Глава 25. Тогда они еще не знали, что следующий год будет последним для них годом, проведенным в безмятежном покое и радости

Тогда они еще не знали, что следующий год будет последним для них годом, проведенным в безмятежном покое и радости. Но то была воистину счастливая пора, ибо Селим почти всю ее провел дома рядом со своей семьей.

Лишь время от времени он наведывался в Константинополь в сопровождении трех старших сыновей. Возвращались они оттуда, как правило, с восторженными рассказами о том, как быстро перестраивается столица и как радостно их приветствовали горожане.

Но чаще принц уезжал с сыновьями на охоту. Даже самый младший, Нуреддин, приобщался к этой забаве, тащась за остальными на лохматом маленьком пони, неуклюже растопырив толстые ножки.

Не забывал Селим и про своих дочерей, катаясь с ними подолгу на паруснике в бухте. За последнее время он сблизился с ними и каждую узнал получше. Хале, например, оказалась похожей на мать не только внешне, но и по характеру. Ее двойняшка Гузель была более задумчивой и чуткой. Самая младшая дочь росла шустрой и всегда умела добиваться своего. Михри‑хан баловали, но, с другой стороны, ведь у Сарины было всего двое детей.

И все же любимицей отца стала Нилюфер. Она не была на него похожа, а от матери унаследовала лишь тонкую внешнюю красоту. Нилюфер была умна, обаятельна, независима и удивительно женственна. Она имела задатки вожака, и даже старшие сестры считались с ее мнением.

Вечера Селим проводил в обществе своей тетушки и кадин, забавляя их разными представлениями и разговорами. Порой во дворец приезжали гости из столицы или из отдаленных провинций. Селим иногда запирался с ними на несколько дней, никого к себе не допуская, И все было бы хорошо, если бы не одна неприятность. Принц Селим всегда слыл крепким, здоровым мужчиной, но с некоторых пор стал страдать от колик. А началось все с обычных расстройств пищеварения. Сайра посадила мужа на щадящую диету, и боли исчезли, но через несколько недель вернулись вновь. Не на шутку встревожившись, бас‑кадина послала записку Хаджи‑бею.

Спустя несколько дней во дворец Лунного света приехал Аладдин Сердет, придворный лекарь султана. Селим поначалу возражал, но потом все же дал себя тщательно осмотреть.

– Язва, – изрек Аладдин без всяких предисловий по окончании осмотра.

– Вздор! – рявкнул Селим. – Это болезнь слабых, а у меня за всю жизнь даже простуды не было!

– И тем не менее, ваше высочество, у вас язва. Между прочим, меня, человека, который знает вас с детства, не удивляет этот диагноз. Язва возникает вовсе не от физической немощности пациента, а, как правило, от длительного нервного напряжения. Вспомните, в какой обстановке вы росли и воспитывались. Просто у слабого человека язва открылась бы лет на пятнадцать раньше. Ну что ж… теперь нам остается только делать все, чтобы она у вас не обострялась. Посему я предписываю вам жидкую диету и постельный режим.

– Жидкую диету?! – взревел Селим. – Постельный режим?! По‑твоему, я кто, дряхлый старик, чтобы лежать в постели, укутавшись шалью, с теплыми кирпичами в ногах и хлебать постный бульон?! Я осман!

Аладдин Сердет наклонился к самому лицу принца и тихо проговорил:

– Вы сын османа, ваше высочество, и если не захотите следовать моим советам, возможно, так никогда и не сможете стать османом. Селим поражение уставился на него.

– Будет вам, мой господин, – с упреком в голосе проговорил лекарь. – Доверьтесь мне и послушайтесь того, что вам говорят. Жидкая пища и постель – это только временные меры, чтобы успокоить язву. Уверяю вас, лежать долго не придется.

