Глава 19. Эль‑Пасо оказался почти таким же цивилизованным городом, как Сан‑Антонио

Эль‑Пасо оказался почти таким же цивилизованным городом, как Сан‑Антонио. Подумать только, здесь даже начали прокладывать железную дорогу! Улицы широкие, покрытые запекшейся грязью, грубые деревянные постройки соседствуют с глинобитными зданиями, типичными для приграничного поселения, но удобства самые современные.

Анжи, изнемогая от блаженства, лежала на мягкой перине, а горячий ветер развевал кружевные занавески. Нью‑Мексико находился по другую сторону границы, и через несколько дней она окажется на ранчо!

Давно пора.

Анжи прикрыла глаза, наслаждаясь давно забытым комфортом и пытаясь забыть о трудностях путешествия. Только однажды на них напали индейцы, но поскольку это происходило всего в нескольких милях от форта Стоктон, стычка вышла совсем короткой. Из ворот форта им на помощь высыпали солдаты, и нападающие бежали, успев, однако, захватить нескольких лошадей. Анжи после этого еще долго тряслась от страха.

Три дня путники провели в форте, пополняя запасы, и Анжи показалось, будто они чего‑то ждут. Или кого‑то? Дейв Логан, неизменно вежливый, молчал, однако, как рыба, пока Анжи не захотелось вопить от злости и раздражения. Но Дейв по‑прежнему ни словом не обмолвился ни о Джейке, ни о причинах его внезапного отъезда. Она не узнала даже, вернется ли он…

Должно быть, исчезновение Брейдена имело какое‑то отношение к внезапному появлению того неотесанного разведчика, высокого здоровенного парня, Стива Хаустона. Как и Логан, он держался замкнуто, сторонился остальных, но тогда Анжи не придала этому значения.

Во время бесконечной утомительной скачки, когда даже обычная беседа была недоступна и они слишком выматывались, чтобы переброситься друг с другом словом, ей оставалось только размышлять. И Анжела пришла к выводу, что все к лучшему. Слишком много непрошеных эмоций Джейк будил в ней. И все очевиднее становилось, что Джейк Брейден отнюдь не рвется стать частью ее жизни.

Успешно и без особых событий перевалив через горы Дэвиса, путешественники под палящим солнцем, жарким ветром, терзаемые постоянными страхами, проделали длинную дорогу, прежде чем добрались до Эль‑Пасо. Охраняемый с севера фортом Блисс, городок притулился на границе Техаса и Мексики и находился примерно в пятнадцати милях от Нью‑Мексико. Причудливое смешение различных культур придавало ему особую, ни с чем не сравнимую атмосферу.

Они проведут в Эль‑Пасо несколько дней, чтобы подготовиться к последнему отрезку пути, объяснил Дейв Логан назавтра, когда Анжи обедала в ресторане.

– Совсем недолго, мэм, – лаконично ответил он на вопрос, сколько времени они здесь пробудут. – Полковник Паттерсон обо всем распорядился, и командир форта Блисс уже приготовил все, что нужно. Кроме того, мы возьмем свежих лошадей. И кстати, мэм, – добавил он, поглядывая на Миньон, – если пожелаете, конечно… Генерал Смит пригласил вас, леди, на ужин.

Анжи уже хотела осведомиться, уж не знакома ли мать и с этим офицером, но тут Миньон грациозно наклонила голову и поблагодарила Дейва за приглашение, сказав, что они подумают.

– Мы так измучены, мистер Логан! Прошу вас, объясните генералу, что нам нужно немного отдохнуть и прийти в себя.

– Разумеется, мэм. Я все передам генералу. Уверен, что он будет рад подождать, пока вы не согласитесь. Здесь редко бывают дамы, особенно красивые.

После его ухода Анжи недоуменно взглянула на мать. Отношения между ними по‑прежнему оставались натянутыми, словно какая‑то невидимая, но крепкая стена разделяла их. Стена, которую Анжи не знала, как разрушить. Почему мать так непреклонна? Неужели не видит, как стремится дочь к независимости?

Миньон легонько коснулась губ салфеткой и подняла глаза.

– Ну что же, Анжелика, скоро будем на месте. Надеюсь, все будет так, как ты хотела.

– Да, мама, я тоже.

– А если нет? – Миньон вопросительно подняла брови и вновь расстелила салфетку на коленях. – Что будешь делать тогда, крошка?

– Не… не знаю. Я еще не думала об этом, хотя, кажется мне понравятся здешние места, – продолжала девушка, поднося к губам бокал с вином. – Но что бы ни случилось, меня утешает мысль, что и решение, и выбор были моими, что я не полагалась ни на чье мнение!

