Глава 12. Миранда ужинала у себя

Миранда ужинала у себя.

– Саша приказал, – раздраженно бросила Марья. – Он и этот гаденыш Ваня расселись в столовой, будто господа. Малолетний паршивец такой скандал закатил, когда узнал, что обычно Саша ест с тобой.

Миранда расхохоталась.

– И слава Богу! Гораздо приятнее есть в одиночестве, чем выслушивать в сотый раз дифирамбы Алексею Владимировичу. И вообще я сегодня отдыхаю. Сразу после ужина лягу. Надо выспаться. Ничего, если завтра встану позже? Саше, похоже, все равно.

– Спи сколько хочешь! Этот Лука, по слухам, может вымотать кого угодно. – Она провела ладонью по щеке Миранды. – Славная ты. Когда‑то и у меня была дочка. Тоже красавица. Умерла… – Голос Марьи дрогнул, но, взяв себя в руки, она улыбнулась. – Спокойной ночи, Миранда Томасовна, и приятных сновидений.

Когда Марья ушла, Миранда не спеша прикончила мясистую каплунью грудку и задумалась. Может, удастся раздобыть что‑нибудь в дорогу? На кухне наверняка найдется кусок ветчины… Не забыть про хлеб. Фрукты тоже не помешают. А нож?

Вот ведь! Без ножа не обойтись… Может, в лодке есть удочка? Если побег удастся, путешествие продлится никак не меньше месяца. Ну почему она, идиотка, не позаботилась об удочке?!

Покончив с ужином, Миранда легла в постель. Решила выждать По дому сновали слуги. Из столовой доносился заразительный смех.

Часы на каминной полке пробили семь. Миранда задремала. Проснулась она в двенадцатом часу. В доме стояла тишина. А дождь по‑прежнему барабанил по крыше.

Она встала. Сняв сарафан, натянула Сашины брюки. Они пришлись как раз впору. Затянув льняным полотенцем грудь, надела рубашку. Туфли снимать не стала. В лодке их никто все равно не увидит, а если придется убегать – в них как раз удобнее. Волосы решила не обрезать. Заплела толстую косу, уложила узлом на затылке и натянула Сашину кепку Ну вот и все! Она готова.

Сняв с подушки наволочку, она на цыпочках вышла из комнаты и поспешила на кухню. Сборы заняли минут пять. Прихватив острый кухонный нож, она сняла с вешалки дождевик и выскользнула из дома.

Сначала она шла очень медленно. Тьма была хоть глаз коли.

Тяжелая ноша сковывала шаг. Она, конечно, храбрилась, но было страшно. Миранда остановилась. Постояла. Убедилась, что не сбилась с пути, и пошла вперед более уверенно. Услышав шум прибоя, она едва удержалась, чтобы не броситься к морю со всех ног.

Дождь лил как из ведра. Ветер не утих, а она так надеялась! Он дул порывами и с такой силой, что она уже начала сомневаться, правильно ли поступает, отправляясь в путь в такую погоду. Миранда подошла к лодке и, положив на дно наволочку с едой, решила подождать пару минут: удостовериться, что она одна на берегу и никого нет поблизости.

– Миранда, куда это ты собралась? – раздался ласковый голос.

Лука!.. Миранда едва не потеряла сознание. В темноте она ничего не могла рассмотреть, но, очевидно, он стоял неподалеку. Не отвечая, она столкнула барку в воду и, когда неистово бьющиеся о берег волны ее подхватили, мигом вскочила в нее.

– Миранда!

Она судорожно шарила руками по дну. Куда делся парус? Где он? А весла? Исчезли… В отчаянии она пыталась грести ладонями, но ветер упорно прибивал барку к берегу.

– Нет! – пронзительно закричала Миранда, когда Лука, подхватив ее на руки, понес на берег. – Нет, нет, нет!

Она вырвалась и бросилась в воду. Лучше смерть, чем позорное рабство и жалкое существование! «Джаред, любимый! Где ты?» – мысленно взывала она к мужу.

Лука увидел, как она на мгновение словно взмыла над волнами, а потом они ее поглотили. Не теряя ни секунды, он нырнул вслед за ней и, ухватившись за намокший тяжелый плащ, вытащил ее на берег.

Она, захлебываясь рыданиями, выкрикивала какие‑то слова на незнакомом языке. Он сорвал с нее плащ – Миранда старалась выскользнуть из него, – но она билась в истерике, царапалась как сумасшедшая. Так продолжалось несколько минут. Ярость, с какой Миранда отбивалась, поразила его. Обессилев, она вдруг приникла к нему и жалобно заплакала.

Подхватив на руки, Лука понес ее в хижину, где она уже провела с ним две ночи. Распахнув ногой дверь, он внес Миранду в комнату и опустил на пол. Она отчаянно рыдала. Лука прикрыл дверь, взял из корзины несколько поленьев и затопил камин. Стянув с себя и с Миранды мокрую одежду, он аккуратно разложил ее перед огнем.

Миранда где‑то потеряла кепку. Лука расплел намокшую косу, и ее роскошные волосы повисли мокрыми прядями.

Миранда стояла перед ним голая и дрожала от холода и пережитого потрясения. Рыдания душили ее. Лука, обняв ее, крепко прижал к себе. Наконец, когда она немного успокоилась, он проговорил:

– Миранда, в жизни назад дороги нет. Можно и нужно идти только вперед. Я полюбил тебя с того самого момента, когда несколько дней назад впервые увидел… Я не хочу, чтобы ты мучилась, цепляясь за прошлое, которое больше тебе не принадлежит. Я не могу это допустить, наконец. Ты теперь моя. Князь подарил мне тебя, и я тебя никуда не отпущу.

– Нет! – хрипло прошептала она.

– Да! – твердо сказал Лука и, запрокинув Миранде голову, жадно прильнул к ее пахнущим морем губам. Когда его язык, разжав их, проник в рот, Миранда резко отстранилась.

– А говорил, что ничего не сделаешь против моей воли, – всхлипнула она, – обещал…

– Я не нарушил обещания.

– Тогда отпусти меня!

– Никогда! – сказал он твердо и еще крепче обнял ее.

