Глава 20. В первое свое утро дома Анжи проснулась на широкой мягкой постели и мгновенно зажмурилась от яркого солнца

Июль 1870 года

В первое свое утро дома Анжи проснулась на широкой мягкой постели и мгновенно зажмурилась от яркого солнца, свободно лившегося в комнату. Тут же появилась Конча с кофе и аппетитно пахнувшими булочками, только что вынутыми из печи. Служанка поставила поднос на маленький столик и поскорее задвинула шторы.

– Доброе утро, хозяйка, – весело поздоровалась она, словно не ведая о всех неприятностях минувшего вечера. Анжи уселась, облокотившись на пышные пуховые подушки, все еще не придя в себя от вымотавшего ее глубокого сна.

– Все уже встали?

– Да. Даже сеньора, хотя она предпочла остаться у себя. Похоже, солдаты собираются уезжать, а красавчик лейтенант уже дважды справлялся о вас. Сказать ему, что вы скоро спуститесь?

– Да… пожалуйста. Одеваюсь я быстро… кстати, вода в кувшине есть?

– Конечно, хозяйка, и чистые полотенца. Ваше платье гладят, и как только эта девица Бетт закончит, я все принесу. Вам угодно что‑нибудь еще?

Нет, спасибо! – выпалила Анжи и, неловко замявшись, принялась теребить лоскутное покрывало, глядя на него невидящими глазами. Ей хотелось узнать, покинул ли ранчо Джейк или, несмотря на явную напряженность между ними, все еще здесь. По правде говоря, это ее ничуть не беспокоит, а за внешней нагловатой дерзостью Риты Анжи угадала неуверенность в себе, словно девушка терзалась тем же ощущением собственной никчемности, что и она сама.

Почему‑то Анжи казалось, что именно это сходство рано или поздно должно их сблизить, но пока выросший между сестрами барьер было не так легко преодолеть. И главным препятствием служил Джейк Брейден. Это ужасно злило Анжи, особенно при мысли о том, как он обманывал ее все это время, обольстил, будучи одновременно женихом сестры! Нет, трудно ошибиться в выражении глаз Риты, когда та следила за Джейком… слишком похожими на ее собственные взгляды в его сторону.

Но больше никогда! Теперь он всего лишь ненавистная часть ее прошлого, печальная ошибка, но зато она получила достойный урок! Больше Анжи не позволит ему одурачить себя, не станет воображать, что между ними может существовать нечто большее, чем обычная похоть!

Правда, он с самого начала дал ясно понять, что ему нужно лишь ее тело. Разве не сам без обиняков объяснил в ту ночь, на палубе идущего в Галвестон парохода? А она вес пропустила мимо ушей, как, впрочем, многое из того, что была обязана заметить.

Но теперь все позади. Она наконец здесь, в непривычном для нее свободном мире. Как только решится проблема Джейка Брейдена, она начнет новую жизнь.

И звуки этой новой жизни уже раздавались за окном крик петуха, мычание коров, шаги людей. Ранчо процветало поставляя мясо в военные форты и даже в резервацию апачей, в форте Стентоне. Кто ей это сказал? Ах да, Джейк.

Полная решимости не дать никому омрачить ее радость Анжи после ухода Кончи немедленно встала. Кофе оказало горячим и крепким, булочки – пышными и вкусными. Она уже поела и принялась умываться, когда появилась Бетт ее свежевыглаженным платьем. Горничная явно повеселела и весело щебетала:

– Ах, здесь столько всего интересного! Меня разбудил петух, когда было еще совсем темно! Устроился под моим окном и как закукарекает! А здешние женщины такие спокойные, не то что мужчины. Орут и требуют еду в самый неподходящий час… Кстати, я уже видела капитана Брейдена, когда все, кто здесь работает или живет, пришли на кухню позавтракать.

Анжи, не отвечая, продолжала обтираться мокрой тканью, изображая равнодушие, от которого, разумеется, была далека, как от Франции.

Не дождавшись ответа, Бетт лукаво усмехнулась:

– Но капитан Брейден здесь самый красивый, хотя месье Логан тоже неплох, как, по‑вашему?

– Ты права. Солнце выбелило его волосы… местами, а голубые глаза на темном лице весьма привлекательны.