Вырвавшаяся резкость оказалась неожиданной для нее самой, и ответная усмешка матери сочилась едва уловимым capказмом.

– Неужели? А что думает капитан Брейден? Пальцы Анжи судорожно стиснули ножку бокала.

– Не имею ни малейшего представления и не желаю знать.

– Правда? А мне казалось, его суждение тебе небезразлично. Вроде бы вы были… так близки…

– Намекаешь на интимные отношения между нами, матушка?

– Не знаю, Анжелика. Похоже, у тебя готовы ответы на все вопросы. Может, сама объяснишь, что я имею в виду?

– Обстоятельства нашего путешествия сблизили нас с многими людьми. Я часто спала под одним одеялом с Бетт, но мы не щупали друг друга в темноте.

– Анжелика! Твое замечание крайне неуместно, если не сказать – вульгарно.

Анжи пожала плечами, разозлившись на мать за то, что та откровенно высказала, что думала, и на себя. Противно, когда правда глаза колет!

– Да что это с тобой?

Миньон подалась вперед, сжав губы, словно боялась взорваться. Прошло несколько минут, прежде чем она немного пришла в себя и тихо прошипела:

– С тех пор как мы приехали в Америку, ты ужасно изменилась. Стала совсем чужой! Я совершенно тебя не знаю!

– Весьма справедливо, поскольку я сама себя не знаю. Неожиданно откровенное заявление девушки немного смягчило гнев и ее собственный, и Миньон, и обе уставились друг на друга с чем‑то вроде сожаления. Но тут Миньон прижала ладонь ко лбу и горестно промолвила:

– Ах, малышка моя, что с тобой сделали? Боюсь, это моя вина. Не сумела настоять на своем, принимала опрометчивые решения.

Она отняла руку и выпрямилась, словно только сейчас осознав, что они в ресторане, на виду у посторонних, хотя зал был почти пуст.

– Возможно, мне следовало разрешить тебе встретиться с отцом много лет назад. Тогда в тебе не горела бы столь неукротимая потребность оказаться здесь. – Вероятно, но не думаю, чтобы это помогло, мама. О, попытайся понять, хотя я не слишком сильна в объяснениях… Просто с детства мечтала оказаться именно в такой стране, хотя, должна признать, она куда сильнее пугает меня, чем я предполагала. Но все же здесь чувствуются возможности… царит атмосфера независимости и свежести, о существовании которой я не подозревала. Поверишь, у меня такое чувство, словно… словно кто‑то зовет меня… манит…

Лицо Миньон побелело, а глаза превратились в серые камешки: темные зрачки, расширившись, поглотили голубизну.

– Анжелика… ах, какой кошмар! Иногда ты так напоминаешь отца! У меня в ушах звучат те же слова… только сказанные им, что эта страна зовет его… Он никогда не понимал, почему я не испытываю то же самое! Он так и не увидел того, что видела я: дикарей, постоянную опасность, страх, жару, пыль и примитивную жестокость, окружавшую нас. Помнишь, что ты переживала во время нападения вблизи форта Стоктон?

– Да, конечно. Я смертельно напугалась.

– Именно это чувство ты будешь испытывать изо дня в день, из часа в час. Даже по ночам будешь ждать, когда они придут, ворвутся в дом и ринутся на тебя, как ястребы. Ужасающее зрелище, Анжелика! В ушах звенят их безумные вопли, мелькают зверские раскрашенные физиономии… летяг стрелы, свистят пули… о, они умеют владеть оружием! Ты не заснешь из опасения, что они придут и неслышно появятся в твоей спальне, не сможешь просто погулять под деревьями или посидеть на солнышке, ибо они способны возникнуть неизвестно откуда и схватить тебя! Поверь, я не преувеличиваю. И сама жила так, пока не смогла больше выносить ожидания, и уже почти хотела, чтобы они пришли и покончил!, со мной. – Миньон глубоко вздохнула и словно про себя пробормотала: – Именно ожидание, предчувствие неизбежного, того, что скоро случится, почти уничтожило меня. Я умерла бы, если бы не сбежала.

Язык не слушался Анжи. Она не могла вымолвить ни слова. Только сейчас ей открылась истинная глубина материнского горя. Теперь девушка могла разделить ее чувства, ибо сама испытала всепоглощающий, почти парализовавший ее страх.

Правда, тогда все кончилось очень быстро и они оказались в безопасности, так что у нее просто не было времени подумать о возможных последствиях. Но теперь… теперь она стала умнее и взрослее.

– Мама… я понимаю тебя. Но не могу прожить жизнь, страшась того, что может произойти. Предпочитаю справляться с реальными трудностями.