Помолчав, она спросила:

– Как ты догадался?

– Заметил утром, каким взглядом ты смотрела на лодки, и решил не спускать с тебя глаз. Миранда, ты храбрая, умная и решительная.

– Зачем спрятал весла, почему помешал мне?

Голос ее был полон муки.

– Миранда, ты бы погибла, а я этого не могу допустить.

– Сказал, что любишь меня… Разве не видишь, как я страдаю?

Лучше бы я утонула! Почему помешал? – говорила она всхлипывая.

– Не по моей вине ты попала на ферму. Знай я тебя раньше, тебя бы здесь не было. Твой муж – светский человек, поэтому не уберег тебя. А я – простой крестьянин и умею хранить то, что имею.

Он провел пальцем по ее руке, и Миранда вздрогнула.

– Не надо! – резко сказала она.

Лука тихо засмеялся.

– Почему? – спросил он, поглаживая ладонью ее плечо.

Господи! Они же оба голые, вдруг дошло до нее. Миранда попыталась вырваться, но он, отбросив рукой ее золотистые волосы, нежно сжал ягодицы.

– Прошу тебя… пожалуйста… не надо, – прошептала она, переведя дыхание. – Ты же обещал… Обещал!..

Он подтолкнул ее к кровати.

– Миранда, я ласкаю тебя. Что в этом плохого? Разве ты не знаешь, что это такое – желать любимого человека?

– Знаю! Я люблю мужа…

– Разве до него у тебя никого не было? Неужели тебя не целовали?

– У меня никого не было. Молодые люди ухаживали за моей сестрой, – тихо сказала Миранда.

Ах вот оно что! На Луку снизошло озарение. Муж, ребенок…

Она же до сих пор не разбужена, ее чувственность дремлет! Она просто наивный ребенок. Наверное, считает, будто без любви не бывает желания?

Глупенькая!.. Ну что ж, придется заставить ее влюбиться в него.

Ведь чем быстрее она покорится судьбе, тем скорее утешится.

Лука не солгал, сказав Миранде, что любит ее. Влюбился с первого взгляда, когда Миранда безмятежно спала, освещенная лунным светом. Он тогда смотрел на нее и сравнивал со своими женами.

Две пухленькие немочки, шесть рабынь, родившихся на этой ферме, француженка Миньон… Миранда была совсем другая. Хотя Миньон он тоже любил. Сильная духом, она была на несколько лет старше его. Князь подарил ему Миньон, потому что та обладала острым умом, и он рассчитывал, что она родит умных детей.

Умные женщины, заметил тогда Алексей Владимирович, если их использовать с толком, могут принести матушке‑России неоценимую помощь. Лука такого откровенного проявления доверия не ожидал, поскольку князь снизошел до разговора с ним всего один раз. Черкесский тогда же похвалил его. Сказал, что дети у него получаются отменные и что ни одна из его жен порожняя не ходит. Лука учтиво поблагодарил князя за внимание, и Алексей Владимирович пообещал раздобыть блондинку с серебристыми волосами. Обещание он выполнил. На это ушло целых пять лет.

Лука обнял Миранду и стал нежно ласкать грудь. Коснулся языком сначала одного соска, потом другого.

Миранда затрепетала.

Она возбудилась и рассердилась. Что это с ней? Как можно?

Ведь это не Джаред! И тем не менее тело отзывалось на его ласки.

Он покрывал ее поцелуями, а она в смятении чувств выражала молчаливый протест. О Боже! Какой стыд! Не нужны ей его ласки!

– Ах ты, моя птичка‑невеличка, – прошептал он, обжигая ее дыханием, – такая сладкая. Груди твои, как маленькие спелые дыни, нежные и ароматные…

И вновь его пальцы нежно ласкали ее, и он прижался к ней лицом, вдыхая ее аромат.

Его руки владели ее телом, а голова склонялась все ниже и ниже.

Жадный рот приближался к сладостному бутону. Миранда вскрикнула, схватила его за волосы, но опоздала. Его искушенный язык приглушил ее разум, и, когда освобожденное от ненужной опеки тело возжелало Луку, он накрыл ее. Он положил ее руку на мгновенно вскинувшийся и гордый корень мужественности.

– Все хорошо, птичка‑невеличка, – ласково прошептал он. – Это жизнь! Будет сладко.

Осторожно раздвинув ей ноги, он медленно и нежно заполнил ее.

Миранда на него не смотрела. Повернув голову, она молча глотала слезы. Обещал не брать ее силой, а сам? Она уже не сопротивлялась, не вырывалась, потому что устала бороться. Впрочем, ей этого хотелось… Он, будто робкий гость, то уходил из дворца ее сладости, то вдруг с отчаянной решимостью возвращался. И она не знала, что ей делать – то ли приветить его, то ли обдать холодом. Несколько раз она пыталась удержать его, вонзив ногти в спину, но он все не решался, и Миранда рассердилась. Лука торжествующе рассмеялся.

– Мы с тобой созданы друг для друга, птичка‑невеличка! Красивые доченьки будут у нас. – Он уже не робел, вел себя так, будто навеки ее хозяин. Она, – то ли соглашаясь, то ли возражая, – выгнулась дугой, закричала, забилась. И он ее не оставил. «Я с тобой! Я от тебя ни на шаг!» – уверяла его плоть.

Лука выкрикивал что‑то на непонятном языке, но она понимала его. В ту ночь Лука был ее господином, она – его рабой. Не все время, нет… Раз пять – это она помнила точно.

Миранда проснулась в своей комнате Она лежала на спине в прозрачной ночной рубашке. Занимался рассвет. Ах, Джаред, Джаред! Оставил ее, уехал в Санкт‑Петербург. Зачем, для чего? Обещал научить любви. Наверное, поверил, что ее нет в живых А она жива!

Стала любовницей другого. И этот другой преподал ей урок.

Теперь она знает, что страсть и любовь – это разные вещи.

Лука вчера помешал ей убежать. Но она не сдастся! Джареду она теперь не нужна. Неверная жена. Но у нее есть сын, маленький Том, и Виндсонг. Худшее уже позади, подумала она, в душе – ни страха, ни отчаяния. На Миранду снизошел покой.