Анжи взяла платье у горничной и оделась, пожертвовав громоздкими нижними юбками ради свободы передвижения. Она больше не станет обременять себя и никому не позволит указывать, что ей делать.

– Чистая правда… – мечтательно пробормотала Бетт. – Логан неотразим.

– Говори по‑английски, Бетт. Теперь мы в Америке, так что нужно приспосабливаться.

– Приспосабливаться? – Малышка горничная вскинула голову, так что темные локоны заплясали на розовых щечках: – Мне это несложно, а вот вам… о, вы не так‑то легко следуете правилам и законам! Думаете, я не заметила, что вы предпочитаете быть одна? Сама себе хозяйка – вот ваше заветное желание! Да‑да, это очевидно!

Невольная улыбка тронула губы Бетт, когда Анжи пронзила ее возмущенным взглядом. Но, заметив веселые искорки в глазах горничной, девушка покачала головой.

– Но ведь это правда? – настаивала Бетт.

– Да, Бетт, скорее всего. Ну а теперь помоги управиться с волосами, чтобы я могла достойно встретиться со всеми домочадцами.

Бетт расчесала длинные пряди и ловко заколола гребенками. Анжи нервно поежилась, не желая признаться себе, что ей страшно предстать перед теми, кто на нее работает. На нее! Почему не на Риту?!

Нужно как можно скорее побеседовать с Джейком Брейденом и выяснить подробности отцовского завещания. Слишком неловко спрашивать Риту, а кроме этих двоих, некому ей объяснить. Джейк все знает, и если понадобится, Анжи силой выдавит из него причину, по которой отец завещал ранчо именно ей, а не Рите, которая прожила здесь всю жизнь.

Преисполнившись решимости, Анжи вышла в коридор и направилась к гостиной. Сиреневое платье облегало талию и бедра, но свободно ниспадало к щиколоткам, не стесняя шагов. Тонкий шелк прихотливо клубился вокруг ног, и когда она появилась в гостиной, все мужчины немедленно поднялись.

Дейв Логан и Билл Норт вежливо кивнули, но Джейк стоял, прислонившись к ведущей во дворик двери, в нагло‑небрежной позе. Когда их глаза встретились, он холодно наклонил голову, но что‑то в его напрягшемся лице подсказало, что настроение его не из лучших. Что же, это ею дело! При мысли о том, как он провел ее, Анжи тоже не до смеха.

– Доброе утро, джентльмены, – произнесла она, подходя к креслу у огромного камина.

В ответ послышался хор приветствий, и только Джейк со странной настороженностью продолжал смотреть на нее.

– Надеюсь, вы хорошо спали?

Она села, и остальные, словно сговорившись, стали устраиваться на стульях. Джейк остался стоять, молчаливый и неулыбающийся.

Анжи немного смутилась, зная, что они ждут, пока она скажет что‑то… Как жаль, что здесь нет мамы. Она всегда знает, как выйти из положения.

Она откашлялась и, встав, повернулась к ним лицом.

– Это мое первое утро здесь, и, конечно, я должна ознакомиться со всем, что происходит на ранчо, прежде чем производить какие‑то изменения или вносить предложения. Так что, пожалуйста, простите, если мои вопросы покажутся глупыми, и отнесите их за счет моей неопытности, – начала она, глядя на Норта. Как оказалось, тот был старшим ковбоем, и его возмущенный вид заставил ее осечься. Однако вместо него заговорил Джейк.

– Не пытайтесь ничего менять, мисс Линдси, – резко бросил он. – Дела здесь и без того идут неплохо.

Потрясенная такой наглостью, Анжи мгновенно вспылила:

– Я обращалась не к вам, капитан Брейден. Насколько мне известно, главный здесь – мистер Норт.

– Может, и так, но он слишком вежлив, чтобы сказать вам в лицо, что вы не отличите овцы от бычка и будете только мешаться под ногами, вместо того чтобы заниматься домом и служанками.

– Предлагаете, чтобы я держалась подальше и не лезла в дела ранчо?

– Мэм, я всего лишь советую не торопиться. Послушать старших, прежде чем отдавать приказы. Эти люди все равно не станут слушать женщину, и если начнете перечить Норту, кончите тем, что придется самой пасти и клеймить скот.

– По‑моему, я не так стара и еще не замужем, чтобы обращаться ко мне «мэм».