– А что будет, если реальность превратится в кошмар? – уже спокойнее осведомилась Миньон. – Ты молода и воображаешь, что с тобой ничего не может случиться. Молюсь, чтобы ты оказалась права, но трепещу при мысли о том, что ты ошибаешься.

Этот разговор не давал покоя Анжи даже после того, как они оставили Эль‑Пасо позади и снова двинулись через опаленные солнцем горы, сменившие цвет с красного на коричневый. Но и тогда она не могла заставить себя пожалеть о принятом решении.

Переход из Техаса в Нью‑Мексико остался для нее почти незамеченным, поскольку ландшафт был таким же: бесконечные заросли полыни, редкие мескитовые деревья и пологие известняковые холмы или высокие гранитные отроги. Землю рассекали глубокие овраги и каньоны. Время от времени встречались высокие колючие кактусы. К западу возвышались горы Гвадалупе. Их зубчатые суровые вершины, такие же неприветливые, как земля, были так не похожи на горы во Франции и Германии…

Усталая, потная, чувствуя, как ноет тело, Анжи с радостью узнала от Темпа Уокера, что до конца пути осталось только два дня.

– К ночи будем в Лас‑Крусес, а оттуда до ранчо – около тридцати миль. Форт Селден как раз посредине.

– Значит, мы почти дома!

Анжи стояла на каменистом гребне, нависавшем над рекой Рио‑Гранде. Она протекала всего в двух ярдах, мутная ленточка мелкой воды, пробившаяся сквозь скалу песчаника. По берегу, привольно росли пекановые деревья, а на широкой песчаной косе посреди реки красовалась купа молодых зеленых ив.

– Анжи… Мисс Линдси.

Темп положил было руку ей на плечо, но тут же отдернул, когда она взглянула на него. Кожа его, обожженная солнцем, покраснела, а глаза казались голубыми озерами. У молодого человека был смущенный вид.

– Хочу, чтобы вы знали: я жалею о том, что сказал вам тогда. Я вроде как… вроде как помешался. Правда, мне не стоило обращать внимания на Брейдена, но он так чертовски самоуверен и спесив, что я не выдержал. Пожалуйста, скажите, что прощаете меня.

– Конечно, – улыбнулась Анжи. – Тут нечего прощать, Темп. Капитан Брейден иногда бывает крайне… несносным.

– Да, ему уж точно удалось меня довести. Не могу сказать, как рад, что он убрался!

– Как и все мы.

Она поспешно прикусила язык, едва не выпалив, что, если бы Джейк не уехал, Уокер вполне мог оказаться в могиле, а не считал бы сейчас синяки и шишки. Но так или иначе скоро она окажется дома и больше не увидит ни Уокера, ни Брейдена.

Дом. Ее новый дом. Только ее, то, что принадлежит ей одной! И она не обязана ни перед кем держать ответ! Все, что остается, – жить там и быть счастливой!

Горячий ветер играл ее волосами. Девушка развязала придерживавший шляпу платок. Какое облегчение – распустить пусть и пропыленные пряди по плечам!

Голос Темпа вернул ее к действительности:

– Анжи, у вас чудесные волосы! Совсем как живое пламя, особенно когда солнце их зажигает!

Анжи раздраженно поморщилась, но все же улыбнулась молодому человеку, наслаждаясь его неподдельным восхищением. Как целительны для оскорбленного самолюбия такие взгляды! Как приятно знать, что даже в таком потрепанном виде она способна возбудить его страсть!

– У вас душа поэта, – пробормотала она и по выражению его лица поняла, что ему хочется поцеловать ее. Почему нет? Возможно, так она сумеет стереть память о Джейке, убить страсть, которая вспыхивала в ней каждый раз, когда он целовал ее так безжалостно, словно ставя свое клеймо.

Она повернулась и обожгла Темпа открыто призывным взглядом.

– Можно? – прошептал он, приподняв ее подбородок. Светловолосая голова опустилась, губы робко коснулись губ девушки. Сначала Темп был очень осторожен, но, видя, что Анжи не протестует, осмелел, обнял и стал все сильнее прижимать ее к себе.

Ласки и поцелуи не были неприятны, но не волновали Анжи так, как прикосновения Джейка, и девушка с отчаянием подумала, уж не осуждена ли она всю последующую жизнь сравнивать своих мужчин с самым первым…

Словно почувствовав ее холодность. Темп поднял голову, но рук не отнял.

– Вы сводите меня с ума, – простонал он, впившись пальцами в ее плечи. – Знаю, что надеяться мне не на что, но поверьте, я любовался вами с того первого дня, как увидел в Галвестоне. Вы сидели во дворике, под пальмой.

– Вы… вы видели меня в тот день?

Голова девушки внезапно закружилась. От жары? Зря она сняла шляпу. Солнечные лучи, словно острые стрелы, пронизывают все тело.