Селим, стиснув зубы, лег в постель и стал пить бульон. Боли действительно утихли. Со временем пища его стала более разнообразной, но все же оставалась диетической. Опыт показал, что следование советам врача и вправду снимает колики. К сожалению, во дворец Лунного света часто наведывались гости, и тогда принц не мог придерживаться строгого режима. По правилам гостеприимства гостей нужно было потчевать острым пловом, люля‑кебабом, медовыми и ореховыми лепешками и поить горячим и сладким турецким кофе. Не мог же Селим при них есть свою постную похлебку!.. Он знал, что, если в народе распространится слух о его хвори, надежды, связанные с ним как с будущим султаном, заметно поубавятся. Поэтому он ел за одним столом с дорогими гостями, а потом мучился страшными приступами. В таких случаях облегчение приносили только опиумные пилюли, прописанные Аладдином Сердетом. К несчастью, гостей становилось все больше, и приступы случались все чаще. Это наложило свой отпечаток на характер принца. По временам он становился непривычно мрачным и раздражительным.

Лето закончилось, и пришла осень. Несмотря на стихийное бедствие в прошлом мае, урожай сняли хороший и до отказа забили амбары. Начались дожди, которые длились недели две, а потом неожиданно прекратились. После них наступили удивительно солнечные и теплые погожие дни. Не успели люди порадоваться, как вдруг пришла зима.

Она пришла из‑за гор, обрушившись на дворец мощным снегопадом, пронизывающим ветром и лютыми морозами. Такой зимы в здешних местах не помнили. Скот пришлось угнать с низменных пастбищ, дабы он не замерз, а сами крестьяне день и ночь таились в своих хижинах, скармливая прожорливым печам быстро тающие запасы дров.

И когда всем уже стало казаться, что зима пришла в Крым надолго, наступила весна. За одну ночь зацвели тюльпаны, гиацинты, нарциссы, распустился миндаль, и его цветки, похожие на бледно‑розовые облачка, наполнили округу сладким ароматом.

Всю зиму семейство Селима провело в четырех стенах и теперь радовалось, что природа наконец смилостивилась над ними. Женщины сидели в саду, любуясь распустившимися цветами, молодые принцы пропадали на конюшне, а юные принцессы играли на свежей весенней травке.

Селим решил воспользоваться хорошей погодой и перед весенними ливнями съездить в Константинополь. Дождавшись первого же ясного утра, он уехал вместе со своими татарами. Молодые принцы разочарованно провожали его взглядами, досадуя, что отец не взял их с собой.

Как‑то, сбежав от своих учителей, двое сыновей Сайры, тринадцатилетний Казим и одиннадцатилетний Мурад, захватив сына Зулейки двенадцатилетнего Абдулу, уехали в горы на охоту. День стоял чудесный, с моря дул легкий соленый ветерок. Дичи на поросших лесами холмах было вдоволь, но юноши ограничились лишь несколькими кроликами. Они скакали наперегонки, искупались в маленьком и студеном горном озере, полежали на зеленой траве, мечтательно уставившись в небо и описывая друг другу причудливые формы проплывавших мимо облаков Увидев, что солнце начало клониться на запад, и почувствовав, что с каждым часом становится все прохладнее, они решили возвращаться домой. Абдула, ехавший первым, вдруг резко остановил свою лошадь. Они как раз были на гребне холма, откуда открывался прекрасный вид на их дом, стоявший у самого берега моря, и на дорогу, ведущую к нему. Абдула остановился, заметив большую группу всадников, прятавшихся в небольшой рощице около дороги. Вскоре подъехали братья. Казим предложил тихо подобраться к незнакомым людям и лучше рассмотреть их.

Привязав лошадей к дереву и таясь в тени, юноши подобрались почти вплотную к рощице. Люди – никак не меньше сотни – сгрудились на небольшой поляне. Все были одеты в черное, и ничто не указывало на их принадлежность.

– Сколько нам еще ждать, командир? – нетерпеливо спросил кто‑то из толпы, всадников.

– Тронемся через два часа после заката, – ответил громила со свирепым лицом. – Времени хватит. Луна взойдет только после полуночи, а к тому моменту дворец Лунного света превратится а тлеющие руины.

– А его обитатели?