Спустившись в кухню, Миранда спросила Марью, не скажет ли, где живут мужчины.

– Ах, Мирашка, Мирашка! Не терпится? Прикипела? Ну, греха в этом большого нет. Это не запрещается, хотя и не очень поощряется. Раз уж пойдешь туда, окажи мне любезность. Мои две сестрички там работают. Обещала послать их ребяткам сливовое варенье. Захвати – не в службу, а в дружбу!

– Хорошо, – согласилась Миранда. Марья объяснила, как, найти мужское общежитие.

Дом, где они жили, стоял на вершине холма, неподалеку от берега. Миранда сразу поняла: Лука, конечно же, видел ее вчера. Она шла вдоль прибрежной полосы и была почти счастлива. Был ясный сентябрьский денек, теплый и ласковый. Легкий бриз раздувал голу‑. бой сарафан, трепал распущенные волосы.

В корзинке стояли глиняные кувшины с вареньем. Она шла и что‑то напевала под нос. Лука, наверное, удивится, увидев ее. Теперь она хорошенько рассмотрит его. Красивый или так себе? Изменится ли ее отношение к нему? А собственно, что она к нему чувствует? Должна ведь она хоть что‑то испытывать к человеку, обладавшему ею? Ответов на эти вопросы Миранда пока еще не знала.

Впереди виднелось одноэтажное оштукатуренное деревянное строение. Рядом играли в мяч довольно привлекательные юноши. На них были всего лишь набедренные повязки, и щеки Миранды окрасились ярким румянцем. Она вспомнила картину в гостиной Аманды. Там были изображены древнегреческие атлеты – все как один голубоглазые блондины.

Увидев Миранду, они бросились к ней, наперебой стараясь поцеловать. Одному из них это удалось, и он чмокнул ее в щеку. Размахнувшись, Миранда изо всех сил ударила его по лицу. Под одобрительные возгласы остальных, глядя прямо перед собой, она решительно пошла к дому. А вслед ей неслись какие‑то реплики. К счастью, она не понимала их языка.

– Ну и красотка!

– Кто она?

– Должно быть, новая бабенка Луки.

– Везет же этому ублюдку! – сказал один.

– А я уже готов, сейчас бы прямо здесь ее и разложил на травке! – заметил другой.

– И как это ему удается отхватить самый лакомый кусочек?

– Наверное, он неутомим в любви, не чета нам… Везунчик!

– Как думаешь, поделится с другими?

– А ты бы смог?

– Нет, конечно!

Миранда вошла в дом и сразу же наткнулась на мужчину огромного роста и внушительных размеров. Сердце испуганно екнуло. Да ведь это Павел! Конечно… Вон какая борода!

Брат Луки взял ее за подбородок и, запрокинув голову, нагловато заглянул в глаза.

– Братцу, как всегда, везет! – грубовато заметил он.

Миранда, естественно, не поняла, но взгляд его ей не понравился. Внезапно он обхватил ее и сжал грудь. Она со злостью сбросила его руки и пошла на кухню. Там две пожилые женщины лущили за столом горох. Дверь в коридор была открыта, и они, конечно, видели, как ее тискал Павел.

– Я принесла сливовое варенье. Марья попросила, – обратилась она к ним на французском языке.

– Спасибо, детка! Чаю налить?

– Благодарю! Я не хочу, – ответила Миранда.

– Пожалуйста, передай сестре нашу благодарность.

– Непременно!

Миранда поспешно вышла из кухни и чуть ли не бегом бросилась на улицу. Парни на этот раз не удостоили ее вниманием, и она, быстрым шагом пройдя через двор, вышла на берег.

Легкий ветерок остудил ее пылающие щеки. Для чего она сюда притащилась? Видите ли, понадобилось узнать, как он выглядит…

Какая разница! Пусть пользуется ею. Пока. Все равно она убежит, только более тщательно продумает побег.

– Миранда! – раздался за спиной его голос. Она бросилась бежать, но он без труда настиг ее, обхватив руками, прижал к себе.

Спиной она ощущала его мощный торс.

– Нет, не смей! – повысила она голос.

Он засмеялся.

– Если хочешь знать, как выгляжу, – обернись. Вот он я!

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Брат сказал. Разбудил. Иди, говорит, там твоя красавица пришла. Ты ему понравилась. Впрочем, ему всегда подавай то, что есть у меня. – Лука коснулся губами ее шеи. – Птичка моя, хочу тебя…

Миранда выскользнула из его объятий. Нерешительно сделав шаг вперед, быстро повернулась. Ее глаза расширились от удивления, а дыхание мгновенно перехватило. Красивый! Такие красавцы не часто встречаются, подумала она. Продолговатое лицо с высокими скулами, широкий лоб, квадратный подбородок с ямочкой посредине – точь‑в‑точь как у нее, – нос узкий, прямой, цвета морской волны глаза, опушенные густыми темными ресницами… Большой рот не портят чересчур полные губы, а короткие серебристые волнистые волосы придают классическому лицу особую прелесть. Фигура – безукоризненная, решила Миранда и сразу же подумала, каким элегантным мужчиной он мог бы стать, доведись ему надеть смокинг.

Женщины, конечно, теряли бы голову… Он стоял перед ней почти обнаженный. Солнечные лучи добавляли бронзы его загорелой груди, мускулистым рукам и стройным, длинным ногам. Словно греческий бог, пришло ей на ум.

– Ты – воплощение мужской красоты, – сказала она, обретя наконец голос.

Лука громко рассмеялся.

– Птичка моя, значит, я тебя не разочаровал?

– Не разочаровал, – медленно ответила она. – Я даже не подозревала, что у мужчины могут быть такие тонкие черты лица и совершенно атлетическая фигура. Но должна сказать: мне абсолютно все равно, уродлив ты или красив.

– Вот как! А почему? – недоуменно спросил Лука.

– Потому что тогда, в домике свиданий, когда я дрожала от страха как осиновый лист, ты был добр ко мне. Для тебя в тот момент мое состояние было важнее всего.

– Любой на моем месте… – начал было он, но Миранда оборвала его.