– Да. Прекраснее создания я не встречал. И тогда, и I сейчас. Анжи… скажите, что позволите мне ухаживать за вами.

Я буду приезжать при каждой возможности. Форт совсем недалеко от «Дабл Икс», и я сделаю все, чтобы заботиться о вас и защищать, пусть и ценой собственной жизни.

Анжи, не отвечая, отступила, и его руки бессильно упали. Противоречивые эмоции раздирали девушку. Если она подаст ему ложные надежды, то без нужды ранит влюбленного, причинит несправедливую боль. Поэтому она выпалила первое, что пришло в голову:

– Вы часто навещаете ранчо?

– Был там раз или два, но теперь у меня появилась причина приезжать. Вы примете меня?

– Конечно.

Анжи отвернулась, жалея, что позволила ему такие вольности.

– Сначала мне придется привыкать к новому месту, и я скорее всего захочу навести там порядок. Кстати, я даже не знаю, есть ли там такие вещи, как мыло и постельное белье. Мужчины так беспечны и редко думают о чем‑то в этом роде.

– Скорее всего мисс Линдси обо всем подумала. Она из тех, кто любит все красивое.

– Мисс Линдси? – удивленно повторила Анжи. – О чем вы? У меня есть тетка?

Темп растерянно огляделся.

– Я о вашей сестре. То есть о единокровной сестре, поскольку… ее мать… то есть у вас, разумеется, разные Матери.

Анжи оцепенела. Несмотря на жару, кровь в жилах словно обратилась в лед, и девушка задрожала. Прошло несколько минут, прежде чем она прохрипела, едва шевеля сведенными губами:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Господи, Анжи… хотите сказать, что не знаете? О, милая, пожалуйста, извините… я не думал… прошу вас, подождите!

Но Анжела уже отошла и, спотыкаясь, как слепая, медленно побрела на поиски матери. Неужели она единственная, кого не позаботились предупредить? Но как такое случилось? О, это не может быть правдой, ведь она так долге считала себя единственным ребенком Джона Линдси. Разве не ей он оставил свои земли, завещав, чтобы она любила их так же сильно, как и он, лелеяла и попыталась получше узнать человека, который выстроил себе дом в пустынной глуши. Неужели Темп не солгал?

Но несмотря на все старания уверить себя в обратном, глубине души Анжи чувствовала, что неприятное известие вполне может оказаться достоверным, иначе вряд ли Уокер упомянул бы о неизвестной сестре небрежно и словно между прочим.

Миньон была не менее дочери шокирована новостью и расстроилась до слез.

– Нет! Этого быть не может! Вы скорее всего ошиблись лейтенант Уокер. Уж я бы знала о другом ребенке! Я уже не говорю, что в завещании ни о ком другом не упоминается..

– Миссис Линдси, я прекрасно понимаю, как все это вам неприятно, и жалею, что именно меня угораздило проговориться, – выдавил несчастный лейтенант, бросив украдкой сокрушенный взгляд на Анжи, стоявшую чуть поодаль, под деревом. – Именно так мне было сказано. Вполне возможно, что меня ввели в заблуждение.

– Не можете ли объяснить все подробнее, лейтенант? – властно потребовала Миньон. Глаза на бледном липе горели огнем. – Если это правда, тогда многое объясняется.

– Мадам, как‑то мне представили молодую леди, мисс Риту Линдси, и у меня создалось впечатление, что ее отец – Джон Линдси. Больше мне ничего не известно.

Анжи отвернулась и вгляделась вдаль, где на горизонте возвышались иглы и шпили гор Орган, образовавших длинный, узловатый хребет, напоминавший скелет дракона. Охватившее ее волнение улетучилось, вытесненное тоскливым сознанием того, что у нее появилась сестра. Сестра! Но возможно, не так уж плохо иметь сестру, кого‑то, кто мог бы рассказать об отце. А возможно… возможно, что Джон попросту удочерил эту мисс Линдси или она его дальняя родственница.

Но судя по всему, Миньон придерживается совершенно иного мнения.

– Мама, может, все не так плохо, как мы думаем? Что, если отец просто взял к себе дитя какого‑то родственника и дал малышке свое имя?

Немного придя в себя, Миньон сдержанно кивнула:

– Разумеется. Мне не следовало так расстраиваться. Но это открытие явилось для меня полнейшей неожиданностью.

: Кто‑то должен был взять на себя труд обо всем сообщить заранее.

И верно! Кстати, почему Джейк Брейден, во всеуслышание твердивший о дружбе с отцом, молчал как рыба? Уж ему‑то все было известно!