– Разрешаю вам попользоваться женщинами, но когда наиграетесь, убейте их. Что же до волчат Селима и его рабов, они должны умереть сразу. Таков приказ Бесмы‑кадины. Все должно выглядеть так, будто резню устроили местные татары.

Трое юных принцев в ужасе переглянулись. Немного придя в себя, они тихо выбрались из рощи и бегом поднялись обратно на холм, где оставили лошадей.

– Абдула, бери Мурада и предупредите семью. Спускайтесь к пляжу, там вас эти не заметят. И именем Аллаха заклинаю вас – торопитесь! Солнце уже клонится к закату, – проговорил Казим, вскочив на своего коня.

– А ты? – дрожащим голосом спросил Абдула. – Куда ты?

– В Константинополь. К отцу. Если скакать не останавливаясь, завтра утром я уже буду в столице. Ступайте!

Развернув коня, Казим галопом ускакал. Абдула и Мурад торопливо вскочили в седла и пустили лошадей вниз по узкой горной тропинке к пляжу. Багровое солнце тяжелой каплей висело над самой водой. Мальчики гнали во весь дух, не жалея несчастных животных. Вскоре впереди показался дом. Дабы срезать путь, они пустили лошадей прямо в сад.

Сайра сидела в беседке и любовалась красивым закатом. Увидев лошадей, взбиравшихся по тропинке ко дворцу, она бросилась из своего сада в покои.

– О Аллах, что нашло на вас?! – крикнула она мальчикам. – Днем вы сбегаете с занятий, а теперь топчете копытами лошадей цветочные клумбы! Достанется же вам на орехи, когда об этом прознает тетя Сарина!

– Капитана Ризу! – задыхаясь после быстрой скачки, крикнул Абдула, спрыгивая на землю. – Зови сюда капитана Ризу, тетя Сайра! Скорее!

По лицу юноши Сайра поняла, что случилось что‑то серьезное, и немедленно отправила служанку за начальником дворцовой охраны. Спустя пару минут тот явился. Абдула сбивчиво рассказал ему обо всем, что они только что видели и слышали в рощице у дороги. Сайра побледнела, а капитан Риза, напротив, побагровел от ярости и разразился целым потоком проклятий.

– Грязная, презренная сука! – ревел он. – Долго же она ждала удобного случая, чтобы совершить подлую измену!

– Может, отобьемся? – тихо спросила Сайра.

– Нечего и думать, моя госпожа. У меня здесь только двадцать пять человек. Еще столько же я отпустил но домам на посевную, да принц забрал с собой сотню. Вам нужно бежать, что же до прислуги, то да поможет ей Аллах!

– Нет. Я не брошу на произвол судьбы тех, кто был верен мне все эти годы. Их надо защитить.

– Госпожа кадина, – проговорил капитан Риза, беспомощно разведя руками, – положение наше безнадежно. Подумай лучше о детях.

– Мам, – воскликнул Мурад дрожащим голосом, – а почему мы не можем спрятаться в Пещере джиннов? Отец же специально устроил в ней убежище на крайний случай!

– Правильно! – воскликнула Сайра. – Вот и выход! Страх на мгновение затмил мой разум. В пещеру! Убийцы, подосланные Бесмой, ни за что не отыщут нас там!

Капитан Риза недоуменно нахмурился:

– Пещера джиннов?

– Да, капитан. В утесе у самого пляжа есть несколько естественных пещер. Селим считает, что в прежние времена пираты устраивали в них свои тайники. Вход в пещеры закрыт густым кустарником и потайной дверью. Изнутри ее можно запереть так, что даже если кто‑нибудь случайно надавит на рычаг механизма снаружи, дверь не сдвинется с места. Внутри пещеры есть источник пресной воды, а под потолком Селим устроил удобный наблюдательный пункт, откуда открывается хороший вид на море и берег. Там мы будем в безопасности и спокойно дождемся возвращения нашего господина.