– Простите, – бросил он, хотя особого раскаяния в голосе не чувствовалось.

Анжи так и подмывало велеть ему убраться, но без Джейка она ни за что не разберется во всей этой путанице и не узнает того, что так хочет знать. Иначе придется настроить против себя Риту, а ей почему‑то этого совсем не хочется.

– Спасибо за наставление, капитан Брейден, – холодно ответила она и снова обратилась к Биллу: – Мистер Норт, надеюсь, вы понимаете, что я никогда бы не стала оспаривать ваши приказы или способы ведения хозяйства.

Норт неуклюже встал, вертя и сминая в огромных ручищах фетровую шляпу.

– Конечно, мэм, уверен, что это так и есть. И вы вольны разгуливать где хотите, только было бы лучше, если кто‑то покажет вам, что и где. Да вы и сами, разумеется, не захотите в одиночку бродить по незнакомым местам.

– Не захочу? Возможно, вы правы.

Норт облегченно вздохнул.

– Кстати, мэм, в конторе полно всякой бумажной работы; неплохо бы книги просмотреть, счета свести, и кроме того, Джордж Шерман, поверенный вашего папаши, наверняка захочет потолковать насчет акций рудника.

– Акций рудника? Норт неловко отвел глаза.

– Да, мэм. Шерман сам все объяснит, когда приедет.

– Билл имеет в виду рудник «Санта‑Рита», Анжелика, – вмешалась Миньон, вплывая в комнату в облаке духов, и все присутствующие разом обернулись. Вид у миссис Линдси был весьма уверенный: сразу стало ясно, что она в отличие от дочери вполне владеет собой. – Разве не так, мистер Норт?

– Как же, мэм, тот самый.

– Что там добывают? Золото? Серебро? – допрашивала Анжи.

– Медь, – сухо сообщил Джейк, выдвигаясь вперед. Очевидно, тема разговора не слишком ему нравилась. – Когда‑то рудник принадлежал испанцам, потом мексиканцу Франсисо Эльгеа из Чиуауа, но, когда Нью‑Мексико стал частью Соединенных Штатов, владелец сменился. Мексиканцы заявляют, что рудник по‑прежнему в числе их владений, но американское правительство категорически не согласно.

– В таком случае на чьей стороне правда? – резко спросила Анжи.

– Насколько мне известно, рудник – собственность твоего отца, – холодно бросила Миньон. – Вряд ли Джон от него отказался.

Джейк пожал плечами и взглянул на Анжи.

– Я попрошу Шермана обсудить с вами этот вопрос.

– Последнее время мне кажется, что вы знаете обо мне и моей жизни гораздо больше, чем полагалось бы постороннему, – отпарировала Анжи. – Тем не менее я буду очень благодарна, если уделите мне несколько минут.

– Именно несколько. Попрошу покороче, я скоро по кидаю ранчо.

Анжи с трудом сдержала порыв наброситься на него и исцарапать лицо.

– Вы не представляете, какую радость доставите мне своим отъездом! Однако следует уладить вопрос об оплате ваших услуг и прояснить некоторые не слишком понятные мне детали. Сделайте одолжение, останьтесь, после того как все уйдут.

– Никогда не мог устоять против вежливой просьбы, мисс Линдси, – с издевательской улыбкой, больно ранившей Анжи, поклонился Джейк. Остальные, поняв намек, потянулись к двери. Дейв Логан, помедлив в дверях, протянул руку Миньон.

– Мэм, если хотите, с радостью покажу вам сад. Там есть одна уютная скамейка, где приятно посидеть в жаркий день.

К удивлению Анжи, Миньон, хоть и недовольно поморщилась, все же приняла приглашение и вышла, не оглянувшись на Джейка и Анжи.

Оставшись наедине с Брейденом, Анжи немедленно на него напустилась:

– Ты лгал мне!

– Так и знал, что ты это скажешь.

– Если знал, то почему не позаботился рассказать, что у меня, оказывается, есть сестра, которая к тому же живет здесь! Воображал, что я сотворю что‑нибудь ужасное, если станет известно о Рите?

– Мои соображения в данном случае не играют роли. Если бы Джон Линдси хотел сообщить тебе, то все прояснил бы в завещании. Может, он считал, что, узнав о Рите, ты откажешься приехать?