Еще одна причина презирать его, но так трудно найти силы для ненависти. Сейчас же она слишком потрясена сообщением Уокера, чтобы думать о чем‑то другом. Какая она, эта новоявленная сестра? Полюбят ли они друг друга?

Как и обещал Темп, они добрались до «Дабл Икс» через два дня, когда вечерние тени окутывали холмы темно‑фиолетовым покрывалом. Перед ними открылась самая мирная картина. Они стояли на вершине высокого холма, где на склонах пасся скот; сам воздух был напоен миром и покоем, а обессиливающая жара сменилась приятной прохладой.

Всадники в кожаных штанах и куртках, с револьверами на поясах, скрывая любопытство за дружескими улыбками, собрались, чтобы приветствовать новую хозяйку.

– Один из них, по имени Билл Норт, выехал вперед и почтительно коснулся пальцем полей шляпы. Рад, что все в порядке, мисс Линдси. Полковник Паттерсон прислал словечко, что вы прибудете примерно в это время, и мы уже чуток обеспокоились.

– А что, для волнений была причина? – вмешалась Миньон так резко, что Норт удивленно взглянул на нее.

– Нет, мэм, ничего особенного, просто опасались, что ужин пропустите.

Уокер громко рассмеялся, и все вместе спустились вниз При виде ранчо у Анжи дух захватило. Настоящая крепость! Высокие каменные стены окружали разбросанные на большой территории здания и хозяйственные постройки. Похоже, «Дабл Икс» тянется не на одну милю. Красная черепица крыш поблескивала на солнце, верхушки деревьев возвышались над оградой. За ажурными заборчиками растут фруктовые деревья виднеется огород с жердями‑подпорками для гороха и фасоли Напоминает небольшой городок с ветряными мельницами и водяным резервуаром на каменных подпорках.

– Нет, мэм, воды здесь много, – заверил Норт в ответ на вопрос Анжи. – К счастью, здесь есть небольшой родничок, который пока еще не пересох. Именно он намного повышает ценность земли.

Анжи искоса взглянула на мать, но выражение лица Миньон не изменилось. Думала ли она о былом, о счастливых минутах жизни с мужем? Так ли уж ненавидела эту местность? Ил только Джона Линдси? Может, мать молчит о прошлом, потому что не желает распространяться о своих чувствах?

Но сейчас девушке было не до этого. Вихрь новых эмоций закружил ее при виде нового дома. О, ей о многом нужно подумать!

Под недружный лай собак, едва не бросавшихся коням под ноги, они въехали во двор и остановились перед домом, выстроенным из глины и дерева. Пыльные лианы, отягощенные белыми душистыми цветами, открывавшимися только на закате, увили низкий навес крыльца и деревянные решетки. Вдоль стены тянулся цветочный бордюр, растения пробивались даже в щели между камнями и изразцами дорожки, взбирались даже на планки палисадника, наполняя вечерний воздух густым благоуханием.

– Как прекрасно, – вздохнула Анжи, когда Темп Уокер помог ей слезть с лошади. Она отчего‑то старалась говорить тихо, словно оказалась в церкви. Чувство, весьма близкое к благоговению, теснило грудь.

Дверь открылась, и на крыльцо ступила дородная улыбающаяся мексиканка. За ее спиной маячила молодая девушка. Должно быть, Рита, ее сестра. Присутствующие на мгновение нерешительно застыли. Наконец мексиканка выступила вперед и с сильным мексиканским акцентом воскликнула:

– Добро пожаловать домой, сеньорита! Я Конча Гонсалес, и все мы рады, что вы благополучно прибыли.

Анжи неловко улыбнулась и шагнула вперед, гадая, что в эту минуту испытывает сестра. Очевидно, ей тоже не по себе, хотя в отличие от Анжи она все знала заранее. Для Анжи эта новость была по‑прежнему волнующей и одновременно пугающей. Может, они станут друзьями и Анжи не будет так тосковать по бедняжке Симоне?

– Спасибо, сеньора Гонсалес, за то, что встретили нас, – ответила Анжи, не спуская глаз с Риты. Свет от свисавшего с крыши фонаря падал на лицо девушки. Судя по лицу, она совсем не рада приезду сестры. Какая хорошенькая! Правда, смуглокожая, как все здешние уроженки, а темные волосы раскинуты по плечам.

Рита спокойно оглядела сестру и, отвернувшись, разразилась быстрой тихой речью по‑испански, осведомившись у кого‑то, стоявшего позади, та ли эта девушка.

Мужчина находился в тени, но сердце Анжи тревожно подпрыгнуло еще до того, как он вышел на свет. Глаза Джейка Брейдена блеснули золотом.

– Рад вновь увидеться, мисс Линдси, – лениво протянул он.