– Что ж, считайте, что нам крупно повезло, – проговорил капитан Риза и приказал рабу:

– Зови старшего евнуха. – Затем вновь повернулся к Сайре. – Подождем, пока не стемнеет, а потом все незаметно перейдем в пещеры. Я вышлю к дороге дозор из двух человек, которые предупредят нас, если головорезы, нанятые Бесмой, вдруг начнут движение. Думаю, у пас хватит времени спрятаться.

Через некоторое время солнце в последний раз блеснуло над морем и погрузилось в искрящиеся воды.

– Поторопимся, госпожа кадина, – сказал капитан Риза. – Теперь каждая минута дорога.

Темнота быстро окутывала все вокруг, а во дворце Лунного света велась тихая и торопливая работа, туда‑сюда бегали рабы и слуги. Анбер рассказал им, как убийцы решили поступить с прислугой, и их не нужно было подгонять. Было страшно, но они знали, что семья принца Селима не даст их в обиду.

Рабы на кухне спешно набрали в корзины провизии, а в комнатах паковали ценные вещи. Няни детей принца запасались теплыми одеялами и одеждой для своих воспитанников.

Наконец спустя час после заката солнца из дворца Лунного света начался безмолвный исход его обитателей. Каждый нес с собой смену белья, ибо Сайра опасалась, что убийцы, не найдя своих жертв, в бессильной ярости подвергнут дворец разорению и предадут огню. Младшие дети несли своих щенят и котят. Так приказала Сайра. «Пусть заботятся о своих любимцах, тогда и самим будет не так страшно», – рассудила она. Кадины и госпожа Рефет захватили свои драгоценности.

Пещера джиннов, в сущности, представляла собой группу смежных пещер. Огромный центральный грот с двумя пещерами поменьше, которые выстроились в ряд прямо напротив входа, и еще одно помещение слева от входа.

Вход в пещеры закрывала массивная каменная плита. Когда она была закрыта, то совершенно сливалась с утесом, и снаружи пещеру отыскать было невозможно. Чтобы открыть вход. нужно было несильно нажать на каменный выступ в углу плиты. Впрочем, изнутри плиту можно было замкнуть железным засовом.

Помимо своих больших размеров, пещера обладала еще двумя важными достоинствами. Во‑первых, в ней имелся свой источник пресной воды. Ручеек сбегал сверху по стене в естественный каменный бассейн, дно которого было выдолблено и отполировано водой за долгие столетия существования этих пещер. Кроме того, в углу наверх вели каменные ступени, по которым можно было забраться под самый потолок грота, где принц Селим устроил удобный наблюдательный пункт. Оттуда открывался вид на море и на всю прилегающую территорию.

Пещеру обнаружили, конечно же, сыновья Селима, а их отцу оставалось только смазать поворотный механизм каменной плиты и вбить в стены пещеры во всех ее помещениях железные подставки для факелов. Принц часто говорил, что в случае чего пещера сослужит добрую службу в качестве укромного места, где враги никого не найдут. Он также предположил, что в прошлые времена она, видимо, использовалась пиратами. Они укрывали там награбленные сокровища и прятались сами, когда на них устраивали облавы.

Нашли пещеру совершенно случайно. Как‑то во время игры Сулейман далеко зашвырнул мяч Омара, и тот, улетев в кусты, прямехонько закатился в пещеру. К великому своему сожалению, мальчики не отыскали там никаких сокровищ, но с тех пор часто здесь играли, со временем излазив в ней все уголки. И вот сегодня эта пещера призвана была сохранить жизнь им и их родным.

Когда процессия поравнялась со входом, то обнаружилось, что рабы согнали сюда с полдесятка коров, коз и всю домашнюю птицу. Животных поместили в самом дальнем отсеке пещеры. Кроме того, капитан Риза и его люди пригнали охотничьих собак и лошадей. К счастью, основной скот принца Селима был давно уже угнан на высокогорные летние пастбища, и там ему ничто не угрожало.