– Но почему? И не подумала бы! У меня появилась бы еще одна веская причина поскорее сюда добраться, особенно теперь, когда он мертв. Кто еще расскажет мне о нем?

Голос девушки дрогнул, и Джейк задумчиво прищурился:

– А твоя мать?

– Она… она старается вообще не упоминать о нем. Я думала… о, не знаю, что думала найти, когда окажусь здесь. Наверное, представляла, что отец жив и ждет меня, что все это чья‑то злая шутка, а на деле он встретит меня в воротах с распростертыми объятиями и мы наконец узнаем друг Друга!

Она заметила жалость во взгляде Джейка и поскорее отвернулась, отчего‑то не в силах вынести его сочувствие. Пусть уж лучше ненавидит ее, так будет легче для них обоих!

– Похоже, тебе показалось забавным быть рядом с невестой, вместе с ней приветствовать нежеланную гостью. Надеюсь, моя реакция не слишком тебя разочаровала.

– Ни в коем случае. Я получил все, на что надеялся.

– Подонок!

– Это вопрос или утверждение?

– Оценка характера.

Она круто повернулась, собираясь уйти, но он успел положить руку ей на плечо. Однако девушка увернулась и заколотила кулачками в его грудь, пока он не сжал ее запястья с такой силой, что она едва не охнула от боли.

– Не стоит, – предостерег Джейк, когда она подняла ногу, чтобы лягнуть его, и в его голосе прозвучало столько злобы, что она замерла. Но Джейк тут же тихо рассмеялся: – Ты слишком предсказуема, Анжи. Неужели никогда не сдаешься без борьбы?

– Никогда. Отпусти меня – или закричу.

– Интересно бы послушать, но если помнишь, ты уже угрожала мне раньше точно такими же словами.

О да, он прав. И тогда он прижал ее к себе и измял губы поцелуями.

– Пропади ты пропадом, Джейк Брейден! Ты аморальное, бесчестное животное, и мне не стоило даже на минуту тешить себя иллюзиями, будто в тебе есть хоть капля порядочности!

– Что ж, вини себя в своей ошибке. – Он отпустил ее и плотно сжал губы. На щеке дернулся мускул. – Следовало быть поосторожнее.

– Совершенно верно.

– Послушай, Анжи, – нетерпеливо отмахнулся он, – обмен оскорблениями ничего не решит. У меня были свои причины молчать о Рите. Не слишком на нее наседай, дай возможность опомниться. Ей куда тяжелее, чем тебе, потому что, кроме Джона Линдси, у нее никого не было Теперь он в могиле, и даже дом у нее отбирают. Не думаешь ли ты, что и она достойна того сострадания, о котором ты все время толкуешь?

Часы на камине громко тикали, назойливо врываясь в тишину. Мужчина и женщина молча смотрели друг на друга. Потрясенная Анжи никак не могла проглотить застрявший в горле ком. Значит, Рита действительно небезразлична Джейку, если он так старается ее защитить. О Господи, хоть бы сердце не болело так сильно, ведь она уже столько раз твердила себе, что ничуть не нужна Джейку, так к чему лишние страдания?

Наконец Анжи немного пришла в себя и с деланным равнодушием пожала плечами.

– Если ты так заботишься о ее чувствах, – язвительно заметила она, – следовало бы держаться подальше от меня. Или собираешься во всех подробностях расписать, что было между нами?

– Оставляю это приятное занятие тебе.

– Не жди, что я стану таскать для тебя каштаны из огня! Сам делай свою грязную работу! Это ты, подлая скотина, натворил столько пакостей! Сам объясняй своей драгоценной Рите, почему так любишь прыгать из ее постели в мою! Можешь заверить ее также, что отныне я не желаю иметь с тобой ничего общего. Предпочитаю джентльменов, таких, как лейтенант Уокер, который знает, как обращаться с женщинами.

– В таком случае вам следовало бы поговорить с ним, а не со мной, мисс Линдси. Он ждет вас все утро. Позвать его?

Дьявол бы его побрал! Ничуть не потерял выдержки и еще имеет наглость бесить ее, пронизывая при этом ледяным, презрительным взглядом глаз, похожих на осколки янтаря. А ведь когда‑то из них лился теплый свет… Почему ей так плохо? О, она ведет себя как базарная торговка, но никак не может остановиться в своей неутолимой потребности ранить его так же сильно, заставить помучиться.