Анжи, словно окаменев, лишилась дара речи. Рита, вызывающе усмехнувшись, обняла Джейка за талию и положила голову ему на плечо.

– Добро пожаловать, Анжела. Похоже, ты уже успела познакомиться с моим novio, не так ли?

Novio… любовник… или жених. Будь он проклят! Позднее Анжи так и не смогла вспомнить, что ответила. Правда, Джейк, кажется, довольно решительно опроверг утверждение Риты и пожурил девчонку, но Анжи тем не менее едва соизволила заметить его присутствие и, пройдя мимо парочки, как мимо неодушевленных предметов, оказалась в прохладной гостиной дома, свидания с которым так долго ждала.

Атмосфера была, мягко говоря, напряженной: Уокер и Брейден обменивались злобными взглядами, Миньон незамедлительно удалилась в хозяйскую спальню под предлогом сильнейшей головной боли, а преданная Конча последовала за ней, предлагая целебные зелья. Темп удалился, чтобы присмотреть за лошадьми. И Анжи, к своей досаде, осталась с Ритой и Джейком.

– Она заняла мою комнату! – гневно пробормотала Рита по‑испански. – Мало ли что она здесь жила! Думает, что может вернуться как ни в чем не бывало и снова всем завладеть!

– Она его вдова, – мягко пояснил Джейк, не сводя глаз с Анжи, словно чего‑то ожидал от нее. Чтобы она обрадовалась ему? Улыбнулась? Да ей следовало бы проклясть его за предательство, только не стоит унижаться! И уж разумеется, она не выдаст себя, обнаружив перед ними, что знает испанский, хотя здесь говорят на другом диалекте.

Рита пренебрежительно передернула плечами, и в просторной комнате, обставленной тяжелой кожаной мебелью, вновь воцарилась неловкая тишина. Анжи заметила, что сложенный из неотесанного камня камин занимал целую стену, а двойные двери вели в заросший зеленью внутренний дворик. Внезапно возникший оазис в бесплодной земле… сказочное место!

– Что же, мисс Линдси, – объявил наконец Брейден, прерывая молчание, – вы, должно быть, измучены. Рита покажет вам вашу комнату.

Игнорируя его, Анжи демонстративно повернулась к сестре. Как он смеет разыгрывать хозяина, словно тут его дом?! Неужели вообразил, что связь с Ритой дает ему право на подобные замашки? Ей следовало бы осадить его, но не хотелось оскорблять сестру, с которой только что познакомилась.

– Очень рада нашей встрече, Рита. Уверена, что завтра нам будет о чем поговорить, но сегодня мне лучше отдохнуть. Не возражаешь, если я попрошу отвести меня в спальню?

Рита, криво усмехнувшись, пожала плечами.

– Я и не подумала, что ты можешь так устать. Правда, ты не привыкла к здешней жизни. Попросить Кончу или Бланку принести тебе поднос с ужином?

– Пожалуйста. Ты права, такое долгое и трудное путешествие для меня внове. Надеюсь, однако, скоро почувствовать себя дома.

Показав на стоявшую в дверях Бетт, Рита поинтересовалась:

– Она спит с тобой или предпочитает свою каморку?

– Конечно, свою, – заверила девушка, – правда, Бетт?

Бетт, очевидно, слишком утомленная, чтобы разобраться в истинных оттенках этого внешне вежливого разговора и подводных течениях, кивнула:

– Да, госпожа, только бы поскорее лечь.

– Бланка проводит тебя в помещения для слуг, – сообщила Рита и улыбнулась Джейку: – Дорогой, не будешь так добр позвать Бланку, пока я провожу нашу гостью?

Анжи, не глядя на Джейка, стиснула зубы, но тот грубовато объяснил, что у него полно работы во дворе.

– Лучше уж я по пути покажу Бетт ее комнату. Спокойной ночи, мисс Линдси.

Собрав последние силы, Анжи отправилась вслед за Ритой по длинному, гладко оштукатуренному коридору с каменным полом. Спальня показалась ей очаровательной: с двумя широкими окнами, в которые вливался душистый воздух.

Подойдя к окну, она оперлась ладонями о подоконник и выглянула наружу. Далеко впереди темнели зубцы гор. На бархатном небе ни звездочки, только плывет тонкий ломтик полумесяца.

– Как прекрасно, – пробормотала она, упиваясь ночным ветерком, шевелившим легкие занавески. – Отсюда такой вид, что вряд ли я когда‑нибудь закрою створки.

Там еще есть ставни, которые придется затворить на случай набега индейцев, – сообщила Рита и ухмыльнулась, когда Анжи, резко повернувшись, уставилась на нее. – Иногда они спускаются с гор, но не всегда по ночам. Апачи обычно появляются днем, потому что боятся рассердить духов ночи. Другое дело команчи. Они любят нападать при полной луне, чтобы лучше видеть лица своих жертв.