Боковой отсек слева от входа отвели для семьи принца и личной прислуги. Там расстелили на полу стеганые тюфяки. Заботливые няни сразу же уложили спать самых младших детей. Женщины‑рабыни были помещены в отсек, смежный с тем, где были животные. Здесь они сидели, обнявшись, позабыв про свои ранги и звания, в то время как мужчины‑рабы и евнухи расположились в основном гроте.

Дозорные, посланные капитаном Ризой наблюдать за дорогой, наконец вернулись с рабом, который шел последним, заметая следы, ведущие к пещере, огромной метлой. Сайра в последний раз всех пересчитала, и каменная плита наглухо загородила вход. Наверх, где был устроен наблюдательный пункт, было послано три человека смотреть за погруженной во тьму прилегающей местностью.

– А теперь слушайте меня все, – проговорил капитан Риза, выходя на середину грота. – Нам угрожает смертельная опасность, и мы спасемся, только если не будем шуметь. Пока еще вы можете негромко переговариваться между собой, но как только я подам сигнал, здесь должна наступить мертвая тишина. Подавать голос будут только те, кому я скажу. Если откроет рот кто‑нибудь еще, я сам вырву ему язык. Понятно? – Ощетинив усы, он обвел грозным взглядом присутствующих.

Ему кивнули в ответ.

Факелы отбрасывали розовое сияние на желтоватые стены пещеры. Испуганные люди тихо перешептывались между собой. Все были очень взволнованы этим вынужденным приключением, побегом из‑под носа у черной смерти. Каждый думал об одном: где‑то гам, в ночной тьме, рыскают жестокие палачи, посланные убивать. А люди, собравшиеся в пещере, не хотели умирать. По крайней мере не теперь и не такой лютой смертью.

Принц Сулейман стоял в углу грота, уткнув короткое копье в землю. Его юное лицо было напряженно и хмуро. Ему совсем не хотелось прятаться как кроту в этой каменной крепости под землей. Он должен был быть сейчас там, под открытым небом. И мстить тем, кто был послан убить его и его родных. Матери пришлось несколько раз довольно резко обратиться к нему, чтобы заставить войти вместе со всеми в пещеру. Капитан Риза, в свою очередь, тоже не пожалел слов, объясняя юному принцу безвыходность их положения. Разумом Сулейман соглашался с ним, но молодое и горячее сердце его кипело яростью и звало в бой. Сулейман в отсутствие Селима считался предводителем всех этих людей и очень серьезно относился к своей роли, Вдруг чья‑то рука легла ему на плечо.

– Я все понимаю, Сулейман. Мне и самому не хочется сидеть здесь.

Это был Мухаммед, его любимый младший брат. Они были между собой очень близки. Всего четыре месяца отделяли их друг от друга по возрасту, однако второй сын принца Селима никогда не оспаривал старшинство первенца. Рабы называли его Мухаммедом Счастливым, и не зря. Если Сулейман был темноволос, то волосы брата отливали рыжинкой. Взгляд серо‑зеленых глаз Сулеймана был властен, но то была лишь ширма, за которой таилась природная застенчивость. С Мухаммедом же все было иначе. Его голубые глаза всегда искрились смехом и весельем, и он воистину был самым жизнерадостным человеком в их семье. Относясь по праву рождения к славной и могущественной османской династии, он тем не менее не парил в облаках, был по природе своей демократичен, и ему легче было общаться с простыми людьми, чем остальным членам большого семейства принца Селима.

И вообще сердечные взаимоотношения между детьми принца были нетипичны для венценосных отпрысков. Видимо, основы для этого были заложены дружбой четырех жен Селима. Не забылась и клятва, данная тремя первыми из них восемнадцать лет назад, когда они только познакомились.

Сулейман был наследником, и никому даже в голову не приходило оспаривать его положение. Все девять сыновей и четыре дочери Селима с младенчества жили вместе и горячо любили друг друга. Они играли и дрались Между собой, дразнили и защищали друг друга, как это всегда бывает у детей в любой большой семье. Они понимали, что рождены отпрысками могучей династии, благородными принцами и принцессами, но никто из них и не думал опровергать лидерство старшего брата, Сулеймана. Напротив, все в семье гордились тем, что он султанский наследник. Дети знали, что однажды любимый брат станет султаном и тогда будет положен конец варварскому обычаю истребления потенциальных конкурентов из числа ближайшей родни. Никто из младших братьев даже и помыслить не мог, чтобы убить Сулеймана и забрать его трон себе.