– Нет, другой на твоем месте взял бы меня силой. Твой брат, например, сделал бы это без промедления. Ты особенный. Лука!

Миранда повернулась и зашагала по берегу обратно к вилле. Он за ней не пошел. Стоял, смотрел, как она уходит.

Его охватило беспокойство. Неужели она зацепила его? Похоже, так оно и есть! Он ее любит…

Лука всегда старался дать понять женщине, будто любит ее.

Близость только тогда приносит удовлетворение, когда женщина счастлива. Он это хорошо усвоил. Но на сей раз ему не нужно было притворяться.

Он хотел помочь Миранде привыкнуть к новой жизни, смириться с изменившимися обстоятельствами, но неожиданно собственная судьба преподнесла ему сюрприз. Впервые он задумался над тем, что было бы, сложись его жизнь по‑другому. Мог бы и у него быть дом, жена – Миранда, дети… Лука горько усмехнулся, вспомнив то время, когда был свободным, дни ужасающей бедности, когда не было денег даже на хлеб, а зимой – на дрова. Они вечно дрожали от холода. Теперь, когда он раб князя Черкесского, ему тепло, сытно, беззаботно. Разве можно сказать, что ему плохо? Вряд ли… А Миранда? Она принадлежит только ему. Безраздельно! А дети, их с Мирандой будущие дети! Делить ее с ними он не намерен. Лука вдруг подумал, какие чувства испытывал ее муж, когда у Миранды родился сын!

Джаред Данхем в эту самую минуту никаких чувств не испытывал вообще. Его, мертвецки пьяного, везли в Суинфорд‑Холл трое преданных слуг и капитан Эфраим Сноу. Когда Аманда услышала громыхание кареты, она опрометью бросилась встречать сестру и Джареда. Тихий уютный мирок, в котором она пребывала до сих пор, рухнул в один миг. Мартин и Митчум вытащили обмякшее тело Джареда, и, когда проносили мимо нее, Аманда с отвращением сморщила носик.

– Виски! Надо же так накачаться! С чего бы это?

Перки, с опухшим от слез лицом, увидев Аманду, заголосила:

– Миледи‑и‑и… Горе! Такое горе‑е‑е…

– Где Миранда? – закричала Аманда, а сердце сначала замерло, а потом отчаянно заколотилось. – Перкинс, где сестра?

Служанка завыла в голос:

– Нет ее, о‑о‑о… Она покинула нас… В сырой земле наша голубка…

Аманда упала как подкошенная. Когда ее привели в чувство, сунув под нос флакон с нюхательной солью, и она открыла глаза, увидела справа от себя Джареда, слева – Адриана. Опуская подробности, они рассказали ей лишь то, что узнали от капитана Сноу.

Аманда рыдала на руках у мужа, и прошло несколько минут, прежде чем она смогла проговорить:

– Сестра не погибла. Этого не может быть!

– Милая, – сказал Адриан. – В это действительно трудно поверить. Понимаю, как тебе больно, но прошу: не обманывай себя напрасными надеждами.

– Адриан, ты ничего не понял! Если бы Миранды не было в живых, я бы наверняка это знала. Мы близнецы, мы не просто сестры. Если бы она умерла, я бы это почувствовала. Она жива.

– Ясно! Это шок, – обронил Джонатан.

– Ничего подобного!

– Со временем это пройдет, – заметил он.

– Никакого шока у меня нет! – повторила Аманда, но мужчины не обратили на ее слова никакого внимания. Напоили чаем с настойкой опия и уложили в постель.

Утром Аманда проснулась со страшной головной болью и твердой уверенностью, что Миранда жива. Она вновь попыталась объяснить это Адриану, но тот лишь с беспокойством взглянул на нее и поехал за матерью, надеясь, что та сможет оказать влияние на жену, которая, по его мнению, лишилась рассудка.

– Не сошла я с ума, не сошла, – заявила Аманда Агате Суинфорд.

– Конечно, девочка моя! Я это знаю, – последовал ответ.

– Тогда почему Адриан не желает меня выслушать?

Леди Суинфорд усмехнулась.

– Аманда, ты знаешь так же хорошо, как и я, что при всех достоинствах у Адриана совершенно отсутствует воображение. Он все видит либо в белом, либо в черном цвете – полутонов не существует. И если доказательства смерти Миранды – как он считает – неопровержимы, значит, она мертва.

– Нет, нет, нет!

– Почему ты так уверена в этом? – спросила Агата Суинфорд.

– Я уже говорила, что близнецы отличаются от простых сестер, но Адриан мне не верит. Хотя мы с Мирандой и не похожи, и характеры разные, но мы связаны крепкими узами. Может, не узами, а… Одним словом, я не знаю, как это называется. Понимаете, " мы с Мирандой всегда чувствовали, когда с одной из нас что‑то случалось.

Мы понимаем друг друга без слов. И если бы ее не было в живых, я бы это почувствовала, а я ничего не ощущаю.

– А может, ты просто не хочешь с этим примириться? – тихо спросила свекровь. – Впрочем, я тебя понимаю.

– Миранда жива! – сказала Аманда с расстановкой.

– Хорошо, жива. Тогда где же она, черт побери! – не сдержался Джонатан шесть недель спустя, когда Аманда вновь завела свою песню. – Брат уже больше месяца не просыхает! Нет ее в живых! Понимаешь? И когда он оправится, я не позволю тебе травмировать его бредовыми вымыслами.

– Но ведь капитан Сноу даже не видел ее тела! – закричала на него прежде всегда спокойная Аманда. – Русский полицейский сказал, что утопленница была блондинка, а Миранда и не блондинка вовсе! Когда у нее мокрые волосы, они скорее серебристые. Темное серебро… Вот!

– А кольцо, а платье?

– Подумаешь! Взяли и надели на кого‑то ее кольцо и платье.

Может, вообще никакого тела не было!

– Господи, Аманда! Ты что, спятила? Хочешь сказать, что Миранда стала жертвой какого‑то заговора? Да ее просто‑напросто кто‑то ограбил!