– Ни к чему, капитан Брейден. В отличие от вас Темп стал для меня бесценной опорой. Я дорожу его дружбой и нахожу, что между нами много общего. Что ни говори, а он истинный джентльмен, прекрасно воспитанный и образованный, не то что неотесанный дикарь!

У нее нашлось бы еще много что сказать, но Джейк не дал ей ни малейшего шанса. Повернувшись на каблуках, он устремился прочь, оставив ее одну в гостиной, где слабо пахло пчелиным воском и лимонной мебельной политурой. Столы блестели, а перед камином лежал большой ковер.

Подавив порыв броситься за Джейком, Анжи опустилась в кресло, где сидела перед этим, смущенная, растерянная, глубоко обиженная.

Джейк даже не отрицал, что помолвлен с Ритой, не попытался извиниться за свои поступки. Но ведь он обо всем предупреждал заранее, не так ли?

Почему‑то даже это не оправдывало его в глазах Анжи, посмевшей на минуту посчитать, что между ними было немного большее, чем порыв случайной страсти.

Горло саднило, а глаза щипало от непролитых слез. Вес идет совсем не так, как ей представлялось в мечтах. А теперь откуда‑то взялась сестра, и эти разговоры о руднике, права на который явно не были бесспорными.

Девушка горько усмехнулась. Мама была бы довольна, узнай она о том, какие чувства терзают Анжи. Наверняка снова стала бы уговаривать ее уехать.

Но она прошла весь путь, хотя поездка оказалась не такой ужасной, и совсем не готова повторить все в обратном порядке. Нет, она останется и, возможно, если поговорит с Ритой по душам, узнает много полезного и сумеет приспособиться к здешней жизни.

Ах, если бы не Джейк Брейден, они с сестрой могли б! даже стать друзьями. Теперь же такая возможность весьма сомнительна. Вряд ли они смеют быть даже вежливыми друг с другом, особенно если Рита узнает правду об Анжи и Джейке.

Словно подслушав ее мысли, Рита появилась в комнате и насмешливо воззрилась на Анжи:

– Ты уже видела моего жениха?

Анжи слегка покоробило от такой откровенности, но она все же настороженно кивнула:

– Да, он был здесь несколько минут назад.

Вместо того чтобы удалиться, Рита продолжала стоять в дверях. Сегодня на ней была белая ситцевая блузка с присборенным вырезом и короткими пышными рукавами и широкая юбка, в которой, должно быть, прохладнее, чем в платье Анжи. На ногах ловко сидели сандалии из сыромятной кожи, какие обычно носят мексиканские крестьяне. Со своей распущенной гривой черных волос и смуглой кожей Рита выглядела экзотичной, прелестной и очень юной.

– Ты хорошо его знаешь? – грубо выпалила она. Застигнутая врасплох, Анжи замялась в поисках тактичного ответа.

– О ком ты? О капитане Брейдене?

– Конечно, – нетерпеливо тряхнула головой Рита. – Я знаю его с двенадцати лет и любила все эти годы.

– Вот как, – пробормотала Анжи. Да и что тут говорить? В душе бушевала неприязнь, смешанная, однако, с желанием перекинуть мостик через разделявшую их пропасть. Джейк, кажется, обречен служить постоянным яблоком раздора, и она предпочитала бы вообще не говорить о нем. Даже с Ритой.

Рита принялась лениво слоняться по комнате, делая вид, что любуется безделушками, однако то и дело искоса поглядывала на Анжи.

– Твоя мать – настоящая красавица. Моя не была замужем за отцом, но ты, наверное, уже знаешь это.

– Ошибаешься. Еще неделю назад я и понятия не имела о твоем существовании!

– Правда?

Рита вытаращила было глаза, но тут же рассмеялась:

– Представляю, каким ударом для тебя была эта новость!

– И не говори. Но не поверишь: немного оправившись, я поняла, что счастлива.

– Счастлива? – с подозрением повторила Рита. – Хм. Это ты сейчас так поешь, а потом что скажешь?

– А что я должна сказать? Ты показалась мне очень милой.

– А я и есть милая.