Подобные здоровые взаимоотношения могли сложиться только вдали от Константинополя со всеми интригами двора их деда султана Баязета. И дети Селима знали, что сохранят это внутрисемейное единство до конца своих дней.

– Капитан… – донесся голос из‑под потолка грота. – Они пошли!

– Теперь всем тихо! – рявкнул капитан Риза и стал подниматься к наблюдателям, чтобы увидеть все своими глазами. Он различил во тьме освещенный дворец и многочисленные тени всадников вокруг. Вскоре к нему присоединились четыре кадины принца Селима. До них ясно доносились крики нападавших, их проклятия.

– Здесь никого нет! Дворец пуст!

– Не может быть! Они где‑нибудь попрятались!

– Гряньте в подвалах и погребах. Обыщите все вокруг, черт возьми!

– Командир, они и скот угнали!

– Тогда жгите сараи! Жгите все! Мы должны найти их, они не могли уйти далеко!

– Может быть, их кто‑то предупредил, и они уплыли?

– Нет, лодки на причале.

– Эй ты! Возьми десять человек и скачи в деревню, которую мы проезжали. Эти бродяги преданы Селиму и наверняка укрыли его семейство у себя. Найди их!

Черные всадники носились по дворцу и окружающим постройкам, заглядывая во все щели, топча сады копытами своих лошадей, разбивая саблями статуи.

Через некоторое время на горизонте показалось зарево.

– О Аллах! Они подожгли деревню! – прошептала Сайра потрясение.

– Не беспокойся, госпожа кадина. Еще отстроимся, а у сельчан так вообще глаза на затылке. Они давно сбежали в горы.

– Сайра… – всхлипывала рядом Фирузи, – смотри, они поджигают наш дворец!

На площадку наблюдательного пункта опустилась мертвая тишина. Люди безмолвно взирали на то, как занимается пламенем их дом. Они знали, что пожар ничего не сделает с мраморными стенами дворца, но внутри все, конечно, сгорит дотла и дом превратится в пустую коробку.

Вместе с серым рассветом начался дождь. День был такой же пасмурный, как и настроение у прятавшихся в пещере. Капитан Риза послал на разведку двух своих людей, переодетых налетчиками. Они вернулись спустя несколько часов и сообщили, что главарь банды головорезов решил остаться здесь еще на сутки и попытаться все‑таки отыскать тех, кто улизнул от расправы. Его шпионы установили, что жены и дети Селима не появлялись на дороге, ведущей в Константинополь, равно как и на других дорогах. В деревне бандитам удалось поймать кое‑кого из жителей, их подвергли пыткам, но ничего не добились.

В Пещере джиннов и без того всегда было холодно, а тут еще после недавней лютой зимы начались дожди… Костер разводить было нельзя, так как бандиты могли заметить дым. Одним словом, люди сильно страдали от холода. Все утро они, провели, кутаясь в одеяла и пребывая на грани отчаяния. Теплилась лишь надежда на то, что юному принцу Казиму удалось добраться до столицы и скоро подоспеет помощь.

Ближе к полудню в Константинополь въехал всадник, покрытый с ног до головы дорожной пылью, и прямиком направился к величественным воротам Эски‑сераля. Спешившись, он стал изо всех сил колотить в массивные двери. Из окошка сторожевой башни показалась седая голова старого солдата.

– Отпирай ворота! – крикнул незнакомец, оказавшийся мальчишкой. – У меня срочное сообщение для принца Селима! Старик оглядел заляпанного грязью юнца с ног до головы:

– А кто ты такой, чтобы переступать порог дворца нашего повелителя султана? Проваливай отсюда, парень. У нас нет времени, чтобы играть в детские игры.

