Политика с глобальной точки зрения

История человечества знает разные политические системы. Технологически при­митивные общества, жившие за счет охоты и собирательства и в свое время раз­бросанные по всей планете, функционировали как большие семьи. Лидерство в них обычно принадлежало мужчине, наделенному исключительной физической силой или харизмой или обладавшему особыми охотничьими навыками. Но эти лидеры имели лишь незначительную власть, потому что у них не было ресурсов, необходимых для контроля над «подданными», а тем более для установления соб­ственных правил. Следовательно, в примитивных обществах лидеры неотличи­мы от остальных членов и правительства не были самостоятельными института­ми (Nolan & Lenski, 1999).

Для более крупных аграрных обществ характерны разделение труда и избыток материальных благ. Эти общества становятся иерархическими, и контроль над большей частью богатства, а также власть концентрируются в руках немногочис­ленной элиты; политика выходит за рамки семьи и становится самостоятельным социальным институтом. Лидеры, которым удается удерживать власть и переда­вать ее своим наследникам из поколения в поколение, могут превратиться в носи­телей традиционной ее формы; не исключено, что при этом они даже заявляют о данном им свыше праве руководить другими. Такие лидеры способны также из­влечь пользу из того, что Вебер назвал рациональной, легальной властью, ибо их обслуживают бюрократическая администрация и законодательная система.

По мере развития общества политическая сфера оказалась соотнесенной с на­циональным правительством, или государством. Но возникновение такового зави­сит от технологии. Всего лишь несколько веков назад армии передвигались мед­ленно, а связь даже на коротких расстояниях была несовершенной. По этой при­чине ранние политические империи — например, Месопотамия 5 тыс. лет тому назад — распались на множество городов-государств.

Развитие технологий способствовало тому, что на карте появились более круп­ные образования — национальные государства. Сейчас их в мире насчитывается 192, каждое имеет собственную политическую систему, которые возможно проана­лизировать, поскольку все они подпадают под одну из четырех разновидностей — монархия, демократия, авторитаризм и тоталитаризм.

Монархия

Монархия (от лат. и древнегреч. «один правитель») — тип политической системы, когда власть принадлежит одному семейству и передается из поколения в поколе-

Глава 16. Политика и правительство 545

в Библии упоминаются такие великие цари, как Давид и Соломон. Виндзоры, ко­ролевская семья нынешней Великобритании, ведут свой род уже 1000 лет. Значит, по терминологии Вебера, монархия узаконена традицией.

В средневековье абсолютная монархия, политическая система, при которой пра­вители, взошедшие на трон по праву наследования, приписывали своей власти бо­жественное происхождение, процветала от Англии до Китая, а также в некоторых частях американского континента. В ряде стран (например, в Саудовской Аравии) монархи и сегодня обладают едва ли не абсолютной властью над своим народом.

Однако в XX в. идеи равенства постепенно подточили монархические основа­ния, и на смену самодержцам во многих странах пришли избираемые народом руководители. Некоторые европейские государства — Великобритания, Испа­ния, Норвегия, Швеция, Бельгия и Дания и Нидерланды и поныне остаются мо­нархиями, однако конституционными. Иными словами, монархи превратились в символических глав государств, а подлинными правителями являются избранные политики во главе с премьер-министром, которые руководят государствами в со­ответствии с принципами, закрепленными в конституциях. Следовательно, в этих странах королевские династии могут формально царствовать, но в действительно­сти правят ими лидеры, пришедшие к власти в результате выборов.

Демократия

Исторической тенденцией в современном мире является движение к демократии — политической системе, при которой власть осуществляется народом как единый целым. Но члены демократического общества редко напрямую участвуют в приня­тии решений: одно лишь огромное их число делает это невозможным. В действи­тельности реализуется система репрезентативной демократии, которая отдает власть в руки выборных лидеров, подотчетных своим избирателям.

Большинство богатых стран мира утверждают, что они демократические госу­дарства. Экономическое развитие и демократический стиль правления неотдели­мы друг от друга, ибо оба зависят от уровня просвещенности населения. Более того, из-за индустриализации традиционная власть, свойственная аграрной монархии, уступила место рациональной, легальной. В результате подобного процесса выбо­ров лидеры оказываются на должностях, регулируемых законом. Демократия и подобная разновидность установления легитимности связаны между собой точно так же, как монархия и традиционная форма власти.

Однако США, например, не могут быть признаны истинно демократическими, и тому есть две причины. Во-первых, существует проблема бюрократии. Все демо­кратические политические системы немыслимы без многочисленного чиновничье-го аппарата. Так, на службе у федерального правительства США состоят более 2 млн штатных сотрудников, занятых полную рабочую неделю, 6 млн сотрудников по кон­тракту, 1,5 млн военнослужащих и 2,4 млн работников, получающих различные гран­ты или оплачиваемых из специальных фондов; всего около 12 млн различных госу­дарственных служащих. Кроме того, по всей стране еще 15 млн человек работают на местные администрации, общее число которых — около 80 nsc. Большинство людей из занятых в правительственных органах никогда и никем не избирались и не подот-„о_ТЦ,., „„„rwnM.^mavnnnfSraff 1981: Edwards, 1985: Etzioni-Halew, 1985; Light, 1999).

546 Часть IV. Социальные институты

Во-вторых, существует экономическое неравенство. В обществе, для которого характерно сильное расслоение, богатые имеют значительно больший политиче­ский вес, чем бедные. Джордж Буш-младший смог активно стартовать в президен­тской гонке 2000 г. во многом потому, что он сам весьма обеспеченный человек и имеет немало состоятельных друзей, благодаря чему он смог за короткое время со­брать более $50 млн. В 1996 и в 2000 гг. газетный магнат Стив Форбс профинанси­ровал свою избирательную кампанию, эти попытки стать хозяином Белого Дома стоили ему более чем $50 млн (хотя его результаты на первичных выборах оказа­лись очень скромными). Иными словами, мало кто сомневается: в политических играх «деньги не молчат». Если же учесть финансовые возможности корпораций и профсоюзов, в распоряжении которых находятся миллиарды долларов, можно ли рассчитывать, что наша «демократическая» система прореагирует на голоса «про­стых людей» или хотя бы услышит их? (Burns, Francia & Hermson, 2000).