– Ничего себе! Приехал в карете с эмблемой британского посольства на дверце и ограбил? Джон, неужели тебе это не кажется странным? Даже у капитана Сноу были сомнения.

– Откуда взялась карета, я не знаю, но в одном уверен: Миранды нет в живых!

– Перестань! – Аманда в жизни своей никогда ни на кого не повышала голос, но сейчас ей хотелось кричать изо всех сил. – Моя сестра жива! Говорю, говорила и буду говорить. Вот!

Она повернулась к Джонатану спиной, чтобы он не мог видеть ее слез. Вдруг чьи‑то сильные руки схватили ее за плечи и с силой повернули.

– Малышка, Миранда мертва, – сказал Джаред Данхем. Небритый, с одутловатым лицом, опухшими глазами, он был абсолютно трезв. – Больше месяца я пытаюсь убежать от страшной правды.

Опустошил у Адриана полпогреба. Нет у меня жены! Умерла моя любимая дикая кошечка. И я повинен в ее смерти.

– Что ты, Джаред! – почти одновременно воскликнули Джонатан и Аманда.

– Не нужно меня утешать, – отмахнулся он, и горькая усмешка омрачила его лицо. – Это вторая грустная истина. Не ценил я свою жену. И почему я не сказал Джону Адамсу и Пальмерстону «нет»? Как законченный эгоист, в упоении помчался восстанавливать справедливость. Кому это все надо было? Потерял… потерял я Миранду! Единственное утешение – сын. Никому его не отдам! Уедем с ним в Лондон. Дождемся конца войны и отправимся в Виндсонг.

Сейчас еще не могу. Тяжело…

Аманду огорчили его слова.

– Прошу тебя, – взмолилась она, – оставь Тома с нами, в Суинфорде. Хотя бы ненадолго! Здесь такой воздух… Миранда бы со мной согласилась. Поезжай, если хочешь, в Лондон, оплакивай мою сестру, но Том пускай останется с нами.

– Да, буду оплакивать Миранду до конца моих дней, – мрачно заявил Джаред, но о том, чтобы забрать сына в Лондон, больше не говорил.

Джонатан Данхем и Энн Боуэн объявили о помолвке. Аманда заикнулась было насчет бала в честь этого события, но Адриан и слышать не хотел. У них траур! До балов ли?

Чтобы объяснить исчезновение Миранды, придумали легенду, будто ее смыло волной с яхты. Местное общество гудело, как пчелиный улей. Данхемы и Суинфорды дали повод для сплетен, что позволило бомонду без особой натуги пережить скучное время между двумя сезонами.

«Какая прыткая эта миссис Боуэн! – ехидничали дамы. – Это же надо! Сумела отхватить богатого американца, а у самой двое детей… А у него‑то и вовсе трое! И такое страшное совпадение – жены братьев Данхем обе утонули. Один уже утешился. А элегантный и неприступный лорд Данхем, похоже, вот‑вот пополнит армию женихов. Даже не собирается, как было объявлено, носить траур по красавице жене целый год. Говорили, будто по прошествии трех месяцев он собирается вернуться к светской жизни».

Хотя официальное открытие сезона должно было состояться после Нового года, Джаред Данхем поехал в Лондон в начале декабря. У него, естественно, не возникло желания находиться в Суинфорде шестого декабря, в День святого Николая.

В годовщину свадьбы он сидел в одиночестве перед потрескивающим камином и потягивал контрабандный французский коньяк, время от времени кидая взгляд на миниатюру – портрет Миранды, написанный Томасом Лоренсом, выдающимся английским портретистом.

Знаменитый живописец удачно изобразил обеих сестер. Они как раз вернулись в Англию перед свадьбой Аманды. Джаред тогда заказал этот портрет для тещи, а она увезла его в Америку. Дороти была в восторге от подарка. На портрете Аманда в бледно‑розовом платье сидела в чиппендейловском кресле. Чуть приподняв голову, она смотрела на сестру, а Миранда в темно‑голубом платье стояла за спинкой кресла и улыбалась ей.

Лоренс великолепно ухватил характеры сестер. Аманда, голубоглазая, златокудрая, – само очарование. Плотно сжатые розовые губы наводят на мысль, что у этого милого создания есть сила вопли.

Миранда… Непокорная, мятежная, с гордо вскинутой головой, вызывающим взглядом бирюзовых глаз.

Джаред сразу же заказал художнику миниатюры, попросив написать их головки. Поместил портреты в овальные серебряные рамочки, украшенные серебряными виноградными гроздьями и листьями.

Изображение Аманды он подарил Адриану в день свадьбы, портрет Миранды взял с собой в Санкт‑Петербург. Господи! Сколько раз за последнюю зиму он держал его в руках! Сколько раз смотрел на ее лицо! Чувственный рот, решительный подбородок с ямочкой посредине, бирюзовые глаза. Ах, Миранда, Миранда… Были женаты два года, из них провели вместе всего семь месяцев!

В День святого Николая два года назад он женился на ней.

Помнит как сейчас – она, испуганная, рядом с кроватью, прикрывающая простыней великолепную грудь. Он обнимает ее, целует, сгорая от страсти. И вот ее нет, она мертва, и это его вина! Зачем, зачем он оставил ее одну так надолго?

Наверное, она любила его сильнее, чем он ее. Его не было рядом, когда родила сына, а она не роптала! Но, конечно, всякому терпению бывает предел. Поехала вслед за ним… А чего, собственно, он ожидал? Разве он не знал, на что способна дикая кошечка? Джаред вскочил и швырнул бокал с коньяком прямо в камин. Хрусталь брызнул мельчайшими осколками, и пламя на мгновение вспыхнуло синим светом. Он заплакал.

– О моя милая! – крикнул он, расколов тишину. – Почему тебя у меня отняли?

Впервые в жизни Джаред Данхем чувствовал себя так, будто был несчастным, одиноким, маленьким ребенком.

Если Джаред Данхем в дни холостяцкой жизни снискал себе славу тихони, то сейчас, когда овдовел, пошел вразнос. Как заметила Аманда, лишившись Миранды, он терял себя с катастрофической скоростью. Алкоголь не приносил ему облегчения, а лишь головную боль. Необходимо было срочно найти выход из создавшейся критической ситуации.