Голова старика исчезла.

– Я принц Казим, сын Селима и четвертый внук султана. Открывай ворота или, клянусь лошадью Пророка, я с тебя с живого кожу сдеру!

– Открой ему, – сказал старик своему молодому напарнику.

– Но откуда ты знаешь, что мальчишка говорит правду?

– Я служу нашему султану уже больше тридцати лет и давно разобрался, что к чему, приятель. Разговаривать с солдатом таким тоном может лишь отпрыск османов. Открывай, говорю тебе!

Молодой солдат дал знак охраннику, прогуливавшемуся внизу, и тот распахнул ворота. Принц Казим прямиком отправился в покои отца.

– Немедленно пропусти меня к принцу Селиму, – приказал он рабу, стоявшему у дверей.

– Но мой господин приказал не беспокоить его для утреннего намаза. Я не смею ослушаться его, юный принц!

– Где он?

– В своей опочивальне, принц, но он… он не один. Казим удивленно повел бровью, оттолкнул раба и быстро пошел по коридору, в конце которого были двери; в отцовскую спальню. Задремавшие у входа рабы встрепенулись, но было уже поздно, Казим распахнул двери и вошел внутрь.

Селим спал на своей постели. Рядом с ним свернулась калачиком молоденькая девушка. Проснувшись, она поражение уставилась на молодого принца своими большими глазами. Лицо Казима ничего не выражало.

– Оставь нас, – негромко приказал он и наклонился к отцу.

– Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но Казим схватил ее за руку и стащил с постели.

– Кто ты такой, чтобы выгонять меня отсюда?? – возмутилась та.

– Казим, второй сын бас‑кадины Селима. Ступай, иначе я прикажу тебя хорошенько высечь.

Собрав в охапку свои одежды, девушка выпорхнула из комнаты.

Казим вновь склонился к отцу и тряхнул его за плечо. Селим тут же проснулся.

– Казим! – воскликнул он изумленно и стал шарить рукой сбоку от себя, – Я отослал ее, отец. Послушай, у меня дурные вести из дома. Я скакал всю ночь, чтобы добраться до тебя.

Селим выслушал рассказ Казима, затем с проклятиями вскочил:

– О дочь дьявола! О гнусный свиной потрох! Все! На этот раз она зашла слишком далеко! – Он вызвал раба и рявкнул:

– Ступай к султану. Передай, что я должен его немедленно видеть. На слуг, охраняющих его покои, не обращай внимания. Ты должен передать мою просьбу лично султану. Потом вызовешь ко мне ага кизляра. Ступай! – Селим вновь сел на постель и схватился за голову руками. – Сайра! Сайра! Если хоть один волосок упадет с твоей головы, я лично вырежу все семейство этой мерзкой суки! Казим тихо коснулся отцовского плеча:

– Не волнуйся, отец. Я послал братьев предупредить мать и остальных. Тогда солнце еще не закатилось.

– Сколько солдат во дворце?

– Кажется, двадцать пять человек. Капитан Риза отпустил других по домам на посевную.

– Черт! – воскликнул Селим. – Как ты думаешь, что сейчас с ними? Где они укрылись?

– Скорее всего в Пещере джиннов, – рассудительно произнес Казим. – Там лучше всего. Никто не знает о пещерах, кроме нас. В эту минуту в покои Селима быстрым шагом вошел ага кизляр:

– Что стряслось, сын мой? Твой раб едва ли не силой притащил меня сюда. – Он перевел глаза на мальчика. – Казим! Откуда ты взялся?

Селим наскоро ввел Хаджи‑бея в курс дела. Тот помрачнел:

– Когда об этом узнает наш повелитель Баязет, покатятся головы. Я ничего не знал о страшном плане Бесмы. Должно быть, она напрямую сносилась с кем‑то за пределами султанского дворца. Султан часто разрешает ей выходить в город, но обычно она посвящала в свои планы кого‑то из личных слуг, среди которых есть мои люди… На этот раз Бесма‑кадина переиграла меня. Ничего, не волнуйтесь. У меня предчувствие, что с вашими все в порядке. Я сейчас же прикажу Талату идти в голубятню и ждать там одного из наших пернатых почтальонов. Если семья спаслась. Сайра обязательно даст об этом знать. Идемте! Нам немедленно нужно увидеться с султаном и рассказать ему об этой гнусной измене. А пока я приставлю охрану к покоям Бесмы и Ахмеда, чтобы они не могли сбежать от наказания.

