Начало сибирского пашенного земледелия

Систематическое заселение Западной Сибири русским народом, начавшееся в конце XVI в., сопровождалось освоением природных богатств региона. В то время в нем проживало около 40 тыс. человек нерусского населения, то есть на каждого человека приходилось в среднем 35 кв. м площади. Если учесть, что при охотничьем хозяйстве на одного едока требуется всего 10 кв. км угодий, а при самом примитивном животноводстве лишь 1 кв. км, то станет ясным, что дорусское население к XVII в. было еще далеко от освоения всей площади Западной Сибири даже при прежнем уровне хозяйствования. Перед русскими и нерусским населением открывались огромные возможности в деле освоения еще неиспользованных пространств. Более высокие производственные навыки русского населения, уже много веков занимавшегося пашенным земледелием, стойловым животноводством и подошедшего вплотную к созданию мануфактурного производства, позволили ему внести немалый вклад в хозяйственное освоение региона.

Одной из самых ярких страниц истории освоения Зауралья русским населением в XVII в. было создание им основ сибирского пашенного земледелия, превратившего j позднее этот обширный регион в одну из основных житниц России. Правда, еще до прихода русских у части местного населения имелись земледельческие навыки. Но и дорусское земледелие встречалось лишь в немногих местах и, как правило, носило; примитивный характер, отличалось немногочисленным составом культур (просо, ячмень, реже пшеница), очень малыми посевами и столь же ничтожными сборами урожая. Даже для сибирских татар оно было вспомогательным занятием, уступая ведущим отраслям хозяйства — скотоводству, рыболовству, охоте. Многие местные племена не знали земледелия совсем. Огромные массивы земли еще никогда не трогали ни мотыга, ни соха. Естественно, что подобное земледелие не могло стать источником пищевых запасов для прибывшего русского населения. Указаниями на отсутствие хлеба, на испытываемый русскими пришельцами голод («едим траву и коренья») пестрят первые русские описания даже тех районов, где позднее заколосятся тучные нивы.

В Москве хорошо понимали, что без обеспечения переселенцев хлебом невозможно их закрепление за Уралом. Сначала продовольственный вопрос пытались решить путем завоза хлеба из Европейской России. Мукой и крупами перед отправлением на восток предусмотрительно запасались служилые и промышленные люди. Но по мере усиления переселенческого движения подобные способы хлебоснабжения все меньше себя оправдывали. Они были слишком дороги, требовали больших затрат времени. При этом стоимость хлеба увеличивалась в десятки раз, а часть продовольствия по пути погибала.

Очень тяжело переживали русские переселенцы смутное время, когда связи между европейской частью страны и Сибирью временно прервались. Как сообщалось в воеводских донесениях в Москву, в 1608—1609 гг. в Сибирь не было прислано хлеба, отчего там наступил «голод великий». Многие служилые люди Тобольска и других городов «от голоду разбежались на Русь», остальные собирались поступить так же, «только им хлебного жалованья не будет». В 1613 г. пелымский воевода просил хоть немного хлеба для стрельцов своего гарнизона, чтобы они «врозь не разбрелися, а Пелымского города пуста не покинули», и напоминал, что «запасы сполна на Пелымь не дохаживали пятый год».

В этой ситуации проблему самообеспечения зауральских территорий могла решить лишь крестьянская колонизация края. Уже в 90-е гг. XVI в. правительство приступило к организации «государевой», или десятинной пашни. Объявив все земли за Уралом государевыми, оно стало предоставлять их всем желающим при условии обработки за это определенной площади на государя. Тобольский воевода князь Ю. Я. Сулешов в 1624 г. установил, что за обработку двух десятин «государевой» пашни крестьяне Зауралья могли получать по 5 и более десятин земли для «собинной» пашни (т. е. для собственного хозяйства).

Первоначально «на вечное житье» за Урал переводились крестьяне из европейской части страны. Так, в 1593 г. в только что основанный Пелымский городок были направлены крестьяне из Каргополя, Перми и Вятки. Для них была образована специальная слобода, выделены места под дворы и наделы под пашни. Крестьян-переселенцев обязывали взять с собой лошадей, крупный рогатый скот, сохи и семена на первый посев. Из 49 переселенцев 20 направили на жительство за Урал с семьями, остальным предложили ехать без жен и детей. Семьи этих крестьян предполагалось перевезти позднее, когда новоселы устроятся на новом месте. Несколько десятков крестьянских семей было переведено под Тюмень, Верхотурье, Туринск.