Он стал завсегдатаем на аукционах лошадей, и вскоре на конюшне не оказалось ни одного незанятого стойла. Покупая приглянувшуюся ему лошадь, он уговаривал себя: мол, отберет лучших в Виндсонг, для улучшения породы. Приобретал он и скаковых лошадей и вскоре нанял тренера и двух жокеев. Принимал участие в бегах, но вскоре охладел, потому что никто не мог его обогнать.

Забросил по той же причине карты, равно как и бокс. Ему везло во всем… кроме любви. Ирония судьбы!

Джаред стал записным дамским угодником. Среди красоток, пользовавшихся покровительством джентльменов из высшего общества, Джаред прослыл великолепным, щедрым, но быстро пресыщающимся любовником. Ни одна женщина не задерживалась возле него более двух‑трех недель.

Замужние дамы его круга смотрели на него, не скрывая интереса. Тщеславные мамаши прекрасно понимали, что Джареду Данхему необходимо жениться. Парад невест успеха не имел.

Многие девицы находили, что у него несносный характер и что он вечно в дурном расположении духа. Некоторые полагали, что он смеется над ними – его тонкие губы постоянно кривились в насмешливой ухмылке.

Нашлась, однако, одна красотка, которую мрачный вид Джареда Данхема нисколько не испугал. Это была леди Белинда де Винтер, крестница герцогини Нортгемптон. Очаровательная, свежая, как роза, с темными локонами и голубыми глазами, Белинда производила впечатление чистоты и невинности, что нисколько не соответствовало действительности. Дочь обнищавшего баронета, Белинда не останавливалась ни перед чем, чтобы добиться того, чего хотела. А желала она Джареда Данхема.

Когда пришла пора выезжать в свет, Белинда приехала в Лондон. Крестная, лучшая подруга покойной матери, обещала оказать ей покровительство. Муж тети Софи, герцог Нортгемптон, оказался в затруднительном положении: к дочерям прибавилась миловидная конкурентка. Деньги он тратить не любил, вероятно, поэтому был одним из богатейших людей в Англии. В связи с приездом Белинды возникали дополнительные расходы. Не по годам разумная девица, она сразу это почувствовала, но попасть в Лондон ей было просто необходимо.

Ее поместье находилось недалеко от имения герцога Нортгемптона, и она частенько наведывалась туда. В один прекрасный день, когда она знала, что в доме только герцог и слуга, Белинда заманила дядю в библиотеку и не моргнув глазом соблазнила его. Прежде чем он успел прийти в себя от случившегося, ее и след простыл. С тех пор она ни разу не оставалась с ним наедине, пока не пришло время отправляться в Лондон.

Герцог еще ни разу не встречал такой развратной особы, но его неудержимо тянуло к ней. Он жаждал близости, а она лишь смеялась, прикрывая рот ладошкой. Наконец ему удалось улучить момент, когда она была одна, и он, как робкий юнец, пробормотал:

– Я хочу с тобой увидеться.

– Возьмите меня в Лондон, и тогда будем видеться каждый день.

– Белинда, ты, должно быть, знаешь, что я имею в виду.

– То же самое, что и я, дорогой дядюшка!

– Значит, если поедешь с нами, будешь со мной ласкова?

– Конечно! – улыбнулась она и прошмыгнула мимо.

Белинда де Винтер отправилась в Лондон при всех регалиях – дядюшка раскошелился на умопомрачительные наряды. В Лондоне она окунулась в водоворот светских развлечений, и времени для дядюшки у нее не оказалось. Однако он не выпускал ее из виду. Герцог был убежден, что его час скоро пробьет.

В этом сезоне предметом бесконечных кривотолков оказался лорд Джаред Данхем, американский богач. Белинда видела его постоянно в окружении женщин, прислушивалась к их разговорам и поклялась выйти за него замуж. Именно такой ей и нужен, решила она. Богатый, красивый… Она мечтала о том, как уедет с ним в Америку, а ненавистный отец и мерзкий брат останутся в Англии.

Их отвратительная репутация преследовала ее по пятам. И хотя мужчины мечтали ею обладать и она получила уже несколько предложений, ни один из них не хотел иметь в качестве будущих родственников барона Чонси де Винтера и его сына Мориса. И Белинда не могла винить кавалеров за это.

Зима выдалась ненастная, и Миранде пришлось несколько дней кряду сидеть дома – дождь лил стеной. Саше еще осенью осточертели Ванины приступы ревности, и он жестоко побил его. Теперь, когда Саша играл с Мирандой в шахматы или просто болтал, Ваня сидел потупя взор. Миранде было жалко мальчишку, и она стала учить его французскому языку. Он оказался способным учеником.

Миранда почему‑то решила, что он один из сыновей Луки. Уточнять она не захотела, поняв, что лучше оставаться в неведении.

Однажды вечером, когда она сидела за шахматной доской, в комнату со стаканом вина вошел Саша.

– Я только что разговаривал с Дмитрием Григорьевичем. Больше не будешь ходить к Луке.

Миранда вскинула брови:

– Почему?

– Как почему? – удивился Саша. – Мирашка, брось притворяться! Прекрасно знаешь, что беременна.

– Что?! – Миранда будто окаменела. – Этого не может быть!

– Отчего же? Вспомни‑ка, когда прошли месячные. Марья говорит, что с тех пор, как мы приехали, у тебя их не было. Да и я помню, как возился с тобой в дороге. А до этого когда?

Миранда побледнела. Последний раз месячные были у нее в Англии, за неделю до того, как поехала в Петербург. Он прав, здесь не было, но она считала, что это связано с переживаниями. Другие признаки отсутствовали. По крайней мере ей так казалось. Боже!

Вернуться к Джареду обесчещенной уже само по себе позор, а с ребенком от чужого мужчины… Он никогда не простит!

Саша положил ладонь на ее руку.

– Мирашка, с тобой все в порядке?

В голосе прозвучало искреннее участие.

– Да, – медленно проговорила она. – Саша, значит, летом ты сможешь вернуться в Санкт‑Петербург. Рад?