– Пытаешься запугать меня?

Рита расплылась в улыбке и внезапно стала совсем юной, хотя вряд ли была намного младше Анжи.

– Ну да. Получается.

– И совсем неплохо, благодарю.

Рита пошла к выходу, но, уже положив руку на дверную ручку, оглянулась:

– Я разочарована. Если так легко сдашься, игра мне быстро наскучит.

– Постараюсь развлечь тебя, как могу. Завтра буду куда храбрее и коварнее.

– Прекрасно. Люблю справляться с трудностями.

– В своей стране я известна как грозный противник.

– Я тоже, – с вызовом бросила Рита, нагловато пялясь на сестру.

Очевидно, Анжи в самом деле приобрела нового врага. Но разве на месте Риты сама она не испытывала бы тех же чувств, особенно если в твой дом является чужачка и объявляет себя хозяйкой?

Она впервые ощутила к отцу нечто вроде неприязни. Неужели он не мог устроить все немного дипломатичнее и хотя бы сообщить старшей дочери о существовании младшей, с тем чтобы ей не устраивали подобных сцен?

Но возможно, никто не предполагал, что она поднимет брошенную перчатку, если будет наперед знать об ожидающих трудностях. Отец должен был дать ей право выбора, вместо того чтобы ставить в такое неловкое положение. Даже Джейк не потрудился объяснить ей все, хотя… хотя ей не следует слишком этому удивляться.

– В таком случае у нас обеих будет немало случаев повеселиться, как, по‑твоему? – небрежно спросила Анжи, облокотившись о подоконник. – Но я надеюсь, что мы еще сумеем стать друзьями. Я счастлива, что у меня наконец есть сестра.

Последовала долгая пауза. Со двора доносились мужские голоса, лай собак, мычание коров и пронзительные трели ночной птицы. Кто‑то рассмеялся: знакомый, чем‑то успокаивающий звук.

– Я пришлю Бланку с подносом, – пробормотала Рита, и, прежде чем отвернулась, Анжи успела увидеть в ее глазах нечто вроде испуга.

Как только тихо щелкнула закрывшаяся дверь, Анжи снова вспомнила о Джейке. Неужели он действительно женится на Рите? О Господи, как же она ненавидела его в эту минуту! Все это время знать о существовании младшей сестры и промолчать! А в довершение всего оказалось, что они с Ритой весьма близки… Идиотка, как она могла думать об этом человеке, тратить на него эмоции и душевные силы? Яснее ясного, что у Джейка Брейдена нет ни совести, ни чести, иначе он не позволил бы себе соблазнить одну сестру, уже будучи обрученным с другой!

Но все‑таки, лежа без сна в огромной постели и глядя в окно на небо, уже усыпанное к этому времени звездами, Анжи не могла преодолеть невероятной печали, согнувшей тяжестью ее плечи. Под конец бедняжка уткнулась лицом в подушку и залилась слезами.

Снизу снова послышался смех: болезненное напоминание о том, что она оказалась в совершенно незнакомом мире, где ничто не было таким, каким казалось. Жара создавала миражи, и измученный путник мог увидеть озеро или цветущий сад там, где в действительности расстилалась пересохшая пустыня. А Джейк Брейден сумел внушить ей другую иллюзию, уверить, что она ему небезразлична. Безмозглая гусыня! Сейчас он, должно быть, с Ритой и нашептывает дурочке те же нежности, что и ей, Анжи. Пустые и бессмысленные.

Анжи оказалась права. Отчасти. Джейк действительно шептал кое‑что Рите. Но совсем не то, что ей самой.

– Черт побери, Рита, что это ты вытворяешь?

– Посмотри, Джейк, я уже взрослая. Ты скучал по мне? – протянула Рита, нежно проведя пальчиком по его обнаженной груди. Но Джейк поймал ее руку и, почти отбросив, нервно пригладил взлохмаченные ветром волосы. Они стояли перед бараками для ковбоев, у всех на виду, и это ему не нравилось.

– Тебе только кажется, что выросла. На самом деле ведешь себя как глупенький ребенок. Немедленно прекрати.

– Почему? Тебе это нравится, я знаю. Я часто подсматривала за тобой и Розой.

Джейк не знал, то ли смеяться, то ли задать трепку дерзкой девчонке. Победило раздражение.

– Это было давно. Теперь Роза замужем.

– Зато я – нет. Я же пообещала ждать тебя!

– Рита, ты прекрасно понимаешь, что я никогда на тебе не женюсь. Кой черт дернул тебя нести эту чушь в присутствии посторонних?