Еще чаще правительство прибегало к вербовке крестьян-добровольцев. Как правило, им выдавалась безвозвратная денежная или натуральная помощь — «подмога» и подлежащая обязательному возврату ссуда. Размеры «подмоги» и ссуды варьировались в зависимости от потребности в рабочих руках и по мере усиления переселенческого потока уменьшались. В 30-е гг. в Верхотурском уезде в «подмогу» давали по 10 руб. деньгами на человека и сверх того по 20 пудов ржи, 4 пуда ячменя, 16 пудов овса и 1 пуду соли. Иногда в «подмогу» выдавали лошадей, коров и мелкий скот. Наряду с «подмогой» и ссудой новопоселенцу предоставлялась льгота — освобождение от несения феодальных повинностей на тот или иной срок.

«Подмога», налоговые льготы, ссуда — все это давалось в XVII в. не зря. Тяжело доставался русскому человеку первый сибирский хлеб. Прежде всего нелегко было добраться через «непроходимые дебри» до новых пахотных угодий. По пути за Урал крестьянские семьи терпели большие лишения. Особенно трудно приходилось маленьким детям, они нередко умирали в дороге. А в «дальней государевой вотчине» природные условия во многом оказывались непривычными. Они заставляли менять веками выработанные земледельческие навыки и веками формировавшийся жизненный уклад.

Посевы неожиданно затоплялись вешними водами, вымерзали и высыхали, гибли от неизвест ых вредителей. Документы того времени часто сообщают, что «хлеб водой вымыло», что всходы начал поедать «степной гад кобылка», что «хлеб позяб» или «была засуха». Особенно плохо складывалась судьба первых русских запашек в таежной зоне возле реки Тавды, где они сохранялись только возле Тавдинской слободы, основанной в 1623 г. по инициативе архиепископа Киприана. В 1625 г. в Тавдинской слободе насчитывалось 16 дворов, где жило 22 человека.

Неудачей кончилась попытка завести пашню севернее Тобольска на Демьянском и Самаровском ямах, куда в 1635 г. послали ямщиков из поморских городов.

Наиболее успешно земледелие развивалось в бассейне Туры и Тобола, где в результате упорного труда тысяч безвестных русских земледельцев к концу XVII в. сложился Верхотурско-Тобольский аграрный район — главная житница Сибири. В нем проживало около 10 тыс. крестьянских семей. Этот район включал в себя Верхотурский, Туринский, Тюменский, Тобольский, Пелымский и Тарский уезды. Больше всего хлеба выращивалось в четырех первых уездах. | На их территории проживало 75% всех сибирских крестьян, располагалось 80 слобод и несколько сотен деревень. Общая площадь возделываемых земель составляла около восьмидесяти тысяч десятин, а валовый сбор зерновых превышал миллион пудов. Этого количества было достаточно, чтобы удовлетворить потребности в хлебе всего населения района и выделить излишки для снабжения других территорий Сибири. Благодаря этому с 1685 г. Сибирь стала обходиться своим хлебом, полностью отказавшись от завоза его из Европейской России.

По мере роста населения и развития земледелия менялся внешний облик крестьянских поселений. В первой половине XVII в. самым распространенным видом таких поселений были «деревни», состоящие из одного-двух дворов. Они располагались вокруг городов и острогов, вблизи главных торговых и промысловых путей. Под Тюменью, например, уже тогда проявились «деревни» Олешки и Михалки Нанкиных, 'Гренки Кулакова, Степана Молчанова. Житель тюменского посада Семейка Гилев основал деревню Гилево, а переселенцы из г. Усолья село Каменское. Вверх л вниз по Туре стояли дворы Ларьки Гусельникова, Первушкин Букина, Созонки Быкова и другие. В 1623 г. в Тюменском уезде имелось одно село и 91 деревня, в которых насчитывалось 146 дворов.

Многие из первых деревень существуют и сегодня. Так, в Тобольском районе до:их пор сохранились деревни Булашова, Дурынина, Волкова, Полуянова, Карачино, Усольцева, в Тавдинском районе — Елань, в Вагайском — Куралово, в Ярковском — села Тарханы, Бабасаны, Покровское и деревня Щучья и т. д.

