Взгляд изнутри (отрывки из переживаний участника)

Пещера отшельника была увешана табличками «Тишина!» Группа пришла сюда в ожидании чуда. Подъем был крутым, Андрей запыхался, но от группы не отстал.

Смиренно войдя в пещеру, он опустился на пол. Скрестил ноги. Сел и замер в неподвижности. Пол был холодный. Камень его, отполированный сотнями медитирующих ягодиц, был совсем не похож на мат в зале для медитаций. Андрею было жестко, он чувствовал неудобство, но продолжал сидеть. Прошло пять минут, – колесо жизни продолжало монотонно крутиться, и ничего особенного не происходило. Медленно и неторопливо минули еще три минуты. Совсем ничего. Холодно. Твердо. Никто не наговаривает привычные слова о расслаблении ума и растворении в осознанном присутствии. Скучно.

Он открыл глаза и не увидел ничего сакрального. Темно. Тихо. Холодом и покоем дышали каменные своды над головой. На одиннадцатой минуте сидения у него заболели непривычно согнутые колени.

– А сидеть-то не просто, – подумал наш герой, но виду не подал. Огляделся. В неподвижности и покое застыл в позе лотоса йог. Смирением звучало его расслабленное тело. Андрей попробовал устроиться по удобней, но место в пещере не предполагало никакого удобства. От нечего делать он стал слушать мысли сидящих вокруг. В темноте и тишине пещеры эти мысли становились почти осязаемыми.

– Я тебя все равно пересижу, – шорох мыслей немолодого породистого профессора медитации возник из тишины.

– Ну, может, уже хватит, пора выходить, – слышалось от уверенной дамы слева.

Лишь из ниши, где сидел Йог, росло и ширилось Присутствие. Словно невидимый вихрь оно охватывало всю пещеру, успокаивало умы и чувства сидящих, открывало ворота в безвременье.

– Нет, это не для меня, – решил Андрей. Степенно вышел наружу, лег на скамеечку у входа и уснул.

Вечером группа собралась на крыше отеля. О пещере говорили. Обсуждали детали переживаний. Делились сокровенным. Профессор был восхищен более других. Он описывал, как его сознание мгновенно расширилось и охватило весь город, всех людей и животных. Под восхищенными взглядами менее удачливых сотоварищей профессор почувствовал, что еще мгновение, и он точно узрит себя истинным, и тогда его заветное желание исполнится. Андрей в душе подсмеивался над породистым очкариком. Порода породой, но врожденное чувство меры было испокон веков присуще честным труженикам Бугров…