Рита пожала плечами и, капризно нахмурившись, обронила:

– О, не знаю. Может, потому, что Анжела такая хорошенькая и я заметила, как ты смотришь на нее. Неравнодушен к ней, верно?

– Ну уж нет! Она еще избалованнее тебя.

Рита рассмеялась, очевидно, вновь обретя хорошее настроение.

– Неужели? Значит, она мне понравится. По крайней мере с ней не соскучишься.

– Верно, – подтвердил Джейк. – Определенно не соскучишься.

Глаза Риты подозрительно сузились.

– Почему ты появился первым? Ты ведь должен был их сопровождать!

– Я делал то, что мне поручено. Уокер был вполне способен доставить их до места, что и благополучно сделал.

– Уокер… я его знаю. Покупает у нас говядину, совсем как ты когда‑то. Он очень красив, и половина девушек в школе доньи Аны вздыхают по нему, когда он бывает на праздниках или приезжает в город. Пожалуй, стоит познакомиться с ним поближе, пока он еще здесь, – лукаво заметила девушка, и Джейк поднял брови.

– Тебе вряд ли это удастся. Думаю, он уже принадлежит мисс Линдси.

– Неужели? Почему же она предпочла его тебе?

– Может, у нее вкус куда лучше, чем я считал. Послушай, Рита, становится поздно, и Конча наверняка тебя ищет. Возвращайся в дом, пока тебя не увидели и не подумали дурного.

– Я могла бы остаться, Джейк.

Рита шагнула вперед и прильнула к нему. Теплые упругие груди прижались к его обнаженной коже. Рита часто дышала, и он ощутил быстрый стук ее сердца.

– Никто ничего не узнает, если ты сам не выдашь меня. Помнишь тот вечер, когда ты меня поцеловал?

– По‑моему, это ты меня поцеловала. Счастье еще, что твой папаша не спустил с меня шкуру кнутом.

Рита рассмеялась и состроила гримаску, когда Джейк мягко отстранил ее.

– Он тебя любил. Я сама слышала, как он однажды сказал, что мне следовало бы выйти замуж за такого человека, как ты.

– Он имел в виду, что такой человек, как я, не задумается задрать твою юбку и отходить плетью по заднице, когда выкинешь очередной фокус. Иди домой, Рита. Уже поздно, и я устал.

Рита надулась, но все‑таки убежала, а Джейк обессиленно прислонился к стене маленького дома, предназначенного для гостивших на ранчо армейских офицеров. Свернув сигарету, он закурил, задумчиво следя за поднимавшимся в небо синеватым дымком.

Логан должен вернуться ночью. Шесть Перьев сообщил им немало сведений после шести бутылок крепкого виски. Между реками Пекос и Рио‑Гранде находился еще один глубокий каньон, где индейцы ожидали нового каравана с оружием. Дейв считал, что это, должно быть, Малпейс, где местность изрезана ущельями и древними выбросами лавы, где человеку непривычному трудно ориентироваться.

Но Джейк был другого мнения: вполне возможно, изменники предпочтут оставаться поближе к складам оружия. Кроме того, он был почти уверен, что главный поставщик ружей, из которых в последнее время было убито так много белых, – его родной дядюшка.

Тем легче и… сложнее его работа. Дядю отнюдь не назовешь дураком, и он наверняка поймет, почему племянник без всякой причины вдруг оказался именно здесь. Но скоро праздник, и никто не посчитает странным, если и Джейк решит повеселиться. Пожалуй, это наиболее приемлемый план.

Анжи Линдси, вне всякого сомнения, тоже захочет развлечься, цинично подумал Джейк, но скорее всего станет игнорировать его, пока он не взорвется. Черт бы побрал ее белую мягкую шкурку! Как бы ему хотелось забыть ее… ее вкус, запах, изящное тело… о котором он думает день и ночь, вместо того чтобы размышлять о куда более серьезных вещах! Она словно зуд под кожей, который не унять никакими средствами! Когда же это кончится?! Она не дает ему покоя даже во сне. Стоит сомкнуть веки, как перед мысленным взором всплывают фиалковые глаза и облако медных волос.

Нет, нужно любым способом выкинуть ее из головы, но будь он проклят, если знает как! Что всего хуже, ни одна женщина не привлекла его взора с тех пор, как на его пути встала Анжи, а это само по себе необычно. Если не поостеречься, скоро он станет сочинять любовные стихи, как втрескавшийся по уши зеленый юнец! Но в его жизни нет места женщинам, если не считать нечастых страстных игр в постели, и уж конечно, у него просто нет времени для такой женщины, как Анжи, от которой одни хлопоты!

Но он найдет, как излечиться от абсурдной, сжигающей его потребности в этой особе. Собственно говоря, иного выбора у него нет.