Оба принца последовали за ага кизляром. Все трое направились по коридору в сторону личных покоев султана.

Султан Баязет, разбуженный посыльным Селима, ожидал их. Ему было уже шестьдесят три. Волосы и борода поседели, в темно‑карих глазах сквозило участие к судьбе семьи младшего сына. Он всегда слыл миролюбивым монархом и больше интересовался вопросами искусства, нежели войны. Он отдал немало сил для развития османской культуры, но мало что сделал во имя упрочения османского могущества. И все же это был сильный человек. Несмотря на то что он вынужден был уступить Киликшо египетским мамелюкам, а Кипр – венецианцам, султана очень любили в народе. Годы его правления были отмечены миром и благополучием. После недавней победы над Венецией в небольшом военном столкновении он довольно легко и быстро восстановил армию и флот. Хотя подданные, которым было известно его отношение к войне, втайне недоумевали, зачем он это сделал.

На султане был просторный желтый шелковый халат, в руках он держал чашечку с дымящимся ароматным кофе.

– Казим! – радостно воскликнул он, увидев входившего внука.

– Расскажи! – холодно бросил Селим сыну. – Поведай о том, что учинила дьяволица, которая по‑прежнему смеет называть себя султанской кадиной. Не успокоившись на злодейском убийстве моего родного брата, она задумала теперь истребить всех моих жен и детей, внуков султана.

Султан побледнел, переводя недоуменный взгляд с сына на внука.

– По‑моему, еще рано делать из этого трагедию, – вежливо подал голос ага кизляр, стремясь успокоить султана.

– Воистину! – рявкнул Селим. – Еще есть слабая надежда на то, что кому‑то удалось избежать лютой смерти, как Казиму! Султан наконец обрел дар речи:

– Ты выдвинул серьезные обвинения, сын, но еще ничего толком не сказал. Что случилось?

Казим вышел вперед и повторил то, что рассказал раньше отцу. В конце в его рассказ вмешался Селим:

– Основная часть солдат сейчас со мной, отец. А из тех, что остались дома, половина была отпущена к родным на посевную. Моя семья и прислуга практически остались без защиты! Эта гадина все точно рассчитала!

– Возможно, они укрылись в Пещере джиннов, – подал голос Казим, стремясь успокоить деда, на лице которого был написан ужас. – Там их никто не найдет.

– Но мы еще не знаем, успели они добраться до пещер или нет! – резко возразил Селим.

Султан, в сердце которого закипала жгучая ярость, повернулся к ага:

– Поставь у дверей Бесмы и Ахмеда стражу! Я запрещаю им покидать свои покои. Но пусть им пока ничего не говорят.

– Я предугадал твое пожелание, мой господин, – ответил Хаджи‑бей. – Я также поднял по тревоге пять эскадронов янычаров и татар, которые находятся в подчинении принца Селима. Они готовы отправиться в путь и ждут лишь приказа.

Султан усмехнулся:

– Вот за это, старик, я и ценю тебя больше всех других моих слуг, вместе взятых. Жалею лишь о том, что раньше не послушался твоих советов в отношении Бесмы. Но ничего, теперь я исправлю положение. Оставайся здесь за меня. Я никому больше не верю. – Он повернулся к Селиму и Казиму:

– Ступайте, дайте мне одеться. Через час мы выезжаем.

Принцы низко поклонились и вышли из комнаты. К ним скоро присоединился ага. Он распорядился, чтобы Казима хорошенько накормили перед тем, как пускаться в обратный путь. Селим вернулся в свои покои и позвал к себе татар.