– Еще как! – восторженно воскликнул он. Увидев ее помрачневшее лицо, добавил:

– Не грусти, сможешь видеться с Лукой, а любить друг друга разрешат через шесть недель после рождения ребенка.

– Саша, мы не любим друг друга. И никогда не любили.

– Я не так выразился. Хотел сказать, что целых шесть недель после родов нельзя будет заниматься любовью.

– Это разные вещи! Заниматься любовью могут и животные.

Совокупляться без всякой любви.

Он с любопытством взглянул на нее. Загадочная женщина, подумал он. Говорит какие‑то странные вещи. Впрочем, кто их, женщин, разберет!

– Давай сыграем в шахматы, – предложил он и уселся напротив.

Миранда в тот вечер играла из рук вон плохо. Мысли были заняты другим. Теперь ей уже не убежать, думала она. По крайней мере пока не родится ребенок. Потом, естественно, нужно будет поторопиться, не дожидаясь, когда снова забеременеет. Ребенка, конечно, оставит здесь. Впрочем, все равно отнимут, когда он родится.

Пусть забирают, он ей не нужен.

Лука. Бедный Лука! Кажется, она принесла ему одни разочарования. После их первой страстной ночи она больше не испытывала наслаждения. Он недоумевал, не мог понять, в чем дело, но она проявляла к нему полное равнодушие. Близость с чужим Мужчиной не доставляла ей никакого удовольствия. В первый раз тело повело себя предательски Потом Миранда молила Бога, чтобы помог стать бесчувственной, и Господь внял ее молитвам.

Миранда не реагировала на прикосновения Луки. Она как бы заледенела.

Помня, однако, что Лука был добр к ней и великодушен, Миранда решила имитировать страсть. Так продолжалось с неделю, пока однажды он не прервал половой акт.

– Почему ты притворяешься?

– Чтобы сделать тебе приятное, – ответила она. – Ты так добр ко мне, что хочется доставить тебе удовольствие.

Лука взорвался:

– Что такое? В чем дело?

– Ты тут ни при чем.

– Это я знаю! – заметил он самодовольно.

– Я – жена Джареда Данхема. И никакой князь не в силах это изменить. В ту первую ночь, когда мы были близки, не скрою, ты доставил мне наслаждение. Не знаю, почему так получилось. Что было, то было. Я молила Господа, чтобы этого больше не повторилось, и мои молитвы были услышаны. Прости, если доставила тебе боль. Я этого не хотела. Ты останешься моим другом, и все.

Несколько секунд Лука молчал, потом тихо сказал:

– Ты все еще надеешься вернуться к мужу, но этого не будет.

Со временем ты это поймешь. И знай, что я все равно тебя люблю. Я терпелив, и я обожаю тебя. Прошу тебя – не притворяйся! А я постараюсь растопить лед, сковавший твое сердце.

– Шах и мат! – прервал ее мысли восторженный возглас Саши. – Мирашка, что с тобой? Я взял твою королеву простой пешкой!

– Саша, извини, но мне что‑то не хочется продолжать партию.

Устала я.

– Ты что, собираешься превратиться в скучную зануду только потому, что беременна? – нахмурился он.

– Ничего не поделаешь! Этого хотел обожаемый тобой Алексей Владимирович.

– Кстати, нужно будет завтра дать ему знать. Обрадуется! – Саша просиял. – Не забудь передать мои поздравления, – насмешливо сказала Миранда, вставая. – Пойду лягу. Спокойной ночи!

Наутро, надев шерстяную накидку, она отправилась к Луке. Он сидел на кухне.

– Миранда, любовь моя! – радостно приветствовал он ее.

– Я беременна, – сообщила она.

– Боже, какая радость!

Она едва сдержалась, чтобы не повысить голос. Повернулась и пошла к двери, но он остановил ее.

– Пора возвращаться на виллу, – сказала она.

– Подожди! Давай поговорим. Соня, – обратился он к служанке, – дай нам по чашке чаю. И пирожка с яблоками отрежь.

– Лука, нам не о чем разговаривать. Я беременна, как и следовало ожидать. В середине июня родится маленькая рабыня с серебристыми волосами. Исполнится пять лет – продадут в Турцию.

Может, станет любимой женой султана, к чести фермы князя Черкесского! Именно о такой судьбе для своей дочери я всегда мечтала!

– Не говори так, моя милая!

Лука обнял ее и крепко прижал к себе.

К его недоумению и досаде, Миранда разрыдалась. Он начал утешать ее. Успокоившись, она сказала:

– Это черт знает что такое!

Лука засмеялся. Миранда учила его английскому языку, и он понял то, что она сказала.

– Что в этом смешного? – не скрыла она негодования.

– Ты просто прелесть! – улыбнулся он. – И я тебя люблю.

Миранда нахмурилась. Не понять ему ее, не понять! Шло время, и она не могла не отметить его заботливого, нежного отношения. Маленького Тома она вынашивала без мужа и была лишена любви и поддержки.

Однако тот был желанный ребенок, а этого она не хотела, и тем не менее его отец проводил с ней каждую свободную минуту, и, как ни странно, его присутствие действовало на нее умиротворяюще.

В конце марта пришла наконец весна, а вместе с ней и письмо от князя Черкесского. Миранда и Саша беседовали в залитой солнцем комнате, когда Марья подала ему письмо. Он вскрыл конверт, прочитал и застонал.

– Саша, что с тобой? Что случилось?

– О Боже! – разразился он рыданиями. – Мирашка, он бросил меня. Теперь я один! Совсем один! – Саша опустился на колени. – Господи! За что?

Миранда взяла письмо и быстро прочитала послание.

Алексей Владимирович писал, что в канун Рождества женился на княгине Романовой и что жена ждет ребенка. Он уведомлял Сашу о том, что ребенок должен появиться на свет в самом начале осени.

Князь Черкесский рекомендовал Саше оставаться пока на ферме и помогать управляющему, так как его присутствие в Санкт‑Петербурге может расстроить княгиню, что в ее положении недопустимо. Вот когда она родит пару‑тройку детей, то есть выполнит предназначение по продолжению рода, только тогда Саша сможет вернуться в Санкт‑Петербург. Князь Черкесский добавлял, что это произойдет лет через пять, а пока Саша должен оставаться в Крыму.

