не согласен удовлетворяться ничем, кроме окончательной цели, никто не отбрасывает темных теней. Сходным образом, учитель, прошедший весь путь до конца, никогда не согласится на компромисс с учеником, который заявляет: «Я хочу быть свободным!» [11]

Date: 2016-06-08; view: 372; Нарушение авторских прав