Рита прислонилась к камину и, скрестив руки на груди, изучающе оглядела Анжи.

– Я представляла тебя другой.

– Неужели? И чего же ты ожидала?

– Не знаю. Что‑то нежное. Недотрогу, похожую на пустынный цветок.

– А мне казалось, пустынные цветы – создания выносливые.

– Они долго не живут. Слишком хрупкие. Расцветают, когда идет дождь, и до конца дня чаще всего увядают.

– В таком случае я, наверное, цветок кактуса и живу дольше, потому что покрыта колючками.

– Ты не так уж плоха, – усмехнулась Рита. – Я не была готова полюбить тебя.

– Боишься, что я стану разыгрывать хозяйку и прогоню тебя отсюда?

– О, по условиям завещания ты не можешь меня прогнать. Я владею долей акций рудника, так что всегда буду иметь доход, во всяком случае, пока их не продам. Он отдал тебе ранчо, потому что мне оно не нужно.

Она внезапно кошачьим шагом двинулась вперед и встала перед сестрой, так что Анжи ощутила легкое благоухание. В эту минуту Рита казалась слабой и беззащитной, и Анжи еще больше захотелось все узнать о сестре.

– Почему ты отказалась от ранчо, Рита?

– Ненавижу здесь все. Слишком далеко от города. Я люблю слушать музыку и танцевать. Настоящую музыку и настоящие танцы, а не тот надоедливый вой, что издают мексиканские vaquero[17]по вечерам. Надоели их унылые песни, от которых уши вянут. Хочу увидеть Новый Орлеан, а может и Париж. Ты там бывала?

– Да.

– Какие они? – Рита уселась рядом, буквально дрожа от нетерпения поскорее услышать описание тех чудесных мест куда так рвалась. – Там много людей? Повсюду огни и много развлечений? Ты видела что‑нибудь по‑настоящему не приличное?

– Верно, людей там немало. – Анжи, поколебавшись тихо призналась: – Я побоялась сказать маме, но, когда был;;

моложе и приехала в Париж со своими родственниками, мы с кузинами как‑то сбежали из дома и отправились в кабаре, где танцуют девушки в коротких юбках и задирают в воздух голые ноги, показывая мужчинам все свои тайны. Видишь ли, мы очень рисковали, потому что такие вещи нам строго запрещены, особенно потому, что тамошние мужчины приходят, чтобы выбрать… какую девушку взять под свое… крылышко.

Рита хихикнула:

– Понимаю, о чем ты. Вы были очень шокированы?

– Тогда… очень.

– Но не сейчас.

– Сейчас я стала старше и повидала мир.

Анжи запнулась, но все же задала вопрос, мучивший ее много лет:

– Каким он был?

– Кто? О, наш отец? Большой. Высокий, как горная сосна, и такой же упрямый. – Рита слегка улыбнулась. – Как‑то я видела, как он скрутил бычка и даже не запыхался. И глаза у него были почти как твои. Темно‑синие, иногда казались даже фиолетовыми… и волосы такие же, хотя у него были темнее, только с красноватыми прядями. У меня материнские глаза и волосы.

– Должно быть, и она была настоящей красавицей. Рита испуганно вскинула глаза, но тут же кивнула.

– Да. Наверное, хотя я не слишком ее помню. Она умерла, когда мне было два года.

– Мне очень жаль.

Рита, пожав плечами, встала и словно окуталась покрывалом равнодушия.

– Я почти ее не знала. Думаю, те же чувства ты испытываешь к отцу. – Нет… я чувствую, что меня бросили. Обманули. Мне бы хотелось узнать его получше. Жаль, что так и не успела полюбить его.

Кажется, она слишком разоткровенничалась. Но как ни Удивительно, не жалеет об этом. Эта девушка, ее сестра, так одинока и беззащитна, и, несмотря на ревность к отцу, она ощущала некое духовное единение с Ритой. Разве они не обе только что потеряли отца?

Рита, как‑то странно взглянув на нее, отвернулась и пошла было к двери, но, помедлив, бросила через плечо:

– Как только выйду замуж, немедленно уеду.

Дверь за ней закрылась, но в комнате все еще звенело эхо ее слов. Анжи закрыла глаза. Что же, первый разговор прошел не так уж худо. Вероятно, удастся избежать открытой войны.