Князь выражал удовлетворение по поводу скорого появления на свет ребенка Миранды и напоминал Саше, чтобы тот немедленно сообщил ему, когда его очаровательная рабыня освободится от бремени. Далее он писал, что ей следует приступить к своим прямым обязанностям, то есть начать совокупляться с Лукой, не через шесть недель, а через три. Если все будет нормально, добавлял он, на будущий год в это же время она родит еще одного ребенка.

Негодяй, мерзавец! Миранде показалось, что ее вот‑вот вывернет наизнанку.

Письмо заканчивалось пожеланиями Саше всего самого наилучшего и предупреждением, что если он ослушается, то их отношения навсегда будут преданы забвению и его ждет самая суровая кара.

Миранда взглянула на Сашу. Тот распластался на полу, безутешно рыдая. Прищурившись, она равнодушно смотрела на него.

Внезапно пришла в голову неплохая мысль, правда, пока еще неясная, но постепенно принимающая все более отчетливые формы. Что, если обернуть жестокость князя против него самого, сделав так, чтобы Саша захотел отомстить Алексею Черкесскому за измену?

Миранда улыбнулась. Она убедит Сашу отвезти ее с Ваней в Стамбул на яхте князя. Пусть он захватит с собой деньги, которые поступят на ферму в конце июня. Какая сладостная месть! Князь лишится и баснословной прибыли, и драгоценной рабыни. Ну что ж!

Остается лишь переманить Сашу на свою сторону. Миранда наклонилась и обняла его.

– Саша, не плачь, не надо убиваться, – принялась она успокаивать его.

Он встал и, нетвердо держась на ногах, добрался до кушетки.

– Ах, Мирашка, как он мог так со мной поступить? Я понимал, что он должен был в конце концов жениться ради продолжения рода. Я бы и слова не сказал! Я всегда вел себя достойно. Никогда не ставил его в неловкое положение! Я ведь и сам наполовину Черкесский!

– Дорогой ты мой! – тихо говорила Миранда. – Я тебя понимаю! Теперь и у тебя отняли единственного любимого человека.

Саша поднял к ней залитое слезами лицо и горестно взглянул на нее.

– Мирашка, теперь и я понимаю тебя. Прости, если можешь.

Миранда, обняв его, стала укачивать, как ребенка.

– Бедный, бедный мой Саша! – причитала она, но на губах ее играла торжествующая улыбка.

В последующий месяц она умело играла на струнах его души, как на клавикордах. Делала вид, что понимает его, сочувствует ему, возмущена поведением князя. Мало‑помалу Саша начал прислушиваться к ее словам и доверять ей. Вскоре Миранда пришла к выводу, что настало время предложить ему план места.

Несколькими тщательно подобранными словами она сообщила ему об этом, да так ловко, что он решил, будто сам принял такое решение.

Однако Миранде приходилось действовать крайне осторожно.

Если бы Лука узнал, что она задумала, он бы сделал все возможное, чтобы помешать. В эти дни он был внимательнее обычного. Подолгу бродил с ней по берегу, держа ее маленькую ладонь в огромной лапище. Однажды он сказал:

– Хочу попросить Дмитрия Григорьевича, чтобы он разрешил пососать твою грудь, прежде чем тебе дадут выпить отвар, останавливающий молоко. Я буду твоим ребенком, и ты наконец полюбишь меня так, как я тебя люблю.

Такая любовь до добра не доведет! Миранда его опасалась.

Боялась она и Вани. Это был хорошенький мальчишка с круглым нежным лицом и не по‑детски серьезными глазами. В течение нескольких недель она постоянно наталкивалась на него: он следил за ней, видимо ревнуя к Саше. Однажды, когда Миранда осталась одна, Ваня решил объясниться.

– Что это ты стала с Сашей такая добренькая? – вызывающе спросил он.

Миранда насмешливо взглянула на него:

– Ты любишь Сашу?

– Конечно! Он единственный, кто меня по‑настоящему любит.

Для него я не просто раб, а гораздо больше.

– Хотел бы ты остаться с Сашей навсегда?

– И ты еще спрашиваешь!

– Тогда ты должен полностью довериться мне, как Саша. Не задавай вопросов, занимайся своими делами, не суйся, куда не просят, и тогда, обещаю, будешь жить с Сашей долго и счастливо.

– А что, если я поговорю с Лукой? – Ваня глянул на нее с хитрованским прищуром.

– Тогда твои мечты никогда не сбудутся. Хотя ты этого сейчас и не понимаешь, поверь: в моих силах сделать тебя либо несчастным, либо счастливым. Если же ты меня предашь, тебя продадут в этом же году.

– Неужели ты и вправду можешь это сделать? – В его голосе прозвучал страх.

– Да, Ванюша, могу, – ответила Миранда таким решительным тоном, что он ей поверил.

– Я буду предан тебе, – пылко пообещал он.

Миранда ласково улыбнулась ему.

– Я в этом не сомневалась, – сказала она и, потрепав его по пухлой щечке, сунула в рот шоколадку. – А теперь пойди поиграй!

Я хочу прилечь.

Пришел май. На лугах пощипывали молодую травку ягнята, козлята, жеребята и телята. В теплых морских волнах резвились ребятишки, а Миранда через шесть недель готовилась произвести на свет ребенка. Никаких чувств к нему она не испытывала. Ей хотелось лишь избавиться от него. Чем скорее она родит, тем быстрее можно будет бежать отсюда.

Она на время оставила бедного Сашу в покое. Посвящать его в план побега пока еще рано, решила она. Не стоит давать слишком много времени на размышления – может передумать, поскольку его любовь и преданность князю Черкесскому хоть и ослабли немного, но совсем не исчезли.

Миранда улыбнулась, наблюдая за резвящимися в, море ребятишками.

– Свобода! – тихонько прошептала она.

Она, Миранда Данхем с острова Виндсонг, рождена быть свободной. И она будет бороться за свое освобождение до конца!

Date: 2015-12-13; view: 335; Нарушение авторских прав