Постепенно размеры деревень, как и их численность, увеличиваются. К концу XVII столетия стали преобладать селения, имевшие по-10 и более дворов. Широкое распространение получали слободы, занявшие промежуточное положение по отношению к городам и сельским поселениям. Здесь находились дворы местной администрации, духовенства, служилых людей и части крестьянства. Слободы становились –а административными и религиозными центрами для всех селений своей округи, были, как правило, основательно укреплены. Такой, например, являлась основанная в 1670 г. Коркина слобода, преобразованная со временем в город Ишим.

Наибольшее распространение во всех селениях Зауралья получил северорусский тип построек. Первоначально при пашне ставили небольшие избушки, где на время полевых работ могли поселиться всей семьей. Рядом постепенно возводились амбары, загоны для скота и другие подсобные сооружения. При этом временное жилище see более превращалось в полноценный двор.

Во второй половине XVII в., по мере укрупнения крестьянских семей и укрепления их экономического положения, на смену простой избе приходят просторные, разделенные на две-три части дома. Появились пятистенки, имевшие сени, клети (неотапливаемые помещения для летнего жилья и хранения имущества), горницы (парадные комнаты) и полный комплекс хозяйственных построек, нередко размещавшихся под одной кровлей. Дворовая усадьба обычно обносилась оградой из бревен, закрепленных либо горизонтально, либо вертикально. Она хорошо защищала от ветра. Размеры возводимых жилых помещений были довольно значительными и порой превышали 60 кв. метров.

В отличие от Европейской России на обширных пространствах Зауралья преобладала не трехпольная, а переложная система земледелия. В течение 8—10 лет земля выпахивалась, а затем лет на 20—30 ее оставляли в «залежь» и в обработку пускали новый участок. Русские люди стремились перенести за Урал все знакомые им сельскохозяйственные культуры. В XVII в. здесь появились озимая и яровая рожь, овес, ячмень, пшеница, горох, гречиха, просо, конопля. На огородах выращивали капусту, морковь, репу, лук, чеснок, огурцы. В конце XVII в. в крае появились первые посевы льна.

От русских земледельческие навыки постепенно перенимали татары. В 1686 г. татары Тюменского уезда пахали 652 десятины земли. Кроме них хлебопашеством занимались переселившиеся под Тюмень бухарцы, жившие вместе с татарами в юртах Назаровых, Тураевских, Ембаевских, Каскаринских, Акияровских.

Русские хлебопашцы пришли за Урал с лошадью и сохой. Пласт почвы при вспашке сохой не оборачивался, но на легких лесных массивах этого и не нужно было — поверхностный плодородный слой достаточно хорошо рыхлился на глубину около двух вершков (9 см). Поля засевали вручную из лукошек вразброс по поверхности почвы. Зерно заделывали бороной-суковаткой, изготовленной из сухих еловых стволов с оставленными длинными сучьями. Перед работой ее на несколько дней замачивали в воде, чтобы сучья стали гибкими и прочными. Урожай убирали серпами или косам и горбушам и, вязали в снопы и ставили в суслоны по десять штук для дозревания и просушки.

Особенностью зауральского хлебопашества являлось то, что удобрение полей навозом здесь почти не применялось, так как вначале не давало ожидаемого результата. Тем не менее урожайность зерновых была там хотя и неустойчивой, но в целом более высокой, чем в центральных районах Европейской России. В погожий год в Зауралье собирали по 100 и более пудов озимой ржи с десятины. Большинство жителей края держало лошадей, по нескольку коров, мелкий рогатый скот, кур.

Успехи земледельческой колонизации Зауралья к концу XVII в. выглядят впечатляющими. Западноевропейские путешественники, проезжавшие здесь в конце XVII в., чувствовали себя как в земледельческой стране, отмечая изобилие и доступность разных видов продовольствия. Голландец Избрант Идее, осмотрев в 1692 г. земли под Тюменью, записал: «Это путешествие... доставило мне величайшее наслаждение, так как по пути встречались прекраснейшие луга, леса, реки, озера и самые плодородные и прекрасно обработанные поля, какие только можно себе представить, все хорошо заселенные русскими. Здесь можно было достать всякие припасы по сходной цене». Дешевизну зерна и мяса он отметил и находясь в Тобольске.

Так в течение одного столетия бесхлебное Зауралье превратилось в край, обеспечивающий себя собственным хлебом.